Паразит: Учение о жизни (джен)

Прошло несколько дней с момента первого убийства. Синъити пытался жить, как прежде, но это оказалось невозможным. Он чувствовал, как мир вокруг него стал другим. Друзья, одноклассники, даже его родители — теперь они казались ему далекими, почти чужими. Самое страшное заключалось в том, что он начал замечать перемены не только в сознании, но и в теле.

По утрам он больше не чувствовал усталости, даже если спал всего пару часов. Его зрение стало настолько острым, что он мог различать отдельные листья на деревьях за десятки метров. Его тело больше не казалось хрупким — наоборот, он чувствовал странную лёгкость, которая пугала его даже больше, чем сам факт сосуществования с паразитом.

«Ты адаптируешься», — безразлично сообщил Миги, когда Синъити заметил, что раны, которые раньше заживали неделями, теперь исчезали за считаные часы.

— Но адаптироваться — значит измениться, — пробормотал он.

«А изменение — это плохо?»

Синъити промолчал. Ему хотелось верить, что он остается человеком, но всё больше мелких деталей намекали на обратное.

Изменения не могли остаться незамеченными. Его мать начала подозревать, что с сыном что-то происходит. Однажды вечером, когда он вернулся домой, она встретила его у порога.

— Синъити, подожди, — её голос был обеспокоенным. — Ты… какой-то другой.

— В каком смысле? — он пытался выглядеть спокойным, но чувствовал, как внутри поднимается тревога.

— Ты стал… холодным. Раньше ты был эмоциональным, а теперь… Я не знаю, как сказать, но это пугает.

Синъити сжал кулаки. Он хотел сказать ей правду, но что бы это изменило? Она бы не поверила, а если бы поверила — бояться стала бы ещё сильнее.

— Всё в порядке, мама. Просто устал.

Её глаза сузились. Она не поверила. Но не стала настаивать.

Единственный человек, который всё ещё пытался тянуть его обратно в прежнюю жизнь, была Сатоми. Она замечала, что Синъити избегает её, что в его глазах исчезло что-то важное. Но, в отличие от других, она не отворачивалась. Наоборот — пыталась понять.

— Может, погуляем после школы? — предложила она, робко улыбаясь.

Он хотел отказаться. Но он также понимал, что если не попытается удержаться за нормальную жизнь сейчас, то потеряет её навсегда.

— Да. Давай.

Прогулка по парку оказалась странной. Раньше такие моменты казались ему обычными, но теперь он чувствовал себя неуютно. Он слышал слишком много — дыхание прохожих, шум их шагов, разговоры людей, находящихся далеко за пределами нормального слуха. Его руки не дрожали, как раньше, когда он случайно касался руки Сатоми. Всё было… слишком спокойно. Будто он был отстранённым наблюдателем.

— Ты не такой, как раньше, — наконец сказала она.

— Что ты имеешь в виду? — он знал ответ, но хотел услышать её слова.

— Ты… изменился. Ты стал каким-то... бесчувственным. Будто ты далеко отсюда, даже если находишься рядом. Что случилось?

Он открыл рот, но не знал, что сказать. Ведь даже если бы он признался — она бы не поверила. Вместо ответа он отвёл взгляд, и это было худшим решением.

— Ты не доверяешь мне, — тихо сказала она.

— Это не так… — начал он, но осёкся.

Потому что это было именно так.

Тем же вечером Синъити встретился с очередным паразитом. Это была женщина. Молодая, с длинными тёмными волосами и холодным взглядом. Она стояла в тени переулка, глядя прямо на него.

— Ты не такой, как мы, — спокойно сказала она. — Но и не человек.

Синъити сжал кулаки.

— И что теперь?

Она усмехнулась.

— Теперь ты должен решить, кто ты. Потому что рано или поздно тебе придётся встать на чью-то сторону.

Она сделала шаг вперёд, и его тело напряглось. Но она не атаковала. Просто изучала его.

— Ты не хочешь убивать, да? Но что ты будешь делать, когда на кону будет твоя жизнь? Или жизнь твоих близких?

Синъити молчал.

— Вот и я так думала, — она развернулась и ушла, не бросив ни слова на прощание.

Он долго стоял на месте, пытаясь осознать произошедшее. А затем понял — он встретил паразита, который не пытался его убить.

И это пугало его даже больше.

Вернувшись домой, он закрылся в своей комнате и упал на кровать. Он чувствовал себя истощённым, но не физически — морально. Впервые за долгое время он боялся самого себя.

— Я всё ещё человек? — прошептал он в темноту.

«Если бы ты перестал быть человеком, ты бы не задавал этот вопрос», — ответил Миги.

Но его слова не приносили облегчения.