Тени умирают дважды (гет)

…

Гостиная особняка сменилась на спальню. Всё тот же оттенок преследовал имение Странника, который заставлял множество иных людских глаз утомляться и раздражаться.

Шум дождя за пределами дома отчётливо слышен, нередко гром прогремит, освещая комнату лучше, невзирая на приятный и тёплый желтоватый свет свечей в помещении.

Он, повернувшись спиной, спокойно при госте снимал плащ и рубашку рядом с приоткрытым окном. Объëмный поток кудрявых волос скрывал Его спину.

— Любишь подглядывать, не правда ли? — С насмешкой спросил Он, найдя поблизости стул с повешенной на спинку бордовой рубашкой и тёмной жилеткой на пуговицах, которую нерасторопно надевал. — Если не сказал «Не заходить», то значит, что можешь стоять здесь? Забавно. Некультурно, но Мне нравятся пристальные взгляды.

Одевшись, парень поворачивается в сторону путника, заправляя рукава чуть выше локтей.

— Так разболтался, что не заметил, как пришли с Тобой в спальню. Устал от теневого цвета. — Садясь на край кровати, с тумбочки берёт шампанское, которое было ещё в гостиной. Бутылка наполнена наполовину. — Я не алкоголик, поверь. Мне трудно опьянеть, если вообще могу. — После усмешки делает пару глотков с горла. — Привык, конечно, к монологам, но жажду обратной связи. Смекаешь? — Затем, встаёт с постели и направляется обратно в гостиную, а путник, как загипнотизированный, шёл за Ним. — Надеюсь, что так. На чëм остановились? Ах, да…

…

— Молодая мать на перепутье: Подчиниться воле отца? Или готова ослушаться Его? — С наигранной задумчивостью рассуждал Он, постукивая пальцем по подбородку и смотря на потолок. — Судьба сына в Его собственных руках, или Он не властен над Своей волей? — В актёрской озадаченности еле раскинул руки в стороны, по коридору раздался тихий шлепок ладоней о Его бёдра. — И кто этот «Он»? Люди настолько неугомонные, что хотят спустя 5 лет хлипких и неоднозначных перемирий начать резню?

…

Солнце редко прорывалось сквозь тучи, и то лучи света оставалась за тонкой пепельной вуалью. Ветер ослаб.

Такео проснулся чуть позже после ухода матери. Он провалялся всего немного в постели и позавтракал. Посуду оставил на кухне, а Сам после этого ушёл в спальню Микири.

Когда Такео вошёл в комнату Своей матери, первое, что бросилось Ему в глаза, — это спокойствие и порядок, царившие вокруг. Просторная комната была оформлена в мягких пастельных тонах. Светлые стены, украшенные традиционными гравюрами с пейзажами природы.

Два высоких шкафа из тёмного дерева, расположенные в углу комнаты, хранили в Себе многочисленные книги и личные вещи Микири. Между Ними находился небольшой чабудай, на котором аккуратно разложены различные документы и бумаги. В центре стола стояла изящная ваза с клинопсисами.

Рядом с кроватью, застеленной светло-серым покрывалом, было токонома с какэномо, написанной золотыми чернилами. Текст на Нём гласил: «Спокойствие ума ведёт к ясности духа». Также на шёлковой бумаге были изображены японские аклисии. Вокруг кровати, на стенах, висели небольшие полки, заполненные различными предметами, включая старинные амулеты и сувениры из прошлого.

Рядом с окном, завешанным лёгкими кремовыми шторами, стоял маленький столик с чайником и чашками. На столе лежали травы и специи, используемые для приготовления целебных отваров. Запахи этих трав мягко заполняли комнату.

В Её спальне Такео ощущал то тепло и заботу, которую проявляет к Нему. Тот порядок и равновесие, которые…

(Сноска: Гравюра — вид изобразительного искусства, заключающийся в нанесении рисунка на поверхность (металл, дерево) и последующей печати изображения на бумаге.

Токонома — ниша в стене

Какэмоно — вертикально висящий свиток, на который наносят рисунки, поэтические произведения или цитаты мудрецов)

Тихонько перебирая книги в шкафах, сын Микири нашёл несколько интересных книг, одна такая была с обложкой из тёмной кожи, а вторая покрыта зелёным бархатом, однако Её не стал трогать. Взял неприметную внешне и небольшую по объёму книжечку, похожую на альбом и ушёл с Ними в Свою комнату.

Почти никогда не брав в руки подобного, Такео внимательно читал и перечитывал строчки. Первое, что выбрал для чтения — неприметную маленькую по страницам книжицу, обложка которой была из пергамента. Это оказалась книга с поэзией. Вникая в текст, хокку заставляли душу трепетать, а рисунки над каждой рукописью дополняли Их.

«Свет луны сквозь ветви,

Тень прошлого ложится на душу.

Сердце ищет покой.»

«Горный ветер шепчет,

Воспоминания о детстве.

Сквозь туман времён.»

«Утренняя роса,

Очищает следы прошедших дней.

Свежесть нового пути.»

Автор стихотворений был отмечен в справа чуть ниже: «Камакири»

(Сноска: Хокку — традиционная японская поэтическая форма, состоящая из трех строк с количеством слогов 5-7-5.)

Помимо стихотворений были рисунки, нарисованные в технике Суми-э, цепляющие сразу глаза Ватанабэ-младшего.

На одном из рисунков был запечатлен пейзаж горячих источников, утопающих в густом лесу. Над поверхностью воды поднимался легкий туман, нанесенный тонким слоем, придавал этому пару почти эфемерный вид, словно Он растворялся в воздухе.

По краям композиции возвышались могучие деревья, чьи кроны стремились коснуться небес. Их стволы, нарисованные уверенными мазками, выглядели массивными и устойчивыми, а листья, едва намеченные, казались полупрозрачными, позволяя свету проникать сквозь Них.

На заднем плане проступали очертания гор, выполненные легкими штрихами, терялись в дымке.

Несмотря на кажущуюся простоту, каждый элемент рисунка был проработан до мельчайших деталей. Художник использовал технику размытого контура, чтобы передать игру света и тени.

Рядом была красная печать с зашифрованным именем мастера.

(Сноска: Суми-э — традиционная японская техника живописи тушью, характеризующаяся лаконичностью линий и использованием градаций черного цвета для передачи объема и глубины)

Созерцая в искусстве, Такео диве давался, насколько красиво может человек передать кистью мир или силой языка. Он незаметно оказался в состоянии полутранса. Погружённость была столь глубокой, что зов снаружи пробивался лишь смутно, пока настойчивый крик не вырвал из раздумий: «Госпожа Ватанабэ!» Эти слова прозвучали чётко и резко, с тревожной энергией.

Юноша подорвался и быстрыми шагами дошёл до прихожей, раздвинул фусуму и на входе стоял асигару: мужчина зрелого возраста, ростом 179 сантиметров, в лёгком нагруднике и пластинчатой юбке, волосы были скрыты каской. Он был с виду на иголках, грудь быстро вздымалась.

— Где Госпожа Ватанабэ? — Резко схватил младшего за плечи, чуть сблизился с Ним. Лицо говорившего напряглось, дыхание участилось. Тряся молодого человека сильнее, воин добавил: — Где Она?! На окраине города со стороны «Айдзури но Киба» Он придёт, конец грядёт! — С силой продолжал трясти.

Такео, вытаращив глаза от Его вида, голоса и тряски, впал в лёгкий ступор.

— Что? О чём Вы вообще? — Попытался возмутиться юнец, повысив голос, однако тут же осёкся, заметив, как напряжение незнакомца усилилось ещё больше.

— Ну как Ты не понимаешь?! Он, Он придёт! С северо-запада! — Воин пытался вразумить. — Со стороны чащи Они идут!

Юнец отталкивает от Себя асигару, выпрямил руки перед Собой. — Подождите! — Небольшая пауза, и Он продолжил. — Со стороны школы Такэши Судзуки? — Голос опустился, чуть успокоился.

— Именно! — Оживлённо подтвердил асигару, облегчённо улыбнувшись. Как будто даже такой капли понимания было предостаточно. — Так где Госпожа Ватанабэ?

— Я не знаю… — Растерянно ответил мужчине, взгляд перевёлся куда-то вправо. — У Неё… — Собеседник не стал ждать, когда что-то промямлит и схватил за запястье, выводя Его на улицу. Он потащил парня в сторону выхода со двора. Единственное, что успел сделать Ватанабэ-младший — закрыть дверь за Собой.

Из-за спешки мужчины пришлось ковылять позади, спотыкаясь.

— Забирайся на лошадь! — Приказал асигару. выведя обоих за ограду и остановившись возле крупной гнедой лошади.

— Я не… — Попытался высказаться Такео, осталось внутри, но прервали Его громким, командным голосом: — Шевелись, времени нет! — Асигару подтянул юношу за бедра вверх, усаживая на спину животного, а сам мгновенно вскочил следом. Лошадь рванулась вперёд от удара ногами по бокам, и вскоре Они стремительно понеслись прочь, оставив дом далеко позади.

(Сноска: Асигару — низшие пехотинцы в армии феодальной Японии, обычно набранные из крестьян.)

…

Проезжая город галопом, молодой человек едва успевал рассмотреть окружающее: взгляд цеплялся за один объект, и тут же перескакивал на другой. Несмотря на мягкую подстилку из оленьей шкуры, сидеть верхом без седла было непросто, приходилось хвататься за всё, что попадалось под руку.

За мгновение пролетев мимо школы, юноша задумался. Это учебное заведение выглядело необычно: Оно располагалось на территории старинной крепости с углами, увенчанными дозорными башнями, давно заброшенными в мирное время…

Тут же рядом с Ними стремительно промчалась всадница. Ватанабэ-младший успел лишь мельком увидеть облик: элегантная лошадь с блестящей шёрсткой тёмно-синего оттенка, гладкая и шелковистая, будто отражающая небо перед бурей. Грива и хвост животного казались серебристыми, словно подсвеченными мягким сиянием луны. Этот необычный образ больно резанул память, вызвав чувство дежавю: казалось, юноша уже встречал такую лошадь раньше...

Вскоре Они достигли назначенного места. Впереди показалась кромка густого леса, окружённого боевыми порядками армии. По обе стороны от протоптанной тропы встали солдаты. Неподалёку возвышался полководец в чёрных ламинарных доспехах — сотканных из тонких металлических полос, соединённых прочными кожаными ремнями. Каждый элемент брони — содэ, котэ, кусадзури и сунэатэ — надёжно прикрывал тело, оставив открытыми лишь лицо и шею. Эффект отполированной поверхности создавал зловещий блеск, подчеркивая строгий и внушающий уважение облик.

Обратившись к войскам, полководец произнес:

- Воины! Сегодня Нам противостоит жестокий противник, лишённый жалости и сострадания. Но Мы не дрогнем перед Ним, ибо Наши сердца согревают пламя чести и чувства долга. Мы бьёмся за Нашу собственную жизнь, за судьбу Наших близких, за Родную землю и Наше достоинство. Вспомните, почему Вы взяли в руки оружие!

Его вдохновляющая речь моментально укрепила боевой порядок войска. Даже невооруженным глазом стало заметно, как возрос моральный дух бойцов, готовых отдать всё ради победы.

(Сноска: Содэ — наплечники из металлических пластин;

Котэ — бронированные рукава, чаще всего изготавливаемые из парчи. Котэ покрывали кольчугой или небольшими металлическими пластинами;

Кусадзури — латная юбка;

Сунзатэ — часть брони, защищающая голени и колени)

Асигару остановились рядом с Ними и спешился. Такео тоже слез, тяжело преодолевая боль. Командующий армией повернул лицо к крестьянину-воину:

— Где госпожа Ватанабэ?

Прижав ладонь к рукояти меча, командующий внимательно смотрел на Асигару, игнорируя младшего Ватанабэ.

— Простите меня великодушно! — Склонился в глубоком поклоне асигару, едва не сломав Себе спину. — Её нет ни в замке, ни дома. Еë след простыл…

— Без прямого приказа ничего предпринимать нельзя. — Сказал полководец, переведя взгляд на стоящего позади Такео. — Мне поручено следовать Её указаниям... Но кто это? Почему Он сопровождает Вас?.. — Сделал небольшую паузу и приказал солдатам: — Оставьте нас!

Воины мгновенно разбежались, направившись каждый к своему подразделению. Командир быстрым шагом двинулся вперёд, а Такео поспешил вслед за ним, стараясь поспеть. Через мгновение мужчина обернулся и спросил строго:

— Кто Ты, самурай?

— Такео, сын Микири. — Спокойно ответил юноша, глядя прямо в суровые черты командира, которые вдруг словно застыли в недоумении перед сложной задачей.

— Такео Ватанабэ? Брось шутить. От Госпожи наследников нет и не было. — Добавил Дзюнъити, пройдя немного дальше, потом резко замер и снова взглянул на парня. — Я Дзюнъити Канэмару, хранитель границ северного Канто.

— Что тут вообще творится? — Осмелился спросить Такео, вклинив слова в речь Канэмару. За дерзость получил лёгкий шлепок по голове ребром ладони.

— Сначала слушай, а потом говори. — Пробормотал Дзюнъити, скользнув взглядом вглубь леса. — Говорят, местные заметили Макуру-Коно...

- И кто это, Макуру-Коно? — Спросил молодой воин, уставившись туда же, куда смотрел полководец.

— Таинственная личность... Настоящий облик неизвестен никому, голоса сливаются в один общий гул. — Военачальник крепче ухватился за рукоять Своего меча. — Столько наших воинов погибло тогда, на ледяной равнине... Невозможно забыть эту бойню... Теперь предстоит встретиться с Ним снова ради защиты Нашей земли. — Затих и отпустил оружие.

Ветер усиливался, дул в спину Такео, гоняя тёмные облака далеко на север. Лес снова привлек внимание юноши.

Невольно вспомнилось недавнее унижение: поединок с наставником, страх окружающих зрителей... Позорное поведение, которое могло привести к...

И внезапно нахлынуло странное ощущение: внутренний огонь, начавший медленно разгораться внутри, заполняя тело энергией, сосредоточенной в груди. Голова тихо звякнула, отзываясь неясным зовущим эхом.

— Ваши волосы могут развязаться, господин. — Заметил оживлённо Такео, наблюдая за слабо завязанными волосами командира.

(Сноска: Канто — регион, столица которой Токио)

…

Во дворе собственного дома медитативно сидел мужчина в белом кимоно и соломенной шляпе. Перед Ним были сложены ножны, а руки лежали на коленях. Его губы приоткрывались безмолвно, формируя будущие строки.

Никто и ничто не смело вмешиваться, чтобы остановить этот поток. Шум ветра и щебетание птиц стали расслабляющей мелодией на фоне.

С последними собранными мыслями, Он бормочет Себе под нос:

«Мир коснулся кровавой земли.

Хмурые тучи развеялись.

Тишина на мгновения»

Во тьме закрытых очей всплыло представление: Последний воин в поле, оставшиеся в живых после кровопролитного боя, делает тибури и убирает клинок в ножны. Кровавая земля под ногами, и Он садится, чтобы взять в руку немного земли, впитавшая оттенок неба во время заката. Лицо еле сморщилось от воспоминания запаха крови.

(Сноска: Тибури — ритуал очищения клинка встряхиванием)

Вырывает из лап фантазий ржание лошади, а затем звук приближающихся шагов. — Наконец-то Я Вас нашла, Такэши Судзуки. — Микири плавно замедлилась и остановилась, села рядом, при этом держа дистанцию.

— Доброго дня, Госпожа Ватанабэ. — Поднял голову, не обращая взгляда на Неё. — Чем Я могу помочь?

— Такео может пересдать экзамен? — Спросила Микири. Спокойной голос отдалённо веял беспокойством.

— Ваш сын вёл Себя в бою скованно, Он сделал несколько ошибок, которые могли привести Его к смерти гораздо раньше. Невнимательность и ненависть Сэдзо помешали Ему быстро завершить бой. Поэтому Он проиграл Своему ученику. — Рассуждал Сенсей, положив руку на подбородок.

— Давайте ближе к делу. — Прямо сказала старшая Ватанабэ, сдерживая напряжение рук, сжимавших штанину хакама.

Судзуки опустил голову и посмотрел на нежные руки Госпожи. — Не нервничайте, у Нас ещё много времени. — Спокойно говорил Он, после чего взглянул Ей в глаза. — Как там Такео? Его рана зажила?

— Такео почти восстановился… Только Ему неймëтся, рвётся покинуть дом. — Тяжко вздохнула Микири, напрягаясь в плечах. — У Меня нет времени на разговоры, каждая секунда дорога.

Оба просидели в короткой тишине, ветер стал усиливаться, а птицы вовсе замолкли и не появлялись в небе.

— Вот что, Госпожа Ватанабэ. Пересдачу назначу в конце недели, чтобы точно Он восстановился. Вам что-нибудь нужно для экзамена?

(Сноска: Хакама — традиционные японские длинные широкие штаны в складку)

…

— Хм? — Промычал военачальник, рукой дотронулся до пучка — Надо завязать туже. — Опустил немного голову и начал развязывать узелок, сконцентрировавшись на несложной задаче, прикрыв глаза

Привлекли внимание Такео ножны, закрепленные в горизонтальном положении на поясе Дзюнъити. Резкими и судорожными движениями пальцев Он лишил Его оружия и бросился прочь в чащу леса.

Канэмару только успел собрать волосы и открыть глаза, как молодой человек уже завладел саи. Поймать младшего Ватанабэ не получилось, лишь ухватил пустоту воздуха.

— А ну стоять! — Строго и громко сказал командир, сделав шаг вперёд, но следовать за Ним дальше не стал. — Вот гад. — Пробурчал Себе, смотря на удаляющуюся фигуру молодого человека.

…

Такео углубился в лес и замедлил шаги. Тяжело дыша через нос, глазами осматривался вокруг. Место было тихое, не слышалось ни одного звука, кроме неровного дыхания и шагов Самого парня.

«Ты пришёл на верную смерть!» — Гневно воскликнул голос Сэдзо, заставляя Ватанабэ вздрогнуть и остановиться. — «Ты уже очернил Себя! Никогда в жизни не исправишься. Жалкая попытка!»

— Мой меч — инструмент чести и воскрешения имени! — Съязвил младший, оголив лезвие и направив Его в сторону.

«Чужим мечом кровь прольëшь? Убьешь всех, не восстановив ни имени, ни чести!»

Опустив руку, Он переводит взгляд на Них и ужасается: лезвие катаны багряное, с которого капает кровь, а руки испачканы Ею не меньше. Перед ногами лежит труп ребёнка, Его глаза выколоты, щёки продырявлены. Тело обезображено порезами, колотыми ранениями; всевозможные органы снаружи, а вокруг — куски рёбер.

Пришедшее осознание заставляет от испуга вскрикнуть и отшатнуться назад, спотыкается о корень и падает на землю, приземляясь пятой точкой.

«Твои руки, Твоё тело, Твой разум и не такое творят! Демон!» — Параллельно доносится эхом голос учителя. Он звучал весело, будто бы раскрытие правды — не только для Такео, но и для всего мира и иных миров. — «Оглянись лучше и посмотри, что Ты наделал!»

Глаза, как заколдованные, переводятся на случайное дерево: к Нему деревянными кольями прибит старик. Из живота, рта и лба торчали острые концы палок.

Взгляд парня хочет увестись куда подальше от душераздирающих видов, но куда бы ни посмотрел — встречает падших асигару, самураев клана Ватанабэ и других воинов с неизвестными Ему обозначениями кланов. Одни сломлены пополам, другим кишками словно перематывали смертельные травмы. У других торчали наружу сломанные кости.

В уши отдаёт стук сердца, дыхание перехватывает от страха и паники, рука ложится на грудь и сжимает ткань тёмно-синего кимоно. До невозможности глотал жадно воздух, сжимая сильнее одежду.

…

В попытке успокоить нервы, Такео заметил неподалеку идущего между деревьями фигуру в капюшоне. Незнакомец медленно двигался и скрывался среди растительности, не выше пояса водил рукой рядом с Собой и приближался к Ватанабэ. Чем ближе была фигура, тем больше стал слышать голоса. Они жалобно кричали, болезненно стонали, жутко завывали. Голоса принадлежали мужчинам и женщинам разных возрастов, Их хор сливался в симфонию, что вызывала отврат.

— Что Ты здесь забыл, дитя? — Вопрос этот прозвучал отовсюду и непонятно, кто конкретно задал. Каждое слово сопровождалось глухими отголосками, каждый раз звучало иначе: то нежно-ласково, словно мать, то агрессивный, первобытный мужской рык, а на фоне будто шептали другие.

Даже не заметил юнец, как на лес опустился неестественный, лёгкий туман. Воздух мгновенно похолодал.

Фигура подошла ещё ближе, и Ватанабэ наконец-таки смог разглядеть образ. Мужчина в алой мантии и тёмном хакама, на полголовы выше Такео. На шее висел кулон с изумрудом. Можно было разглядеть белые волосы, обрамлявшие лицо, которое скрывала маска, закрывавшая нижнюю половину лица — от подбородка до носа. Глаза слегка светились и имели цвет, схожий с изумрудом.

Хотя основное внимание Такео было направлено на чужака, боковым зрением Он замечал тени людей, прячущихся за деревьями или стоящих сбоку от мистической фигуры.

— Т… Ты.. Кто? — Выдавил Такео, попятился назад и смог чудом подняться, опираясь на дерево за спиной.

— Мне не имеет смысла представляться. — Грубо и общим гулом звучал голос фигуры. — Уходи отсюда, пока можешь.

…

Нависающая паника и страх не давали сорваться с места, но где-то там, в грудной клетке… Огонёк. Он подпитывался ужасом, не давал окончательно сойти с того пути, который прокладывает сейчас.

— Ты… Не выйдешь из этого леса живым. — Испуганно сорвалось с губ, дрожащая рука взялась крепче за рукоять меча и нацелил оружие в сторону Макуру-Коно. — Я не дам Тебе поубивать больше народа. — Процедил парень, постепенно обретая уверенность в голосе.

Но Макуру-Коно оставался невозмутимым, внимательно изучая Такео Своим взглядом, что сверлил душу. — Люди из Вашего клана считают Меня угрозой. Всякий считает, что может убить Меня. — Произнёс Он равнодушно, поднимая полуразложившийся труп из-под земли одним жестом руки. — Но никому это ещё не удалось. — Затем Его ладонь сжалась в кулак, и труп начал с треском и влажным звуком превращаться в комок плоти, кишащий червями и насекомыми. — Между глупостью и отвагой тонкая грань, малыш.

— Я восстановлю Свою честь, чего бы Мне это не стоило. — Такео смог сдвинуться с места, чтобы принять боевую стойку: ноги расставил на ширине плеч, чуть согнул Их в коленях. Руки перед Собой на уровне груди.

— Твоя душа требует возвышения, но деле Ты — Тень. — Вместе со словами поднял руку до уровня головы и плавным движением опустил, почти расслабив. Словно играл со спокойствием.

Ватанабэ закинул оружие за спину и сделал резкий выпад в сторону Макуру-Коно. Меч рассёк воздух, но враг увернулся быстрее, чем тот успел нанести удар.

— Недурно, но слабо. — Заметил заклинатель. Вокруг Него отчетливо замелькали души, горевшие белым пламенем и имевшие разные оттенки цветов. Особенно ярко выделялись зеленые и светло-фиолетовые.

Отступив немного назад, Он повелительным жестом отправил Своих приспешников в сторону противника.

Ватанабэ, не теряя ни мгновения, рывком разорвал дистанцию, уклоняясь от нападений бесплотных существ. Симфония голосов загудела вновь, приобретя зловещий, издевательски-протяжный тон.

Подбежав вплотную к Макуру-Коно, Он попытался атаковать снизу, целясь в голень врага. Тот легко уклонился, сделав прыжок в сторону. Следующим ударом сверху-вниз Он нацелился поразить горло.

— Для блудной юной души Ты хорошо двигаешься. — Спокойным, низким тоном подметил один из голосов, избегая дальнейших серий выпадов, которые повторялись снова и снова, словно заело. — Ты предвестник хаоса воплоти.

Речь только подогревала пыл в сердце, но движения становились всё более скованными.

— Смирись с поражением. Покинь место, пока можешь. — Теперь уже послышался из неоткуда нежный, осторожный голос девушки. — Тебя здесь слава не ждёт.

Парень тяжело дышал, продолжая следить взглядом за владельцем душ, который не предпринимал попыток приблизиться.

Внезапно сердце Такео охватило леденящее чувство холода, он схватился рукой за грудь и опустился на колено. По всему телу пробежали волны морозящего ужаса, в глазах начало темнеть. Через тело молодого воина стали проходить призрачные тени, чья незнакомая сила вынуждала Его принять позу покорности. Сопротивляясь чужой воле изо всех сил, ледяными пальцами Он судорожно ухватился за рукоять Своего клинка, намеренно поворачивая острие против самого Себя.

— В чём дело? В глазах мрак? — Среди всех голосов послышался спокойный баритон Макуру-Коно. — Ты властен над Собой? Ты готов отдать судьбу мёртвым? — Он подходил теперь всё ближе и ближе, пока не взял юношу за волосы и не поднял Его глаза на Себя. — Я даю Тебе последний шанс уйти. Не Мне решать, сколько Твоё существование продлится.

Маг встретился лишь с холодным взглядом Такео. Затем отпустил Его голову и сделал шаг в сторону. Рука мгновенно сжалась в кулак, и, сопровождая этот жест, прижался ладонью к Своему сердцу.

Из тела Ватанабэ медленно вытягивались духи, постепенно скапливаясь внутри хозяина. Парень очнулся, словно просыпаясь от глубокого сна, глубоко вдохнул и тут же отбросил оружие прочь.

— Ты мог встретиться с более опасным анамантом. Тебе повезло, коль судьба улыбнулась. — Владелец душ сложил руки на груди и равнодушно наблюдал за тем, как молодой человек, шатаясь, чуть ли не падая обратно, поднялся на ноги.

— Зачем… Почему Ты… Не убил Меня? — Сипло спросил младший, чуть согнувшись и держась за колени. Перед этим опустился, чтобы поднять с земли катану.

— Не Моё дело решать судьбы людей за Них Самих. — Повторил иными словами анамант.

…

Со временем лес затих, и ужасающие видения, преследовавшие Такео, начали растворяться. Лишь тонкий туман повис вокруг.

Оставив юноше последнее холодное прощальное прикосновение взгляда, Макуру-Коно развернулся и двинулся в неопределенном направлении.

Но внезапно Такео совершил отчаянный бросок, вонзив меч прямо в спину неприятелю. Но фигура анаманта даже не дрогнула, хотя из глубокой раны сочилась густая тёмно-красная кровь.

— Никак не научишься, значит. — Таким же ровным голосом произнёс зеленоглазый, сжимая лезвие правой рукой, а левую поднимая перед лицом. Из-под ладони зазвучал мощный треск энергии, и световая энергия стала растекаться ярким зеленым свечением. Мгновение спустя яркая вспышка разорвала пространство мощным взрывом, распространяя энергию концентрическим кругом. Эта концентрическая волна состояла из впитанных душ падших врагов и стремительно разгоняла любую силу сопротивления.

Удар оказался настолько сильным, что буквально отбросил Такео далеко в сторону, заставив Его кувыркнуться несколько раз, пока не врезался спиной в ближайшее дерево. От удара практически лишившись сил, парню стоило огромных усилий сохранить сознание.

Он тщетно пытался подняться, испытывая страшную слабость и болезненные ощущения по всему телу. Боль становилась единственным признаком жизни, когда Сам мир казался потерянным.

— Ты остался в живых? Воистину предвестник хаоса. — Заговорщическим тоном проговорил...

…