Тодзи Фушигуро: Зеро (гет)

В какой-то момент Тодзи перестал различать день и ночь. Время превратилось в бесконечную череду изнурительных тренировок и жестоких истязаний, где границы между светом и тьмой стирались под тяжестью усталости. Дни были полны ударов, пота и хриплых команд, а ночи — мучительной бессонницей.

Тело, словно предав разум, продолжало цепляться за существование: двигалось, дышало, сражалось.

Раз в пару недель проводилась необычная тренировка, где ученикам было разрешено использовать настоящее оружие в спаррингах: от коротких острых кинжалов с потертыми рукоятями до экзотических, почти футуристичных приспособлений вроде нунчаков с металлическими шипами или цепных клинков, звенящих при каждом движении. Даже если кто-то калечился, лекарь всегда мог подлатать все раны обратной техникой.

Тодзи остановил свой выбор на увесистом черном ноже, тяжелом, с широким лезвием, покрытым мелкими зазубринами. Он вертел его в ладони, будто играясь, а пальцы, испещренные ранами, двигались с пугающей уверенностью.

Напротив стоял его очередной противник, высокий парень, тот самый, что любил добивать Тодзи едкими насмешками и психологическими выпадами. Сейчас он хмурился, его взгляд метался от равнодушной фигуры отщепенца к кинжалу в его руке.

«Эта пустая рожа… над ним даже издеваться неинтересно. Может, если я оставлю несколько порезов на его теле, он проявит хоть чуточку эмоций?»

Однако, когда голос наставника раздался по всей тренировочной площадке: «Начали!» — в тот же миг лицо Тодзи изменилось. Его взгляд, до того рассеянный и пустой, вдруг сфокусировался, став холодным и острым, как лезвие в его руке.

Парень замер, ощутив, как по спине пробежал липкий озноб.

«Что-то… не так. Ребята правы: с ним творится что-то странное. Откуда это давление?»

Тодзи не стал ждать. Поменяв хват — теперь лезвие смотрело вниз, а пальцы крепче сжали рукоять — он рванул вперед. Противник едва успел поднять клинок, блокируя удар. Лезвия столкнулись с оглушительным скрежетом, искры полетели в стороны, и парень отшатнулся, чувствуя, как вибрация отдает в запястье.

«Что? Когда он успел тут оказаться? Он же был в десяти шагах… Убить меня захотел?»

Тодзи отскочил назад после парирования, его дыхание оставалось ровным, почти механическим. Затем он начал яростную серию атак — оппонент отступал, отчаянно отбивая удары, каждый из которых был точным и тяжелым, словно парень бил не ножом, а молотом.

Бездарный, по меркам клана, юноша двигался довольно быстро, не обращая внимания на собственные раны. Его тело, покрытое кровоподтеками, синяками и отеками, выглядело как карта страданий: бинты на руках местами пропитались свежей кровью, но он, казалось, этого не замечал.

— Не зазнавайся, дворняжка, лишь только потому что стал чуть сильнее! — выкрикнул противник.

Решив перехватить инициативу, он отбил очередной выпад Тодзи и, резко шагнув в сторону, нанес колющий удар в бок, но юноша среагировал мгновенно: нырнул под руку противника. Поймав запястье Кукуру в стальной захват, он рванул его на себя и, используя инерцию, перекинул через плечо. Оппонент рухнул на землю, а в следующий момент Тодзи уже был сверху: из положения лежа он ловко обвил ногами руку с клинком, выкручивая ее резким движением.

— Всё-всё, сдаюсь! — прохрипел бедолага, морщась от боли. Плечо горело огнем, сустав трещал, грозя выскочить из суставной ямки.

Победитель спарринга медленно поднялся. Он не протянул руку поверженному противнику, не сказал ни слова. Вместо этого его взгляд, холодный и равнодушный, скользнул по лежащему, как по куче мусора. Переступив через противника, он снова принялся крутить кинжал в руке, будто ничего и не произошло.

В этот момент двое других членов отряда — крепкий парень с коротким копьем по имени Такеши и худощавый, но быстрый Рэн с парой метательных ножей — переглянулись. Увидев унижение их товарища, они решили присоединится к потасовке.

— Крошка-уборщик, в последнее время ты слишком зазнался, тебе так не кажется? — процедил Такеши, выступая вперед и крепко сжимая копье.

Тодзи не ответил. Лицо его оставалось пустым, глаза смотрели куда-то мимо, но тело напряглось, готовое к рывку.

Первый боец, с которым он дрался, поднялся, подхватив свой клинок. Песок осыпался с его колен, движения были медленными, но выверенными. Он встал рядом с Такеши и Рэном, и трое начали обходить парня по кругу.

— Начнем тренировочный спарринг, — коротко скомандовал Такеши, и бой начался.

Поверженный член отряда бросился первым, метя клинком в грудь Тодзи, но тот, мгновенно среагировав, уклонился в сторону, пропуская лезвие в сантиметре от ребер. В тот же момент Такеши сделал выпад копьем, целясь в ноги, но парень отпрыгнул назад, моментально рванув на Рэна, который уже метнул один из своих ножей и был неудобным для него противником. Удар локтем в солнечное сплетение, и худощавый парень сложился пополам, выронив второй нож.

Тодзи подхватил его, теперь держа по клинку в каждой руке.

Такеши и первый боец напали вместе — один рубанул сверху, другой ткнул копьем в бок. Парень блокировал клинок скрещенными ножами — звон металла разнесся по площадке — и тут же отвел копье поворотом корпуса.

Рэн, отдышавшись, бросил в него горсть песка. Тодзи заморгал, пытаясь стряхнуть пыль с глаз, и в этот момент первый боец полоснул его по руке. Кровь капнула на песок.

Шаги загудели громче. Еще четверо из отряда Кукуру подошли ближе: Горо с топором, Аки с цепью и братья Кай с Сорой, оба с мечами. Они не раз проигрывали отпрыску главы в одиночных схватках за последнее время, и сейчас их терпение лопнуло.

Семеро окружили его.

Горо ударил топором, Тодзи ушел вниз, полоснув его по ноге. Аки хлестнула цепью — он поймал ее на нож и дернул, заставив девушку споткнуться. Кай и Сора пошли вместе, мечи мелькнули в воздухе. Парень отбил один удар, второй принял на предплечье — кровь потекла по руке.

С четырьмя Тодзи держался, но семеро сломили его.

Такеши ударил копьем в спину, пробив бинты. Парень упал на колено, дыхание сбилось. Рэн схватил его за волосы, Горо пнул в бок. Аки вырвала черный кинжал из его руки и вонзила в левую ногу, пригвоздив ее к земле. Кровь растеклась по песку.

— Достаточно! — внезапно раздался властный голос.

На тренировочную площадку шагнул Хироши. Его темная фигура выделялась на фоне песка, а шаги звучали глухо и уверенно. Члены отряда Кукуру тут же отступили, склонив головы в знак почтения.

Первый боец, которого Тодзи выиграл один на один, вытер пот с лица и выступил вперед.

— Господин Хироши, ваш сын опять перешел границы. Напал на одного из нас, хотя это против правил. Мои товарищи просто хотели помочь, — сказал он, стараясь держать голос ровным.

Остальные шестеро шагнули ближе, синхронно опустив головы.

— Просим прощения, великодушный глава, — выкрикнули они в один голос.

Мужчина перевел взгляд на Тодзи. Тот лежал на песке, кровь из пробитой ноги и разрезанного предплечья смешивалась с пылью, черный кинжал все еще торчал в ноге, пригвоздив его к земле.

— Чем скорее ты смиришься с неизбежным, тем проще тебе будет. Как бы ты не старался это скрыть, по твоему лицу отчетливо видно, что ты меня ненавидишь. Однако если хочешь кого-то винить, начни со своего упрямого тела, чертова мартышка.

— Да пошел ты, — прохрипел сын, песок скрипел между зубами, пока он сплевывал его вместе с кровью.

«Я ничего не могу проклясть, ублюдок. Ты сам знаешь, у меня нет этой твоей проклятой энергии», — его взгляд, полный ярости, скользнул по семерке бойцов, а затем остановился на отце.

Хироши нахмурился. Этот взгляд — дерзкий, непокорный — ему не понравился. Он коротко кивнул нескольким людям из свиты, стоявшим неподалеку.

— В яму его, — бросил он, не повышая голоса.

Двое подручных подошли к Тодзи. Один рывком выдернул кинжал из его ноги, а второй схватил его за плечи, игнорируя рану, нанесенную копьем в спину.

* * *

Проклятые духи рождались из проклятой энергии, а та, в свою очередь, появлялась из негативных человеческих эмоций: страха, злобы, отчаяния. Больницы, кладбища, школы, офисы — места, где жизнь кипела и ломалась, становились их очагами.

Клан Зенин отбирал духов второго ранга и ниже для дисциплинарной ямы, заключая их в барьер, из которого те не могли вырваться, но и люди, оказавшиеся внутри, были бессильны: проклятия уничтожались только проклятой энергией, оружием, пропитанным ею, или техниками шаманов. Обычная сталь, кулаки, даже взрывчатка были бесполезны. Порубленное проклятие со временем собиралось заново, словно вода в разбитой чаше.

Второй ранг по силе напоминал что-то, что можно разнести парой выстрелов из дробовика в упор. Первый ранг или особый — совсем другое дело, тут и танк бы не справился, а с особыми рангами сражались только сильнейшие шаманы страны.

Иногда твари пожирали друг друга, становясь сильнее, их проклятая энергия сгущалась, становясь плотнее. Когда Тодзи в очередной раз рухнул на дно ямы, что-то было не так. Рой затих, но давление навалилось тяжелее.

— Кха… — парень врезался в стену, кровь из разрезанного предплечья брызнула на холодный камень, оставив темный след.

На миг боль отступила, сменившись странным облегчением. Холод стены остудил пылающую спину, где копье оставило немаленькую рану.

«Я и вправду достаточно крепок… хах. Столько крови потерял, а все еще в сознании».

Тут на него бросилось проклятие, длинная пасть, усеянная зубами, как у крокодила, щелкнула в сантиметре от лица. Тодзи схватил ее обеими руками, пальцы впились в склизкую плоть, мышцы напряглись до дрожи. Кровь текла по запястьям, но он не дал твари сомкнуть челюсти.

«Терпеть».

Рванув вбок, он оттолкнул ее и пополз к другому краю ямы, хрипло дыша. Через несколько шагов что-то ударило по лицу: хлесткое, быстрое, будто щупальце проклятия с телом, похожим на яйцо. Кожа на щеке загорелась, кровь смешалась с потом.

«Терпеть».

Потом из-под колонны выскользнула тварь — маленькая, но резвая. Она вцепилась в щиколотку, зубы пробили кожу. Тодзи рухнул, ударившись коленом о камень, и начал пинать ее свободной ногой. Удары выходили слабыми, тварь только сильнее сжимала хватку.

«Ради чего я все это терплю?» — мысль резанула его, как нож, и разум поплыл. Кровь уходила из тела, сознание гасло рывками.

Издевательства, боль, яма — все это подтачивало его, но он балансировал на грани нового рубежа.

И в тот момент что-то произошло.

Начав считывать всю окружающую его информацию методом вычитывания, отбросив логику и подключив все пять органов чувств, до него наконец дошла одна простая истина:

«Я хотел видеть как они. Думал, без этого не выжить среди шаманов, но мне нельзя быть как все».

Свет и тень стали резче, звуки — громче: скрип зубов о камень, шорох падающих обломков колонн, тяжелое дыхание тварей. До этого он пытался разглядеть проклятия глазами, как шаманы, цепляясь за зрение. Теперь же чувства обострились, будто кто-то смахнул пелену.

Он ощущал их — не видел, а знал, где они, как движутся, как дышат.

Очертания проклятий проступили в голове не картинкой, а пониманием. Он улавливал их шаги, их удары, их намерения, словно читал мир вокруг на каком-то новом уровне.

«Есть то, что могу видеть лишь я».

* * *

Дорогие читатели, если вам понравилась данная работа — не забывайте прожимать лайки и писать свои комментарии! Именно от вашего актива зависит в каком темпе будет писаться и выходить работа) Всё в ваших руках!

Больше глав здесь: https://boosty.to/whier