Детективное агентство «Лунный свет» (гет)

— Ты забрала кого? — вкрадчиво уточнил Фадж, раздуваясь от негодования.

Будто с первого раза не расслышал! Пэнси плотно сжала губы и демонстративно скрестила руки на груди: нечего разглядывать ее так дотошно, она не третье пришествие Волдеморта провернула. Тем более Руфуса и до нее осведомили о событиях прошлого вечера. Даже здесь, в Атриуме, у журчащего фонтана было различимо слышно, как надрывает голосовые связки Кингсли. Возможно, ей бы стоило пожалеть о своей глупой выходке, но одна только сладостная мысль о том, как этим прекрасным мартовским днем шрамоголовая башка Поттера со свистом слетит с плеч, придавала сил и возносила в обитель Мерлина.

— Мне на все Министерство прокричать кого?

Руфус отшатнулся, испуганно заозирался по сторонам. Была бы его воля, наверняка дал бы деру и вообще открестился от неудобного знакомства, но Миллисента всегда и во всем поддерживала подругу, и если женишок всерьез наметил курс на постель Булстроуд, ему не отвязаться от Пэнси и сегодня. К тому же от него не требовалось особенных усилий — так, сущий пустячок.

— Ты спятила, — выдохнул он обреченно. — Просто…

— Спятила, — повторила она за него нетерпеливо.

Это было не первое «спятила» за бесконечное утро: слово в слово неустанно повторял ей Тео, ему вторил не до конца протрезвевший Блейз. И заплаканная Дафна между приступами безутешных рыданий тоже успевала согласиться с парнями и, как сломанный болванчик, качала растрепанной головой. Одна Милли из вежливости держала рот на замке. Жаль, мужику своему инструкцию не выдала.

— Я его все равно не верну, — принялась она убеждать Фаджа так, будто речь шла о задрипанном артефакте из нелегальной лавки. — Дай мне нотариуса, и тогда есть шанс, что он не растерзает меня на куски.

Но от артефакта оборотень отличался хотя бы тем, что Пэнси боялась ликантропии столь же неистово, сколь прабабка — драконьей оспы. Благодаря Бонни ей удалось перенести этого социального отброса на заброшенный чердак, а на хлипкую дверь повесить огромный амбарный замок ее дяди, который разводил мантикор в далеких шестидесятых. На пике отчаяния в памяти всплыли все запирающие заклятия, которые хоть раз упоминал профессор Флитвик на лекциях. Однако и этих мер казалось недостаточно. На стражу опасного соседа она поставила еще двух эльфов, а те в свою очередь вооружились серебряными вилками и старой изогнутой кочергой. И все равно долго находиться под одной крышей с Грейбэком Пэнси не могла — она долго ворочалась на хрустящих простынях, стараясь поскорее уснуть, но, едва вспоминала, кого притащила в отчий дом, волосы на затылке шевелились. Так и не совладав с собой, глубокой ночью она вломилась к Милли в поисках утешения и безопасного ночлега. О, возможно, давно обглоданных до костей домовиках она решила подумать позже.

— Ну а он сам что говорит? — немного спокойнее поинтересовался Фадж, но, когда столкнулся с растерянным выражением, застывшим на лице Пэнси, настороженно спросил: — Он согласен?

— Мерлин, конечно, согласен, он докси знает сколько не мылся!

Пэнси ничуть не лукавила. В ее картине мира каждое существо, будь то разумный волшебник или, скажем, заросший полувеликан вроде Хагрида, готово было пойти на любые условия ради минимального комфорта. Кому в этом материальном мире не хотелось жить хорошо?

— Паркинсон, он сказал, что согласен? — Зрачки Руфуса вновь расширились.

— Я не знаю! — взвизгнула Пэнси, не выдерживая такого давления. — Он молчит. Иногда хмыкает и плюется!

Это все, что она запомнила о своем подопечном. Вполне вероятно, ситуация обстояла не настолько трагично, как разыгрывалось в воображении, и мохнатый был способен еще на какие-нибудь действия, вроде нескончаемой благодарности или хотя бы любезной беседы, но она не торопилась узнать арестанта поближе и уж точно не рискнула продолжить знакомство. По правде сказать, Пэнси вообще не обмолвилась с ним и словом.

— Драконьи яйца, Паркинсон, это зверь! Как ты не поймешь!

— Что сделано, то сделано, — яростно прошипела она на манер Грейнджер. — Я скорее сдохну от клыков, чем спасу Поттера и верну волка за решетку! Ты поможешь мне?

Недовольные глазенки Фаджа забегали по толпе в Атриуме, будто отыскивая в монотонных потоках волшебников потенциальную причину для отказа. Разумеется, оказывать услугу той, которая из-под носа Министра вытащила пожизненного заключенного на свободу, да еще и в момент, когда представителей древнейших фамилий пусть и случайно, но все же казнили, ринулся бы только полный идиот. А ведь Фадж даже не был гриффиндорцем! Но еще до того, как он достал маленькое перо из нагрудного кармана мантии и черкнул записку, Пэнси поняла: ему некуда деваться. Такова цена за связь с Милли Булстроуд, парень.

Тем временем, наспех свернув пергамент в незамысловатую фигуру с крылышками, он выпустил шуструю птичку, и та резво упорхнула прочь.

— Мистер Толстоватый встретит тебя в Отделе Клятв и Магических контрактов.

— Спасибо, — расплылась она в счастливой улыбке и уже почти сорвалась с места, — скорее всего, в толпе шаталась злая, как трехглавый пес, Грейнджер, о встрече с которой Пэнси вовсе не грезила, — но Руфус по-свойски ухватил ее за предплечье и серьезно предупредил: — Паркинсон, он опасен.

«Не опаснее Тома Риддла», — подумалось вдруг впопыхах, когда и Атриум, и Руфус остались позади.

Как и обещал Фадж, мистер Толстоватый, на редкость статный мужчина с печальным лицом, лично встретил ее в приемной.

— Мисс Паркинсон, — обратился он учтиво и изящно поклонился.

Совершенно не к месту на нее обрушился прилив болезненной ностальгии — как же быстро отвыкла она от подобного обращения! Век галантности, манер, ослепительного лоска безвозвратно сгинул, истлел под давлением новых порядков и остался остывшей золой на страницах учебников по истории.

— Мисс Паркинсон? Вам нехорошо? — Пий слегка сжал ее кисть сквозь тонкий шелк перчатки. На его усталом лице отчетливо проявилось беспокойство.

— Нет-нет, — заверила она, скидывая с себя пелену тоски. — Мистер Толстоватый, я от…

— Молодого Фаджа, — кивнул он, а потом, смутившись, поспешил добавить: — Простите мне мою заносчивость. Я слишком часто вспоминаю его дядю — вместе мы прошли немалый путь.

Корнелиус Фадж и Пий Толстоватый в действительности могли похвастаться добротным многолетним сотрудничеством — оба чистокровные, цепкие, консервативно настроенные, их костяк казался нерушимым. Но первый несколько лет как преставился, и оттого Пэнси его нисколечко не жалела, а вот за Пия все же было обидно. Если бы хитрый ублюдок Яксли не подверг беднягу Империусу, Толстоватому не пришлось бы совершать чудовищные поступки по велению Темного Полукровки, проходить череду судов, тюремное заключение, а потом довольствоваться подачкой заносчивой гриффиндорской грязнокровки и сидеть на месте, которое он перерос лет пятнадцать назад. Какое унижение для человека такой величины!

— Конечно же, Руфус — самостоятельная единица. Талантливый молодой человек, его ожидает блестящая карьера, — продолжал он, покачиваясь на носках в такт своим речам.

Впрочем, Пэнси сильно не вслушивалась — больше смотрела, подмечала детали. Все в нем говорило об особой породе. Сколько вообще лет этому Пию? Не сильно старше ее близкого знакомого.

— А вот и миссис Лонгботтом, — оглянулся он на неуклюжую, как муженек, Ханну Эббот, за которой, обивая углы, волочилась пузатая протертая сумка. — Она проследит, чтобы сделка прошла в рамках закона, и скрепит соглашение магией крови.

— Благодарю вас, мистер Толстоватый.

— Не стану лукавить, я слышал новости, мисс Паркинсон. — Пока Эббот готовилась к отправке и напоследок копошилась в своем занюханном барахле, он чуть склонился к Пэнси и, вновь невесомо коснувшись запястья, тихо посоветовал: — Берегите себя.

От столь деликатного отношения Пэнси едва не заурчала, как обласканная кошка. Вот она старая школа, а не панибратские хватания молодого Фаджа!

* * *

— Прошу за мной, — рука взметнулась в сторону единственного входа, словно скромняга Эббот могла из любопытства свернуть не туда и обшарить поместье с торца.

Глупо, конечно, но Пэнси все равно нервничала, оттого и вела себя немного заносчиво: чем сильнее ей хотелось зарыться в землю по самую макушку, тем выше задирала нос. Вот и сейчас, когда они торопливо шагали по неухоженной жухлой траве, в голову, как пауки, лезли мысли об ужасном состоянии дома. Скромный особняк Паркинсонов не шел ни в какое сравнение с тем же гигантом Малфой-мэнором. Спален было всего четыре, гостиная — одна, и то совмещенная с библиотекой, кабинет отца да столовая. Ну и чердак с временно поселившимся там чудовищем. В такой малютке не скрыться, как ни старайся. Из любого угла Эббот услышит скрип половиц на запущенной лестнице и, как пить дать, в красках доложит своему меченосцу о плачевном состоянии жилища.

— Бонни, — властно позвала Пэнси, едва они переступили порог, — подай нам с миссис Лонгботтом чаю, а затем пригласи… ну ты знаешь кого.

Домовик совсем некстати замялся, подбородок его затрясся, как у сбрендившего Локонса. Небрежно оттолкнув идиота бедром, — тот так и остался дрожать в темной прихожей, — очередным дерганым движением она дала Эббот знак следовать за ней. Промедления недопустимы — чем быстрее она приведет мохнатого подопечного, тем быстрее посадит того на цепь, тем самым обеспечив себе безопасность.

Ханна ожидаемо молча плелась за ней, проталкивая безразмерную сумку вперед. Пэнси же совсем разнервничалась — ну не сожрал же в самом деле потрепанный тюрьмой волк тех двух эльфов, что стерегли чердак! На ходу соображая, как бы выкрутиться из этой авантюры, она толкнула дубовые двери гостиной и тотчас обомлела. В отцовском замшевом кресле для чтения развалился Грейбэк.

Его изношенная роба скаталась до бедер, открывая вид на грязные ступни, крупные колени и… О Мерлин. Вспыхнув от смущения вперемешку с отвращением, Пэнси перевела взгляд на наглую морду преступника, стараясь игнорировать отдельные детали непристойного облика. А вот голодранец даже головы не поднял, только спокойно перелистывал страницы «Пророка» и отхлебывал огневиски прямо из горлышка хрустального графина.

Сзади раздался глухой удар — бесценная поклажа перепуганной до смерти Ханны грохнулась на пол. Именно уродливая сумка и вывела Пэнс из оцепенения, это свершилось — слепая вера себя изжила. Семилетняя иллюзия о возвращении эпохи чистокровных, как тонкий сосуд, разбилась вдребезги, стоило лишь оказаться в одной комнате с оборотнем. Пока она тешила себя призрачными надеждами, нищета во всей красе забралась с немытыми ногами на дорогущую обивку ее благородного прошлого и восседала напротив, как на троне. Неоспоримая истина восторжествовала: нет у Паркинсонов в магическом мире никакого имени, у дома нет твердой руки, а у нее — великого наследия. Все потеряно безвозвратно, но это и неплохо. Глаза ее сурово сузились, страх и неуверенность преобразовались в решительность. Ноги наконец тронули вязкое дно, но черта с два она подохнет в этом болоте. У Пэнси осталась она сама, а все прочее пусть катится к дементору под мантию.

— Святой Годрик, — проблеяла Эббот.

— Не припомню, чтобы Годрика возвели в ранг святых, миссис Лонгботтом, — хрипло отчеканила она. — И вообще, ведите себя подобающе волшебнице, а не наивной маггле. Вы на работе.

Едва она замолчала, Грейбэк зашевелился и вдруг с интересом на нее уставился. На его заросшем лице горели ярко-голубые глаза, и пусть смотрел он с очевидной насмешкой, взор его оставался острым и цепким. Пэнси едва не задохнулась от непрошенного внимания, однако, судя по всему, убивать ее зверь не спешил. Это наблюдение, пожалуй, стало лучшей новостью за все утро.

— Ч-чаю? — Бонни все же собрался и, поджав уши, проскользнул в гостиную, хоть и с заметным опозданием.

— Пожалуй, — почему-то отозвалась Ханна, самой-то, наверное, кроме Хогвартса, не доводилось контактировать с эльфами.

— Обойдемся, — отрезала Пэнси. Чай у нее приличный, и раз с прелюдиями они вынужденно закончили, нечего и тратиться на эту голытьбу.

Судя по довольной морде, волчару в целом забавляла раскинувшаяся в комнате картина, особенно почти сходившая под себя Эббот — то еще зрелище. Но самой Пэнси было не до веселья. К вшивым докси скрипучие половицы и жухлую траву на приусадебном участке. Впервые за долгие годы ей предстояло позаботиться о безопасности, а не об имидже.

— Мистер Грейбэк, — обратилась она к нему, вздернув подбородок. — Меня зовут Пэнси Паркинсон.

— Потолок носом не прошиби, — гоготнул он как-то по-варварски.

— Для вас — мисс Паркинсон, — презрительно продолжила она. — Признаться, я больше переживаю не за потолок, а за испорченную мягкую мебель. Выходит, мифы об остром волчьем обонянии сильно преувеличены, потому что в доме помимо гостиной есть еще две ванные комнаты, которые вы, увы, упустили.

Ханна шумно втянула в себя воздух. Бонни в отчаянии закрыл глаза ушами, а вот сам Грейбэк и не думал оскорбляться, напротив, расхохотался еще громче, обнажив острые клыки. Пэнси же еще сильнее расправила плечи, с достоинством ожидая, когда этот пес закончит развлекаться. В конце концов, пес он до сих пор еще бездомный, а значит — по-прежнему опасный.

— Миссис Лонгботтом, пока мистер Технически-еще-арестант пребывает в хорошем расположении духа, предлагаю не терять ни мое, ни ваше время и подготовить все необходимое для контракта.

Эббот, бледная, как простыня, не с первой попытки призвала самопишущее перо и наэлектризованный магией пергамент. Пэнси стремительно закипала — если этот маргинал не прекратит валять дурака, ее бесполезный нотариус грохнется в обморок прямо на пол вслед за своей идиотской сумкой! К счастью, Грейбэк, словно мысли ее прочитал, внезапно перестал ржать, как пьяный гиппогриф, и, склонив голову, принялся внимательно рассматривать ее лицо.

— Итак, вы здесь на птичьих правах. Авроры могут нагрянуть в любой момент, не сомневайтесь, и только мое слово имеет для них силу. Посему я требую вашего полного подчинения.

— Требуешь? — насмешливо повторил он, смачно причмокнув губами — ну и манеры. — Прям полного?

— Разумеется. Вам предлагается статус охранника, если угодно. Все просто: мои безопасность и благополучие обеспечивают вашу свободу. Можно сказать, эдакий домовик-переросток. Согласитесь, сделка заманчивая.

Пэнси чувствовала, что ее заносит — клыки у него были острые, влажные, да и сам он выглядел устрашающе. Тот же профессор Люпин представлялся забитым щенком в сравнении с этим зазнавшимся ублюдком. Однако, как с ней случалось и ранее, своевременно закрыть рот она просто не успела.

— Домовик? — чуть наклонился он вперед, не сводя с нее испытывающего взора.

— На год, — тут же поторопилась добавить она. — Потом катитесь куда угодно.

Она замолкла, и в помещении воцарилась напряженная пауза. Никто не решался взять слово. Неестественную тишину гостиной нарушали лишь противный скрежет пера по пергаменту и бешено колотящееся сердце Пэнси. Грейбэк смотрел угрожающе настороженно. А потом вдруг поднялся, с силой оттолкнувшись от подлокотников, и выпрямился во весь рост. Она тяжело сглотнула — сукин сын был высок и широкоплеч. Переломить ее благородный чистокровный позвоночник для такого амбала вряд ли будет проблемой.

— А давай, — неожиданно ответил он.

— Мисс Эббот, — от волнения Пэнси совсем позабыла приличия и новый статус Ханны, но та, казалось, и сама себя не помнила от ужаса, потому утвердительно кивнула, готовая поскорее убраться восвояси. — Скрепим сделку кровью.

— Помочь тебе, Глазастик? — усмехнулся оборотень и с нездоровой жадностью впился в свое же предплечье.

* * *

— За нашу потрясающую Пэнси, — заметно поддатый Блейз поднял очередной бокал. Его тут же поддержали Нотт, Дафна и Милли.

— Вообще-то, Тео организовал вечер для заморских друзей, — смущенно пробормотала она, отнюдь не наслаждаясь пристальным вниманием к своей персоне.

— Это они так думают, — подмигнул Нотт и, приобняв ее одной рукой, торжественно заявил: — За «Сыскное агентство мадам Паркинсон»!

В двадцать пять лет назвать себя мадам Пэнси решилась неспроста: у нее и так слишком легкомысленное имя, а успешный бизнес начинается с заголовка. Открыть агентство оказалось вовсе не сложно — помещений на Косой Аллее было в избытке. Всего-то и потребовалось оформить в Министерстве кое-какие бумаги да взять в Гринготтсе заем. Правда, ничтожество Билл Уизли, так не вовремя прошедший мимо, посмотрел на нее как на флоббер-червя. Веснушчатая физиономия едва ли не светилась от злорадства, но сам он выглядел помятым, и вообще от него за версту несло дешевым огневиски. Наверняка рыжий отброс и сейчас валялся в бессознательном состоянии где-то на заднем дворе своего крошечного домишки, пока его очаровательная супруга наслаждалась обществом мадам Вектор на приеме у Нотта.

— У тебя появились клиенты, или этот… Грейбэк всех отпугивает? — поинтересовалась Дафна. Друзья разом воззрились на нее, словно с трудом понимали, почему Пэнси еще жива.

— Полно. Но я не беру кого попало, — высокомерно заявила она и торопливо прильнула к бокалу — кислятина.

Или шампанское перебродило, или у нее язык сворачивался от собственной лжи: в действительности кабинет Пэнси пустовал — ни одного потенциального нанимателя. Да дракклы с нанимателями, даже пресса пропустила такое громкое событие! А у нее, между прочим, в приемной сидел самый дикий оборотень всех времен! Беспокойные пальцы нервно поправили ажурную лямку платья. Для приема она вынужденно отдала предпочтение наряду из гардероба матери — трансфигурировать свою одежду было выше ее достоинства, а родительница когда-то подбирала самые изысканные модели из «Твилфитт и Таттинг».

— Смотрите, Грейнджер, — хихикнула розовощекая Милли, указывая на нарядную грязнокровку. — Вылила на себя все запасы «Простоблеска».

— И шрамоголового в нем искупала. Или это твоя работа, Пэнс?

— Заткнись, Блейз. С должности его Кингсли не снял.

— Ну еще бы, — хмыкнул Забини. — Это же Святой Поттер!

— Зато хорошенько отчитал, так Руфус говорит. Здорово же ты подставила бывшего, — заговорщически зашептала Миллисента.

— Мне нет до него никакого дела, уверяю тебя. Просто, к его печали, наши интересы пересеклись, — невозмутимо парировала Пэнси.

Однако незаметно все же нашла Гарри среди гостей — он и правда выглядел несчастным. А Грейнджер свирепой, точно голодная гриндилоу. Они оба улыбались перед колдокамерами и жались друг к другу, как сиамские близнецы, но на самом деле их спектакль сквозил фарсом — Шеклболт, должно быть, их сурово наказал.

— А вот и твой, Будстроуд, несется сломя голову, — пренебрежительно выплюнул Тео, но почти сразу добродушно воскликнул: — Руфус, дружище, присоединяйся к нам!

Фадж тревожно окинул их компанию взглядом, на секунду остановился на Пэнси, но затем вновь вернулся к Нотту и принялся нелепо оправдываться:

— Я здесь по поручению Кингсли, сами понимаете, дела. Позвольте, я украду у вас Миллисенту на один танец. Дорогая?

— Шуруй, Булстроуд, — по-свойски подгонял Блейз, — мы и без тебя прекрасно накидаемся.

— Ты придурок, Забини, — одними губами произнесла Милли и, окрыленная, последовала вслед за возлюбленным.

Там, в глубине бального зала, несколько парочек, нежно держась за руки, двигались в такт музыке. Тео частенько устраивал всякие званые ужины и приемы, стараясь обелить честь рода и подружиться с новой элитой. Однако был ли в этом смысл? Они начинали свои истории с нуля, и не существовало больше Ноттов, Гринграссов, Паркинсонов. На их место пришли Тео, Дафна, Пэнси — каждый сам за себя, один на один с бедой.

В который раз она мысленно обратилась к новенькой вывеске с сияющими на солнце лакированными буквами. Место для офиса проходное, совсем рядом с «Зонко». И на этом, пожалуй, все. Ничем, кроме выгодной локации, похвастаться Пэнс пока не могла. Дни напролет сидели они с Грейбэком за дубовыми столами, бессмысленно просиживая штаны. Она негодовала, хоть бы одна крошечная заметочка в «Пророке»! Волчара же ржал, как подыхающий ишак, но, стоило отдать ему должное, с их последнего разговора при Лонгботтом не произнес ни слова, кроме нескольких уточняющих вопросов о работе, например: «Почему агентство „ссыкное“?», и о поместье: «Где найти хавку?».

— Это Крам? — ахнула Гринграсс, устремившись глазами в толпу.

У выхода на балкон вели оживленную беседу представители делегации из Дурмстранга, которых по знакомству и пригласил Нотт. Точнее, умолял заглянуть, чтобы выудить из норы Макгонагалл и таким образом выпросить у директрисы негласное помилование. Но хрена с два, старая кошка слизеринцев принципиально игнорировала, да и Каркарова не жаловала. Он, как Астрономическая башня, возвышался над собеседниками и что-то увлеченно рассказывал, размахивая руками, как плетями. Вектор и красавица Флер слушали без интереса, Флитвик откровенно напивался, а вот Виктор аж рот приоткрыл от восхищения — в отличие от британских магглолюбов, наставника он обожал.

— Я тоже вас оставлю. Даф, позаботишься об этих придурках?

— Ну конечно, — Нотт похабно усмехнулся. — Не забывай, что это мой дом, Паркинсон. Не оскверняй похотью диваны!

Пропустив мимо ушей скабрезные шуточки дружков, Пэнси изящно проплыла через центр зала прямиком к выходу. В мамином платье она не ошиблась: все, кто мог его помнить, гнили в Азкабане, а вот присутствующие с восторгом провожали ее взглядами. По крайней мере, искренне хотелось в это верить, иначе зачем было давиться овощами всю неделю?

— Мисс Паркинсон, уже уходите? — перед ней возник любезный Пий. Смокинг сидел на нем как на манекене.

— Мистер Толстоватый, что-то от шампанского у меня совсем разболелась голова.

— Очень жаль. Вы, дорогая, украшение вечера.

«Украшение вечера!» — в уме повторила она, сворачивая к библиотеке. Этот мужчина весь был соткан из галантности, не то что некоторые.

— Ты задержалась, — от хриплого голоса, раздавшегося в темноте, по позвоночнику пробежали мурашки.

— А ты обнаглел, — дерзко заявила Пэнси и, словно не замечая мужчину, проследовала к широкому подоконнику.

В отражении оконного стекла она прекрасно различала свои очертания — невероятно удачное платье — и крепкий силуэт Каркарова, почти прозрачный из-за яркого света молодого полумесяца.

— Обнаглел и соскучился, — согласился он и тотчас обрушился поцелуями на шею. — Если бы не нужда в Хогвартсе, украл бы тебя на всю ночь.

— Ну это вряд ли, — слегка отстранилась она, борода ужасно щекотала чувствительную кожу. — Я теперь женщина занятая.

— Неужели выходишь замуж? — усмехнулся он.

Игорь в брак категорически не верил, Пэнси это давно усвоила. Да и она не рассматривала его в такой серьезной ипостаси: староват, к тому же репутация едва ли чище, чем у Петтигрю. Каркаров, как выживший из ума, старался наладить связи с Визенгамотом и попечительским советом Хогвартса, даже прикрывался именами Дамблдора и Снейпа, но пока выходило у него неважно.

— Я открыла свое дело.

На миг он замер, а потом быстро отстранился. Пэнси напряглась — это что еще за фокусы?

— Так это правда? Все, что про тебя судачат, — правда? — рассердился он. — Ты спятила, девочка! Это оборотень Темного Лорда!

— Я Паркинсон, обо мне всегда будут судачить, — круто развернувшись, она яростно заговорила. — Например, что я украшение вечера. Или что я потрясающая. А ты просто неблагодарный деревенщина! И не тебе вспоминать Волдеморта.

Игорь весь окаменел, будто проклятие схлопотал. Ему до сих пор тяжело давалось любое упоминание бывшего господина, особенно голое, без надуманных титулов. Насколько догадывалась Пэнси, эта служба обошлась любовнику в непомерно высокую цену.

— Ты права. Конечно, права. Я сам не лучше.

— Лучше, — прошептала она ему в губы нежно. И не лукавила — все же Игорь не харкал на пол и не заражал порядочных волшебников вирусом ликантропии.

— Ты в безопасности?

— Я приструнила его, — гордо ответила Пэнси. — Он почти ручной.

— Потрясающая женщина!

— Как с Макгонагалл? — ляпнула она, чтобы сменить тему.

— Кошка прячется, — отмахнулся он, а затем взял ее за руки. — Люди всякое болтают, Пэнси. Я слышал еще кое-что. Ходят слухи, в Азкабане…

— Так и есть, — не позволяя ему закончить, взбудораженно затараторила она. — Они почти как мертвецы, Игорь. Такие бледные, пустые. Ты бы видел отца Драко!

— И Лестрейнджи? Рабастан тоже?

— На что ты намекаешь? — взбунтовалась она. — Я видела этого распутника раз или два. Тоже мне жених.

— Вас не обручили?

— Ну и что с того? Считай, я бессердечная.

Пэнси даже не пыталась оправдаться, плевать она хотела на Рабастана Лестрейнджа. При нынешнем положении дел от него были бы сплошные проблемы.

— Ну, Рита точно не спустит этого Кингсли с рук. Что такое, неужто не знала? Скиттер — давняя любовница Руди. Потому и «Пророк» всегда был у Лорда в кармане. Даже подкупать не пришлось.

— Да ты что! — воскликнула Пэнси, мгновенно воспламеняясь от любопытства, как спичка. — Расскажешь?

— Когда-нибудь. — Теплые ладони напористо сжали талию и поползли ниже, пока он жарко шептал: — Когда ты вот так смотришь, у тебя глаза сияют, будто изумрудные. Магглы такие называют «ведьминские». Один взгляд, и мужчина пропал.

— Платье не помни, пропащий магглофил, — предостерегла Пэнси и плавным покачиванием плеча ловко скинула лямку лифа.