Глава 2

Здание фирмы «Феникс» размещалось по соседству с дрожжевым заводом. Из-за этого Ильину пришлось проехать на одну остановку больше и долго кружить вокруг забора промзоны в поисках въезда. Небольшая парковка была забита под завязку. По-видимому, покойная Вита Токмакова, добиравшаяся на работу и обратно на своих двоих, в этом смысле была в меньшинстве.

Охранник на входе неохотно пропустил Ильина внутрь и даже не озаботился уточнить, где именно находится кабинет директора. Долго искать не пришлось — тёмная блестящая дверь с табличкой посередине издали бросалась в глаза в унылом бледно-жёлтом коридоре. На табличке значилось: «Генеральный директор Бабиченко Павел Евстигнеевич».

— Тёзка, значит, — невесело усмехнулся Ильин и нажал ручку.

В кабинете, спиной к окну, сидел в дорогом кожаном кресле лысый и усатый гражданин, похожий на актёра Калягина, но толще раза в полтора. О наличии у него шеи так и вовсе свидетельствовал лишь дорогой полосатый галстук. Откинувшись на спинку кресла, толстяк листал «Форбс».

— Что, неплохо кормят сумочки-борсеточки? — с усмешкой поздоровался Ильин, бросив взгляд на обложку журнала. — Добрый день.

— А что это вы с бухты-барахты вламываетесь в чужие кабинеты? — сварливо отозвался Бабиченко. — Если вы по делу, так почему заранее не договорились?

— А нам все двери открыты, — возразил Ильин, доставая из куртки удостоверение. — Прокуратура. Ильин моя фамилия.

— Очень приятно, — просопел Бабиченко. — Только я не пойму, чего вам от нас понадобилось? Налоги мы платим, накладные на экспорт в порядке, сертификаты тоже…

— Я хотел поговорить о вашей сотруднице Вите Токмаковой, — перебил Ильин.

— А-а, — маленькие пуговичные глазки директора приняли сочувственное выражение. — Да-да, как я сразу не догадался… Но ведь её вроде убил какой-то маньяк?

— Мы проверяем все версии, — возразил Ильин.

— Ну какие могут быть версии? — Павел Евстигнеевич развёл пухлыми руками. — У Виты со всеми на работе были прекрасные отношения. Все её ценили…

— И тем не менее есть информация, что Токмакова собиралась уйти с работы.

— Ох, не смешите мои тапки, — протянул Бабиченко. — Ну мало ли что люди наплетут! У нас знаете как бывает иногда — по десять-пятнадцать накладных в день переводить приходилось. Я по себе знаю — посидишь так иной раз сверхурочно, голова трещит, спину ломит, ну и ляпнешь в сердцах — так бы и ушёл отсюда!

— То есть свидетели просто неправильно истолковали какую-то случайную фразу? — испытующе уточнил Павел Валентинович.

— Вот-вот, — закивал довольный Бабиченко. — А вы, как человек умный, сразу всё поняли.

— Ну что ж, пойду я, — нарочито спокойно сказал Ильин. — А вы вот что скажите — не было ли у Виты на работе близких подруг?

— Подруг, кажется, не было, — покачал головой директор. — Вита, понимаете ли, так много работала, что у неё элементарно не оставалось времени на всякие офисные сплетни. И уж, извините, я просто не поверю, чтобы она запугивала наших девочек историями о маньяке, который за ней ходил.

Выйдя в коридор, Ильин поискал глазами кого-нибудь более словоохотливого, но, как на грех, вокруг не было ни души. Внезапно из одной двери выглянула молодая девушка с чёрной косой и жестом поманила Ильина.

— Идёмте, пока нас никто не видит! — зашептала она. — Это Виткин кабинет, сейчас меня сюда пересадили.

Ильин огляделся — в коридоре по-прежнему не было ни души — и вошёл. Кабинет был крохотный, как пенальчик: в нём едва умещались компьютер, шкаф и МФУ . Прокурор придвинул себе стул и сел напротив нежданной помощницы.

— Вы подруга Виты? — спросил он.

— Ну не совсем, мы были скорее приятельницами… я здесь референт, меня зовут Фатьма Райханова. Это я сказала следователю, что Вита собиралась увольняться.

— Это правда?

— Конечно! Понимаете, Бабиченко всем врёт. Может, Виту и правда убил этот, как его… Биолог, но наш директор тоже ей угрожал! Я это знаю, потому что слышала один разговор…

…Фатьма распечатала договор и понесла в кабинет директора. Дверь была открыта, и оттуда раздавались громкие и гневные голоса. Один принадлежал Бабиченко, а второй, срывающийся от возмущения — Вите Токмаковой.

— Простите, но я не бездушная машина, которая переводит и не понимает значения слов! — выкрикивала переводчица. — Вы не могли этого не знать!

— Ну что ты орёшь?! — перебил директор. — Не ты этой дрянью дышишь, в конце концов!

— Моя хата с краю, да? — зло возразила Вита. — Я, к вашему сведению, наводила справки в Интернете! И оказывается, фирма, которая производит вот эти ваши хвалёные «Хэй Сэ» (кит. — чёрный) и «Ми Сэ» (кит. — бежевый), попала в чёрный список за то, что нарушает все нормы безопасности! Этими красителями впору тараканов морить!

— Ну узнала — и молчи! — рявкнул Бабиченко. — Тебе что, хочется, чтобы я из твоей зарплаты платил за эти самые нормы? Пожалуйста!

— Я и сама уйду! — отрезала Вита. — И уж будьте покойны, я этого так не оставлю.

Бабиченко, опрокинув что-то, резко захлопнул дверь, но последняя фраза, долетевшая до Фатьмы, заставила её содрогнуться:

— Тебе жить надоело, тварь?

— Ого! — глядя в компьютер, воскликнул Саша

— Что там? — спросила Ася

— А наша вторая убитая, оказывается, богатая наследница — поделился найденным компьютерщик — Две недели назад умерла Кира Анатольевна Агапова, матушка нашей Янины, и оставила ей в наследство 5 миллионов рублей. Что интересно, ни её отчим Леонид Сергеевич Куликов, ни его дочь Ксения ничего не получали.

— А если бы Яна умерла, всё бы перешло к ним — заключила Коровина и тут же позвонила Ольге

— Алло, Ась, ну вы чего узнали? — поинтересовалась Караваева

— Оль, тут кое-что интересное выяснилось. Оказывается, у Янины Агаповой две недели назад умерла мама, оставив ей огромное наследство — 5 миллионов рублей, в то время как отчим девушки Леонид Сергеевич Куликов и её сводная сестра Ксения остались не у дел. Вот мы и подумали: может, у них был мотив?

— Хорошо, я уже в двух шагах от дома Агаповых-Куликовых, вот и проверю алиби наследничков.

Ольга ввела код и зашла в подъезд.

— Слушай-ка, а давай, пока никого нет, ещё пирожки посочиняем — предложил Саша

— Не рассадят по кабинетам? — засомневалась Ася

— Знала бы ты, сколько раз Дмитрий Сергеевич и Павел Валентинович грозились меня уволить. И, как видишь, работаю.

— Ну давай.

Но тут в дверь снова заглянул Подколёдный.

— Опять дурью маетесь? — не упустил он случая наехать на программистов -Хотя, чего ещё ожидать от Вас, Александр, и Вас...

— Ася — вставила девушка, не дожидаясь, пока Подколодный придумает ей новое имя — А что это Вы, Владимир Анатольевич, вечно за нами шпионите и вламываетесь без стука?

— Слежу, чтобы двое влюблённых в друг друга сисадминов ещё сильнее не опозорили и без того ставшую дурдомом прокуратуру своим безделием — раздаржённо ответил юрист

— А мы, между прочим, не бездельничаем. Мы мозги тренируем — сказал Чекалин

— И как же? — удивился прокурор. Вот уж от кого он не ожидал умственной работы, так это от тех, кого он всегда считал бездарным лодырем и расфуфыренной хамкой.

— Есть такие сочинения, которые называются пирожками — пояснила Ася — Это такие четверостишья со смыслом.

— Так я в этом ас — гордо молвил Владимир Анатольевич — Вот слушайте.

Прокурор почесал затылок, поморщил лоб, откашлялся, выпрямился и продекламировал своё творение.

в прокуратуре дисциплина

важнейший фактор для работы

а нарушители порядка

зовутся недопрокуроры

— Владимир Анатольевич, Вы не поняли — сказал Саша — У Вас нарушен ритм, к тому же там даже подобие рифмы не допускается.

Рассерженный Подколодный уже хотел нахамить специалистам техотдела, но тут очень вовремя зашёл Макс, и младший советниц юстичии поспешил удалиться.

— Ребят, вы распечатали отчёт по кражам за последний месяц?

— Конечно — протягивая другу файлик, ответил Саша

— Кстати, а что это за пирожки такие? — поинтересовался Боец — Дмитрий Сергеевич тут их всё ходит и сочиняет.

— Модные четверостишья — ответила Ася — Главные условия — наличие смысла и отсутствие рифмы, заглавных букв и знаков препинания.

— А можно попробовать? — спросил Боец

— Конечно — ответил Шушундер — Давай про Подколодного.

— Ага — поддержала Ася — А то он реально достал.

— Окей — согласился Рюмин — Только чур, ему ни слова.

пришёл нетрезвый подколодный

у всех прощенья попросил

кому смешно а он наутро

свидетелей мочить пойдёт

— Ай, Макс, молодца! — давясь от смеха, сказал Саша

— Да, Максим, реально про Подколёдного-лёдного — согласилась Ася

Ольга позвонила в дверь, и ей открыла бледная брюнетка в белой футболке с божьими коровками и черных трениках.

— Здравствуйте, я помощник прокурора Караваева Ольга Николаевна — представилась Оля — Я бы хотела поговорить с Леонидом и Ксенией Куликовыми.

— Ну, я Ксения — нехотя протянула темноволосая — А Вы по какому вопросу?

— Я насчёт смерти Вашей сестры Янины Агаповой — пояснила Караваева

— Рыжей-бесстыжей? — прыснула Ксения — Ладно, заходите.

Девушка провела помощницу прокурора в гостиную, где перед телевизором сидел тощий бледный мужчина средних лет с коротко стрижеными русыми волосами.

— Пап, к нам из прокуратуры пришли насчёт Янки.

— И что же Вы хотите узнать? — недоумевал хозяин дома

— Леонид Сергеевич, расскажите, какие у Вас и у Вашей дочери были отношения с Яниной? — начала допрос Ольга

— Нормальные. Отношения как отношения — спокойно ответил Куликов

— А вот по реакции Ксении у меня сложилось другое мнение на этот счёт — высказала свои сомнения Караваева

— Да избалованная Янка была! — вмешалась Ксюша — Привыкла, что внимание матери доставалось лишь ей одной. А тут мы с отцом появились. Мы-то к ней со всей душой, а эта коза всё ни в какую! Провоцировала нас на конфликт, а перед мамочкой своей нас демонами выставляла!

— Кхм… ну, я бы не сказал, что так уж сразу, — замямлил Куликов, потирая небритый подбородок. — Конечно, были нелады, да в какой семье их нет…

— Хватит, пап! — отрезала девушка, сдвинув длинные чёрные брови. — Что толку притворяться? Да и случай не тот. Вы бы нас сразу заподозрили, если бы мы начали сопли разводить. Ведь верно? А нам скрывать нечего. Да, я сестру терпеть не могла, грохнули её — и ладно, но самой руки марать… я ещё не сбрендила.

Ольга внимательно смотрела на свою собеседницу, не в силах отделаться от ощущения, что не она, а эта девушка с холодными чёрными глазами и отрывистым голосом направляет разговор.

— Скажите, Янина часто ходила через лесопарк? — поспешила она сменить тему.

— Чаще всего, — хмыкнула Ксения, садясь в потёртое кресло. — С её-то деньгами, конечно, можно было бы не экономить на маршрутке.

— А она говорила вам, что видела каких-нибудь, ну, подозрительных личностей в парке?

— Да вроде нет… — снова забормотал глава семейства.

— Сам подумай, стала бы она, — осадила его дочь. — Кто она и кто мы ей. Уж скорее бы она нас ему скормила, чтоб воздух не отравляли.

Ольга почувствовала, что Ксения раздражает её.

— Давайте вернёмся к событиям вторника, — твёрдо заговорила она. — Вы знали, что Янина не придёт ночевать?

— Не то чтобы знали, — протянул Куликов, — просто предположили… Яночка очень много занималась, она ведь унаследовала все деньги своей матери и хотела открыть бизнес…

— Она бы скорее удавилась, чем вложила их в нашу парикмахерскую, — криво ухмыльнулась за его спиной Ксения.

— И поэтому она часто приходила домой поздно или совсем не приходила, — скороговоркой зачастил Куликов, явно стараясь заглушить нелестный комментарий дочери. — Поэтому мы не удивились и сели играть в «Клуэдо».

— Во что?

— «Клуэдо», игра такая, — ворчливо объяснила Ксения и сняла с книжной полки большую блестящую коробку.

— А-а, — припомнила Ольга, — это вроде «Мафии», но надо угадать, кто и как.

— Грубо говоря, да.

— А разве в «Клуэдо» можно играть вдвоём?

— Мы привыкли, — пожала плечами Ксения. — Втроём играть было нереально: Янка то тупила, как младенец, то угадывала за двадцать минут, как будто в карты подглядывала. Ну, а в тот вечер мы сыграли две партии, с одиннадцати часов и где-то до половины первого. Кстати, если вас так интересует — вот наши записи за ту ночь.

Она сняла крышку с коробки и извлекла два печатных бланка с табличками. Один листок был исписан твёрдым угловатым почерком, второй — неуверенным, дрожащим. На первом листке в каждой табличке стояло по крестику.

— «Голубева, терраса, верёвка», — прочитала Ольга. — Я смотрю, вы выиграли?

— Оба раза, — небрежно подтвердила Ксения.

— Ксюша всегда выигрывает, — подобострастно захихикал Куликов, за что был награждён до-вольно кислым взглядом.

— Ну что нового? — спросил Саша. — Есть какие-то пересечения между жертвами?

— Пока никаких, — вздохнула Ася, протирая очки бархоткой. — Они жили в разных микрорайонах, учились в разных школах. Я даже проверила место работы Сурбениной, и тут мимо. Она работала в столовой на территории технопарка, туда ходят только работники предприятий. А у тебя что?

— А я нашёл первое летописное упоминание о Ботанике, — довольно объявил Сашка, поворачивая к напарнице монитор. — Смотри, вот эта статья вышла две недели назад.

Заголовок, набранный кричащими красными буквами чуть ли не семьдесят второго кегля, гласил: «Будут ещё жертвы». Под ним стояла фамилия — «Я. Чайкин».

— Тут написано, что листья клёна имеют символическое значение, — протянула Ася, — потому что клён символизирует уничтожение тёмных сил… По этой логике получается, что наш маньяк повёрнут на мистике. Да тут все мелочи расписаны как сценарий для фильма ужасов!..

— А все последующие статьи так или иначе повторяют измышления Чайкина, — подхватил Саша. — Откуда у него только информация?

— Может, утечка в полиции? Надо Оле позвонить.

— Подожди, — Саша снова повернул к себе монитор, — сначала найдём контакты этого Чайкина… С ума сойти! Прикинь, его три дня назад приняли в газету «Трибуна» на должность редактора криминальной хроники, а до этого ни одной сколько-нибудь заметной публикации.

— Подозрительный взлёт, — согласилась Ася. — А может, он их специально убил, чтобы прославиться? Я где-то читала про такое.

— Кто его знает, — проворчал Сашка.

Развалившись в своём кожаном кресле, Подколёдный с недовольным видом глядел на экран своего планшета.

— Пока ничего нового, — мрачно констатировал он. — Прокуратура уже два часа как взяла на контроль самое резонансное дело месяца, а им и дела нет. Ну конечно, звёзды им интереснее. А то, что прокуроры, жизни не жалея, делают всё, чтобы спасти их жалкие шкуры…

Его страстный монолог был прерван телефонным звонком. Подколёдный в нетерпении цапнул трубку.

— Прокурор Подколёдный слушает!

— С вами говорят из редакции газеты «Голос города», — послышалось из трубки обворожительное сопрано. — Нам стало известно, что прокуратуре передали на контроль дело Ботаника. Что вы можете сообщить о ходе расследования?

— Кхе-кхе, — Подколёдный самоуверенно откашлялся. — В настоящее время ведётся работа по всем направлениям. Мы отрабатываем несколько версий, и я, младший советник юстиции Подколёдный, лично контролирую каждую из них…

Звонок Аси настиг Ольгу в тот момент, когда она выходила из дома Куликовых.

— Ась, ну вы тут с Сашкой чего узнали?

— Оль, тут такое дело — начала Коровина — Выяснилось, что первое упоминание о Ботанике было две недели назад. Судя по статье, наш маньяк — фанат мистики и ужастиков, поскольку листья клёна символизируют избавление от тёмных сил. И все статьи о Ботанике писал журналист по фамилии Чайкин. Только мы так и не поняли, откуда у него столько информации.

— Может, в следственном комитете произошла утечка информации — предположила Оля — Сейчас проверю эту версию.

После получения новой информации Ильин поспешил вернуться в кабинет Бабиченко.

— Ну что, Павел Естигнеевич, сознаваться будем? — спросил старший советник юстиции

— В чём? — Бабиченко состроил удивлённую гримасу

— Вы из себя дурачка не стройте — сказал ПалТиныч — Мне всё рассказали и про красители, и про Ваши угрозы в адрес Токмаковой.

— А, так Вы про это. Так мы не знали, что красители-то ядовитые. А как узнали, так сразу прекратили ими пользоваться — стал оправдываться толстяк — И не убивал я Витку, мы в ту ночь с охранником моим — Власом Карасёвым — на даче с тёлками были. Вот Вам телефоны Лорены и Лионеллы, а Власа Вы можете в столовой найти.

Дождавшись, когда Ильин покинет кабинет, Бабиченко тут же набрал номер Карасёва.

— Слушай сюда, нас прокуроры насчёт Токмаковой пасут. Говори так, как я тебе велел, и чтобы без проколов!

Следователя Неудачу Ольга нашла в расположенном недалеко от здания следственного комитета сквере.

— Артём, здравствуйте — поздоровалась Караваева

— А, Ольга, сколько лет, сколько зим! — Неудача обрадовался встрече — Какими судьбами к нам? Наверное, по делу Ботаника?

— В какой-то степени да — пояснила Оля — Дело в том, что в статьях журналиста Чайкина описаны детали преступлений. И, собственно говоря, мне интересно, откуда он знает подробности?

— Чайкин... — задумался Артём — А, вспомнил такого. В последнее время я часто видел его рядом с нашим оперативником Вадимом Лазаревым. А после этих бесед и выходили все статьи.

— Это что же получается, Вадим сливал информацию? — догадалась помощница прокурора

— Именно — Неудача подтвердил догадку — Я Вадю к стенке потом прижал, и он сознался, что за хорошие деньги рассказывал всё этому Чайкину.

— А как я могу найти этого Чайкина? — поинтересовалась Ольга — Просто он нам может рассказать что-то важное.

— Сейчас пойдём к Вадиму, и он даст его координаты — ответил Артём

Влас Карасёв сразу произвёл на Павла Валентиновича неприятное впечатление. И вправду, что можно подумать о человеке с бритой головой и многочисленными тюремными татуировками?

— Вы Влас Карасёв? — Ильин подсел к бритоголовому

— Ну, я. И чё? — нагло спросил Влас

— А я из прокуратуры, Ильин моя фамилия. Мы расследуем убийство Виты Токмаковой, и Ваш шеф сказал, что в ночь убийства Вы с ним были в бане с проститутками. Это так?

— Ну да. Я шашлык жарил, босс с девочками развлекался.

— А шашлык Вы где жарили? — уточнил Ильин

— В Караганде! — нахамил охранник — Во саду у бани.

— А Вы никуда не отлучались?

— Пару раз отходил отлить, как все нормальные люди. Но в остальное время был на своём месте, можете проверить.

— Проверим, обязательно проверим — сказал Павел Валентинович, после чего удалился.

В сквере напротив редакции газеты «Трибуна» было тихо и чисто. Ольга присмотрела себе железную скамеечку с витой спинкой и машинально подобрала с неё несколько мокрых, буровато-красных кленовых листьев.

Внезапно из-за её спины послышался молодой резкий голос:

— Готовитесь к встрече с Ботаником, а?

Помощница прокурора обернулась. Перед ней стоял совсем молодой парень в красной куртке из шотландки, с торчащими надо лбом волосами цвета выгоревшей соломы.

— Значит, это вы мне звонили, — заключил он. — Вы от Вадьки Лазарева по поводу Ботаника, да?

— Отчасти да, — согласилась Ольга, — я действительно по делу Ботаника. Только я не от вашего дружка Лазарева, — она вынула из сумочки удостоверение. — Караваева Ольга, прокуратура.

Чайкин резко повернулся, но Ольга отточенным движением сцапала его за рукав:

— Куда? Мы ещё не договорили!

— Вы не имеете права! — заверещал журналист, пытаясь вывернуться из цепкой Ольгиной хватки. — Я представитель свободной прессы!

— Да знаю я уже, кто вы, — процедила Ольга, — вы жулик и нарушитель тайны следствия. И я ничуть не удивлюсь, если именно вы своими статьями спровоцировали Ботаника на новые преступления. Так что жизни Янины Агаповой и Виты Токмаковой и на вашей совести.

— Не передёргивайте, — запротестовал Чайкин, — о Ботанике весь город кричит.

— С вашей подачи, — холодно напомнила Ольга. — Может, всё-таки расскажете, как вам в голову пришло раздуть из этого сенсацию?

— Ну извините, — Чайкин неохотно присел на скамеечку, — каждому жрать надо. А я, представьте себе, хочу есть хлеб не только с маслом, но хорошо бы и с колбасой. Вот такой я несоветский человек.

— Да уж, плакат «Не болтай» явно вас не затронул, — нахмурилась Ольга.

— Может, в вашей работе достаточно бумажки хорошо перекладывать, чтобы карьеру сделать, — не замечая её, продолжал Яков, — а у нас специфика своя. Знаете, сколько таких, как я, молодых, перебиваются за три рубля в колонке гороскопов? Или пишут, в какой магазин китайские кроссовки завезли? Тут надо лезть вперёд, как на гору, хвататься, за что получится — соображаете? А тут Вадька возьми да и ляпни при мне про это убийство. Да это же просто подарок судьбы! Висяк, трупак, листья… из этого же можно такую конфетку соорудить, что просто ух!

— Вот вы и соорудили, — констатировала Ольга.

— Ну а что? Разве ж я думал, что этот чокнутый опять начнёт тёлок душить? Нет, ну реально стрёмно, конечно, но с другой стороны, он меня кормит…

— Да вы сволочь, — с плохо скрываемой злобой сказала Ольга, — и хуже всего, даже не представляете, какая. И я непременно добьюсь, чтобы вас сняли с работы и отдали под суд.

Ильин поднялся в лифте на восьмой этаж и три раза нажал кнопку звонка. За дверью подозрительно долго возились и шуршали, потом щёлкнул замок, и перед прокурором появилась пышногрудая кудрявая блондинка в весьма фривольном пеньюаре изумрудного цвета и домашних туфельках с меховой опушкой.

— Ты что ж не сказал, что в форме будешь? — промурлыкала она, устремив на него карие, не сказать чтобы переполненные интеллектом глаза. — Любишь ролевые игры, красавчик?

— Это форма не ролевая, а служебная, — строго сказал Ильин. — И разговор у нас с вами и вашей подругой будет серьёзный. Я из прокуратуры.

— Пошёл ты сам знаешь куда! — взвизгнула девица и попыталась закрыть дверь, но Ильин решительно потянул ручку с другой стороны:

— Послушайте, я вам решительно не советую поднимать шум. Вы же не хотите, чтобы вас вызвали повесткой, правда?

Жрица любви разжала пальцы.

— Да скажешь тоже к ночи… — она передёрнула плечами и откинула дверную цепочку. — Проходи. Лионелка! — окликнула она в глубину коридора. — Прикройся, этот по делу!

— А как вас называть прикажете? — Ильин повесил куртку и вслед за блондинкой прошёл в кухню. Там на ковровом «уголке» сидело ещё одно «погибшее, но милое создание» более модельного типажа, с длинными загорелыми ногами и прямыми платиновыми волосами. Её наряд с тигровым принтом был, несмотря на предупреждение напарницы, ещё более откровенным и состоял из микроскопических шёлковых шортиков и свободной маечки на тонюсеньких бретельках. — У вас по паспорту какие имена?

— Такие и есть, — длинноногая красотка манерно зевнула. — Сестра — Лорена, а я — Лионелла. Родаки постарались. Помните, тогда сериалы всякие мексиканские показывали, про Марианну, про Просто-Марию и ещё там… Ну и это. Увековечили. — Она снова зевнула и сунула в открытый пухлый ротик большую конфету с коньяком из стоявшей на столе коробки.

— Ну и, сами понимаете, с такими именами известно, куда идти, — прибавила Лорена, садясь рядом с сестрой. — Так чего вам надо?

— Меня интересует ваш клиент, которого вы, кхм, ублажали в прошлый четверг, — объяснил Ильин. — Некий Бабиченко Павел Евстигнеевич.

— А, этот, — протянула Лионелла, закинув ногу на ногу. — Шрек усатый. Точно, он нам в тот четверг позвонил. Он типа знакомый Виктора Викторыча … проверенный клиент, короче, — торопливо уточнила она. — Позвал нас на дачу.

— Не, чего тухлить, оттянулись мы здорово, — подхватила Лорена, — жирный-то он жирный, а по этому делу — ого-го! Сауна у него с бассейном, с баром, шашлык он нам обеспечил.

— А кто шашлык жарил? — перебил Ильин.

— Такой противный мужик, типа охранника, который машину вёл, — ответила Лионелла, — бритый, как бандит. Мы сначала с Лоренкой очканули даже, а то уже был случай… Но он даже на глаза нам особо не показывался. Возился снаружи с мангалом.

— А Бабиченко?

— А наш хоббит был всё время с нами, — в один голос пропели девицы, — мы его не отпускали до самого утра!

— Ясно, — заключил Ильин. — Больше он с вами на связь не выходил?

— Нет, — вздохнула Лорена. — А жаль. Он мужик весёлый.

— И заплатил по двойному тарифу, — добавила Лионелла.

Охранник Гена расхаживал за своей стойкой и что-то бормотал себе под нос.

— Ты что, забыл чего? — окликнул его Белоногов.

— Да нет, — ответил Гена, — у меня пирожок чего-то не складывается.

— А, так ты тоже на это дело подсел? — усмехнулся Белоногов. — Ну давай, помогу.

— Я начал как-то так, — сообщил Гена:

у тёти поли спёрли швабру

преступный мир возликовал

— Недурно, — одобрил Белоногов, — а то про всех сочиняем, а про неё нет… «Преступный мир возликовал…» Тэкс… а что тётя Поля может делать без швабры?

— В прошлый раз она меня веником по ногам огрела, — вспомнил проходивший мимо Боец.

— Веник — это хорошо, — одобрил Белоногов, — ну, в смысле, для пирожка хорошо.

— Значит, так… — продолжал Гена, — «тогда она достала веник…»

— «И полетела брать живьём!» — обрадовано закончил Белоногов.

— Это кто это на венике полетел? — послышался с лестницы строгий голос тёти Поли.

— Да мы это… пирожки сочиняем, — Белоногов бочком попятился в противоположную сторону.

— Стоять! — прикрикнула старушка, уперев руки в боки. — Ну-ка, прочтите мне сначала свои дразнилки пирожковые.

Троица соавторов поёрзала, и, наконец, Гена неуверенно прочёл:

у тёти поли спёрли швабру

преступный мир возликовал

тогда она достала веник

и полетела брать живьём

— Так-так, — многозначительно покачала головой тётя Поля.

— Вот я и говорю, — нашёлся Белоногов, — стихи неправильные. Разве преступный мир с нашей тётей Полей справится?

— Ах ты, — уборщица погрозила пальцем, — Димка-подхалимка. Ну, смотри у меня!

В техотделе за столом собрались Ильин, Ольга, Саша и Ася, чтобы обсудить результаты расследования.

— Да, итоги неутешительные — начал ПалТиныч — Все наши версии развалились. Бабиченко с его охранником Карасёвым на даче развлекались, Куликовы играли.

— Может, это Чайкин сделал? — предположила Оля — Мало ли, вдруг он сам всё сделал, чтобы получился сенсационный материал?

— Исключено — отверг идею Саша — Я по билингу телефона проверил его алиби в ночи убийства, и он во всех трёх случаях был в ночных клубах.

— Слушайте, я вот чего подумала — сказала Ася — Может, мы слишком поверхностно ищем? Ну, мы школы там проверяли, институты, места работы. Может, у наших жертв было ещё что-то общее? Например, они посещали какие-то тренинги. Или ходили в одну парикмахерскую.

— Это, кстати, мысль — заметила Караваева

— Да, и ещё — добавил рыжий — Я почитал побольше статей про ботаника и выяснил, что некий Степан Горланов написал очень подробную статью о первом убийстве.

— Ну, проверка версий до завтра — сказал Ильин — А то рабочий день закончился. Значит так, я займусь Горлановым, а вы, лиловые кролики, проверьте, что ещё общего было между жертвами. Если что найдёте — звоните Оле.

— А раз рабочий день закончился, предлагаю сочинить по пирожку — предложил Саша

— Давайте — согласился Ильин — Я начну.

маньяк поймал меня в сарае

и стал пенять мне на жену

мол целый день мне жертв приводит

уже замучился душить

— Как раз по нашему делу — заметила Ася

— А теперь мой — продолжила Оля

пошла бы я на повышенье

да вот с помощником беда

я за двоих могу работать

придётся за троих ему