Преподавательские войны (джен)

В столовой народу было немного. Большинство студентов экономили время, покупая пирожок в буфете и стакан кофе в автомате. За столиком у окна, накрытым на пятерых, сидела девушка рубенсовских форм. Ольге она напомнила Белоногова; даже очки были такие же — квадратные, в чёрной оправе.

— Привет! — она отложила книгу. — Нам повезло, сегодня оладушки со сметаной!

— Знакомься, Ксюш, это Ольга Николаевна из прокуратуры, — представила Ася. — А это Аксинья Галынич, дипломница Арсения Степановича. Она в этом году заканчивает учёбу.

— Неудачно вышло, — вздохнула Ольга.

— Я надеюсь, меня к Грозной направят, — сказала Аксинья, — а то Макарова грозилась дипломников на второй год оставить.

— Вы мне хотели рассказать про парня по имени Давид, — напомнила Ольга, откусывая полови-ну оладьи. — И его агрессивных подружек.

— Ну да, Давид Оборотнев, — кивнула Ася. — Он у нас из блатных студентов. И с первого курса втрескался в Макарову.

— Заместителя завкафедрой, — подсказала Вероника.

— Вы не представляете, как он себя позорно вёл, — хмуро рассказывала Ася. — Торчал возле её кабинета, записочки подбрасывал, на страничку в сети всякую лабуду писал. И кстати, все эти девки, которые за ним бегают, они даже не ревнуют, а наоборот, помогают ему.

— Чтобы тусоваться на его деньги, — уточнила Вероника.

— А при чём здесь Хрущёв? — не поняла Ольга.

— Так дело в том, — объяснила Аксинья, — что Макарова уже несколько лет метит на место Хрущёва и постоянно скандалила с ним.

— А Оборотнев, как узнал об этом, сразу возненавидел Хрущёва лютой ненавистью, — подхва-тила Ася. — Начал ему хамить, распускать разные слухи, лекцию вон сорвал… бррр! — она содрогнулась: воспоминание явно было не из приятных.

… — Уголовный кодекс предусматривает следующие виды наказаний: лишение свободы, ограничение свободы…

— Кастрацию! — проорал с заднего ряда Оборотнев. Сидевшие рядом с ним девицы захихикали.

— Мы сейчас не говорим о судебной системе древних ассирийцев, — невозмутимо ответил Хрущёв. — Но если вам это так интересно, к завтрашнему семинару извольте подготовить по этой теме доклад на десять минут. Итак, ограничение свободы, арест, штраф…

Оборотнев демонстративно разорвал пачку с чипсами и принялся хрустеть. На него начали оглядываться.

— Рассмотрим эти виды наказания подробнее, — слегка возвысив голос, продолжал лектор. — Итак, лишение свободы…

— А смертная казнь? — завизжала одна из девиц.

Члены комиссии перешёптывались. Они уже понимали, что происходит, но не знали, как положить конец этой малоприятной сцене. Но Хрущёв нимало не смутился.

— Как, вероятно, известно всем, кроме вас, — сказал он, — на смертную казнь в нашей стране введён мораторий. Мы уже обсуждали эту тему на семинаре по истории уголовного права.

— В отношении вас приказываю мораторий отменить! — заорал Оборотнев и, скатав пакет из-под чипсов в шарик, швырнул в лектора, но промазал.

Взволнованный директор Таршин что-то шептал председателю комиссии.

— Дежурный, уберёте после пары, — сухо распорядился Хрущёв. — Лишение свободы назначается…

— Одним словом, из кожи вон лез, чтобы своей Макаровой угодить.

— Из-за тебя под поезд прыгал я, но, к сожаленью, не совсем удачно, — насмешливо процитировал Дима. — А его подружкам только подавай! Чем не возможность рассчитаться за двойки?

— Значит, чтобы угодить Макаровой, Оборотнев или его подружки могли бы пойти на убийство? — уточнила Ольга.

— Не исключено, — ответила Ася. — Хотя умышленно — вряд ли, а сдуру, в драке — возможно.

— А не видели вы у кого-нибудь вот такую карандашницу? — Ольга показала фотографию.

Студенты внимательно изучили снимок.

— Такие вещицы продают в магазине сувениров «Каменная сказка», — ответила Аксинья.

Вероника вдруг, словно вспомнив о чём-то, вынула из кармана бумажку и посмотрела на неё.

— «Каменная сказка», — прочитала она. — Карандашница, шестьсот пятьдесят рублей. Ой…

— Это откуда? — насторожилась Ольга.

— Да Васька в коридоре обронила. Та девушка, на которую сегодня напали.

— Ну уж нет! — перебила Ася. — Кто угодно, только не Василиса. Она же таракана раздавить боится!

— А кто она такая? — настаивала Ольга.

— Василиса Тарталетина, — объяснил Дима. — Она платонически влюблена в Хрущёва. Все уши нам прогудела. Оборотнев её травит — ну, вы сами видели — а она слова поперёк не скажет.

— И всё-таки именно она купила орудие преступления, — Ольга забрала чек и спрятала в сумочку. — Надо Ильину позвонить.

Ильин шёл по коридору, как вдруг услышал громкие смешки. Повернув направо, прокурор увидел галдящих у окна студентов — кареглазого парня и девушек.

— Вот так, девочки! — хвастался Давид. — Теперь у меня есть деньги, так что всем по дорогому коктейльчику!

Ильин подошёл к студентам.

— Вы Давид Оборотнев? — спросил он.

— Нет, я Михаил Задорнов! — хамски ответил Давид, и его подружки громко рассмеялись.

— Молодой человек, Вы бы вели себя покорректнее, тем более с прокурорами, — Ильин достал удостоверение. — Ильин Павел Валентинович.

— Простите, дядя прокурор, — сказал Давид. — Я больше не буду.

В этот момент у Ильина зазвонил мобильный телефон.

— Алло, Сашк, ну что там? — прокурор взял трубку.

— Пал Валениныч, я прочитал комментарии на студенческом форуме, — бойко ответил компьютерщик. — Так вот, негативнее всех о Хрущёве отзывалась одна группа студентов. Я пробил, кто скрывался под этими никнеймами, и сейчас SMS-кой скину Вам их имена.

В SMS-ке были имена Оборотнева и его подруг.

— Что Вы можете рассказать о погибшем Хрущёве? — начал допрос Ильин.

— Погибшем-то! — воскликнул Давид. — Наконец-то хоть кто-то очистил Землю от этого гада!

В этот момент Виктория толкнула юношу в бок.

— Дэви, ты себя дискредитируешь, — прошипела кудрявая.

— Не подсказывайте, девочки, — сказал Ильин. — К чему были Ваши слова и замечание Вашей подруги, Давид?

— Понимаете, Хрущёв тем ещё козлом был, — стал оправдываться большеглазый. — Ко всем придирался, всех загружал. Студенты и преподаватели только делали вид, что его уважают, но на самом деле все его ненавидели.

Ильин почувствовал, что молодой человек явно что-то недоговаривал.

— Давид, а правда, что у Вас и Ваших подруг был конфликт с Арсением Степановичем? — спросил он.

— Так-то да, — ответил Давид. — Просто мы были единственные, которые боролись с беспределом Хрущёва. Ему из страха никто слова поперёк сказать не мог. Поэтому-то из-за его деспотизма его все и презирали.

— Кроме этой курицы Тарталетиной, — съехидничала Карина.

— О, да! Не удивлюсь, если она вслед за своим кумиром себе вены перережет! — с сарказмом сказала Юлианна.

— Молодые люди, я Вам поражаюсь, — Ильин готов был выйти из себя. — Как Вам хватает на-глости так цинично отзываться о людях? Лучше расскажите, кто такая Тарталетина.

— Васька Тарталетина — подстил... Ой, простите, фанатка Хрущёва, — с лёгкой надменностью ответила Павла. — С первого курса за ним бегала.

— Вы бы только её слышали! — усмехнулась Елена. — Арсений Степанович то, Арсений Степанович сё! Чуть ли не молилась на него! Только ему было на неё начхать. А она бесилась, что он не отвечает ей взаимностью.

У Ильина снова зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя Ольги.

— Алло, Оль, ты что-нибудь выяснила? — поинтересовался он у своей помощницы.

— Пал Валентиныч, я знаю, кто приобрёл орудие преступления, — сказала Ольга. — Это была од-на из студенток — Василиса Тарталетина. Её приятели рассказали мне, что она была влюблена в преподавателя, плюс она обронила чек.

— Спасибо, Оль, мне тоже про неё рассказали, — Ильин выключил телефон и вернулся к разговору с компанией Оборотнева. — Как выяснилось, молодые люди, именно Василиса купила ту злополучную карандашницу.

— Да эта сумасшедшая запросто могла убить, — сказала Анна.

— Это да... Видимо, Хрущёв снова ей отказал, вот она его и грохнула, — поддержала подругу Нина.

— А где я могу найти эту Василису? — спросил Ильин.

— Попробуйте поищите на первом этаже, — ответила Лика. — Там стоит мемориал этому Хрущёву, так она там цветочки кладёт, слёзы льёт...

И вся компания злобно засмеялась.

— Кто же вас вырастил-то таких? — рассерженно буркнул Ильин.

— Тёть Поль, смотрите-ка, мне Ася ответила! — обрадованно воскликнул Саша.

— Надо же, — отозвалась тётя Поля. — Что пишет?

— Она пишет: «Привет, Саша, рада познакомиться. Спасибо, что защищаешь меня и Арсения Степановича».

Саша потёр руки и на одном дыхании напечатал:

«Давай встретимся, когда закончится рабочий день. Приходи к крыльцу прокуратуры, я буду ждать тебя с букетом красных тюльпанов».

— А где ты эти тюльпаны-то возьмёшь? — напомнила тётя Поля. — В Интернете своём скачаешь?

— Почему скачаю? — не растерялся Чекалин. — Закажу. Щас позвоню в цветочный магазин, мне курьер всё принесёт.

— Эх, не та сейчас романтика, — вздохнула тётя Поля. — Мой первый ухажёр, Генка-то — ну, который за мной в школе бегал — он раз для меня на клумбе перед райкомом цветов нарвал. Чуть из комсомола не вылетел. Вот это, Сашенька, была романтика…

Спустившись по лестнице на первый этаж, Ильин оказался в вестибюле. Там под большими часами на столике, покрытом чёрным бархатом, стояла ещё одна фотография Хрущёва в траурной рамке. К столику был прислонён венок, а под фотографией лежали букеты цветов.

Одни задерживались возле памятника, другие проходили мимо. Внезапно в дверях появилась запыхавшаяся и зарёванная девушка во всём чёрном. В руках она держала четыре белые каллы.

— Это вы Василиса Тарталетина? — догадался Ильин.

— Я… — девушка громко шмыгнула носом. — Простите, но я сейчас не могу говорить.

— Подождёте скорбеть, — недовольно осадил её Ильин. — Прокуратура. Мне надо поговорить с вами о вашем преподавателе Хрущёве.

— Об Арсении Степановиче? — Василиса подняла на него большие, опухшие от слёз глаза. — Это ужасно. Я не знаю, как я дальше буду жить. Меня все ненавидят. Я повешусь…

— Давайте без глупостей, — Ильин крепко взял экзальтированную барышню за плечо. — Тут такие дела, что вешаться вам будет некогда. Вы знаете, чем убили Хрущёва?

— Слышала... — пискнула Василиса. — Это была… вазочка, верно?

— Не совсем, — с расстановкой ответил Ильин. — Это была карандашница из цельного резного оникса, украшенная веточкой коралловых роз. Вам знакома эта вещица?

— Нет… — одними губами прошептала побелевшая от страха девушка.

— А вот врать не надо, — спокойно ответил Ильин. — Во-первых, у вас это всё равно плохо получается, а во-вторых, не поможет. Моя помощница нашла потерянный вами чек на покупку именно такой карандашницы. Так что, будем говорить правду?

— Девушка, — послышался голос за спиной Ольги, — это вы прокурор?

Ольга обернулась. Сзади стояла маленькая женщина с кудрявыми рыжими волосами.

— Я Таисия Тарасовна Евсюкова, — представилась она. — Старший преподаватель кафедры уголовного права. Мне так и не удалось побеседовать с вашим коллегой…

— Вы что-то знаете? — оживилась Ольга.

— Практически ничего. Но я так поняла, что под подозрением находятся, кхм… не только студенты. Не будем терять времени. Мне бы хотелось обелить себя и свою подругу Надю Макарову. Ведь вам наверняка уже обрисовали её этакой Барбарой Крайн, которая чуть ли не сумочки шьёт из кожи студентов?

— Ну, это вы преувеличили, — покачала головой Ольга.

— Узнаю стиль наших молодых и инициативных, — продолжала Евсюкова. Голос у неё был не-громкий и словно бы обволакивающий. — Либо это Грозная, либо Липницкая. Эти девицы у нас без году неделю, а уже претендуют на Наденькино место. Кафедра им реально не светит, но и долж-ность завкафа тоже довольно хлебная…

— Я с ними ещё не общалась, — перебила Ольга. — Так что вы можете сказать о Макаровой?

— Мы с ней не стали задерживаться на церемонии, — проворковала Евсюкова. — Надя была в расстроенных чувствах — ну, вы понимаете, из-за конкурса. Не могу сказать, что борьба была нечестной, хотя и обратное нельзя доказать… я в это закулисье не вхожа. Так вот, о чём я? И у меня возникла идея развеяться. Мы пошли в клуб «Злая птица» — это вполне приличное заведение, без всякой этой похабщины и кальянов, зато у них прекрасный коктейль-бар, пицца и караоке.

— Сколько времени вы там находились? — уточнила Ольга.

— Часов с шести и до половины десятого, — припомнила Евсюкова. — Сначала мы ели пиццу, потом кофе с мороженым… Попозже выпили по коктейлю и поднялись на танцпол, чтобы спеть под караоке нашу любимую «Во французской стороне, на чужой планете…» А дальше… кажется, я пела что-то ещё, а Надя вернулась в зал. Или пошла купить ещё коктейль… не помню. Но ушли мы вместе. Потому что такси нам точно вызывала Надя.

Василиса вдруг зарыдала так громко и истошно, что Ильин даже попятился, а проходящие студенты начали оглядываться.

— Ну, ну, — Ильин полез в портфель за бумажными платками, — возьмите себя в руки. Если вы не виноваты, мы это докажем.

— Я бы никкогда! — заикаясь от слёз и размазывая по лицу жирные потёки туши, залепетала девушка. — Я… слышите, я бы и в мыслях! Он меня предал, но я никогда не отрекусь от него, понимаете?!

…Хрущёв собирал бумаги, когда раздался несмелый стук.

— Войдите! — крикнул он, не оборачиваясь.

В кабинет робко проскользнула Василиса, прижимая к груди полиэтиленовый пакетик.

— Арсений Степанович… в общем… я ещё раз вас поздравляю с победой… и… это вам! — со-бравшись, наконец, с духом, выпалила она и протянула Хрущёву пакетик. Внутри была карандаш-ница из оникса.

— Ну… спасибо, конечно, — преподаватель несколько растерялся.

— Вам нравится? — девушка вся засветилась от счастья.

— Ну… — Хрущёв помялся, — она, конечно… гм, необычная, но… пусть стоит на полочке.

— Да? — Василиса прижала ладони к разгорячённым щекам. — И… вы знаете, я никак не могла решиться, но сегодня… Сегодня ваш день… и… Вы, наверное, считаете, что я напридумывала себе, но… я люблю вас! Возьмите меня. Как женщину.

Она неуклюже села на край стола и расстегнула воротник кофточки.

— Вася… Василиса, — опешивший Хрущёв попятился, но быстро овладел собой. — Не надо это-го. Пожалуйста. Вам всего девятнадцать, а я женат. У вас ещё будет более достойный повод принять такое решение. Не надо. Застегнитесь и идите домой.

Василиса побледнела.

— Вы меня не любите?

— Не надо делать глупостей, — Хрущёв взял её за руку и повёл к двери. — Вы любите не меня, а свою мечту во мне. Эта мечта ещё сбудется. Не приносите ненужных жертв.

Василиса вырвалась из его рук:

— Я вас ненавижу! — прокричала она и вылетела в коридор.

— Я плакала весь вечер и всю ночь, — закончила Василиса и высморкалась в предложенную Ильиным салфетку. — Потом узнала, что случилось. Но я его не убивала.

— Это мы выясним, — решил Ильин. — А пока проедем в прокуратуру. Нам надо зафиксировать ваши показания.

Прозвенел звонок с последней пары. Митя и Вероника побежали в компьютерный кабинет, чтобы, наконец, навести порядок на сайте. Детектив-любитель Чертенков ушёл, демонстративно запахнувшись в чёрное драповое пальто (опять-таки под Камбербетча). Ася уходила последней. О Сашке она пока не хотела рассказывать никому, в особенности Метову. Вот если этот незнакомый парень, который назначил свидание в таком странном месте, окажется настоящим мужчиной, тогда уже можно будет поставить Метова перед фактом. А пока... вдруг получится лишний повод для злорадства?

В вестибюле Ася увидела кучку студентов. Это оказался Оборотнев со своим гаремом. Проходя мимо мемориала, Оборотнев стянул со стола гвоздику и принялся демонстративно её общипывать. Это вызвало дружный смех его спутниц.

— Дэвичка, а как же обещанные коктейли? — растягивая слова, промурлыкала Нина. — И где твои денежки?

— Денежки пока тут, — Оборотнев расстегнул нагрудный карман и вынул из него сложенный в несколько раз листок бумаги с водяными знаками.

Ася похолодела. Ей никогда не приходилось видеть банковские чеки, но она сразу догадалась, что у Давида в руках. Спрятавшись за колонну, она вытащила из сумки свой мобильник и включила видеокамеру.

Девицы дружно разинули рты.

— Это… это чек Хруща? — наконец выдавила из себя Вика.

— Ага! — заговорщически прошептал Оборотнев. — Только тут вот такая лажа: меня стопудово пасёт этот бородатый крендель. А вас он, наверно, и не рассмотрел. Давайте кто-нибудь из вас сгоняет в банк, а остальные прикроют. Чек на предъявителя, так что траблов не будет.

— А кто пойдёт? — уточнила Юлианна.

— Давайте посчитаемся, что ли, — протянула Анна.

— Валяйте, — ухмыльнулся Оборотнев и начал тыкать пальцем в хихикающих девушек: — Раз, два, три, четыре, десять, Хрущ велел меня повесить, а Надюша не дала и повесила Хруща. Тебе идти, Пашечка, — и протянул ей чек.

— Атас! — дёрнула его за рукав Карина. — Наш флюродрос шкандыбает!

По лестнице спустился Даниил Метов.

— Что, — окликнул его Оборотнев, — тоже вешаться пришёл?

— Отвянь, — отмахнулся Метов. — Плевал я на твоего Хрущёва через левое плечо.

— Ой, какие мы круты-ые, — насмешливо захихикал Оборотнев. — А пока Хрущ не скопытился, ты ему зад разве не лизал?

— Разве? — Метов состроил гримасу. — Я, между прочим, Надежду Владимировну всегда уважал не меньше вашего. И я сам слышал, что Хрущ на жаловании у порномафии был.

— Ништяк, первый раз слышу! — Юлианна захлопала в ладоши.

— Ты к нашему шалашу не подлизывайся, — осадил его Оборотнев. — Будто я не знаю, что тебя твоя Коровина бросила.

— Коровина? — вскинулся Метов. — Да я сам её бросил! Она, прикиньте, за зачёт собиралась с Хрущом переспать! А он её отшил! А знаете, почему? Потому что Хрущ спал с той очкастой тумбой с пятого курса! Ему вообще толстозадые нравились…

Девицы залились дружным хохотом.

У Аси потемнело в глазах. Она выбежала из-за колонны и наотмашь ударила Метова по лицу. Тот оторопел и выронил сумку.

— Ася… да я просто… ничего личного!

— Вот тебе ничего личного! — Ася выдернула из волос овальную роговую заколку, швырнула ему под ноги и выбежала на улицу. Только у ворот института она спохватилась, что камера у неё в руках ещё работает и отключила её.

— Надо срочно отнести это видео в прокуратуру, — подумала девушка.

Тут Ася услышала шаги. Обернувшись, она увидела Аксинью.

— А, Ксюш, это ты, — с облегчением вздохнула Коровина. — Я-то уж испугалась, что это Оборотнев с девками.

— А с чего бы им гнаться за тобой? — поинтересовалась Аксинья у подруги.

— Да я просто сняла на камеру кое-что, что их дискредитирует, — улыбнулась Ася. — Сейчас в прокуратуру хочу отнести. Проводишь меня до метро? А то вдруг Оборотнев с гаремом и вправду меня догонят.

— Конечно, — согласилась Аксинья. — Кстати, хорошая новость. Меня перевели к Грозной, так что моя дипломная работа о защите животных спасена.

— Поздравляю! — обрадованно сказала Ася.

Примечания:

Ухажёр Тёти Поли Гена был в серии "Смертельные роды".