Паразит: Учение о жизни (джен)

Синъити Идзуми был самым обычным старшеклассником. Не спортсмен, не отличник, не звезда школы, а просто парень, который жил своей спокойной, ничем не примечательной жизнью. Его дни проходили в привычном ритме: утренний завтрак с родителями, уроки, перерывы на обед, тихие прогулки домой, редкие разговоры с друзьями и, конечно же, робкие попытки проводить больше времени с Сатоми Мурано. Всё было просто и понятно, пока одна ночь не изменила всё.

Синъити проснулся от странного ощущения. Что-то холодное и скользкое двигалось по его руке. Он хотел закричать, но не успел. Существо, похожее на змееобразного червя, обвило его кисть и направилось вверх по предплечью. В панике он схватил наушники, которые были рядом с кроватью, и обмотал руку проводом, сжимая его изо всех сил. Это остановило существу путь к мозгу.

Боль пронзила руку, словно её проткнули сотни иголок. Синъити вздрогнул, но от страха даже не смог закричать. Он почувствовал, как нечто чужеродное пронзается в его кожу, проникая внутрь. Боль длилась всего пару секунд, но показалась вечностью. Затем всё стихло.

Он проснулся на следующее утро в странном оцепенении. Правая рука чувствовалась иначе — лёгкость в движениях, которую он раньше не замечал. Пальцы двигались идеально плавно, без лишних усилий. Но самое страшное началось позже.

За завтраком, когда он потянулся за тостом, рука вдруг вытянулась в неестественно длинную форму, а пальцы превратились в что-то напоминающее щупальца. Синъити уронил тост и в ужасе отшатнулся. Он в панике посмотрел на свою руку, которая, будто ничего не было, снова стала обычной.

— Синъити, ты в порядке? — спросила мать, удивлённо посмотрев на него.

— Д-да… просто не выспался, — пробормотал он, сжимая ладонь в кулак.

Всё стало ещё хуже, когда рука… заговорила.

«Не паникуй. Теперь мы с тобой связаны», — прозвучал голос в его голове, но он точно знал, что слова исходили не от него.

Он побледнел, сдерживая крик. Миги, как позже назвалось существо, пояснил: он — паразит. Цель паразитов — захватывать человеческие тела и жить, используя их. Однако из-за случайности он оказался заблокирован в руке Синъити и не смог достичь мозга, что сделало их… партнёрами.

— Я могу полностью контролировать твою руку, но, кажется, ты тоже сохранил часть управления, — разъяснил Миги, безразлично наблюдая за испуганным лицом Синъити.

— Это… это сон? — прошептал Синъити, надеясь, что вот-вот проснётся.

— Нет. И тебе лучше привыкнуть к новому положению дел, — ответил Миги.

Первая ночь после этого разговора была худшей в жизни Синъити. Он не мог уснуть, глядя на свою руку, которая могла в любой момент вытянуться, принять любую форму. Она больше не принадлежала ему полностью. Кто он теперь? Человек? Полупаразит? Монстр? Эти вопросы разрывали его изнутри.

На следующий день в школе он старался вести себя как обычно, но любое движение вызывало страх. Что, если его рука вдруг заговорит на уроке? Что, если она снова вытянется? Он спрятал её в кармане, но это не помогло.

Сатоми заметила его напряжённость. Она подошла во время перемены, глядя на него с лёгкой тревогой.

— Ты какой-то странный, — сказала она. — Всё в порядке?

— Да, просто не выспался, — снова соврал он.

Миги, как назло, проявил активность именно в этот момент. Он пошевелил пальцами, и Синъити почувствовал, как рука словно живёт своей жизнью.

«Ты слишком нервничаешь. Расслабься», — заметил паразит.

Синъити скрипнул зубами. Расслабиться?! Он уже не чувствовал себя прежним. Страх перед самим собой давил на него.

Но ещё больше его пугало не это. Он начал понимать, что теперь видит и чувствует мир иначе. Он слышал, как двигаются мухи на другом конце класса, как стучит сердце одноклассников. Он знал, что если кто-то нападёт на него, он сможет убить этого человека одним движением руки.

И тут в его сознании всплыл первый важный вопрос: **что делает нас людьми?**

Если у него теперь есть нечто нечеловеческое, если его тело больше не принадлежит ему полностью… значит ли это, что он перестал быть человеком?

Его мысли прервались, когда он почувствовал нечто новое. Странную волну страха. Не своего страха, а… чужого. Он резко поднял взгляд и заметил мужчину, стоящего на другом конце школьного двора. Его взгляд был слишком… пустым. Глаза были холодны, лицо — застывшим.

«Это один из нас», — мгновенно сообщил Миги.

Синъити побледнел. Он понял: он больше не просто человек. Он оказался втянутым в нечто гораздо большее. И теперь у него не было выбора.

Синъити не мог отогнать тревожную мысль: он стал другим. Он больше не просто человек, и это пугало его сильнее, чем присутствие Миги. Встреча с тем мужчиной у школьного двора оставила в нем неприятный осадок. Он понял: в мире есть и другие, такие же зараженные… но не все из них остановились на руке.

«Ты слишком напряжён. Это вредно для тела», — заметил Миги безучастным тоном, когда Синъити в очередной раз перед сном пытался убедить себя, что всё это не более чем кошмар.

— Замолчи, — прошипел он, зарывшись лицом в подушку.

«Я не обладаю голосовыми связками, поэтому использую твою голову как резонатор. Разве не полезное знание?»

Синъити сжал зубы, но спорить с существом, которое буквально слилось с его телом, было бессмысленно. Он пытался игнорировать его, но это было сложно, когда твоя собственная рука иногда жила по своим правилам.

Следующие дни он провел, изучая свою «новую» конечность. Теперь он мог двигать пальцами с нечеловеческой ловкостью, улавливать звуки, которые раньше были для него недоступны. Даже зрение стало чётче. И хотя Синъити хотел бы думать, что это просто улучшенные рефлексы, правда была очевидна — он уже не был прежним.

Всё стало хуже в тот момент, когда он встретил первого врага.

Это случилось вечером, когда он возвращался домой. На безлюдной улице, под светом фонаря, он почувствовал что-то странное. Вибрация в воздухе, холодное давление на затылке. Ощущение напоминало тот страх, который он испытал при взгляде на мужчину у школьного двора.

«Будь осторожен. Кто-то наблюдает», — безэмоционально предупредил Миги.

Синъити обернулся. На противоположной стороне улицы стоял высокий человек в длинном плаще. Его глаза были застывшими, словно стеклянными. Затем он двинулся — быстро, слишком быстро.

Рефлексы сработали сами собой. Синъити рванул в сторону, и в тот же момент его рука изменилась. Миги вытянулся в длинное, лезвиеобразное щупальце и отбил атаку противника, чья рука также трансформировалась в остроконечное копьё.

— Ты такой же, как я… — прохрипел нападавший. — Но твой паразит неполный…

Сердце Синъити билось в бешеном ритме. Он не хотел сражаться. Он не убийца. Но этот человек… нет, не человек… он хотел его убить.

«Он опасен. Если ты не сделаешь первый удар, ты умрёшь», — произнёс Миги холодно.

Но он не мог. Не мог просто так взять и убить. Его противник не стал ждать. Новый выпад, ещё быстрее, и Синъити не успел бы среагировать, если бы не Миги. В считанные мгновения его рука метнулась вперёд и пронзила нападавшего в грудь.

Синъити услышал влажный звук разрывающейся плоти. Тело врага дрогнуло, а затем медленно осело на землю. Он смотрел на него в шоке, в панике. Его рука была покрыта кровью. Его. Рука.

— Чёрт… — прохрипел он, спотыкаясь назад. Его вырвало.

«Это было необходимо. Ты выжил», — Миги спокойно вернулся в свою обычную форму. «Нужно убираться отсюда. Труп привлекает внимание».

Но Синъити не мог двинуться с места. Он только что убил. Он не был монстром… или был? И если бы он не сделал этого, был бы мёртв сам. Разве это делает его убийцей? Или же это просто выживание?

На следующее утро он чувствовал себя опустошённым. Миги не понимал его терзаний. «Ты просто уничтожил угрозу. Разве не этим занимается человечество всю свою историю?»

Синъити не знал, что ответить. Его изменило не только присутствие паразита, но и сам факт того, что он начал рассуждать иначе. Он не хотел убивать, но в тот момент у него не было выбора. Или был?

За завтраком его мать с тревогой посмотрела на него.

— Ты плохо выглядишь. Ты болен?

— Всё в порядке, мама, — выдавил он.

Но внутри всё бушевало. Ему хотелось кричать. Хотелось сказать, что он больше не такой, как прежде. Что в его руке живёт нечто чуждое. Что прошлой ночью он стал убийцей.

Но он молчал.

В школе Сатоми снова заметила его изменившееся поведение.

— Ты как будто стал другим, — её голос был обеспокоенным. — Ты… в порядке?

Синъити хотел бы ответить «да». Хотел бы улыбнуться и сказать, что всё хорошо. Но это было бы ложью. Единственным существом, которому он мог доверять, был его собственный враг. Ирония судьбы.

«Ты стал сильнее», — подытожил Миги. — «Вскоре ты это примешь».

Но Синъити не был уверен, хочет ли он принимать это. Ведь тогда ему придётся признать, что граница между разумным существом и монстром — куда тоньше, чем он думал.

Прошло несколько дней с момента первого убийства. Синъити пытался жить, как прежде, но это оказалось невозможным. Он чувствовал, как мир вокруг него стал другим. Друзья, одноклассники, даже его родители — теперь они казались ему далекими, почти чужими. Самое страшное заключалось в том, что он начал замечать перемены не только в сознании, но и в теле.

По утрам он больше не чувствовал усталости, даже если спал всего пару часов. Его зрение стало настолько острым, что он мог различать отдельные листья на деревьях за десятки метров. Его тело больше не казалось хрупким — наоборот, он чувствовал странную лёгкость, которая пугала его даже больше, чем сам факт сосуществования с паразитом.

«Ты адаптируешься», — безразлично сообщил Миги, когда Синъити заметил, что раны, которые раньше заживали неделями, теперь исчезали за считаные часы.

— Но адаптироваться — значит измениться, — пробормотал он.

«А изменение — это плохо?»

Синъити промолчал. Ему хотелось верить, что он остается человеком, но всё больше мелких деталей намекали на обратное.

Изменения не могли остаться незамеченными. Его мать начала подозревать, что с сыном что-то происходит. Однажды вечером, когда он вернулся домой, она встретила его у порога.

— Синъити, подожди, — её голос был обеспокоенным. — Ты… какой-то другой.

— В каком смысле? — он пытался выглядеть спокойным, но чувствовал, как внутри поднимается тревога.

— Ты стал… холодным. Раньше ты был эмоциональным, а теперь… Я не знаю, как сказать, но это пугает.

Синъити сжал кулаки. Он хотел сказать ей правду, но что бы это изменило? Она бы не поверила, а если бы поверила — бояться стала бы ещё сильнее.

— Всё в порядке, мама. Просто устал.

Её глаза сузились. Она не поверила. Но не стала настаивать.

Единственный человек, который всё ещё пытался тянуть его обратно в прежнюю жизнь, была Сатоми. Она замечала, что Синъити избегает её, что в его глазах исчезло что-то важное. Но, в отличие от других, она не отворачивалась. Наоборот — пыталась понять.

— Может, погуляем после школы? — предложила она, робко улыбаясь.

Он хотел отказаться. Но он также понимал, что если не попытается удержаться за нормальную жизнь сейчас, то потеряет её навсегда.

— Да. Давай.

Прогулка по парку оказалась странной. Раньше такие моменты казались ему обычными, но теперь он чувствовал себя неуютно. Он слышал слишком много — дыхание прохожих, шум их шагов, разговоры людей, находящихся далеко за пределами нормального слуха. Его руки не дрожали, как раньше, когда он случайно касался руки Сатоми. Всё было… слишком спокойно. Будто он был отстранённым наблюдателем.

— Ты не такой, как раньше, — наконец сказала она.

— Что ты имеешь в виду? — он знал ответ, но хотел услышать её слова.

— Ты… изменился. Ты стал каким-то... бесчувственным. Будто ты далеко отсюда, даже если находишься рядом. Что случилось?

Он открыл рот, но не знал, что сказать. Ведь даже если бы он признался — она бы не поверила. Вместо ответа он отвёл взгляд, и это было худшим решением.

— Ты не доверяешь мне, — тихо сказала она.

— Это не так… — начал он, но осёкся.

Потому что это было именно так.

Тем же вечером Синъити встретился с очередным паразитом. Это была женщина. Молодая, с длинными тёмными волосами и холодным взглядом. Она стояла в тени переулка, глядя прямо на него.

— Ты не такой, как мы, — спокойно сказала она. — Но и не человек.

Синъити сжал кулаки.

— И что теперь?

Она усмехнулась.

— Теперь ты должен решить, кто ты. Потому что рано или поздно тебе придётся встать на чью-то сторону.

Она сделала шаг вперёд, и его тело напряглось. Но она не атаковала. Просто изучала его.

— Ты не хочешь убивать, да? Но что ты будешь делать, когда на кону будет твоя жизнь? Или жизнь твоих близких?

Синъити молчал.

— Вот и я так думала, — она развернулась и ушла, не бросив ни слова на прощание.

Он долго стоял на месте, пытаясь осознать произошедшее. А затем понял — он встретил паразита, который не пытался его убить.

И это пугало его даже больше.

Вернувшись домой, он закрылся в своей комнате и упал на кровать. Он чувствовал себя истощённым, но не физически — морально. Впервые за долгое время он боялся самого себя.

— Я всё ещё человек? — прошептал он в темноту.

«Если бы ты перестал быть человеком, ты бы не задавал этот вопрос», — ответил Миги.

Но его слова не приносили облегчения.

Ночной звонок в дверь разбудил Синъити. Он приподнялся, чувствуя странное беспокойство, и спустился вниз. Его отец, выглядя усталым, открыл дверь, а на пороге стояла полиция.

— Господин Идзуми, — один из офицеров посмотрел на него с сочувствием. — Нам очень жаль…

Всё поплыло перед глазами. Он не слышал слов, которые произносили полицейские. Он не мог дышать. Он видел лишь их губы, которые произнесли страшное: **его мать мертва.**

Её нашли на окраине города, в переулке. Обезображенную.

Но глубоко внутри он уже знал это.

«Я чувствовал её…» — пронеслось в голове. Глупая надежда, что его мать могла выжить, исчезла.

Но если она мертва… **что же пришло в их дом?**

— Синъити, что с тобой? — голос отца был слабым, едва слышным. Но он не мог на него ответить.

Он встал и направился в спальню. Закрыл дверь. Дыхание сбилось.

«Она… нет. Это не она…»

— Что ты делаешь? — спросил Миги, проявляясь на его руке.

Синъити не ответил. Он чувствовал, как холод сковал его тело, но в груди вспыхивал новый, неведомый жар. Не страх. Злость.

— Я не позволю… — прошептал он.

Новый порыв ветра за окном заставил его вздрогнуть, и дверь в его комнату медленно открылась. На пороге стояла **его мать**.

Но он уже знал правду. Это был паразит.

— Синъити… — голос был её. Но не её. В глазах не было тепла. Только пустота.

Он сжал кулаки.

— Ты не она, — произнёс он ровным голосом.

Она сделала шаг вперёд, и в ту же секунду Миги вытянулся в лезвие. Паразит остановился.

— Ты не собираешься обнимать мать? — спросила она ровным, пугающе спокойным голосом.

Синъити почувствовал, как его сердце сжалось.

**Это не она.**

Но тело предавало его. Оно хотело верить. Оно хотело броситься к ней. Но если бы он сделал это, она бы убила его. Он знал это. Потому что теперь он **чувствовал их.**

— Кто послал тебя? — его голос дрожал.

— Разве это важно? — её губы изогнулись в слабой, искусственной улыбке.

Он не ответил. Он сделал выбор.

Лезвие Миги взлетело.

Сражение было коротким, но оно изменило его навсегда. Он не помнил деталей. Только крик. Только вспышку боли. Только момент, когда паразит исчез в потоке своей же крови.

Тело Синъити дрожало, но не от страха. Он смотрел на свои руки, ожидая… чего? Слез? Но их не было.

Он не мог плакать.

Он больше не чувствовал.

После той ночи он стал другим. Отец, охваченный скорбью, не замечал, что сын изменился. В школе он больше не пытался казаться прежним. Он просто… существовал.

Но те, кто был внимателен, замечали. Сатоми смотрела на него с тревогой, но не решалась заговорить. Учителя замечали его хладнокровие, но не понимали, что с ним происходит.

А паразиты… Они **чувствовали**.

Теперь он видел их. Он **знал** их. В коридорах школы, на улицах города, среди прохожих — он мог определить, кто человек, а кто нет. Они смотрели на него иначе.

Он стал одним из них.

И это пугало его сильнее всего.

Прошло несколько недель. За это время он убил ещё троих паразитов. Без колебаний, без сожалений. Они были угрозой.

Но теперь Синъити задал себе вопрос: **когда он в последний раз чувствовал страх?**

Он больше не был тем парнем, который когда-то боялся собственной руки. Он больше не просыпался в холодном поту, не дрожал от мысли о новых атаках. Его тело стало сильнее, быстрее, почти нечеловеческим.

Но он не чувствовал боли. Не чувствовал… почти ничего.

«Это эволюция», — говорил Миги. «Ты больше не ограничен слабостью эмоций».

Но если так, то кто он теперь?

**Где граница?**

Его путь привёл его в подземную автостоянку, где его ждал новый враг. Он был крупнее, сильнее. Опытнее. В глазах его было презрение.

— Ты не такой, как люди, — сказал он. — Ты — ошибка.

Синъити не ответил. Он знал, что будет дальше. Их диалог был бессмысленным.

Они оба понимали, что только один из них выйдет отсюда живым.

Бой был жестоким. Быстрым. Враг двигался с невероятной скоростью, но Синъити уже не был человеком. Он видел каждое его движение, чувствовал его, предугадывал.

Рывок.

Рука, пронзающая плоть.

Враг замер, глядя на него в изумлении. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, но кровь уже заполнила его лёгкие.

И Синъити смотрел на него. Без эмоций. Без жалости.

Когда всё закончилось, он вышел на улицу. Холодный ветер обдувал его лицо, но он не чувствовал холода.

Сатоми стояла там. Она не знала, что он только что сделал. Но когда он посмотрел на неё, он увидел страх в её глазах.

— Что… что с тобой случилось? — её голос дрожал.

Он не ответил. Он не знал, что сказать.

Может быть, она видела правду.

Может быть, он действительно уже не человек.

**Философский вопрос: Оправдано ли изменение ради выживания?**

Синъити знал, что ради выживания он изменился. Но если цена за это — потеря самого себя, стоило ли оно того?

Он не знал ответа.

Но знал одно: пути назад больше нет.

После последней битвы Синъити понял, что его жизнь теперь состоит только из одной цели — борьбы. Борьбы с паразитами, с миром, но больше всего — с самим собой. Однако впервые за долгое время он почувствовал нечто иное, когда увидел её.

Тамия Рёко.

Она сидела за столиком в кафе, спокойно пила чай, пока её младенец спал в коляске рядом. Это зрелище было нелепым и пугающим одновременно. Паразит, существование которого казалось ему угрозой для всего человечества, теперь выглядел… мирным.

— Присаживайся, — сказала она, даже не подняв глаз.

Синъити почувствовал, как внутри него нарастает тревога. Он хотел уйти, но вместо этого сел напротив.

— Ты следила за мной? — спросил он ровным голосом.

— Нет. Но мы оба знаем, что наши пути не могут не пересечься.

Он стиснул зубы.

— Чего ты хочешь?

Она слегка улыбнулась, сделала ещё один глоток чая и указала на ребёнка.

— Ты можешь ответить на один вопрос, Синъити? Что делает тебя человеком?

Он замер. Этот вопрос преследовал его с той ночи, когда он понял, что больше не чувствует страха. Что его тело стало другим. Что он изменился.

— Эмоции? — ответил он неуверенно.

Рёко покачала головой.

— Эмоции могут быть ложными. Могут быть слабостью. Так же, как могут быть силой. Они — часть вашего вида, но не определяющий фактор.

Синъити нахмурился. Он не понимал, к чему она ведёт.

— Чего ты добиваешься? Почему не убиваешь людей, как остальные? — спросил он.

— Потому что я хочу понять, — спокойно ответила Рёко. — Ты думаешь, что паразиты — просто хищники, но так ли это? Мы убиваем, чтобы выжить. Но разве люди не делают того же?

Синъити сжал кулаки.

— Вы пожираете людей!

Она взглянула на него с лёгким сожалением.

— А люди пожирают животных. Разве мы так уж отличаемся?

Ему не нашлось, что ответить.

Следующие дни Синъити пытался выкинуть этот разговор из головы, но он не уходил. В глубине души он знал, что его взгляды на паразитов начали меняться. Не все из них были кровожадными убийцами. По крайней мере, не все были хуже самих людей.

На следующий день по телевизору показали новость: человек убил свою семью из-за долгов. Синъити смотрел на экран, чувствуя, как его разум противится пониманию. Он видел, как паразиты разрывали людей на части, но люди не были лучше.

Рёко была права. Они не хищники. Они — другая форма жизни. И теперь вопрос стоял иначе: кто из них больше монстр?

Миги молчал долгое время, но наконец заговорил:

«Ты размышляешь слишком много. Тебе стоит просто следовать инстинктам».

— Разве ты не сказал, что инстинкты — это не всегда правильно? — спросил Синъити.

«Да. Но сомнения мешают выживанию».

— А если я не хочу просто выживать? А если я хочу понять?

Миги замер, а затем ответил:

«Это глупо. Но, возможно, именно это делает тебя человеком».

Синъити усмехнулся. Даже Миги начал понимать разницу.

Вскоре Синъити вновь столкнулся с паразитом. Он был таким же, как все те, с кем он сражался ранее — беспощадным, жаждущим крови. Но на этот раз он не чувствовал злости. Только холодное понимание.

— Ты либо убиваешь, либо умираешь, — произнёс враг.

Синъити кивнул. Да, теперь он это знал. Но разница была в том, что он **выбирал**.

Бой был коротким. Он победил. Он выжил. Но впервые он понял, что не ненавидел своего врага. Это было просто неизбежность.

**Человечность — это выбор**

Позже той ночью он снова встретился с Рёко. На этот раз он сам её нашёл.

— Я понял, — сказал он, глядя на неё.

Она кивнула.

— Хорошо. Тогда, возможно, ты поймёшь и другое: мы не просто твои враги. Мы — часть этого мира. Как и ты.

Он не знал, сможет ли принять это. Но знал одно: он больше не видел границы между ними.

Теперь всё зависело от того, кем он сам хотел быть.

После встречи с Тамией Рёко Синъити не мог избавиться от одной мысли: а если он уже не человек? С каждым новым боем, с каждой каплей крови, что оставалась на его руках, он чувствовал, как пропадает страх. То, что раньше наполняло его ужасом, теперь стало нормой.

И это пугало его больше всего.

Сатоми больше не спрашивала, что с ним происходит, но он видел тревогу в её глазах. Видел, как она смотрит на него, словно ожидая, что он снова станет прежним.

Но этот человек умер в тот день, когда его мать… нет, **то**, что выглядело как его мать, пришло к нему в дом.

— Ты совсем не боишься? — однажды спросила его Сатоми, когда они сидели в парке после школы.

— Бояться чего? — он склонил голову.

— Всего. Ты будто бы… перестал чувствовать страх, гнев, радость. Ты больше не улыбаешься.

Он не нашёл, что сказать.

Миги заговорил в его голове: «Она права. Эмоции в тебе угасают. Это эволюция».

Синъити сжал кулаки.

Но стоило ли оно того?

Ещё один паразит появился в городе. И на этот раз он не пытался скрываться. Его атаки были жестокими, кровавыми, безжалостными. Синъити прочитал об этом в газетах. Его тело больше не реагировало на такие новости, но внутри всё же вспыхнуло что-то далёкое, почти забытое — злость.

— Ты собираешься его убить? — спросил Миги.

— Разве у меня есть выбор? — ответил он, натягивая куртку. — Или ты предлагаешь мне стоять в стороне?

Миги промолчал.

Он нашёл паразита ночью, на заброшенной стройке. Это был высокий человек с пустым взглядом и тонкой улыбкой, пропитанной презрением.

— Вот и ты, — паразит изучал его так же внимательно, как Синъити изучал его.

— Ты убил людей, — сухо сказал Синъити.

— Конечно. Разве не в этом суть выживания? Разве ты не сделал то же самое? — его улыбка стала шире. — Или ты всё ещё цепляешься за свои человеческие эмоции?

Что-то в этих словах взбесило его. Он сделал шаг вперёд.

— Я не такой, как ты.

— Ах… но ты и не человек, верно?

Синъити не ответил. Просто бросился в бой.

Бой, который показал правду.

Этот паразит был быстрее других. Сильнее. Он двигался с нечеловеческой скоростью, его атаки были резкими, смертельными. Но Синъити уже знал, как сражаться.

Он больше не боялся боли.

Он больше не боялся смерти.

И когда его лезвие вонзилось в плоть врага, он не почувствовал ничего.

Паразит упал на колени, его глаза всё ещё были полны странного удовлетворения.

— Ты… становишься… как мы… — прохрипел он, прежде чем замереть навсегда.

Синъити стоял над его телом, смотрел на свои руки, покрытые кровью, и задавал себе один вопрос: Разве он не был прав?

Возвращаясь домой, он поймал своё отражение в витрине магазина. На секунду он не узнал себя.

В глазах больше не было ни тепла, ни страха, ни даже гнева. Только холодное безразличие.

И тогда он понял: он уже не человек.

Но если он не человек, то кто он?

Позже той ночью он сел на кровать и посмотрел на свою руку. Миги молчал, словно тоже что-то осмысливал.

— Скажи мне честно, Миги… — Синъити глубоко вздохнул. — Где проходит грань между человеком и чудовищем?

Миги задумался, а затем ответил:

— Возможно, её никогда и не было.

Синъити всё больше чувствовал, что он застрял между двумя мирами. Он не мог назвать себя человеком, но и не был паразитом. В школе он продолжал играть роль обычного старшеклассника, но сам знал, что это ложь. Сатоми всё чаще смотрела на него с тревогой, а отец практически перестал замечать его. В глазах других он был человеком, но внутри…

Он изменился.

Однажды, возвращаясь домой, он остановился перед витриной магазина и снова посмотрел на своё отражение. Ему казалось, что глаза стали холоднее, а осанка — другой. Он больше не выглядел уставшим, его тело стало сильнее, но с ним ушло что-то важное.

— Я всё ещё человек? — пробормотал он.

«Если бы ты перестал быть человеком, то не задавал бы этот вопрос», — спокойно отозвался Миги.

Синъити ничего не ответил. Он не был уверен, что Миги прав.

В ту ночь он снова встретился с Тамией Рёко. Она ждала его в парке, её ребёнок мирно спал в коляске. Впервые он почувствовал, что паразит смотрит на него не как на врага.

— Ты изменился, — заметила она.

— Я это знаю, — он скрестил руки на груди. — Ты звала меня. Зачем?

Рёко посмотрела на небо, будто размышляя о чём-то глубоком.

— Я наблюдала за вами, людьми. Паразиты живут, руководствуясь инстинктами. Мы охотимся, потому что должны, но в тебе этого нет. Ты другой.

Синъити нахмурился.

— И что с того?

Рёко наклонилась над коляской, нежно поправляя одеяло на своём ребёнке.

— Люди говорят о морали, о том, что такое правильно и что неправильно. Но когда дело доходит до выживания, все правила исчезают. Разве нет?

— Ты говоришь, как будто… — он осёкся. — Как будто ты понимаешь людей.

Она тихо рассмеялась.

— Возможно, я ближе к вам, чем ты думаешь.

Миги шевельнулся.

«Она говорит разумные вещи, но не теряй бдительность», — напомнил он.

Синъити ничего не ответил. Он чувствовал, что Рёко не враг. И в этот момент ему показалось, что мир не делится на паразитов и людей. Он намного сложнее.

Когда правительство объявило охоту на паразитов, Синъити понял, что баланс между видами окончательно рушится. Была объявлена зачистка, и всех, кого подозревали, уничтожали без разбора.

Но он не думал, что увидит это своими глазами.

В тот вечер он пришёл на место встречи с Рёко, но увидел лишь группу вооружённых людей, окруживших её. Она не пыталась убежать. Она стояла прямо, защищая ребёнка.

— Что бы вы ни думали обо мне, он не такой, как я, — спокойно сказала она.

— Ты чудовище, и тебе не место в этом мире, — холодно ответил один из агентов.

Синъити не мог позволить этому случиться.

— Остановитесь! — он бросился вперёд, но Рёко лишь покачала головой.

— Не вмешивайся, — её голос был твёрдым. — Я сделала свой выбор.

Выстрел.

Тишина.

Синъити замер, глядя на её распростёртое тело. Её глаза были всё ещё открыты, но в них не было страха. Только понимание.

Она умерла ради ребёнка.

Где проходит черта?

Синъити взял младенца на руки и почувствовал, как внутри него что-то оборвалось. Она была паразитом, но её поступок был человеческим. Настолько ли они разные?

Он посмотрел на агентов. Они убили её, даже не задумываясь. Так кто теперь монстр?

«Ты понимаешь, что теперь тебя тоже будут считать угрозой?» — спросил Миги.

Синъити кивнул. Он уже не принадлежал ни к одному из миров. Люди не примут его, паразиты тоже.

Но если он сможет защитить хотя бы одну жизнь…

Разве это не делает его человеком?

После смерти Тамии Рёко Синъити окончательно осознал: мир, в котором он жил, никогда не был простым. Люди объявили паразитам войну, но теперь он сомневался, кто из них на самом деле был чудовищем. Он держал её ребёнка на руках и смотрел на мир уже другими глазами.

Но его выбор ничего не менял. Война уже началась.

Город накрыла паника. По телевидению показывали экстренные новости: в правительственных зданиях были найдены инфицированные, зачистки проходили в каждом районе. Обычные люди начали подозревать друг друга, стали бояться даже своих соседей.

Синъити чувствовал, что баланс рушится. Теперь он был один. Ни люди, ни паразиты не считали его своим.

— Что будешь делать? — спросил Миги.

— Пока не знаю, — ответил он. — Но я не позволю этому безумию продолжаться.

На следующее утро Синъити видел, как военные патрули прочёсывают улицы, проверяя людей. Обычные граждане, которых подозревали в заражении, исчезали бесследно. Он видел, как их уводили, слышал крики, но не мог ничего сделать. Власть не разбиралась, кто паразит, а кто человек — они просто уничтожали всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение.

«Тебя тоже найдут», — тихо произнёс Миги. «И тогда ты окажешься перед выбором».

Синъити понимал, что это правда. Его изменённое тело, рефлексы, отсутствие страха — всё это делало его подозрительным. Он стал тем, кого люди боялись. И если его найдут…

Он посмотрел на ребёнка, который спал в его руках. У него не было времени на сомнения.

Той же ночью он снова встретился с одним из паразитов. Это был тот, кого он раньше считал врагом. Но теперь он не мог быть уверен.

— Люди истребляют нас, — сказал паразит, глядя на Синъити с холодной усмешкой. — Но ведь и ты стал таким же, как мы. Почему ты всё ещё на их стороне?

Синъити посмотрел на него, сжимая кулаки.

— Я не на их стороне. Я не на вашей стороне. Я просто пытаюсь понять, где граница.

— Граница? — паразит усмехнулся. — Она давно стёрлась, мальчик. Вы нас боитесь, но вы убиваете без сомнений. Кто теперь монстр?

Синъити не ответил. Потому что, возможно, этот паразит был прав.

На следующий день Синъити наблюдал за военной зачисткой в одном из районов города. Людей проверяли, подозреваемых расстреливали на месте. Его пальцы дрожали от ярости.

— Они просто уничтожают всех, кто им не нравится, — прошептал он.

— Это называется страх, — ответил Миги. — Люди уничтожают то, чего не понимают. Так было всегда.

Синъити видел, как один из солдат схватил женщину за руку. Она кричала, умоляла, но её не слушали. В следующую секунду прозвучал выстрел.

Этого было достаточно.

Он бросился вперёд.

Он не знал, что делал. Просто двигался. Его тело среагировало раньше сознания. В следующую секунду солдат уже лежал на земле, не понимая, что произошло.

Синъити понял, что перешёл черту.

— Ты осознаёшь, что теперь они будут охотиться и на тебя? — спокойно заметил Миги.

— Пусть так, — прошептал Синъити. — Но я больше не могу просто наблюдать.

Война между людьми и паразитами достигла пика. Теперь уже никто не пытался понять, кто прав, а кто виноват. Солдаты убивали без разбора. Паразиты сопротивлялись. Город стал ареной хаоса.

Синъити знал, что его время тоже на исходе.

— Мы не сможем выиграть эту войну, — сказал он.

— Тогда, возможно, стоит просто исчезнуть, — ответил Миги.

Но он знал, что не сможет исчезнуть. Пока в этом мире остался хоть кто-то, кого он мог защитить.

Последний барьер между людьми и паразитами уже был разрушен. Теперь оставалось только одно: выжить и сохранить то, что осталось от человечности.

В ту ночь, когда город погрузился в тишину после бурь, он задал себе вопрос: Этика против выживания — что важнее?

И он не знал ответа.

Город погрузился в хаос. Люди уничтожали паразитов, паразиты убивали людей, а Синъити был между ними, пытаясь спасти хоть кого-то. Он больше не верил в границы между видами — они были сметены кровавыми войнами. Теперь всё зависело от силы. И самым страшным воплощением этой силы был Гото.

Его имя стало легендой среди паразитов. Они боялись его так же, как люди. Существа вроде него рождались лишь раз. Гото не был просто паразитом — он вобрал в себя несколько, слив их в единое совершенное тело. Он был машиной убийства, охотником без эмоций и сомнений.

И он нашёл Синъити.

— Ты слишком долго находился между мирами, — голос Гото звучал спокойно, но в нём чувствовалась угроза. — Я пришёл, чтобы поставить точку.

Синъити сжал кулаки. Впервые за долгое время он почувствовал страх.

— Ты убил слишком многих, — сказал он.

— Потому что я создан для этого, — Гото сделал шаг вперёд. Его тело дрогнуло, и с каждой его конечности начали появляться острые лезвия. — Я — высшая форма жизни. Ты же просто ошибка.

Миги шевельнулся.

«Мы не можем его победить», — произнёс он ровным тоном.

Синъити уже это знал.

Гото атаковал первым. Его скорость была нечеловеческой, движения — точными, без малейшего промедления. Он не просто сражался — он играл с Синъити, проверяя его возможности.

Лезвия мелькнули в воздухе, и он едва успел уклониться. Каждый удар рассеивал воздух с такой силой, что здания позади начали разрушаться. Синъити отпрыгнул в сторону, но Гото тут же оказался перед ним. Удар — и его откинуло в стену.

Боль взорвалась в груди, но тело восстанавливалось быстрее, чем раньше. Он знал, что уже не такой, как прежде. Но этого всё равно было мало.

— Ты слишком слаб, — Гото не спешил добивать его. Он знал, что победа за ним. — Ты боишься использовать свою силу полностью.

Синъити поднялся, тяжело дыша.

— Если использовать силу так, как ты… тогда я стану таким же, как ты.

Гото усмехнулся.

— Возможно, это и есть твоя эволюция?

Синъити стиснул зубы. Нет. Он не мог поверить в это.

Каждый раз, когда он дрался, часть его становилась менее человеческой. Он видел, как изменилось его тело, как рефлексы стали быстрее, но при этом эмоции становились слабее. Если он отпустит остатки своей человечности, он станет ещё сильнее. Может быть, достаточно сильным, чтобы победить.

Но тогда он уже не будет Синъити Идзуми.

Миги прервал его мысли.

«Ты не сможешь выиграть, если будешь сдерживаться».

Гото двинулся снова. На этот раз удар пришёлся прямо в бок, но Синъити предугадал его. Он отпрыгнул в последний момент, позволяя атакам пронестись мимо, и, собрав все силы, нанёс свой первый точный удар. Лезвие Миги пронзило плоть Гото, но вместо боли тот лишь ухмыльнулся.

— Ты учишься, — спокойно заметил он.

Синъити быстро отскочил назад. Он видел, как рана на теле Гото моментально затягивается.

«Это бесполезно», — сухо произнёс Миги. «Его регенерация на порядок выше нашей».

Синъити сжал кулаки. Тогда как его убить?

Время словно замедлилось. Гото сделал шаг вперёд, затем ещё один. В его глазах не было ни эмоций, ни сомнений. Он просто шёл убивать.

Но что-то изменилось. В этот момент Синъити понял, что даже Гото — не высшая форма жизни. Он был слишком совершенным. Слишком идеальным.

«У него есть слабость», — понял он.

Он вспомнил слова Тамии Рёко. «Слишком сильная форма жизни редко выживает». Совершенство — это не только сила. Это также отсутствие гибкости.

— Он слишком стабилен, — прошептал он. — Мы можем использовать это.

Миги тут же понял его мысль.

«Ясно. Тогда у нас есть шанс».

Гото бросился в атаку. Но на этот раз Синъити не уклонялся. Он встретил удар лицом к лицу. Всё его тело сработало на инстинктах, двигаясь быстрее, чем когда-либо.

Он не сражался как человек. Но и не как паразит.

Он был чем-то иным.

Когда Гото нанёс последний удар, Синъити изменил траекторию движения. Он поймал его в момент атаки, воспользовавшись моментом нестабильности. Миги выстрелил лезвием, направив его прямо в центр тела Гото.

Удар пронёсся сквозь него. На секунду воцарилась тишина.

Гото отшатнулся. Его тело дрогнуло. Затем он сделал шаг назад… и ещё один. Его регенерация больше не работала.

— …невозможно, — прошептал он.

Синъити тяжело дышал. Всё его тело болело, но он знал: он выиграл.

Гото ещё раз посмотрел на него, затем его тело начало рушиться. Он был слишком совершенным, чтобы выдержать этот удар. Он разваливался изнутри.

— Ты… сделал… ошибку… — с этими словами он рухнул на землю.

И больше не поднялся.

Синъити смотрел на тело Гото, но не чувствовал радости. Это не было победой. Это было просто неизбежностью.

Он убил его не потому, что ненавидел. Не потому, что хотел этого. А потому, что иначе бы погиб сам.

— Это конец? — спросил он.

Миги молчал.

Синъити посмотрел на небо. Гото был воплощением хаоса, но даже он не мог избежать судьбы. Теперь, когда он мёртв… что осталось?

Он не знал ответа.

Но знал одно: он всё ещё был жив.

После смерти Гото мир не стал прежним. Не было триумфа, не было радости. Синъити стоял среди разрушенных улиц, глядя на его тело, и чувствовал лишь пустоту. Он победил, но какой ценой?

Город был в руинах. Те, кто пережил эту бойню, боялись всего: друг друга, неизвестности, самих себя. Паразиты, которых не убили, ушли в тень, больше не пытаясь доминировать. А люди… Люди не изменились. Они всё ещё боялись того, чего не понимали.

Синъити понял, что война была не между видами. Война всегда была внутри самого человечества.

— Всё кончено? — спросил он вслух.

«Для нас — да», — ответил Миги. «Но человечество не изменится».

— Значит ли это, что всё было зря?

«Нет», — спокойно сказал Миги. «Ты остался живым. Это уже что-то».

Но что значит быть живым, если ты не понимаешь, кто ты?

Прошло несколько дней. Синъити не мог вернуться к прежней жизни, но пытался. Он снова ходил в школу, снова видел Сатоми, но чувствовал, что стал чужим.

— Ты изменился, — сказала она однажды, глядя ему в глаза. — Но ты всё ещё… ты, правда?

Он хотел ответить. Хотел сказать, что он всё тот же. Но он знал, что это было бы ложью.

И тогда случилось нечто неожиданное.

Миги замер, а затем сказал:

«Синъити, я ухожу».

— Ч-что? — он вздрогнул, сжимая руку. — Куда?

«Я не знаю», — ответил Миги. «Но мне кажется, что я… эволюционировал».

Синъити почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Он привык к нему. Привык к тому, что в его голове всегда есть кто-то, кто понимает. Но теперь он снова останется один.

— Ты правда уходишь? — он сглотнул. — Или это… смерть?

«Нет. Я просто засыпаю. И, возможно, никогда не проснусь».

И тогда Синъити понял, что это не конец. Это было началом.

— Спасибо, — прошептал он, глядя на свою руку. — Спасибо за всё.

Миги больше не ответил.

И впервые за долгое время Синъити почувствовал себя по-настоящему одиноким.

Всё, что случилось, оставило след в его душе. Он больше не мог смотреть на людей так, как раньше. Он видел их страх, видел их жестокость, но также видел их надежду. Он понял, что человечность — это не то, с чем ты рождаешься. Это то, что ты выбираешь.

Когда он снова встретился с Сатоми, он впервые за долгое время улыбнулся.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Нет, — ответил он. — Просто… рад тебя видеть.

И в тот момент он понял: он всё ещё человек. Потому что он выбрал им быть.

История замкнулась. Он начинал с этим вопросом и закончил им.

Ответ был прост: **выбор**.

Человеком не рождаются. Человеком становятся.