Тени умирают дважды (гет)

Посреди ночного поля стояла фигура. Высокая фигура в плаще с длинными белоснежными волосами, что развевались на лёгком ветру. Руки сложены на груди, глаза закрыты, а на лице улыбка. Словно чувствуя присутствие, очи открываются и устремляется в точку, где стоял путник. Он встаёт в полуоборот

Загадочная фигура в чёрной рубашке (Рукава закатаны по локоть) с небрежно завязанным галстуком, в тёмных широких штанах и свободном плаще. Волосы белоснежные, пышные и ниспадают по спине, особенно выделялся пышный пучок на макушке, что выделяется в причёске. Правый глаз потерял цвет и стал белым, а левый — алый. Зрачки у Него как у кошки (В правом глазу серый, а в левом темно-красный). На правом глазе оставлен шрам, напоминающий когти какого-то животного, а на левом неизвестный шрам, причём оба красного оттенка. Всматриваясь, в ночном свете Он выглядел молодым или, по крайней мере, подходил уже к зрелому возрасту.

— Ах, вот и Ты, любимый путник. Такое

долгое время ожидания. — Всё так же Он улыбался, показывая белоснежные зубы. Странник сверкал глазами, несмотря на то, что один утерял Свой цвет. — Пришло время платить. Любят, когда история начинается не с начала, так ведь? Любят запутанности, интриги. Зрелищность. — Делал намеренные акценты на словах и паузы на придыхании. Странник поворачивается ещё на четверть в сторону путника. — Мои истории никогда не были выдумкой. Если поверишь, что это бред сумасшедшего, то смысла не имеет говорить Мне. — Слегка усмехнулся и так же слегка раскинул руки в стороны, быстро сложив Их обратно на груди.

…

— Темные облака сгущаются над Японией. Период Сэнгоку — время войн, предательства и стремления к власти. Я родился в этом хаосе, где каждый день — это борьба за выживание. Мечи звенят и кровь проливается на землю, которая когда-то была мирной. Но среди этого безумия Я вижу возможность. Возможность изменить Свою судьбу и судьбу Моей страны. Но спустя два поколения настал мир, который не будет долгим.

…

— Я Своё детство не помню, Моё время было уделено учёбе и боевым искусствам. Мама заботилась обо Мне и учила. Сегодня последний экзамен, и Я должен закончить с отличием.

...

Конец весны приближался, лето обещало быть тёплым, без перепадов и резкой смены погоды. И в этот день погода была приятной, со слабым и немного прохладным ветром.

Такео — молодой человек, с короткими, тёмными и взъерошенными волосами, среднего роста для подростка со средним телосложением (176 см), одетый в белый кэйгоки. Глаза жёлтого цвета, зрачки выделялись грязным жёлтым оттенком и не имели бликов.

(Сноска: Кэйгоки — униформа, которую носят для занятий боевыми искусствами)

Такео шёл медленно до место экзамена в додзё. По очереди идёт предпоследним, как вдруг слышит голос позади…

Сэдзо — мужчина, возраст которого в районе 25-35, крепкий телосложением и ростом 188 см, так же одетый в кэйгоки. Выделялся тёмными волосами с красным, интенсивным оттенком. Цвет глаз напоминал огонь тлеющих углей. — Такео. Мне — птичка нашёптывала, что Ты сын падшей женщины. — Грубо и прямо сказал Он в спину ученику. Такео сразу же остановился после упоминания Себя и матери, но постарался сдержать Себя. Сэдзо стал подходить к Нему. — Думаешь, что если Ты внук великого воина, то получишь какие-то привилегии? Новость: Я пришёл спустить с небес на землю такого лицемера, как Ты.

Слушая душный монолог Своего учителя, Такео ловил Себя на злобе, которая будто со скоростью света проходила мимо и бегала перед Ним. Очередные упрёки и оскорбления с Его стороны в последнее время стали частым явлением.

— Господин Сэдзо, у Меня нет времени на пустые разговоры. — Сказал негромко парень, слова веяли пассивной злостью. — Идите лучше домой. — И Такео пошёл дальше в нужном направлении, оставляя позади учителя.

Слова мелькали в голове, одни Их иллюстрации заставляли слабо раздражаться, заставляя руки невольно сжиматься в кулаки, благо это утихло, когда пришёл на место. Просторный задний двор, который служит выходом со школы в город, с несколькими беседками по дальним углам. Территорию занимала не большую, довольно ухоженное место с деревьями вдоль ограды по двум сторонам. Уже там, в одной из ближайших беседок, сидели эксперты и наблюдали за одним из учеников, показывающий Своё мастерство владения меча и, по всей видимости, уже заканчивал «выступление».

Ватанабэ огляделся. Расстройство настигло, когда не увидел Микири. Она обещала придти по возможности, однако факт, что Её нет рядом — удручает, словно не для того старался, учился..

Парень встал где-то рядом с экзаменаторами, ненароком подслушивал их разговоры: — Этот юноша, Кацуро… Не ожидал такого прогресса за столь короткий срок, — произнес один из экспертов, поглаживая Свою седую бороду. — В прошлый раз едва ли мог держать катану в руках, а сейчас двигается с такой уверенностью и точностью.

— Согласен, — кивнул второй мужчина с острыми чертами лица. — Техника стала значительно чище, движения более плавными. Видно, что он усердно тренировался. Но… — Он сделал паузу, — в Его глазах всё ещё читается страх. Страх неудачи, страх повторить прошлый провал.

— Он пережил публичное унижение, не каждому удастся так быстро оправиться. Если Он сможет преодолеть Свой страх, то станет достойным воином. — Сказал задумчиво сенсей Такэши, через несколько секунд продолжил. — Сегодняшний экзамен покажет, насколько Он силён духом. Надеюсь, Он сможет справиться с волнением и показать всё, на что способен. Настоящий воин должен быть хладнокровным и решительным.

Внутри Такео, в сердце, словно щёлкнуло. Почему-то вызвало волнение и вопросы: «А если Я не справлюсь?», «А если посчитают недостойным Своего внимания?». Тело от этого чувства стало нагреваться, образовывались капли пота на ладонях, однако мысли и метаморфозы как отрезало после слов сенсея…

Такэши — мужчина, проживший чуть больше полвека, с тёмными волосами, собранными в хвост, у которых прослеживалась редкая седина. Несмотря на возраст, выглядел моложе Своих сверстников. Один из прекрасных учителей в школе. — Такео Ватанабэ, Ваш выход. — Обратился к юноше Такэши, повернув голову в сторону сдающего

Юноша кивнул, рука нашла в слепой зоне боккэн и на полпути, знакомый давно Ему голос разрезает тишину: — Вы о Нём не слышали? Он ведь главный дебошир, не в состоянии даже держать Себя. Как за Ним только госпожа Ватанабэ смотрела? — Убеждал наблюдателей Сэдзо (Стоял с двумя ножнами на поясе), скептические взгляды была направлены на Него. Такео задевали слова, не мог ничего поделать сейчас со Своей природой. Невозможно было слушать из раза в раз только унижения и клевету по отношению к Себе, к матери.

(Сноска: Боккэн — японский тренировочный меч, сделанный из дерева)

Совсем забыв о правилах самообладания, Он резким движением поворачивается в сторону гаврика. Лицо надело угрюмую маску, резко и громко заявил: — Я вызываю Тебя на бой! — Рука сжала с силой рукоять деревянного меча. Китамура, услышав слова молодого человека, посмотрел на Него и ухмыльнулся, а глаза заискрились. Такое выражение на лице прошло мгновенно, не давая другим обнаружить, кроме получателя.

— Забыл Своё место и правила в школе. Даже сейчас не соизволил раскинуть мысли. — Он теперь приближался к ученику. Оказавшись ближе, развязывает на поясе ножны и протягивает Ему, а парень небрежным движением выхватывает, а боккэн бросил в сторону, завязывает на поясе чехол. — Меня настигнет суд, но буду доволен картиной. — И не понять, кому это адресовал. То ли Такео, то ли самому Себе.

Люди, сидящие и наблюдающие за давно живущим конфликтом никак не вмешивались, объяснить причину не мог ни Ватанабэ, ни сами экзаменаторы.

Они отошли друг от друга, приняли боевые стойки. Такео, с катаной, поднятой на уровне груди, занял оборонительную позицию, ноги расставлены, колени слегка согнуты, готовый к отражению атаки. Китамура же, с катаной в ножнах, стоял более расслабленно, но с хищным блеском в глазах. Его поза, с выставленной вперед ногой и опущенной рукой, удерживающей ножны, выглядела насмешливо-вызывающей.

Взгляды скрестились. Мир вокруг словно исчез, оставив только Их двоих. Такео чувствовал, как по спине пробегает холодок. Сомнения грызли Его, но в памяти всплывала фраза: «Колебаться — значит проиграть». Эта мысль, словно удар хлыста, отгоняла страх и слабость. Китамура, уловив момент колебания в глазах ученика, начал атаку. Резкий выпад вперед — и Его тело, словно пружина, распрямилось. Одновременно рука метнулась к катане, выхватывая Её из ножен. Лезвие блеснуло в воздухе, целясь в голову Такео. Ученик инстинктивно отшатнулся назад, едва успев уклониться от удара. Свист рассекаемого воздуха прозвучал у самого уха.

Китамура, не теряя импульса, продолжил наступление. Он кружил вокруг Такео, меняя угол атаки, пытаясь нащупать слабое место в Его защите. Каждый выпад сопровождался извлечением катаны из ножен — быстрым, плавным движением, словно змея, что намерена укусить Свою жертву. Такео блокировал удары, стараясь увеличить дистанцию, но Его движения были скованными, Он действовал реактивно, не успевая перехватить инициативу.

Лязг стали разрывал тишину. Зрители затаили дыхание, наблюдая за поединком. Такео, сдерживая волнение, пытался сосредоточиться. Он понимал, что проигрывает, но не мог найти способ переломить ход боя.

Ватанабэ делает шаг вперед, перенося вес тела на левую ногу. Правая рука, сжимающая рукоять катаны, поднимается над головой. Тело слегка поворачивается, готовясь к удару, целясь в голову Китамуры. Китамура, читая движение Такео, быстро сгибает колени, опуская центр тяжести. Одновременно делает небольшой шаг назад, уклоняясь от потенциальной траектории удара, катана проходит в нескольких сантиметрах от Его лица.. Парень с силой опускает катану, рассекая воздух с характерным свистом.

В моменте, когда Сэдзо оступает и в очередной раз готовится к атаке, Такео ринулся в Его сторону, занося катану за голову сбоку, целился в голову. Мужчина, крепко взявшись за рукоять, оголяет лезвие и наносит горизонтальный под небольшим углом удар, задевая Его ребра оставляя жгучую царапину, а юноша был в шаге от совершения собственного выпада. Парень, после, ушёл немного вбок на два длинных шага, еле согнулся от боли и стиснул зубы, чтобы сдержать стон, рука потянулась сразу к ранению. Фора была несколько секунд от учителя, однако Он продолжил нападение с большей силой.

Тело гудело от боли, движения сковывались, но держал оборону. Китамура пошёл на сближение и их мечи скрестились, давление со стороны огнеглазого росло, пока Такео не решается взять мужчину за запястье, держащий клинок. Вот только это оборачивается Ему разрывом дистанции и сильном ударом ноги в район ранения. От такого отступает на несколько шагов, пошатываясь и пытаясь удержаться на ногах, а Сэдзо не собирался ждать. Он развязал с пояса ножны (Взял обратным хватом ножны) и, оказавшись вновь близко, ударяет им по лицу. Его голова, по инерции, отворачивается от силы удара, Ему пробивают low kick и падает на колено. В последний момент подставляет лезвие, чтобы защититься от смертельного удара.

Во время их сражения, к месту действий стали подтягиваться ученики, которым был интересен исход, подошли также другие учителя.

Время словно замедлилось, давая шанс Ватанабэ сделать манёвр: Он свободной рукой развязывает быстро незамысловатый узелок на поясе, сжимает со всей силы ножны и резко, с таким же напором, ударяет Китамуру в печень. Мужчина вскрикнул от резкой и острой боли, отшатнулся и немного согнулся, не уводил взгляд с оппонента, глаза были расширены от удивления

… …

Лес — далёкое место, где провести можно спокойно время, вдали от городской суеты. Отличное место с прекрасными массивами и рекой, глубокой спрятанной там и ещё глубже горячими источниками. Микири вышла со стороны леса, не такой уж и далёкий от школы, где учился Такео. Немного уставшая, но намеренная прийти к сыну на экзамен, Её длинные ноги быстро поедали расстояния

Микири — высокая, стройная девушка лет 25, одетая в брючную юбку и чёрное кимоно, поверх которого зелёное хаори, выделялась ростом (193 см) и глазами. Цвет глаз был чёрным, а зрачки красными. Волосы до лопаток собраны в низкий пучок. К тому моменту, когда Ватанабэ шла по улице, где находится школа, заприметила группы людей, которые шли или даже бежали в том же направлении. Она кое-как, но стала проходить через толпу.

(Сноска: Хаори — японский жакет с прямым покроем, который не имеет пуговиц)

…

Тем временем дуэль продолжалась между учителем и учеником, ситуация накалялась. Орудовали не только клинками, но и саямиⁿ.

(Сноска: Сая — японские ножны)

С течением времени, уверенность стала возрастать внутри подростка, стал понимать модель поведения и стиль Китамуры, поэтому наступательных движений было больше, но не сильно рыпался. Удар за ударом, вздох за вздохом, шёпот за шёпотом, а зрелище было интересным и отгоняло ту серость и однообразие города. Никто другой не волнуется за Себя, не Они же на арене, не Они будут ближайшее время воевать. Бой не мог длиться вечно, и роковая ошибка решила исход поединка: Сэдзо, вновь приготовившись и начав коронный удар сверху-вниз, почувствовал не вовремя уверенность, и Такео проскользнул в сторону и в момент рывка избегает удара и сам контратакует. Его учитель выронил из рук клинок, спохватился за увечье в районе живота и пал на колени. Жизнь покинула тело быстро, успел только прокряхтеть от боли с хлюпаньем.

Толпы удивляются, экзаменаторы в шоке. Парня настигло непонимание, но когда повернулся в сторону оппонента, Его будто облили холодной водой. Некий триумф перешёл в такой же шок, в страх. Первая кровь, пролитая им. Некоторые люди хотели бежать, чувствуя недоброе, некоторые стали больше оглашать произошедшее, но вот взрослые дядьки в виде учителей и экспертов… Ничего.

На Такео стало давить морально общество. Их взгляды, разговоры — очень сильно заставляли теряться, но последним гвоздём в крышку гроба для Него была… Микири. Мама стояла первой среди людей. У самой не укладывалось в голове, что вот так скоро Её сын совершит подобное, невзирая на то, в каком мире и в какое время живут…

Девушка стала подходить к Нему, медленно. Руки парня затряслись, ком встал поперёк горла, сердце и тело хотели драпать. Только когда Она подошла ближе, осмотрела тело и была в ещё большем удивлении, когда узнала в Нём Сэдзо. Взгляды сына и матери встретились. Прочитать Её глаза трудно, но понять мог размыто, что в них говориться. На несколько секунд хватило, чтобы продержать такой контакт, и Ватанабэ рванул куда подальше с места недавней битвы. Микири была на полпути, чтобы подорваться и пойти следом, но вышло, что в безмолвном жесте протянула руку.

…

Бежал через город, через любопытные взгляды, через что и кого угодно, лишь бы не столкнуться с неизвестным. Городские пейзажи сменились на лесные массивы. Сам не знал, насколько глубоко зашёл — значения не имело. Несмотря на боли в теле и ранение в рёбрах, Он бежал со всех ног.

Такео вскоре остановился, слабо согнувшись и взяв Себя за колени. Началась дикая отдышка, затем сел на землю и облокотился спиной на дерево. Шипел сдержанно, стискивая зубы и жмурясь, рукой держался за рёбра. Дышать было тяжело, воздуха не хватало.

Рана ещё тогда кровоточила, из-за бега ухудшил собственное положение, привело это к небольшому раскрытию раны. Парень клинком отрезал часть ткани кэйгоки (немного рукав), развязал пояс и снял верхнюю часть одежду. Кровь пропитала низ верхней одежды, штаны больше окрасились в красный цвет. Ткань прижал к увечью, ещё отрезал один кусок и прижал новый слой. Так вышло несколько слоёв, а потом взял пояс и завязал вокруг талии, чтобы не спали ткани, заткнувшие рану

Лес был тихий, лишь ветер колышил листья, ни единой души не услышал и не увидел. Однако вместо развеивания мыслей, Они становились навязчивее, и вдруг начал слышать голос Китамуры: «Этот поступок будет преследовать Тебя вечно.

Ты не сможешь забыть о этом моменте. Он будет преследовать Тебя, как тень.» — Даже будучи мертвецом, Такео словно преследовал Его дух. Любое разумное объяснение будто исчезло по щелчку пальцев, оставив лишь уязвимого паренька с чувствами стыда, страха. — «Ты никогда не сможешь всё исправить.

Как Ты можешь думать, что это можно как-то загладить? Это останется в памяти людей навсегда.»

— Это Вы во всём виноваты! — Слабо, но постарался громко съязвить юноша, огляделся по сторонам. Его даже не слушали, потому и продолжил Свою молву: «Подумай о последствиях!

Твой ляп повредит Тебе больше, чем Ты можешь Себе представить. Неужели Ты не понимаешь?»

Не только этот голос давил, но и Его мысли. Представления о Его будущей жизни, Его репутации и отношениях. Отбившийся изгой, без шанса на прощение или искупление. — Прекратите! — Взял Себя за голову и сжал от раздражения в руках волосы.

— «Никто не сможет тебя уважать.

Ты сам Себя унизил, и никто не будет воспринимать Тебя всерьез.»

В одиночку с напором справляться не удавалось, но и другого места для Себя не находил, уже думая, что куда бы ни пошёл, голос, мысли, люди — будут преследовать. Сил даже подняться не находил, слабость накрывала тело, невыносимо жарко

… … …

На мир опустилась ночь. Микири на иголках, уже долгое время не могут найти Её сына. Стояла посреди кухни, смотря в окно. Руки скрестила на груди, пальцы сминали нервозно рукава кимоно мятного цвета и уставилась куда-то в окно.

— Неужели Ты там? — Договорить Свой монолог не успела, как услышала шорох в прихожей, пульс сердца участился. Быстро вышла с кухни и увидела Такео. Выглядел уставшим, бледным и еле стоял на ногах, согнутых немного в коленях. Держался одной рукой за косяк, тело склонялось в эту сторону, а во второй руке чуть ли не падали ножны

Сначала ударила невидимая сила в грудь, Её глаза расширились и была шокирована видом Своего сына, от увиденного руки потянулись прикрыть рот. Она так переживала и боялась, а теперь эти чувства усиливались в геометрической прогрессии. — О Будда! — Испуганно и приглушённо сорвались слова с уст матери, сократила быстро дистанцию и взяла парня за торс, выше талии. — Где Ты был, Такео? Что случилось с Тобой? — Едва громче шёпота говорила Она, чувствуя, как подступают слёзы. — Везде обыскали, а Тебя нет и нет. — Пока говорила, Микири вела Его в спальню

— Мам, Я… — Ватанабэ слов не находил, связать или даже сформулировать мысли. Его мучили те альтернативы и представления, который их же сам создал. Воцарила тишина в покоях Микири, затем прерывается таким же шёпотом девушки: — Я такая дура, прости. Мне стоило пойти за Тобой, но… Я не смогла. — Её глаза на мокром месте, а губы то сжимались, то слабо тряслись.

В груди у Такео вызвало трепет после Её самоуничтожительных слов. Он никогда не хотел, чтобы Она оскорбляла и винила Себя или кто-то другой Её. — Не говори так. — Такео отстранился, взглянул Ей в глаза. — Я просто… — Даже мыслей не было, что сказать, потому замолчал. Микири только кивнула. Она знала, что Их разговор только начинается. Ненадолго остановилась, окутала Его своим теплом и шепнула: — Главное, что Ты вернулся.

Придя в спальню, Она посадила сына на край кровати, аккуратно стала развязывать пояс и убирать пропитанную кровью куски одежды. Такео тихо мычал, порой выходило короткое с губ: «Ай!» и вздрагивал, когда слои ткани убирались с раны. — Ложись — Тихо и ласково сказала Ватанабэ, положила руку на спину, а вторую на грудь, помогала Ему лечь на спину. После, уложив, начала искать в ящичках бинты, нитки и иголку, достала несколько баночек с травами и бутылёчек, а также принесла с кухни тёплую воду. Микири перемешала воду с травами лопуха, полыни, аконитом и корнем женьшеня. После, быстро взяла тряпочку и обмакнула в настойку. Плавными движениями обрабатывала увечье и сделала так несколько раз. Далее, обрабатывает иголку и нитки, садится рядом с кроватью, ближе к месту для операции. Продлевает нитку в иголку и тихонько вздыхает, пытаясь собраться с силами. — Потерпи немного, Такео. — Свободная рука невзначай погладила Его. Теперь парень глубоко вздохнул и отвернул голову в сторону. Она берётся крепче за иглу и приближает Её к концу раны, вводит иглу в кожу, а тело Такео еле вздрагивает, рука юноши сжимается в кулак и глухо стукнул по кровати. Девушка не торопилась и ждала, когда боли утихнут. Затем выводит иглу на противоположной стороне раны и создала первую стежку. Ватанабэ младший мычал от боли, старался быть тише, рука сжимала крепко и разжимала постельное бельё, каждая последующая застежка вызывала невыносимую боль, но терпел, редко вырывались болезненные стоны. Когда в последний раз вывела иголку, Она затянула нить, отрезала часть и завязала на двойной узелок. Взяла тряпочку и снова обработала. — Тебе нужно восстанавливаться. Пока полностью не заживёт рана, никуда не пойдёшь. — Словно нотациями читала девушка, однако в Них есть характерные материнская забота и любовь. Такео хотел было подняться, опровергнуть несостоятельность и даже попробовал подняться и кое-как получалось: — Мам, Я могу… — Начал парень, рука матери легла на грудь и слегка надавила, чтобы лёг обратно, что Он и сделал. — Я знаю, Такео. — Перебила Ватанабэ старшая. — Ты многое можешь, даже если запрещают. А сейчас Тебе нужен отдых. — Укрыла Его одеялом до живота и села на кровать рядом, погладила по волосам. — Если что, зови Меня. Помогу со всем, чем нужно. — Напоследок снова погладила по волосам и встала с постели, пошла до Своей комнаты. Встала на мгновение в дверном проеме, повернула голову в сторону сына и сказала со свойственным Ей спокойствием и нежностью: — Спокойной ночи, Такео

…

...

Тëмная и просторная гостиная особняка, с высокими потолками и окнами с бордовыми шторами, большим бордовым ковром, расстилающимся на большую часть комнаты. Роскошно украшенное помещение с мебелью, обитой кожей. Рядом с камином стоял стеклянный журнальный столик, на котором красовалась темно-зеленая бутылка сладкого шампанского вместе с двумя большими бокалами, один из которых наполнен наполовину. По обе стороны столика стояла два кресла вполоборота, а перед этим всем горящий камин. В кресле слева сидела в открытой позе та самая фигура в плаще, сложив руки на подлокотники.

— Здравствуй, друг Мой любезный. — Усмехнулся Он, взял бокал и отпил немного жидкости, что каждый раз согревала горло, а затем тело и потом била слегонца в голову. — Присаживайся, присаживайся. Сегодня Я щедр на изысканные напитки. — Перевёл взгляд на путника, Его улыбка в свете камина, как всегда, блестела, обнажая клычки. — Вижу, Тебе очень понравилась история и пришёл за добавкой. — Через закрытые губы посмеялся молодой человек, а после отпил ещё немного шампанского, от Его вкуса сорвался у Него блаженный вздох. — Я очень рад, что Ты решил составить Мне компанию. Видишь ли… Немногие дослушивают Мои истории. Но знаешь что? — Сделал паузу, улыбнулся свойственно для Себя и отвлёкся, чтобы налить для гостя рядом с Ним напиток. — Я чувствую в Тебе неподдельный интерес. Считай это как комплимент. — Богато и слегка посмеялась фигура. — Пришло время Мне платить. Я буду приятно рад Твоим вопросам. А теперь…

…

— Смерть Сэдзо была неизбежна, любые вещи неизбежны, как бы люди не старались бежать, сдержать напор того неизвестного. В таких гонках человек никогда не выигрывал. — Заулыбалась фигура, глаза на мгновение заискрились. — И иногда поступки заставляют явиться неизбежному раньше необходимого. Это была смертельная цена для Него. Но в этой истории ещё много персонажей, и их каждый шаг ведет к следующей главе. Судьба Японии меняется, и Они являются частью этой великой драмы. Не один Такео право имеющий.

…

Неделя прошла незаметно после той ночи. Рана Ватанабэ-младшего вполне быстро заживала, но Он не полностью восстановился. Микири следила в оба за сыном, чтобы ничего не приключилось. У Неё каждый раз возникали опасения, ведь сын натворил немало для Своего подросткового возраста.

Начало июня. Лето пришло не совсем хорошо: Над городом постепенно облака сгущались, изолируя Его от солнца. Ветер становился сильнее, но не бушующим.

Ватанабэ-старшая встала спозаранку и уже день обещал быть тяжелым и насыщенным, как-то на подсознательном уровне это чувствуется. Пора решить вопросы… Перед тем как начать похождения, приготовила завтрак для Такео. Так как Она знает Его лучше всего и Его режим сна, то не переживает, что Он будет есть холодное. Микири поставила на поднос миску обжаренного риса с грибами и мясом, в чашечку налила зелёного чая. Взяла поднос и тихо дошла до спальни и оставила на столике рядом с кроватью еду. Её глаза перевелись на спящего Ватанабэ младшего, взгляд задержался дольше, чем на мгновение и улыбнулась.

…

Она вышла на улицу и огляделась. Старый добрый Эдо. Как бы не смотрела, а глаза радовались при виде Его могущества и грации. Здесь всё было особенным: массивные здания из камня и дерева возвышались над улицами, особенно впечатляли храмы и замки. В центре и вне центральных районов города располагалось множество домов самураев, их крыши выделялись среди прочих строений.

Дом Микири находился не так далеко от главного замка. Город был поделен на несколько уровней, каждый из которых ограждали высокие стены, покрытые белой известковой штукатуркой, и мощные ворота. В самом сердце Эдо возвышался замок, окруженный глубоким рвом и толстыми стенами. На каждом уровне находилась Своя небольшая крепость, охранявшая покой горожан.

Дальше от центра располагались храмы, шумные рынки, школы… А за пределами городских стен тянулись поля и деревни, соседствующие с поместьями даймё. Эти поместья включали в Себя фермы и плантации, служившие опорой для формирования будущих армий.

(Сноска: Эдо — старое название Токио; Даймё — японский феодал)

Дева шла размеренно, смотря каждый раз с изумлением на одни и те же улицы. Любила этот город, стал Он куда роднее, чем Мацумото, однако скучает по виду на гору Татэ. Много воспоминаний из детства оттуда, давно не ездила туда после того, как экстренно покинула Его, от одного отрывка о таком воспоминании грустно вздохнула, а в груди вызывало слабое давление.

(Гора Татэ расположена на крупнейшем острове Японии — Хонсю, в Его центральной части на западе. Город Мацумото находится юго-восточнее горы)

Ноги Её привели к имению Китамуры. Во дворе убирался мальчишка. Одежда Его была далеко не новой, но и не грязной — видно, носил до дыр. Он не сразу заметил Её, увлечённый Своей работой. Подняв голову, крестьянин увидел Ватанабэ. — Здравствуйте, — сказал Он, убрав метлу за спину и слегка поклонившись. — Вы к Господину Шуичи и Госпоже Акире? — Голос Его звучал шепеляво и наивно, почти по-детски.

— Верно, — кивнула Она, присаживаясь на корточки напротив. — А Ты ты здесь недавно? Никогда тебя раньше не видела.

Мальчик отложил метлу в сторону, около лестницы, ведущей к крыльцу главного дома. Прочистив горло, ответил: — С марта месяца тут.

— Ах, вот как, — задумчиво протянула Она, проводя взглядом по ребёнку. Босоногий, худощавый, одетый в просторную одежду, Он выглядел младше Неё лет на 12. Большие карие глаза и шрам, пересекающий губы, придавали лицу особое выражение.

— А хозяева дома? — спросила Она, выпрямляясь.

— Должны быть у Себя, — ответил парнишка, почесывая макушку. — В это время уже не спят… Ну, тогда Мне пора дальше убирать, — осторожно поклонился Он, беря метлу и быстро направившись к внутреннему саду.

Проводив взглядом, Она перевела глаза на дом. Он был аккуратным, с узорами на фусумах, украшающих Его стены. На Них изображались горы и сакура. Ватанабэ раздвинула двери по обе стороны и вошла внутрь. Сразу Её встретил холл, где перед ней красовались семейные реликвии: самурайские доспехи с сочетанием черного и желтого цветов, шлем с крупным полумесяцем и мэмпо под стать Ему. Справа от брони висел хитатарэ того же желтого оттенка с узором красных цветов. Слева — жёлтая хата-дзируси, на которой белыми были изображены старинные символы клана Китамура.

(Сноска: Фусума — скользящая дверь, которая оклеена с двух сторон непрозрачной бумагой на деревянную раму;

Мэмпо — боевая маска, защищающая лицо от носа до подбородка;

Хитатарэ — укороченная версия кимоно, верхняя одежда для самураев;

Хата-дзируси — длинное и узкое знамя)

— Шуичи Китамура? — окликнула девушка, осторожно продвигаясь внутрь дома. Тишина стояла гробовая, будто дом замер после утраты Их сына. Спустя мгновение раздались мягкие шаги, словно дерево стучало о дерево. Затем послышался женский голос слева:

— Микири, это Ты? Золотце Моё. — Когда Микири обернулась, Она увидела пожилую женщину. Старушка, ростом примерно 171 сантиметр, была одета в белое кимоно, а на ногах — невысокие гэте. Она приблизилась к Ватанабэ и взяла Её руки в Свои. — Как Я рада Тебя видеть, — Сказала Она, и Её голос дрожал от искренней радости. Лицо женщины озаряла мягкая улыбка, а глаза были чуть прищурены. Девушка ответила лёгкой улыбкой: — Здравствуйте, Юкико. Рада Вас видеть.

(Сноска: Гэте — деревянные сандали в форме скамеечки)

— Господин Шуичи с супругой в чайной комнате. Проводить тебя? — Спросила старушка, отступая на шаг и освобождая руки гостьи.

— Пожалуйста. — Ответила Микири.

Юкико тотчас отправилась неспешным шагом в указанную комнату.

Там, в уютной обстановке, находились супруги Китамура, которым было около пятидесяти лет. Шуичи — крепкий мужчина ростом 182 сантиметра, с седыми волосами, собранными в небольшую гульку. Он был облачён в светлое алое хитатарэ. Его глаза, такие же яркие, как у покойного сына, горели слабым огнём, словно угасающим пламенем. Он сидел справа от входа, а напротив Него расположилась Акира.

Акира — хрупкая женщина с короткими соломенными волосами, собранными в низкий хвост. Рядом с мужем Она казалась совсем миниатюрной, ведь Её рост составлял всего 161 сантиметр. На Ней было тёмно-синее кимоно с изображением лотосов у пояса. На запястьях Акиры красовались чётки с бусинами морского оттенка, переливающимися белым.

Супруги сидели за чабудаем, погружённые в молчание. Перед Ними стоял чайник, а рядом — зажжённые благовонные палочки, установленные в небольшой вазочке.

(Сноска: Гулька — волосы, собранные в пучок на макушке;

Чабудай — японский столик с короткими ножками

Чётки — Петля из шнура с нанизанными бусинами или завязанными узелками. Используется для подсчёта количества молитв и других религиозных практик)

Микири и Юкико молча наблюдали за хозяевами дома. Женщина жестом пригласила войти, затем поклонилась и удалилась. Ватанабэ вошла в чайную комнату, опустилась на колени и осталась неподвижной, давая возможность семье продолжить Свои молитвы.

Шуичи первым открыл глаза и сложил руки на коленях. За Ним последовала Акира.

- Ну здравствуй, Микири Ватанабэ, - Произнёс Господин Китамура глубоким голосом. Взгляды супругов обратились к девушке. — Что привело Тебя сюда? -

Вопрос прозвучал резко, но после легкого кашля напряжение в воздухе немного ослабло.

- Я пришла выразить Свои соболезнования. - Тихо ответила Микири, переводя взгляд на благовония. В комнате витал сладковатый древесный аромат сандалового дерева с мускусными нотками. Глубоко вдохнув, Она продолжила: - Сэдзо был прекрасным человеком. Мне очень жаль, что Его жизнь оборвалась в расцвете сил. Я знала Его как доброго и волевого человека. — Последние слова сорвались с Её губ едва слышно, но никто не заметил слабой дрожи в Её голосе.

Шуичи потер подбородок и начал говорить с легкой грустью:

— Сын никогда не отличался терпением. С самого детства Он стремился ко всему и сразу, уверенный в Своих силах. И действительно, Он многое смог доказать. - Мужчина говорил спокойно, хотя Его глаза выдавали скрытое горе и разочарование. Но в Них также читалась и смирённость. - Трудно поверить, что Сэдзо проиграл Своему ученику… Это позор, но это никак не умалит Его заслуги.

Он едва заметно махнул рукой в сторону жены, кивнув головой в сторону Микири. Губы госпожи Китамуры дрожали, а глаза, наполненные слезами, казалось, отражали всю глубину её горя. Она ничего не сказала, лишь прикрыла лицо руками.

Микири с грустью посмотрела на скорбящую мать, затем вновь обратилась к отцу семьи:

- У вас остались наследники? Кто-то ещё?

- Есть у двоюродного брата. - Ответил Шуичи, взяв чашку и сделав глоток тёплого чая. — Недавно отправил Ему письмо, жду ответа. - Он тяжело вздохнул. — Дуэль эта… Слухи о Ней

распространились мгновенно, как лесной пожар. Такое недопустимо, когда ученик восстает против Своего учителя. За подобное следует наказывать. - Его голос приобрёл резкость. - На Его месте Я бы вспорол Себе живот за такую дерзость.

Мысли девушки нарисовали неприятную для Неё картину: Такео, стоящий на коленях, надрезал Свой живот танто, а затем наносил туда же смертельный удар. От этого прошлись мурашки по коже и дрожь внутри Неё, лицо исказилось в отвращении на миллисекунды.

Микири исчерпала темы для разговоров и не желала вставлять слова против, почтительно склонила голову и поднялась с места, чтобы покинуть имение. — И кстати, — Обратился напоследок мужчина к Микири, что была в шаге от выхода из чайной. Повернула голову в Его сторону, — передай прошение Тамакацу. Хочу последние годы провести в мире и покое. Может, с Акирой… — Не стал более добавлять Шуичи и спустя секунды молчания махнул слабо рукой в знак «Не обращай внимания». Затем последовало: — Сделаешь милость? Свиток лежит на столике, в гостиной. — Ватанабэ кивнула головой, задержала взгляд на двоих и пошла из поместья.

(Сноска: Танто — короткий японский меч)

…

По важности она определила прошение Шуичи. Торопиться было некуда, но иногда сердце требовало сделать всё как можно скорее. Улицы за этот промежуток времени значительно оживились: нередко наездник на лошади проносился мимо, торговцы и купцы суетились, а среди людей пару-тройку самураев затесалось.

- Ватанабэ-сама! - Громкий мужской возглас внезапно раздался позади, и через мгновение мужчина оказался сбоку от неё. Верхом на коне был гокэнин Тамакацу, одетый в лёгкую броню поверх зелёного хитатарэ, без шлема. - Вот уж не думал вас встретить. Куда направляетесь? - Бойко прозвучал Его голос. Несмотря на всю Свою воинственность, Он выглядел вполне дружелюбным и приветливым.

- Иду к господину Тамакацу. — ответила Она, когда собеседник умолк. Мужчина задумчиво промычал, затем с какой-то предостерегающей ноткой начал говорить Ей: — Вам, Ватанабэ-сама, лучше не посещать Его в ближайшее время. Он не в духе. По какому делу Вы к нему?

Микири уверенно ответила: - Передать прошение. Дальнейшее уже не Моё дело. - Сбавив шаг, девушка посмотрела на наездника. Мужчина лет 30, с короткой бородой и причёской топ-кнот. - Может быть, есть ещё какие-то вопросы, Масато Мори? - Но Масато, не говоря ни слова, преградил Ей путь. - Позвольте Мне доставить Вас до замка, Ватанабэ-сама. Ведь не зря ребята сделали двойное седло.

- А хватит ли жеребцу сил? - Микири окинула взглядом лошадь. Довольно крепкая на вид. - Ну что Вы, Госпожа! - Масато рассмеялся, успокаивая Её сомнения. - Недооценивать Татсуо — дело весьма опрометчивое.

(Сноска: Гокэнин — личный самурай сёгуна;

Топ-кнот — мужская причёская. Укорочены или выбриты виски и затылок, а также на макушке собран пучок

«»-сама — японский суффикс, означающий «Господин» или максимальное почтение и уважение)

…

Через пару минут Они добрались до ворот главного замка. Ворота распахнулись, и гокэнин остановил коня неподалёку. Повернув голову к Госпоже, которая уже спешилась, мужчина сказал: - Всё для Вашего благополучия, Ватанабэ-сама.

— Спасибо. — Девушка коротко поблагодарила Его, а тот в ответ улыбнулся.

Она повернулась и направилась к замку. У входа стояли двое самураев, весело переговариваясь и сложив руки на груди. Когда брюнетка подошла ближе, Их разговор сразу стих. Самураи отошли в сторону и распахнули перед Ней двери. Девушка коротко кивнула и вошла внутрь замка.

Войдя в замок, Микири оказалась в просторном главном зале с высокими потолками, украшенными резными деревянными балками. В центре зала стоял массивный стол из тёмного дерева, окруженный красными шёлковыми подушками. Стены были увешаны картинами с изображениями знаменитых сражений и предков рода Ватанабэ. Одна из картин привлекла Её внимание: на ней была запечатлена кровавая схватка на льду, и при взгляде на Неё у девушки по спине пробежали мурашки. В углу стояла массивная бронзовая статуя самурая с мечом в руках. Пол устилали ковры с узорами, символизировавшими благополучие и власть.

Коридоры замка украшали свитки с каллиграфическими надписями и светильники в форме бумажных фонариков. Каменные стены отражали мягкий свет свечей, создавая уютную атмосферу. Вдоль коридоров стояли низкие столики с вазами, полными свежих цветов.

Поднимаясь по лестнице, Микири услышала, как Её шаги гулким эхом раздаются от каменных стен. Лестница становилась всё уже и круче, заставляя девушку сосредотачиваться на каждом шаге. Воздух наполнял тонкий аромат благовоний, смешанных с запахом старого дерева и воска. С каждым новым пролетом напряжение внутри Неё росло, ведь встреча с Тамакацу приближалась.

Остановившись перед тяжелыми дверьми последнего этажа, искусно вырезанными и украшенными позолотой, Микири на миг замерла, собираясь с мыслями, а затем уверенно открыла дверь.

Комната, в которую она вошла, была просторной и светлой. Высокие потолки украшали резные деревянные панели с выгравированными сценами из древних легенд. Большие окна пропускали солнечные лучи, а тяжелые синие шелковые шторы слегка колыхались от ветерка. Пол был покрыт аккуратными татами, а в центре комнаты находился низкий столик из чёрного дерева с перламутровой инкрустацией, а за Ним подушка, обитая красной парчой. За столом лежали свитки и письменные принадлежности, рядом стоял изящный чайный сервиз из фарфора с изображением бамбука и хризантем, а также небольшой алтарь с фигуркой Будды. В углах комнаты стояли вазы с пионами и лотосами.

(Сноска:

Каллиграфия — вид изобразительного искусства, искусство красивого письма;

Инкрустация — способ украшения различных поверхностей путем вставки в них кусочков других материалов, отличающихся цветом или фактурой. (Например, из стали, дерева);

Татами — японские маты для покрытия пола, изготовленные из прессованной соломы и покрытые сверху тканью;

Перламутр — это красивый блестящий материал, который находится внутри раковин морских животных, например, тех, что делают жемчуг

Парча — полупрозрачная и лёгкая ткань с гладкой поверхностью из золотых или серебряных нитей с шёлком)

Тамакацу — мужчина около 45 лет, высокий, 2 метра ростом, с тёмными волосами, собранными в гульку, с заметной проседью. Он был одет в белоснежное хитатарэ и юбку-брюки. Руки сложены за спиной. В помещении ощущалось напряжение, будто что-то таилось внутри Него.

— Доброго дня, Моя дочь. — Вышло из уст мужчины, повернулся в Её сторону. Голос передавал словно суровый характер и опыт, пережитый Им. Звучал глубоко, уверенно, с бархатом и низкими обертонами. — Рад Тебя видеть.

— Здравствуй, отец. — Микири поклонилась и зашла глубже в покои отца. — Меня попросил Шуичи Китамура передать, что Он хочет уйти в отставку.

Ватанабэ-старший нахмурился, хмыкнул. — Справедливо. — Опустился за столик, дочь последовала Его примеру. Протянула через стол прошение Китамуры, и Тамакацу забрал бумагу. Он раскрыл свиток, бегло читал текст. — Ты ради одной записки пришла? — Убрал прошение с глаз долой, вскинул седую бровь и посмотрел проницательно на Неё.

Микири чуть поёрзала на месте, отведя взгляд в сторону. — Отец… — Не сразу, но перевела на Него глаза. Ей не дали договорить, так и оставив лишь обращение к Нему.

— Ты опять про Такео? — Лицо Его выглядело угрюмым. — Даже не говори. Я слышал, что Он натворил. Позорник. — Последнее слово Он процедил сквозь зубы, делая на Нём особый акцент.

Ватанабэ-младшая замолкла и уставилась на отца. Её губы едва приоткрылись, но тут же сжались.

— Ты понимаешь, что это значит? Смерть, не иначе. — Мужчина резко поднялся с места. — И что теперь предлагаешь? Он — корень всех бед, как гниль!

Движения Его стали резкими, несмотря на видимую сдержанность. Редко удавалось размять суставы.

— Я не раз прощал Его выходки, а Он хоть бы хны. — Темноглазый умолк и задумчиво потер подбородок. Спустя мгновение добавил тверже: — Я решил: даю Такео месяц, чтобы Он покинул Наши земли.

В сердце Микири что-то кольнуло, лицо Её выразило настоящий шок от услышанного. Она опустила голову, зажмурила глаза и быстро взглянула на Сёгуна. — Такео ведь ребёнок! — Смогла возразить Она с неуверенностью в голосе. Отец даже бровью не повел, лишь добавил твёрдости Своим словам после Её «против». — В Моё время Мы уже работали и воевали. Что, Такео Тебе неженка? Если Я сказал, то рублю с плеча.

— Но… — хотела возразить Ватанабэ-младшая. Тамакацу не дал Ей слова. — Никаких возражений.

Наступила тишина, воздух между Ними наэлектризовался, даже аромат благовоний исчез под напором внутренних бурь.

— Пусть узнает цену Своим поступкам.— Произнёс Тамакацу, садясь обратно за столик и беря чистую бумагу, кисть и чернила. Его рука плавно начала писать. — Есть ещё вопросы?

Дочь молчала, а Он только промычал: «Угу». Через несколько минут бумага превратилась в указ. — Передашь лично Такео, поняла? — Спросил Он, не замечая никаких эмоций у дочери. Она взяла документ и аккуратно сложила Его в квадрат. — Поняла. Теперь иди.

— Ещё не всё. Я заберу Сору? - Резко поднялась из-за стола младшая Ватанабэ. Отец последовал за Ней. - Ты сама решила ухаживать за Ней?

— Она скучает по Мне. - Мягче произнесла Микири. Отец подошел ближе и положил руки на Её плечи. — Я… Забочусь о Нашем благополучии, Микири, - Его голос тоже смягчился. — Я делаю так, как надо, иначе Он устроит разруху в клане.

— Я поняла. — Тихо сказала Она, убрав руки отца от Себя. Осторожно отошла назад и еле поклонилась. — Хорошего дня.

— И ещё, — Слова Тамакацу остановили дочь, — Скоро придёт Он, помнишь? Ты должна вмешаться, не допустить смертей. — Завидев во взгляде дочери недоверие, Он протёр пальцами глаза, вздыхая. — Я не доверяю такие серьёзные дела Твоему отпрыску.

— Почему? — Задала не с свойственной резкостью девушка вопрос. Когда услышала саму Себя — будущий поток вопросов закрылся.

— «Такео ведь ребёнок».- Сёгун примерно повторил Её собственные слова, словно поддразнивая. — Из-за Его ребячества допустил столько ошибок, и сейчас должен жить с тем, что покинет дом. — В моменте лёгкого затишья, Тамакацу чуть посмеялся. — Уже на опыте мальчишка.

Микири съëжилась, руками незаметно и невольно обхватила Себя от локально покалывающего холодка.

— И Ты ещё спрашиваешь: «Почему?». Не задавай глупых вопросов впредь, тошно с Них. — Мужчина смотрел косо на Её руки, затем поднял глаза на личико. — Скажи спасибо, что не отдал приказ убить, не будь Он Тебе так дорог. Любым способом может покинуть клан, на все четыре стороны.

— Я уже поняла. — Перебила Она отца, сказав на выдохе с безмолвным недовольством. Ватанабэ-старший же притих, не стал более добавлять на данную тему.

— Тогда Нам не о чем говорить. Мне ещё после Тебя встречать вассалов, обсудить некоторые дела. — Кивнул головой в сторону выхода и сложил руки за спиной. — Свободна.

— Спасибо. — Слабо поклонилась девушка. После поклона, вполголоса, произнесла: — Хорошего дня, отец.

Микири покинула комнату Тамакацу. В помещении снова стал ощущаться запах благовоний. Он тяжёло вздохнул с облегчением, отошёл в сторону окна и всматривался в пейзажи Эдо.

— Колебаться — значит проиграть. — Под нос сказал Себе Сёгун, прищурив глаза.

...

…

Гостиная особняка сменилась на спальню. Всё тот же оттенок преследовал имение Странника, который заставлял множество иных людских глаз утомляться и раздражаться.

Шум дождя за пределами дома отчётливо слышен, нередко гром прогремит, освещая комнату лучше, невзирая на приятный и тёплый желтоватый свет свечей в помещении.

Он, повернувшись спиной, спокойно при госте снимал плащ и рубашку рядом с приоткрытым окном. Объëмный поток кудрявых волос скрывал Его спину.

— Любишь подглядывать, не правда ли? — С насмешкой спросил Он, найдя поблизости стул с повешенной на спинку бордовой рубашкой и тёмной жилеткой на пуговицах, которую нерасторопно надевал. — Если не сказал «Не заходить», то значит, что можешь стоять здесь? Забавно. Некультурно, но Мне нравятся пристальные взгляды.

Одевшись, парень поворачивается в сторону путника, заправляя рукава чуть выше локтей.

— Так разболтался, что не заметил, как пришли с Тобой в спальню. Устал от теневого цвета. — Садясь на край кровати, с тумбочки берёт шампанское, которое было ещё в гостиной. Бутылка наполнена наполовину. — Я не алкоголик, поверь. Мне трудно опьянеть, если вообще могу. — После усмешки делает пару глотков с горла. — Привык, конечно, к монологам, но жажду обратной связи. Смекаешь? — Затем, встаёт с постели и направляется обратно в гостиную, а путник, как загипнотизированный, шёл за Ним. — Надеюсь, что так. На чëм остановились? Ах, да…

…

— Молодая мать на перепутье: Подчиниться воле отца? Или готова ослушаться Его? — С наигранной задумчивостью рассуждал Он, постукивая пальцем по подбородку и смотря на потолок. — Судьба сына в Его собственных руках, или Он не властен над Своей волей? — В актёрской озадаченности еле раскинул руки в стороны, по коридору раздался тихий шлепок ладоней о Его бёдра. — И кто этот «Он»? Люди настолько неугомонные, что хотят спустя 5 лет хлипких и неоднозначных перемирий начать резню?

…

Солнце редко прорывалось сквозь тучи, и то лучи света оставалась за тонкой пепельной вуалью. Ветер ослаб.

Такео проснулся чуть позже после ухода матери. Он провалялся всего немного в постели и позавтракал. Посуду оставил на кухне, а Сам после этого ушёл в спальню Микири.

Когда Такео вошёл в комнату Своей матери, первое, что бросилось Ему в глаза, — это спокойствие и порядок, царившие вокруг. Просторная комната была оформлена в мягких пастельных тонах. Светлые стены, украшенные традиционными гравюрами с пейзажами природы.

Два высоких шкафа из тёмного дерева, расположенные в углу комнаты, хранили в Себе многочисленные книги и личные вещи Микири. Между Ними находился небольшой чабудай, на котором аккуратно разложены различные документы и бумаги. В центре стола стояла изящная ваза с клинопсисами.

Рядом с кроватью, застеленной светло-серым покрывалом, было токонома с какэномо, написанной золотыми чернилами. Текст на Нём гласил: «Спокойствие ума ведёт к ясности духа». Также на шёлковой бумаге были изображены японские аклисии. Вокруг кровати, на стенах, висели небольшие полки, заполненные различными предметами, включая старинные амулеты и сувениры из прошлого.

Рядом с окном, завешанным лёгкими кремовыми шторами, стоял маленький столик с чайником и чашками. На столе лежали травы и специи, используемые для приготовления целебных отваров. Запахи этих трав мягко заполняли комнату.

В Её спальне Такео ощущал то тепло и заботу, которую проявляет к Нему. Тот порядок и равновесие, которые…

(Сноска: Гравюра — вид изобразительного искусства, заключающийся в нанесении рисунка на поверхность (металл, дерево) и последующей печати изображения на бумаге.

Токонома — ниша в стене

Какэмоно — вертикально висящий свиток, на который наносят рисунки, поэтические произведения или цитаты мудрецов)

Тихонько перебирая книги в шкафах, сын Микири нашёл несколько интересных книг, одна такая была с обложкой из тёмной кожи, а вторая покрыта зелёным бархатом, однако Её не стал трогать. Взял неприметную внешне и небольшую по объёму книжечку, похожую на альбом и ушёл с Ними в Свою комнату.

Почти никогда не брав в руки подобного, Такео внимательно читал и перечитывал строчки. Первое, что выбрал для чтения — неприметную маленькую по страницам книжицу, обложка которой была из пергамента. Это оказалась книга с поэзией. Вникая в текст, хокку заставляли душу трепетать, а рисунки над каждой рукописью дополняли Их.

«Свет луны сквозь ветви,

Тень прошлого ложится на душу.

Сердце ищет покой.»

«Горный ветер шепчет,

Воспоминания о детстве.

Сквозь туман времён.»

«Утренняя роса,

Очищает следы прошедших дней.

Свежесть нового пути.»

Автор стихотворений был отмечен в справа чуть ниже: «Камакири»

(Сноска: Хокку — традиционная японская поэтическая форма, состоящая из трех строк с количеством слогов 5-7-5.)

Помимо стихотворений были рисунки, нарисованные в технике Суми-э, цепляющие сразу глаза Ватанабэ-младшего.

На одном из рисунков был запечатлен пейзаж горячих источников, утопающих в густом лесу. Над поверхностью воды поднимался легкий туман, нанесенный тонким слоем, придавал этому пару почти эфемерный вид, словно Он растворялся в воздухе.

По краям композиции возвышались могучие деревья, чьи кроны стремились коснуться небес. Их стволы, нарисованные уверенными мазками, выглядели массивными и устойчивыми, а листья, едва намеченные, казались полупрозрачными, позволяя свету проникать сквозь Них.

На заднем плане проступали очертания гор, выполненные легкими штрихами, терялись в дымке.

Несмотря на кажущуюся простоту, каждый элемент рисунка был проработан до мельчайших деталей. Художник использовал технику размытого контура, чтобы передать игру света и тени.

Рядом была красная печать с зашифрованным именем мастера.

(Сноска: Суми-э — традиционная японская техника живописи тушью, характеризующаяся лаконичностью линий и использованием градаций черного цвета для передачи объема и глубины)

Созерцая в искусстве, Такео диве давался, насколько красиво может человек передать кистью мир или силой языка. Он незаметно оказался в состоянии полутранса. Погружённость была столь глубокой, что зов снаружи пробивался лишь смутно, пока настойчивый крик не вырвал из раздумий: «Госпожа Ватанабэ!» Эти слова прозвучали чётко и резко, с тревожной энергией.

Юноша подорвался и быстрыми шагами дошёл до прихожей, раздвинул фусуму и на входе стоял асигару: мужчина зрелого возраста, ростом 179 сантиметров, в лёгком нагруднике и пластинчатой юбке, волосы были скрыты каской. Он был с виду на иголках, грудь быстро вздымалась.

— Где Госпожа Ватанабэ? — Резко схватил младшего за плечи, чуть сблизился с Ним. Лицо говорившего напряглось, дыхание участилось. Тряся молодого человека сильнее, воин добавил: — Где Она?! На окраине города со стороны «Айдзури но Киба» Он придёт, конец грядёт! — С силой продолжал трясти.

Такео, вытаращив глаза от Его вида, голоса и тряски, впал в лёгкий ступор.

— Что? О чём Вы вообще? — Попытался возмутиться юнец, повысив голос, однако тут же осёкся, заметив, как напряжение незнакомца усилилось ещё больше.

— Ну как Ты не понимаешь?! Он, Он придёт! С северо-запада! — Воин пытался вразумить. — Со стороны чащи Они идут!

Юнец отталкивает от Себя асигару, выпрямил руки перед Собой. — Подождите! — Небольшая пауза, и Он продолжил. — Со стороны школы Такэши Судзуки? — Голос опустился, чуть успокоился.

— Именно! — Оживлённо подтвердил асигару, облегчённо улыбнувшись. Как будто даже такой капли понимания было предостаточно. — Так где Госпожа Ватанабэ?

— Я не знаю… — Растерянно ответил мужчине, взгляд перевёлся куда-то вправо. — У Неё… — Собеседник не стал ждать, когда что-то промямлит и схватил за запястье, выводя Его на улицу. Он потащил парня в сторону выхода со двора. Единственное, что успел сделать Ватанабэ-младший — закрыть дверь за Собой.

Из-за спешки мужчины пришлось ковылять позади, спотыкаясь.

— Забирайся на лошадь! — Приказал асигару. выведя обоих за ограду и остановившись возле крупной гнедой лошади.

— Я не… — Попытался высказаться Такео, осталось внутри, но прервали Его громким, командным голосом: — Шевелись, времени нет! — Асигару подтянул юношу за бедра вверх, усаживая на спину животного, а сам мгновенно вскочил следом. Лошадь рванулась вперёд от удара ногами по бокам, и вскоре Они стремительно понеслись прочь, оставив дом далеко позади.

(Сноска: Асигару — низшие пехотинцы в армии феодальной Японии, обычно набранные из крестьян.)

…

Проезжая город галопом, молодой человек едва успевал рассмотреть окружающее: взгляд цеплялся за один объект, и тут же перескакивал на другой. Несмотря на мягкую подстилку из оленьей шкуры, сидеть верхом без седла было непросто, приходилось хвататься за всё, что попадалось под руку.

За мгновение пролетев мимо школы, юноша задумался. Это учебное заведение выглядело необычно: Оно располагалось на территории старинной крепости с углами, увенчанными дозорными башнями, давно заброшенными в мирное время…

Тут же рядом с Ними стремительно промчалась всадница. Ватанабэ-младший успел лишь мельком увидеть облик: элегантная лошадь с блестящей шёрсткой тёмно-синего оттенка, гладкая и шелковистая, будто отражающая небо перед бурей. Грива и хвост животного казались серебристыми, словно подсвеченными мягким сиянием луны. Этот необычный образ больно резанул память, вызвав чувство дежавю: казалось, юноша уже встречал такую лошадь раньше...

Вскоре Они достигли назначенного места. Впереди показалась кромка густого леса, окружённого боевыми порядками армии. По обе стороны от протоптанной тропы встали солдаты. Неподалёку возвышался полководец в чёрных ламинарных доспехах — сотканных из тонких металлических полос, соединённых прочными кожаными ремнями. Каждый элемент брони — содэ, котэ, кусадзури и сунэатэ — надёжно прикрывал тело, оставив открытыми лишь лицо и шею. Эффект отполированной поверхности создавал зловещий блеск, подчеркивая строгий и внушающий уважение облик.

Обратившись к войскам, полководец произнес:

- Воины! Сегодня Нам противостоит жестокий противник, лишённый жалости и сострадания. Но Мы не дрогнем перед Ним, ибо Наши сердца согревают пламя чести и чувства долга. Мы бьёмся за Нашу собственную жизнь, за судьбу Наших близких, за Родную землю и Наше достоинство. Вспомните, почему Вы взяли в руки оружие!

Его вдохновляющая речь моментально укрепила боевой порядок войска. Даже невооруженным глазом стало заметно, как возрос моральный дух бойцов, готовых отдать всё ради победы.

(Сноска: Содэ — наплечники из металлических пластин;

Котэ — бронированные рукава, чаще всего изготавливаемые из парчи. Котэ покрывали кольчугой или небольшими металлическими пластинами;

Кусадзури — латная юбка;

Сунзатэ — часть брони, защищающая голени и колени)

Асигару остановились рядом с Ними и спешился. Такео тоже слез, тяжело преодолевая боль. Командующий армией повернул лицо к крестьянину-воину:

— Где госпожа Ватанабэ?

Прижав ладонь к рукояти меча, командующий внимательно смотрел на Асигару, игнорируя младшего Ватанабэ.

— Простите меня великодушно! — Склонился в глубоком поклоне асигару, едва не сломав Себе спину. — Её нет ни в замке, ни дома. Еë след простыл…

— Без прямого приказа ничего предпринимать нельзя. — Сказал полководец, переведя взгляд на стоящего позади Такео. — Мне поручено следовать Её указаниям... Но кто это? Почему Он сопровождает Вас?.. — Сделал небольшую паузу и приказал солдатам: — Оставьте нас!

Воины мгновенно разбежались, направившись каждый к своему подразделению. Командир быстрым шагом двинулся вперёд, а Такео поспешил вслед за ним, стараясь поспеть. Через мгновение мужчина обернулся и спросил строго:

— Кто Ты, самурай?

— Такео, сын Микири. — Спокойно ответил юноша, глядя прямо в суровые черты командира, которые вдруг словно застыли в недоумении перед сложной задачей.

— Такео Ватанабэ? Брось шутить. От Госпожи наследников нет и не было. — Добавил Дзюнъити, пройдя немного дальше, потом резко замер и снова взглянул на парня. — Я Дзюнъити Канэмару, хранитель границ северного Канто.

— Что тут вообще творится? — Осмелился спросить Такео, вклинив слова в речь Канэмару. За дерзость получил лёгкий шлепок по голове ребром ладони.

— Сначала слушай, а потом говори. — Пробормотал Дзюнъити, скользнув взглядом вглубь леса. — Говорят, местные заметили Макуру-Коно...

- И кто это, Макуру-Коно? — Спросил молодой воин, уставившись туда же, куда смотрел полководец.

— Таинственная личность... Настоящий облик неизвестен никому, голоса сливаются в один общий гул. — Военачальник крепче ухватился за рукоять Своего меча. — Столько наших воинов погибло тогда, на ледяной равнине... Невозможно забыть эту бойню... Теперь предстоит встретиться с Ним снова ради защиты Нашей земли. — Затих и отпустил оружие.

Ветер усиливался, дул в спину Такео, гоняя тёмные облака далеко на север. Лес снова привлек внимание юноши.

Невольно вспомнилось недавнее унижение: поединок с наставником, страх окружающих зрителей... Позорное поведение, которое могло привести к...

И внезапно нахлынуло странное ощущение: внутренний огонь, начавший медленно разгораться внутри, заполняя тело энергией, сосредоточенной в груди. Голова тихо звякнула, отзываясь неясным зовущим эхом.

— Ваши волосы могут развязаться, господин. — Заметил оживлённо Такео, наблюдая за слабо завязанными волосами командира.

(Сноска: Канто — регион, столица которой Токио)

…

Во дворе собственного дома медитативно сидел мужчина в белом кимоно и соломенной шляпе. Перед Ним были сложены ножны, а руки лежали на коленях. Его губы приоткрывались безмолвно, формируя будущие строки.

Никто и ничто не смело вмешиваться, чтобы остановить этот поток. Шум ветра и щебетание птиц стали расслабляющей мелодией на фоне.

С последними собранными мыслями, Он бормочет Себе под нос:

«Мир коснулся кровавой земли.

Хмурые тучи развеялись.

Тишина на мгновения»

Во тьме закрытых очей всплыло представление: Последний воин в поле, оставшиеся в живых после кровопролитного боя, делает тибури и убирает клинок в ножны. Кровавая земля под ногами, и Он садится, чтобы взять в руку немного земли, впитавшая оттенок неба во время заката. Лицо еле сморщилось от воспоминания запаха крови.

(Сноска: Тибури — ритуал очищения клинка встряхиванием)

Вырывает из лап фантазий ржание лошади, а затем звук приближающихся шагов. — Наконец-то Я Вас нашла, Такэши Судзуки. — Микири плавно замедлилась и остановилась, села рядом, при этом держа дистанцию.

— Доброго дня, Госпожа Ватанабэ. — Поднял голову, не обращая взгляда на Неё. — Чем Я могу помочь?

— Такео может пересдать экзамен? — Спросила Микири. Спокойной голос отдалённо веял беспокойством.

— Ваш сын вёл Себя в бою скованно, Он сделал несколько ошибок, которые могли привести Его к смерти гораздо раньше. Невнимательность и ненависть Сэдзо помешали Ему быстро завершить бой. Поэтому Он проиграл Своему ученику. — Рассуждал Сенсей, положив руку на подбородок.

— Давайте ближе к делу. — Прямо сказала старшая Ватанабэ, сдерживая напряжение рук, сжимавших штанину хакама.

Судзуки опустил голову и посмотрел на нежные руки Госпожи. — Не нервничайте, у Нас ещё много времени. — Спокойно говорил Он, после чего взглянул Ей в глаза. — Как там Такео? Его рана зажила?

— Такео почти восстановился… Только Ему неймëтся, рвётся покинуть дом. — Тяжко вздохнула Микири, напрягаясь в плечах. — У Меня нет времени на разговоры, каждая секунда дорога.

Оба просидели в короткой тишине, ветер стал усиливаться, а птицы вовсе замолкли и не появлялись в небе.

— Вот что, Госпожа Ватанабэ. Пересдачу назначу в конце недели, чтобы точно Он восстановился. Вам что-нибудь нужно для экзамена?

(Сноска: Хакама — традиционные японские длинные широкие штаны в складку)

…

— Хм? — Промычал военачальник, рукой дотронулся до пучка — Надо завязать туже. — Опустил немного голову и начал развязывать узелок, сконцентрировавшись на несложной задаче, прикрыв глаза

Привлекли внимание Такео ножны, закрепленные в горизонтальном положении на поясе Дзюнъити. Резкими и судорожными движениями пальцев Он лишил Его оружия и бросился прочь в чащу леса.

Канэмару только успел собрать волосы и открыть глаза, как молодой человек уже завладел саи. Поймать младшего Ватанабэ не получилось, лишь ухватил пустоту воздуха.

— А ну стоять! — Строго и громко сказал командир, сделав шаг вперёд, но следовать за Ним дальше не стал. — Вот гад. — Пробурчал Себе, смотря на удаляющуюся фигуру молодого человека.

…

Такео углубился в лес и замедлил шаги. Тяжело дыша через нос, глазами осматривался вокруг. Место было тихое, не слышалось ни одного звука, кроме неровного дыхания и шагов Самого парня.

«Ты пришёл на верную смерть!» — Гневно воскликнул голос Сэдзо, заставляя Ватанабэ вздрогнуть и остановиться. — «Ты уже очернил Себя! Никогда в жизни не исправишься. Жалкая попытка!»

— Мой меч — инструмент чести и воскрешения имени! — Съязвил младший, оголив лезвие и направив Его в сторону.

«Чужим мечом кровь прольëшь? Убьешь всех, не восстановив ни имени, ни чести!»

Опустив руку, Он переводит взгляд на Них и ужасается: лезвие катаны багряное, с которого капает кровь, а руки испачканы Ею не меньше. Перед ногами лежит труп ребёнка, Его глаза выколоты, щёки продырявлены. Тело обезображено порезами, колотыми ранениями; всевозможные органы снаружи, а вокруг — куски рёбер.

Пришедшее осознание заставляет от испуга вскрикнуть и отшатнуться назад, спотыкается о корень и падает на землю, приземляясь пятой точкой.

«Твои руки, Твоё тело, Твой разум и не такое творят! Демон!» — Параллельно доносится эхом голос учителя. Он звучал весело, будто бы раскрытие правды — не только для Такео, но и для всего мира и иных миров. — «Оглянись лучше и посмотри, что Ты наделал!»

Глаза, как заколдованные, переводятся на случайное дерево: к Нему деревянными кольями прибит старик. Из живота, рта и лба торчали острые концы палок.

Взгляд парня хочет увестись куда подальше от душераздирающих видов, но куда бы ни посмотрел — встречает падших асигару, самураев клана Ватанабэ и других воинов с неизвестными Ему обозначениями кланов. Одни сломлены пополам, другим кишками словно перематывали смертельные травмы. У других торчали наружу сломанные кости.

В уши отдаёт стук сердца, дыхание перехватывает от страха и паники, рука ложится на грудь и сжимает ткань тёмно-синего кимоно. До невозможности глотал жадно воздух, сжимая сильнее одежду.

…

В попытке успокоить нервы, Такео заметил неподалеку идущего между деревьями фигуру в капюшоне. Незнакомец медленно двигался и скрывался среди растительности, не выше пояса водил рукой рядом с Собой и приближался к Ватанабэ. Чем ближе была фигура, тем больше стал слышать голоса. Они жалобно кричали, болезненно стонали, жутко завывали. Голоса принадлежали мужчинам и женщинам разных возрастов, Их хор сливался в симфонию, что вызывала отврат.

— Что Ты здесь забыл, дитя? — Вопрос этот прозвучал отовсюду и непонятно, кто конкретно задал. Каждое слово сопровождалось глухими отголосками, каждый раз звучало иначе: то нежно-ласково, словно мать, то агрессивный, первобытный мужской рык, а на фоне будто шептали другие.

Даже не заметил юнец, как на лес опустился неестественный, лёгкий туман. Воздух мгновенно похолодал.

Фигура подошла ещё ближе, и Ватанабэ наконец-таки смог разглядеть образ. Мужчина в алой мантии и тёмном хакама, на полголовы выше Такео. На шее висел кулон с изумрудом. Можно было разглядеть белые волосы, обрамлявшие лицо, которое скрывала маска, закрывавшая нижнюю половину лица — от подбородка до носа. Глаза слегка светились и имели цвет, схожий с изумрудом.

Хотя основное внимание Такео было направлено на чужака, боковым зрением Он замечал тени людей, прячущихся за деревьями или стоящих сбоку от мистической фигуры.

— Т… Ты.. Кто? — Выдавил Такео, попятился назад и смог чудом подняться, опираясь на дерево за спиной.

— Мне не имеет смысла представляться. — Грубо и общим гулом звучал голос фигуры. — Уходи отсюда, пока можешь.

…

Нависающая паника и страх не давали сорваться с места, но где-то там, в грудной клетке… Огонёк. Он подпитывался ужасом, не давал окончательно сойти с того пути, который прокладывает сейчас.

— Ты… Не выйдешь из этого леса живым. — Испуганно сорвалось с губ, дрожащая рука взялась крепче за рукоять меча и нацелил оружие в сторону Макуру-Коно. — Я не дам Тебе поубивать больше народа. — Процедил парень, постепенно обретая уверенность в голосе.

Но Макуру-Коно оставался невозмутимым, внимательно изучая Такео Своим взглядом, что сверлил душу. — Люди из Вашего клана считают Меня угрозой. Всякий считает, что может убить Меня. — Произнёс Он равнодушно, поднимая полуразложившийся труп из-под земли одним жестом руки. — Но никому это ещё не удалось. — Затем Его ладонь сжалась в кулак, и труп начал с треском и влажным звуком превращаться в комок плоти, кишащий червями и насекомыми. — Между глупостью и отвагой тонкая грань, малыш.

— Я восстановлю Свою честь, чего бы Мне это не стоило. — Такео смог сдвинуться с места, чтобы принять боевую стойку: ноги расставил на ширине плеч, чуть согнул Их в коленях. Руки перед Собой на уровне груди.

— Твоя душа требует возвышения, но деле Ты — Тень. — Вместе со словами поднял руку до уровня головы и плавным движением опустил, почти расслабив. Словно играл со спокойствием.

Ватанабэ закинул оружие за спину и сделал резкий выпад в сторону Макуру-Коно. Меч рассёк воздух, но враг увернулся быстрее, чем тот успел нанести удар.

— Недурно, но слабо. — Заметил заклинатель. Вокруг Него отчетливо замелькали души, горевшие белым пламенем и имевшие разные оттенки цветов. Особенно ярко выделялись зеленые и светло-фиолетовые.

Отступив немного назад, Он повелительным жестом отправил Своих приспешников в сторону противника.

Ватанабэ, не теряя ни мгновения, рывком разорвал дистанцию, уклоняясь от нападений бесплотных существ. Симфония голосов загудела вновь, приобретя зловещий, издевательски-протяжный тон.

Подбежав вплотную к Макуру-Коно, Он попытался атаковать снизу, целясь в голень врага. Тот легко уклонился, сделав прыжок в сторону. Следующим ударом сверху-вниз Он нацелился поразить горло.

— Для блудной юной души Ты хорошо двигаешься. — Спокойным, низким тоном подметил один из голосов, избегая дальнейших серий выпадов, которые повторялись снова и снова, словно заело. — Ты предвестник хаоса воплоти.

Речь только подогревала пыл в сердце, но движения становились всё более скованными.

— Смирись с поражением. Покинь место, пока можешь. — Теперь уже послышался из неоткуда нежный, осторожный голос девушки. — Тебя здесь слава не ждёт.

Парень тяжело дышал, продолжая следить взглядом за владельцем душ, который не предпринимал попыток приблизиться.

Внезапно сердце Такео охватило леденящее чувство холода, он схватился рукой за грудь и опустился на колено. По всему телу пробежали волны морозящего ужаса, в глазах начало темнеть. Через тело молодого воина стали проходить призрачные тени, чья незнакомая сила вынуждала Его принять позу покорности. Сопротивляясь чужой воле изо всех сил, ледяными пальцами Он судорожно ухватился за рукоять Своего клинка, намеренно поворачивая острие против самого Себя.

— В чём дело? В глазах мрак? — Среди всех голосов послышался спокойный баритон Макуру-Коно. — Ты властен над Собой? Ты готов отдать судьбу мёртвым? — Он подходил теперь всё ближе и ближе, пока не взял юношу за волосы и не поднял Его глаза на Себя. — Я даю Тебе последний шанс уйти. Не Мне решать, сколько Твоё существование продлится.

Маг встретился лишь с холодным взглядом Такео. Затем отпустил Его голову и сделал шаг в сторону. Рука мгновенно сжалась в кулак, и, сопровождая этот жест, прижался ладонью к Своему сердцу.

Из тела Ватанабэ медленно вытягивались духи, постепенно скапливаясь внутри хозяина. Парень очнулся, словно просыпаясь от глубокого сна, глубоко вдохнул и тут же отбросил оружие прочь.

— Ты мог встретиться с более опасным анамантом. Тебе повезло, коль судьба улыбнулась. — Владелец душ сложил руки на груди и равнодушно наблюдал за тем, как молодой человек, шатаясь, чуть ли не падая обратно, поднялся на ноги.

— Зачем… Почему Ты… Не убил Меня? — Сипло спросил младший, чуть согнувшись и держась за колени. Перед этим опустился, чтобы поднять с земли катану.

— Не Моё дело решать судьбы людей за Них Самих. — Повторил иными словами анамант.

…

Со временем лес затих, и ужасающие видения, преследовавшие Такео, начали растворяться. Лишь тонкий туман повис вокруг.

Оставив юноше последнее холодное прощальное прикосновение взгляда, Макуру-Коно развернулся и двинулся в неопределенном направлении.

Но внезапно Такео совершил отчаянный бросок, вонзив меч прямо в спину неприятелю. Но фигура анаманта даже не дрогнула, хотя из глубокой раны сочилась густая тёмно-красная кровь.

— Никак не научишься, значит. — Таким же ровным голосом произнёс зеленоглазый, сжимая лезвие правой рукой, а левую поднимая перед лицом. Из-под ладони зазвучал мощный треск энергии, и световая энергия стала растекаться ярким зеленым свечением. Мгновение спустя яркая вспышка разорвала пространство мощным взрывом, распространяя энергию концентрическим кругом. Эта концентрическая волна состояла из впитанных душ падших врагов и стремительно разгоняла любую силу сопротивления.

Удар оказался настолько сильным, что буквально отбросил Такео далеко в сторону, заставив Его кувыркнуться несколько раз, пока не врезался спиной в ближайшее дерево. От удара практически лишившись сил, парню стоило огромных усилий сохранить сознание.

Он тщетно пытался подняться, испытывая страшную слабость и болезненные ощущения по всему телу. Боль становилась единственным признаком жизни, когда Сам мир казался потерянным.

— Ты остался в живых? Воистину предвестник хаоса. — Заговорщическим тоном проговорил...

…

…

Странник замолчал, и, сидя вместе с Путником у камина, закинул ноги на столик, заложив руки за голову.

— И почему Они любят лезть к Смерти, даже когда Им дают шанс исправиться? Не знаешь? — Странник был расслаблен, при том, что в Его доме малознакомый человек. — Люди, в погоне за лучшим, плюют Ей в лицо, не думая ни о чём другом, кроме цели. — После, усмехается, а улыбка вновь засияла. — Герой, возомнивший Себя пупом Земли, решил вновь показать характер. Обожаю такие выступления. — Встав с места, Он отходит в сторону, чтобы взять с полки книгу. Садится обратно. — И нет, не потому что история будет без подобного скучной или неинтересной… Я не собираюсь греметь ключами перед лицом, чтобы обратили внимание.

…

— Молодой воин проиграл сражение? Но Он ведь избавил клан от страха, избавил Их от существа, способного жестом руки уничтожать армии. Создал на ровной поверхности трещины и возвышенности, что заставят приспособиться или утонуть в пучине, или даже скоропостижно покончить с жизнями других. — Странник замолкает и начинает неистово смеяться. — Эгоистичный герой…

…

Солнечный день раскинулся на лесной возвышенности. Лесные массивы укрывали от посторонних глаз каждого, кто оказывался здесь. Старые деревья, словно стражи, прятали путников в Своих корнях, а крутые склоны вели в овраги или тёмные бездны. Прозрачная и чистая горная река с бурным течением билась о гладкие камни на поверхности.

Одна высокая точка вела к другой через не слишком широкий деревянный мост. Под Ним также текла вода, с высоты даже дна не было видно.

Вторая точка после этого места вела тропинкой с перепутьем, одна из которых уходила куда-то в неизвестность, скрываясь среди зелени. Там можно было услышать фырканье лисиц.

Эта неизвестная дорога приводила к небольшому, но просторному месту, где располагался каменный алтарь Будды. Позади алтаря находился деревянный буддийский храм, окружённый скалами, широкими лесами, а близлежащие территории поросли бамбуком. Здание выглядело старым, но не лишилось ухоженности.

Каменная лестничная площадка вела к зданию с верандой вокруг. Его стены были увешаны свитками с различными символами.

Мия — девушка примерно лет 20, с тёмными волосами до плеч, собранными в пучок с помощью шпильки. Её телосложение отличается тем, что бёдра шире груди. Рост Мии составляет 170 сантиметров. Она одета в ярко-красное кимоно с узорами сакуры, на ногах у Неё белые таби, а обувь — дзори. Глаза у девушки словно омут. От Солнца Еë защищает хигаси.

(Сноска: Таби — традиционные японские носки до лодыжек с отделённым большим пальцем;

Дзори — традиционные японские плоские сандали без каблука;

Хигаси — традиционный японский винтажный зонт из рисовой бумаги)

Девушка по иной тропинке шла спокойным шагом, прогуливаясь по окрестностям. Она пришла к храму, поднялась по лестнице и прошла в Него.

Внутри сразу ощущался ненавязчивый, приятный запах благовоний от нескольких тихо дымящихся курильниц, расставленных вдоль стен. Сразу у входа, в углу, находилась небольшая статуя Будды с чашей для подношений, а перед Ней — небольшой молитвенный коврик.

Центральное помещение было не слишком большим и не имело высокого потолка. В конце помещения, по краям передней стены, располагались два проёма. Левый вёл к межстенной лестнице, а правый — в мастерскую, откуда можно было попасть на задний двор.

Мия сбавила шаг, закрыла зонтик и пошла на второй этаж.

…

Мутными красками видится маленький сад с прудом и мостиком. Вокруг ни души. Лепестки сакуры плавно падали, а ветер тихонько насвистывал меланхоличную мелодию вечернего дня. Мир кажется настолько огромным для маленького мальчика, что заставляет Его бояться умиротворëнной атмосферы места. Однако, теми же мутными цветами, чувствуется тонкое, заботливое прикосновение. Прикосновение матери, держащей чадо за руку и проводящей Его по окрестностям не видимых красот.

Взгляд сразу бросается на путницу с Ним: Она так же размыта, но Её лицо словно окунули в самую чёрную краску, чтобы и без всякой слепоты не видеть главного. Но под этой тьмой видел на правой щеке родинку и любящую улыбку. Лучезарные волосы контрастировали с этой чернотой.

…

Такео чувствовал Себя во мраке, лишь неясное тепло давало понять, что Он не в пустоте. Мягкое прикосновение к груди заставило закрытые глаза затрепетать и, наконец, Его солнечные глаза приоткрылись. Видеть свет оказалось практически непосильной задачей, отчего рука инстинктивно потянулась закрыть лучи Солнца. Быстро привыкнув, Он раздвинул пальцы.

— Эй… — Мутно послышался громче шёпота женский оклик.

Сбоку сидела темноволосая девушка со спокойными чертами лица, взор устремился сразу на тëмно-зелëный омут.

— Ты наконец проснулся. — Добавила Она, убрав руку от Такео.

Юноша попытался приподняться, опираясь на локти. Боль уже не так сильно мучила его, но бессилие всё ещё мешало сразу сесть на кровать. Протерев глаза рукой, Он внимательно осмотрел Своё окружение, насколько это было возможно.

Это была небольшая жилая комнатушка, рассчитанная на несколько человек. Мебель состояла из минимально необходимых предметов: низкие кровати, небольшие столы для занятий и письма, полки для книг и рукописей.

— Где Я? — Спросил Такео низким, хриплым голосом, схватившись за затылок от пронзительной боли.

— Вы в храме Бога изобилия. — Ответила девушка. — Редко кто оказывается в этом месте, пришлось срочно освободить место.

— Скорее, храм непомерных бед. — Сухо пробормотал юноша, отведя взгляд в сторону. Затем Он посмотрел на зеленоглазую девушку и повысил голос до обычного разговорного. — Как Я здесь оказался?

— Мастер Ёсиро принёс Вас на руках в храм и велел положить на Его кровать. Вы были в очень плохом состоянии. — Сложив руки на коленях, Она смягчилась, описывая Его тогдашнее состояние.

Слова ударили Такео под дых, и Он свëл брови к переносице. Сев в позу лотоса и положив руку на колено, парень слегка наклонился к ней.

— Я Сам прекрасно справлялся, почему Вы вмешались? — Выпалил Он, склонив голову набок. — Я, Я пошёл в бой и показал, что не нужно ждать! — В этот момент Он несколько раз похлопал Себя по груди другой рукой, словно подчёркивая Свою храбрость. — Воин встанет, как бы Ему ни было больно!

Хотел продолжить Свой пламенный монолог, но даже воздуха не хватало, мысли путались, и Он сделал паузу.

Темноволосая девушка спокойно продолжила:

— У Вас были многочисленные переломы рёбер, таза и позвоночника. Сломаны кости кистей и пальцев... — С терпеливым спокойствием начала Она. — Вывихи суставов, растяжение мышц и сухожилий. Повреждение внутренних органов и внутреннее кровотечение. Никто бы с такими травмами не смог выжить.

Парня поставили на место. Он прикрыл глаза и максимально нахмурил брови, хотя те едва заметно дëргались. Неосознанно Он сильно прикусил внутреннюю поверхность губы.

— Вы знаете, скольким Я жертвовал?! — Голос Такео поднялся и стал выше, взгляд снова устремился на Неё. — Из-за Вас Он ушёл с битвы живым!

Он резко поднялся с места, и Его настигла острая, пронизывающая боль, которая распространилась по всему телу. Рефлекторно Он начал сдержанно айкать и начал опускаться обратно на кровать. Девушка подхватила Его и помогла сесть.

— Я не позволю Ему просто так уйти. — Продолжил Такео, кряхтя и стараясь сохранить самообладание. — Всё, что Я делал, было ради этого момента!

Его дыхание участилось, а боль становилась всё более ощутимой. Он схватился за грудь, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами и физическими ощущениями.

- Любой человек не может жить с такими травмами и кровопотерями. Я не знаю, как Мастер смог вылечить Тебя. - Рука Мии потянулась и легла на плечо парня. - Благодари Всевышних, что Тебя нашли. Благодари за то, что смогли помочь даже в таком тяжёлом состоянии. - Она убрала руку, будто погладила Его.

Этот жест сгладил напряжение кипящего юноши. Тот лишь воздержался от слов, и это отразилось болью и пустотой в голове и в груди.

Спустя затянувшуюся тишину послышался тяжёлый вздох от Такео. — Сколько Я уже в этом храме?

- Третья неделя пребывания идёт. - Она разгладила рукой складки на кимоно, временно переведя взгляд на Его одежду. - Поговорите с…

Договорить девушка не успела, как раздвигается фусума, и в помещение входит Он: - Ёсиро Ёсикава. И Вы узнаете всё, что душа пожелает.

Ёсиро — мужчина неопределённого возраста с подтянутым телосложением. Его образ словно переходит из крайности в крайность: то человек в самом расцвете сил, то зрелый мудрец. По Своей природе Он альбинос с тусклыми, салатовыми глазами. Рост составляет 182 сантиметра. Он был одет в белый дзюбан, тёмное хакама и таби.

(Сноска: Дзюбан — японская нижняя рубаха под кимоно)

— Вы Нас подслушивали? — Такео осуждающе посмотрел на Ёсикаву. Сам Он прислушивался к почти беззвучным шёпотам вокруг.

— У стен есть уши. Невозможно было не услышать Ваши разговоры. — Мужчина подошёл к Такео и присел на корточки. Он внимательно осмотрел Его с головы до ног. — Лечение идёт на пользу, не переборщил... Кхм. Мия-сан, Вы давали Ему что-нибудь, пока Он был без сознания? — Спросил Он, повернувшись к Ней.

— Я только успела провести осмотр, как Он проснулся. — Ответила Мия, встретившись взглядом с Ёсиро. — Вы не видели Ясуо? Мне нужно проверить, как Он Себя чувствует.

Ёсикава низко и протяжно промычал, отводя взгляд в сторону случайного столика, а затем снова посмотрел на девушку:

— Ясуо-сан должен быть на горячих источниках. Там, где Мы обычно бываем.

— Поняла. Тогда Я Вас оставлю. Молодой человек хотел поговорить с глазу на глаз. — Мия встала и вышла из комнаты, закрыв за Собой дверь.

(Сноска: «-сан» — вежливый и нейтральный суффикс)

Оба проводили Её взглядом, а затем Их глаза встретились.

— Зачем Вы забрали Меня? Могли бы просто оставить там, Я бы справился. — Юноша был озадачен, сколько бы ни думал.

— Как? Как Вы оказались на том месте? — Последние слова прозвучали обличительно, с обвинительным тоном, навевая шёпот гнева.

С каждым вопросом, звучащим то из уст Такео, то в Его голове, Он всё отчётливее слышал голоса. Атмосфера в комнате становилась всё более гнетущей. Комната приобрела оттенки дискомфорта, стены словно стали капканом, медленно захватывающим добычу.

— Я вовремя оказался рядом, когда Ты был на грани смерти. — Ёсиро оставался невозмутимым перед всеми эмоциями юноши. — Тебя отбросило с такой силой, что любого другого ждала бы скорая кончина.

Ватанабэ свëл густые брови к переносице. Для Него это был лишь отдалённый ответ или даже пустой звук.

— Да что Вы знаете об этом бое? — Спросил Он с наездом.

Ничего не говоря, Ёсиро встал с корточек и подошёл к ближайшему предмету, откуда взял катану. Парню было трудно определить Её принадлежность. Когда Мастер вновь оказался перед Такео, Он показал меч вблизи.

Цука-ито из красного хлопка с золотистым мэнуки и круглой цубой, на которой изображены драконы. Ближе к основанию лезвия, с обеих сторон, была надпись, которая стёрлась. Металл меча имел желтоватый оттенок.

(Сноска: Цука-ито — шнур для оплётки рукояти (цука);

Мэнуки — декоративный элемент под оплёткой рукояти японского меча;

Цуба — круглая или овальная металлическая пластина на рукояти, защищающая кисть руки от удара.)

Оружие заставило Такео впасть в ступор. Взгляд Его не слушался, словно находился под чарами. На затылок давило неясное чувство, а в животе всё сжалось, скрутилось, от боли Он едва мог двигаться.

— Откуда... — Не получилось договорить у Него из-за каши, творящейся в голове. Меч мог улететь дальше самого юнца, сломаться или что-то ещё хуже... А тут, в руках загадочного человека, Он был как новенький, только что из кузницы.

— Чужое, если берёшь, нужно беречь как Своё. — Спокойно проговорил Ёсиро со странной для Такео манерой мудрецов.

Нечто большее знает этот мужчина... «Откуда Ему знать о мече командира? Что Он скрывает от Меня?» С различными теориями мозг уже кипел, ответов минимум, а разъедающих чувств внутри хоть отбавляй.

С глубоким вздохом, что пытался избавить от сильной муки в сердце, Такео берёт у Ëсикавы меч и крепко сжимает рукоять. Поверить Себе не мог, что это реальность, а потому еле ущепнул за Своё плечо, причинение подобным образом вреда отдавалось крайне слабо, притом ненарочная боль была всепоглощающей, и тела даже не почувствует. После, рядом с Собой положил оружие.

— Твоя душа неукротима, мечется. — Слабо ткнул альбинос пальцем в грудь юноши. — Глубоко внутри — тьма, которая была размера с рисовое зерно до Твоей дуэли с анамантом.

— Кто такой анамант? — Тихо спросил Такео из любопытства. Другие сказанные слова не так сильно задели, обида затмилась пока поверхностным интересом.

— Анамант — посредник между Мирами, между Жизнью и Смертью. Немногие из Их являются таковыми, а многие — рабовладельцы тех, кто пытался избежать Смерти и Кары Поднебесной. — Ëсиро говорил чуть ниже разговорного тона, акцентируя внимание на «Жизни», «Смерти», «Каре» и «Поднебесной». Его Аура — тихое течение реки с драгоценными минералами глубоко на дне.

Принимая поток неизведанной, сырой информации для Такео, Он задал сразу вопрос, не перебив: — Что делает анамант на Земле?

— Собирает души, которые не ушли на покой. — Немного погодя, Ëсикава чуть повышает голос и спрашивает: — Не откажешься от чашки чая?

— Я бы ещё не отказался от водных процедур. — Юноша осторожно потянулся и, кряхтя, протяжно зевнул.

Мужчина понимающе кивнул, глядя прямо в душу Такео. После, протягивает Ему руку. — Иногда даже в собственном доме не найдёшь уединения и покоя.

Но брюнет, собрав все силы, поднялся с кровати и только сейчас взглянул на Себя. Из одежды на Нём была лишь тёмная хакама. Его торс и локти были змеевидно забинтованы, и даже внизу Он ощущал бинты в паховой области. Голеностопные суставы были перевязаны восьмёркой, а кисти рук — крестообразно.

— Что?.. — Повис вопрос у Ватанабэ.

— Вижу, лечение и Твоя регенерация быстро подняли на ноги... Хаос невозможно укротить. — Неизвестно к Кому обратился Ëсикава, вновь внимательно осмотря Его со стороны. — В мастерской Я дам Тебе чистую одежду и полотенце. — Альбинос, не спеша, пошёл до рабочей комнаты.

Слова о Хаосе отразились в душе парня эффектом мозаики, словно слышал от одной личности подобные мысли. Но вместо вопросов, Он решил пока молча пойти за Ним.

Главное помещение храма было просторным, но из-за отсутствия интерьера ощущалась пустота и тоска. Было видно, что реставрация Священного Места не проводилась давно.

Войдя в Мастерскую, Ëсиро отошёл в подсобное помещение справа у входа. Пока тот искал вещи, Такео оглядел комнату.

Мастерская в храме представляла Собой скромное помещение, расположенное в задней части храма. Оно было отделено от основного зала раздвижной дверью, украшенной тонкой росписью.

Слева, в дальнем конце помещения, стоял рабочий стол из тёмного дерева, покрытый тонкой тканью, а вокруг — невысокие полки с инструментами: резцами, кистями, молоточками и полировальными камнями.

Через открытые сёдзи проникал мягкий свет, создавая уютную атмосферу. Пол был покрыт тщательно отполированными досками, которые отражали свет и придавали помещению дополнительное сияние.

Воздух наполнял аромат благовоний, смешивающиеся с запахом свежей древесины и красок.

(Сноска: Сëдзи — полупрозрачные перегородки на каркасе из специальной бумаги. В отличие от Фусумы, Сëдзи могут быть как раздвижными, так и стационарными.)

— Вот Твоё полотенце и кимоно. — Ёсиро вышел из комнатушки, держа в руках полотенце сапфирового цвета с узором морских волн и кимоно Такео.

Младший вслепую берёт у старшего вещи и закидывает Их на плечо. Мужчина жестом указал на улицу: — Я провожу Тебя до горячих вод. — Он вместе с Ним вышел на задний двор. С этой стороны на веранде стоял небольшой столик с чайным подносом, а по обе стороны — потёртые серые подушки.

Задний двор ничем особенным не примечателен и занимает небольшую площадь. Земля ровная, покрыта низкой травой, а дальше начинается дорога из деревянных платформ, ведущая в бамбуковый лес, куда Они и направились.

Идя через лес, вдали слышалась мелодия флейты. Она звучала спокойно, при этом со сдержанной трагичностью. Некоторые ноты растягивались или резко переходили из одной в другую.

Прошли считанные минуты, и Такео вместе с проводником вошли на территорию ротэнбуро. Посреди бамбуковой рощи и цветущих кустарников раскинулся просторный участок с естественным углублением в земле, высеченный в скале и наполненный горячей минеральной водой.

Поверхность была укрыта мягким паром, который поднимался ввысь, смешиваясь с ароматом целебных трав, растущих вдоль берегов этого природного бассейна. В разноброс у берега сделаны бамбуковые поддоны, покрытые тканью.

(Сноска: Ротэнбуро — открытые на свежем воздухе горячие источники с видом на различные пейзажи)

На одной из таких платформ сидела сутулая, сгорбившаяся фигура, которая тонкими, как веточки, пальцами перебирала ноты на флейте. Рядом с Ней стояла Мия.

Ясуо — 74-летний босоногий мужчина худощавого телосложения с бледной кожей, немного ниже Такео. Его волосы тёмно-серые и растрёпанные, словно птицы наспех свили гнездо в Его шевелюре. Глаза Его были мутными, а внешний вид говорил о постепенном угасании. Он был одет в грязно-оранжевое кимоно.

- Ваша мелодия звучит фальшивее обычного. Вы до сих пор не можете отпустить? — Спокойно и мягко спросила девушка, сложив руки перед Собой.

- Это место... Помогает освежиться. Но Я каждый раз вижу Её рядом с Собой, перед Собой. - Хрипло и сдавленно проговорил Ясуо, делая паузы в словах, когда пытался подобрать очередные звуки инструмента.

Его пальцы продолжали медленно перебирать отверстия флейты, словно пытаясь выразить всю глубину Его чувств и воспоминаний.

Ватанабэ и Ëсикава подошли к Ним, и первый разговор начал альбинос: — Доброе утро, Ясуо-Сан. Сегодня Вашу мглу развеять куда сложнее.

Дудец перестал играть мелодию и отложил в сторону флейту. Он как смог выпрямился и осторожно повернулся боком к Ëсиро.

— Да… Да. — Понимающе сказал старик громче шёпота, утвердительно кивая головой. Глаза сначала перевелись на мужчину, а затем на юношу. — Это тот самый мальчик, которого Вы подобрали, Ëсикава-сама? — Костлявым пальцем указал на мгновение на Такео.

— Он самый. — Ответил Мастер, а после добавил: — Юноша желает расслабиться здесь, успокоить Свою душу и собрать Себя воедино. Наедине.

— Я Такео! — Недовольно гаркнул младший.

— Спокойно. — Голос мужчины звучал равносильно сказанному. — Мия-сан, приготовьте гостю чай.

— Тогда… Мне лучше пойти. Чтобы не отвлекать. — Добавил Ясуо в Их разговор. С помощью Мии Он вытащил ноги из воды и поднялся с места.

— У Вас ноги больные, не напрягайтесь. — Осторожно сказала Мия, немного наклонившись, чтобы увидеть Его лицо.

— А-а-ах, — вздохнул спокойно и рассеянно старик, улыбнувшись едва заметно махнув рукой, словно подчеркнул незначительность проблем, — пустяки. Мне-то что?

— Я принесу чай Такео, когда будет готов, Ëсикава-сама. — Произнесла тëмноволосая и, развернувшись, пошла вместе с Ясуо до храма, поддерживая Его под руку.

— Вы можете Меня оставить одного? — Спросил парень вполголоса, когда Они скрылись в бамбуковой роще.

— Моё присутствие будет лишним, Оно и сейчас напрягает Тебя. — Ëсиро так же понизил голос. — И пусть ум и сердце найдут путь во тьме к свету.

Его слова эхом отозвались в ушах и голове Такео, отдаваясь звенящим отзвуком. Несколько секунд Он переваривал услышанное и оглянулся... Никого.

Шёпот незнакомых голосов исчез так же внезапно, как и таинственный мужчина. Глаза юноши невольно расширились, а тело напряглось, как пружина, готовая вот-вот распрямиться.

Но постепенно напряжение спадало. Ватанабэ только сейчас начал замечать тихий оазис, благоговейные ароматы этого места и открывающиеся виды.

Осмотрев Своё тело, Он сложил чистые вещи на платформу, а затем принялся развязывать бинты на запястьях и локтях.

- До сих пор не чувствую Себя... - пробормотал юноша, разминая руки. Затем Он снял бинты с торса, спустил штаны и вскоре освободился от всех повязок.

Тяжелыми шагами брюнет подошёл ближе к берегу и плавно опустился на платформу, пока не погрузился в воду по плечи, после чего сел на дно.

Тело окутало теплом, и температура почти перестала ощущаться. Он словно растворялся в моменте покоя. Глаза закрылись.

«Мама… Она будет гордиться мной. Даже дедушка.» — Сладкая мысль пронеслась в голове, и на лице появилась улыбка. — «Все поймут, что Я наследник клана.»

Фантазия разыграла сцену, как Он становится сёгуном, настоящей Легендой и Вождём Своего клана, который ведёт государство к процветанию, защищая Его интересы и устанавливая справедливость. Эти видения, хоть и были туманными, наполняли Его уверенностью и силой.

Ещё не успел погрузиться глубже в Себя, как внезапно почувствовал боль в грудной клетке, которая быстро переросла в царапанье в горле. Затем начался резкий приступ кашля. Ватанабэ прикрыл рот рукой, пытаясь выкашлять то, что застряло внутри.

Приступ сопровождался сильной головной болью и мучительной попыткой вдохнуть хоть немного воздуха. Казалось, что Его внутренние органы вот-вот разорвутся... Наконец, приступ начал отпускать.

Инстинктивно Он посмотрел на Свою ладонь. Среди слюны и слизи виднелись чёрные точки, похожие на хлопья, размером с рисовое зёрнышко. Ватанабэ с удивлением рассматривал эту странную субстанцию…

…