Неземная тяжесть творческих мук (джен)

От горячей воды вверх поднимался пар, скрывая в своих клубах фигуры, нежащиеся в просторной ванной. Астарион, не смотря на статус властного лорда вампиров и почти теневого правителя Врат Балдура, безмятежно и по-мальчишески улыбался, глядя на летающие вокруг него разноцветные мыльные пузыри. Скрытый паром ото всех глаз, он позволил себе снять все свои золотые маски и просто был собой — счастливым мужчиной, лежащим в объятиях любимой женщины. Лилит расположилась позади него, обхватив его, словно паучок, одновременно руками и ногами.

После долгого дня грозный лорд вампиров немного опешил, когда она хорошо поставленным голосом тирана объявила, что они идут немедленно купаться, но подчинился, громко перебирая в мыслях методы наказания. Но теперь едва не пищал от восторга, особенно после того, как она с довольной улыбкой мягкими массирующими движениями вымыла его волосы, то и дело игриво покусывая его за уши. Астарион становился мягким и податливым, как пластилин, мурлыкая в ответ на её ласку, словно довольный жизнью кот.

— Так можно и привыкнуть… Ты, я и горячая ванна. Ничего лишнего. Идеально.

— Я не против… Я даже удивлена, что ты ни разу не звал меня искупаться вместе, а ведь было столько возможностей, — промурлыкала она, щедро намыливая мочалку.

— Ледяной лесной ручей. Проклятая вода вблизи лунных башен. Разве что Чионтар… да и то её тёплой не назвать. Меня болезни не берут, а твоё хрупкое тело могло запросто подхватить какую-нибудь смертельную хворь! — покачал он головой и окончательно расслабился в её руках, когда она начала старательно тереть ему спинку. — Вот сейчас… Да, сейчас мы можем проводить часы в холодных водах. Плавать, наслаждаться друг другом, и даже Королева Глубин нам не указ.

Время пролетало незаметно. Порой незаметной тенью являлся чуть сонный слуга и по приказу подогревал воду чарами, а затем немедленно удалялся. Ванна затянулась до середины ночи. Они почти не спали. Двум сытым хищникам сон был без надобности, хотя в постели они проводили немало времени. И только когда Астарион окончательно выматывал Лилит любовными играми, они уподоблялись смертным, обнимаясь под мягким одеялом.

«А ещё вы могли бы отправиться к одному из морей и наконец размяться! — добавила от себя Тёмный Соблазн. — Я соскучилась по резне, а некоторые моря прямо кишмя кишат подлецами, негодяями и прочими разбойниками. И мне радость, и Дитя страдать совестью не будет!»

«Ничего не имею против, душа моя, — отозвался Астарион, обращаясь одновременно к обеим. — Если таково твоё желание, то можем хоть немедленно отправиться, куда ты пожелаешь!»

Лилит снова куснула его за кончик уха, вызвав смех.

— Поставлю мюзикл и можно отправляться куда угодно! — напомнила она под внутренний крик Тёмного Соблазна «Скучно!»

Её тёмная сторона порой любила поворчать из-за одержимости Лилит театром и грядущим мюзиклом. Она искренне не понимала, как их так расщепило, что Дитя может восторженно любить всю эту слащаво-мечтательную область наивных дурачков, которых так легко резать на ленточки и упиваться криками. Не понимала. Но не мешала творить. Не вставляла палки в колёса. Если что-то такое возвышенно-глупое делает Лилит счастливой, то пусть существует. Но едва та приготовилась осторожно попросить Астариона о небольшом одолжении, как Тёмный Соблазн немедленно привлекла её внимание.

«Дитя, я бы не советовала поднимать эту тему при Астарионе», — осторожно заявила она, следя за тем, чтобы вампир даже случайно не услышал их разговор.

Впрочем, когда того требовали обстоятельства, она не просто закрывала их непроницаемой стеной — мир и само понятие времени вставали на долгую паузу, чтобы две личности могли обсудить непростые вопросы.

«Предлагаешь скрывать? А как же доверие?» — мысленно нахмурилась Лилит, не желая очернять то, что с таким трудом они начали выстраивать.

«Доверие исчезнет, когда до нашего солнца дойдёт, что ты общаешься с экспертом по телепортации в любой план мироздания!» — уверенно заявила Тёмный Соблазн.

«Думаешь, что Астарион…»

«Не думаю — гарантирую. Он слетит с катушек, решит, что всё нами сказанное с момента перемирия, это лишь притворство, чтобы в итоге сбежать от него. Я знаю, как он думает. И в данном случае ему не стоит знать о Тиберии!»

«Я не хочу ему врать!» — принципиально отказалась от такого предложения она.

«Просто следи за словами и мыслями, тогда не придётся врать. Ты ищешь подходящего актёра, принимаешь любую помощь, даже специфическую. Это всё, что ему следует знать. Без лишних деталей!»

Лилит пришлось признать, что её тёмная половина, скорее всего, права. Астарион легко мог сойти с ума и растерять всё человеческое, если коснуться его незаживших ран, одну из которых они недавно вскрыли. Вскрыли, расковыряли и расцарапали с настойчивостью садиста. Теперь, пока не заживёт — Астарион будет в каждой тени видеть зло, способное украсть у него Лилит.

«Ты права…» — нехотя признала она.

«Просто радуйся вечеру с супругом. Или уступи мне, — игриво предложила она. — Я найду способ поиграть с ним так, чтобы вопросов не оставалось!»

«Ладно. Играй», — позволила ей Лилит, находя в таком состоянии золотую середину. Ей не пришлось ничего скрывать от Астариона, но и томный вечер не был ничем омрачён.

Лилит и Тёмный Соблазн до полудня следующего дня были выжаты, словно губка в общественной бане. Астарион, воодушевленный интересом Лилит оставаться во дворце, теперь позволял себе даже наведаться на аудиенцию к важным политическим союзникам. До этого он, словно хранитель великой ценности, не позволял себе покинуть дворец. Или покидал, но удерживая Лилит под руку, не позволяя даже на шаг от него отойти.

Теперь он искренне пытался дать ей больше свободы, наступая на горло собственным желаниям. Наградой ему было заметное потепление в их отношениях. Пока Астарион не пытался задушить Лилит своей любовью со вкусом обладания, она сама стремилась поддержать его порыв ответным доверием. Не давать ему повода для подозрений и ревности, оставаться на виду и никак не бередить свежую рану, пока та не затянется.

Встречая Тиберия, пока супруг отсутствовал во дворце, она размышляла о том, как быстро её стремление не бросать и тени на доверие Астариона, переросло в действия за его спиной, умалчивание правды и ещё некоторые сомнительные действия. Тёмный Соблазн пожимала плечами, философски рассуждая, что рецептом идеального брака является ложь о том, что брак идеален. На этом фоне сокрытие такой мелочи как передача останков мёртвых упырей, точнее говоря их костей, теперь уже казалась всего лишь придурью. Пожелай она костную муку убитых упырей для себя, Астарион отправился бы лично в темницы крошить их кости.

Самого Тиберия настолько воодушевляла идея добраться до упыриных костей, что он совершенно ни на что не обращал внимания, даже вполне честную историю, что упыри служили предыдущему владельцу замка, Касадору Зарру, который был самым настоящим вампиром, пропустил мимо ушей. Лишь приговаривал, в каком хорошем состоянии сохранились косточки. На глазах немного опешившей Лилит, он несколькими манипуляциями освободил кости от плоти и сложил весь свой гонорар в заплечный мешок.

— Прошу простить мои аппетиты, но вы даже не представляете, миледи, как трудно в наше время найти костную муку упыря хотя бы удовлетворительного качества, а из этих костей будет высочайшего! — воскликнул он с фанатичным огоньком в глазах. — Наконец, я смогу продолжить мои исследования… Ну да что я буду утомлять вас неподкреплёнными гипотезами. Давайте лучше, вернёмся к вам. Нам нужны талантливые актёры. Жрица прибудет на пробы послезавтра, а Рейстлина можем начать… выманивать хоть сейчас.

— Давайте лучше поднимемся наверх. Комнаты для репетиций подходят для призыва? — поинтересовалась она, уводя под локоть чародея прочь, пока он не заинтересовался костями мёртвых отродий, вервольфов или ещё чем-то не менее отвратительным.

«Почему мы не сообразили устроить тут уборку?» — удивилась она, прикинув как бы невзначай поднять с супругом этот скользкий и грязный вопрос.

Разумеется, куда безопаснее было бы призывать там, где ни слуги, ни отродья не будут шастать. Но темницы с дурно пахнущими трупами нежити выглядели слишком мало привлекательно. Такое место даже самый эксцентричный артист не выдержит. Они поспешили в комнаты, предназначенные для репетиций музыкантов, и немедленно приступили к призыву.

— Это… Это вообще что такое? — настороженно поинтересовалась она, когда закрылся круг телепортации.

— Я предполагаю, что великий актёр Фаэруна, который мог бы сыграть Рейстлина Маджере, — так же осторожно ответил Тиберий, удручённо глядя на свой свиток, в котором были описаны все компоненты призыва. Чародей был уверен, что у них с первого раза получится призвать того, кого нужно, однако…

— Лет пятьсот назад. Когда не был рассыпавшимся в песок скелетом, — кивнула она глядя на призванный прах с обломками костей. Вся ситуация вызывала возмущение и смех. По больше части смех, поэтому она между делом поинтересовалась: — Вы вернёте его назад или его кости тоже полезные?

— Я поправлю портал, чтобы искал только живых, — сконфуженно пообещал чародей, переписывая в свитке какие-то символы.

— Да, пожалуйста, а то мы перебросим сюда всех мёртвых актёров.

Великого актёра пришлось подмести веником и выбросить в ближайшую урну, когда пришла труппа музыкантов и настало время для репетиций. Но как только наступил час перерыва на обед и прогулку по солнечному городу, Тиберий вернулся во всеоружии и с уверенностью, что мертвецов точно не призовёт.

— Кхем… Тиберий? — осторожно позвала его Лилит, не успел круг призыва полностью погаснуть.

— Да, я вижу… — кивнул чародей, недовольно чёркая заметки в свитке. — Зато живой. Видимо, в перспективе это идеальный актёр на роль.

Она терпеливо выдохнула, переводя взгляд с призванного на Тиберия.

— Да, но это младенец! — воскликнула она. — Я не могу ждать, пока он повзрослеет… Нет, я конечно, могу, но моё детище я хочу поставить в этом сезоне! Верни ребёнка на место и давай заново!

— У порталов с возрастом призываемого немного трудновато… Но я попробую.

Под растерянное бормотание драконорожденного, смеющийся розовощёкий младенец покинул дворец. К счастью, такие телепортации не вредили. Лилит пообещала себе дать шанс этому младенцу и привязала к его ручке письмо. Кто знает, быть может, через двадцать или тридцать лет ей как раз будет нужен этот мальчик, чтобы напомнить Побережью Мечей о своём первом мюзикле.

А призывы тем временем набирали обороты.

— Этот вот-вот умрёт от старости! — фыркнула она, глядя на вполне артистичного, но слишком уж древнего старца.

— Этому сначала надо в школу начать ходить! — покачала она головой, глядя на игривого мальчика шести лет.

— Да, но на роль маленького Рейстлина… — кивнула она, когда вновь появился мальчишка лет пятнадцати.

Впрочем, всем молодым возможным актёрам перед отправкой домой она наказывала найти её во Вратах Балдура, как только дорастут до нужного возраста.

— Снова дремучий старик. Скорее на роль Иссохшего, — выдохнула она, на ходу прощаясь с артистами и музыкантами, закончившими репетицию. В отсутствии главных героев, роль Рейстлина зачитывал хоть кто-нибудь, а всю партию жрицы брала на себя Лилит.

— Я стараюсь. Это слишком тонкое искусство, — разводил руками Тиберий, не снимая с себя ответственности. Видимо, костная мука была ему слишком важна, чтобы халтурить.

— Вот! — радостно воскликнул он, размахивая руками на ещё светящийся круг призыва. Судя по его радостно сияющим глазам, он наконец выверил правильные пропорции, и их должен был ожидать самый правильный актёр.

Круг призыва погас. Лилит страдальчески выдохнула, не зная уже куда себя деть. Она мысленно представила, как отреагировал бы Астарион, если бы узнал, чем они занимались весь день. Впрочем истерический хохот Тёмного Соблазна уже дал понять, что они хохотали бы вдвоём всю ночь над её попытками.

— Ладно, возраст нормальный. Но он даже близко не похож на человека… — она присмотрелась к растерянному существу. — Багбир! Ты бы ещё гоблина вызвал!

— Ох, сколько требований! — опустил руки Тиберий, заметно осунувшийся от непрекращающихся практик в чародействе. — Предлагаю сделать перерыв. Я внесу все изменения, чтобы завтра сплести правильный призыв, но мне нужно ещё ночь подумать…

Чародей был готов свалиться прямо на месте. Он даже с интересом поглядывал на софу, которую оставили для артистов, чтобы они ждали своей очереди за импровизированными кулисами. Впрочем, звуки возвращающегося Астариона заставили Лилит подпрыгнуть. Едва ли он хорошо мог отличить одного драконорожденного от другого. Как и всякий высший эльф, Астарион относился свысока ко всем иным расам. А чем меньше представитель расы походил на эльфа, тем ничтожнее представлялся в картине мира. Но Тиберия Астарион мог запомнить ещё по его лекциям в башне магов. Рисковать не хотелось.

— Ой-ой, супруг возвращается. У тебя ещё остались силы для портала до башни? — торопливо зашептала она, быстро вживаясь в роль боязливой до гнева мужа дамочки.

— Как раз ровно на одно, но… — Тиберий всполошился. Бросил пугливый взгляд на сумку с костями и немедленно начал шептать нужные слова, открывая врата в свою комнату в башне магов.

— Поспеши! — шепотом подгоняла она его, прежде чем драконорожденный исчез.

Остаток дня прошел в репетициях. Команда работала изо всех сил, но без главных героев конечный образ не собирался. Разумеется, театр выделил вполне талантливого актёра, который временно исполнял роль Рейстлина, но Лилит удручённо качала головой — не то. Впрочем, следовало освободить расписание для актрисы, которая сможет сыграть жрицу. Всё стремительно катилось в полный беспросветный хаос, что кричать хотелось.

И внутренний хохот развлекающейся тёмной половины ничуть не помогал.

Вечер прошёл мирно. Астарион ничего не заметил, лишь подивился её тонкому обонянию, когда она пожаловалась, что со стороны темниц воняет гнилью, но пообещал разобраться. Улегшись на его колени головой, она слушала его браваду о прошедших переговорах, посмеиваясь в моментах, когда он особенно рьяно бахвалился. Разумеется всю яркую историю, как Астарион Великолепный шёл учить уму-разуму недалёких союзников следовало делить на два или на три в поисках истины. В вопросах сочинительства сказок о самом себе, Астарион ничуть не уступал Лилит и Воло в фантазии. Но ей даже нравилось. Добавить к его рассказу парочку драконов и можно записывать историю о лихих приключениях. Горожане такое любят…

На следующий день Тиберий явился едва ли не с рассветом. Горящий взгляд чародея говорил о намечающемся успехе. Сбивчиво он попытался объяснить, что вывел идеальную формулу, но круг призыва следует открывать в особом месте. И этим местом оказалась темница, в которой уже прибрались слуги с отродьями. Астарион приказал убрать всё к утру и чтобы не воняло, а как — пусть хоть убьются.

— Только между нами, миледи…

— Просто Лилит, я… ну какая я «миледи»?! — усмехнулась она, прервав чародея, чем породила сонм вопросов.

Тиберий говорил уважительно и тщательно подбирал слова, но не мог сдержать любопытства. Лилит на его взгляд слишком выбивалась из образа жены лорда. Драконорожденный со всем уважением подчеркнул, что на своём веку видел многих женщин, в том числе увлечённых знаниями, наукой, искусством или имеющие какие-то иные увлечения, но даже девушки, поднявшиеся через замужество из простых служанок в аристократию, отличались от неё. Лилит лишь удивлённо пожала плечами, пока они возвращались в темницы.

— Когда мы спустились в это малоприятное место вчера, меня поразила его, хмм, проводимость, — пустился в объяснения Тиберий. — Это место изначально построено для проведения ритуала, основанного на отправке и получении энергии через пространства и даже планы. Если круг призыва открыть здесь, то попадание должно быть идеально выверенным.

Лилит огляделась. После уборки темницы выглядели вполне прилично. Почти как мрачная крепость Шар. Архитектура даже во многом совпадала. Но гостеприимным это место трудно было назвать.

— А мы не напугаем до смерти призванного актёра?

— Ну… М-да, эту часть я не рассматривал, — признался чародей и открыл свою книгу. — Теперь я попрошу тишины. Мне нужна предельная концентрация, чтобы вступить в идеальный контакт с этим местом.

Лилит не стала мешать чародею. В этот раз он долго готовился, прежде чем засиял круг призыва. Но не просто засиял. Перед ними открылась воронка, открывающая вид на гудящее подпространство. А в нём… Лилит впервые видела кипящее подпространство, состоящее целиком из дикой магии. Это было потрясающе. Страшно, но невероятно притягательно! Она зачарованно смотрела на лилово-сиреневое сияние огней, на то как слова ложатся на само Плетение и формируют путь в неизвестность. Всю красоту чар она могла рассмотреть своим вампирским зрением до самых мельчайших деталей и так увлеклась, что не сразу заметила, что круг призыва уже не пуст.