Рождественское чудо (джен)

Примечания:

? Коробка #3: мёд

Хворост в камине слабо потрескивал, языки пламени то поднимались, касаясь потолка печки, то снова прятались под ветками. Рядом вовсю кипел чайник и кастрюля с супом. Амарилл сидела за столом, помогая повару готовить десерты на Рождество. Брала в руки нож, ставила рядом банку мёда и осторожно распределяла его по светлым коржам.

От одного вида мёда её выворачивало наизнанку. Перед глазами сразу всплывали те ужасные моменты, когда она, пятилетняя девочка, недавно лишившаяся родителей, лежала в постели и видела, как дядя обрабатывал мозолистые руки кремом жёлто-оранжевого цвета, а позже клал ей на обнажённую грудь. Мерзко. Противно. И самое ужасное: он делал это не один раз.

Амарилл тряхнула головой, стараясь стереть те моменты из своей жизни навсегда. Чего вспоминать, если этот гнусный человек мёртв и в прямом смысле гнил в земле? А ведь если бы не подоспевшая вовремя Шедди… страшно подумать, что он мог сделать. Благо, она отрубила ему голову косой, взяла на руки Амарилл и, прижав к груди, успокаивала её.

— А кто тут у нас сидит на кухне? — спросил Кассиус, выглянув из дверного приёма.

— Кассиус? — с удивлением спросила Амарилл, встав из-за стола. — Ты же должен быть в Аквилисе. Почему ты здесь?

— Решил порадовать сестрёнку вкусным мёдом, который сделали я и Олуэн, — ответил он, широко улыбаясь.

Олуэн, приняв облик маленького дракона, который с лёгкостью помещался на подростковом плече, взвил в воздух и подлетел к Амарилл, послав ей что-то вроде воздушного поцелуя. Она улыбнулась, протянула палец и погладила его по груди, взъерошив шёрстку. Олуэн замурлыкал от удовольствия, что больше развеселило её. А тем временем Кассиус поставил на стол баночку фирменного мёда из Аквилиса. Нежно-голубой с мириадой пузырьков на дне.

— Попробуй, мы очень старались, — сказал Кассиус, окунув ложку в баночку. — Иначе обидимся.

Амарилл улыбнулась. Нельзя же разочаровывать старшего брата. Как же она любила Кассиуса! С самого раннего детства за ним по пятам ходила. Магии училась у него, всё просила гостинцы привезти из Аквилиса. А когда сама стала организовывать шоу иллюзий, то что-нибудь вытворяла чудесное из куска бумаги. Лишь бы облегчить острую боль, поселившуюся в его груди.

— Только если ты пообещаешь быть рядом всё Рождество, — сказала спокойно Амарилл, облизнув ложку с мёдом, — и что мы вместе пойдём по врачам. А также обязательно навестим Шедди в нерабочее время.

— Договорились, — с улыбкой произнёс Кассиус, сев с ней за стол.

Они разговаривали обо всём: о работе, о хулигане Даррене, который снова придумал что-то грандиозное для младших детей, о совместном времяпровождении на Рождестве. И душа Амарилл расцвела ещё сильнее. Больше не вспоминался ей дядя с его наклонностями, ни отвращение к мёду. Всё исчезло. Только радость присутствовала.