Хроники хускарла (джен)

«Когда-то в Винтерхолде жила многочисленная община темных эльфов, но норды изгнали их, сочтя злыми магами.»

Путь к Коллегии Магов в Винтерхолде мог измотать нервы даже самому выносливому авантюристу, отбивая всякое желание путешествовать. Дорога от хижины в болотистых лесах Морфала к обители магов была изнурительной, пролегая через холд Данстар и Белый Берег, чьи скалистые хребты и снежные склоны усложняли путь. Приходилось часто останавливаться, чтобы напоить лошадей дать себе передышку. Вечные спуски и подъёмы коварной местности выматывали лошадей куда быстрее, чем где-либо ещё. Но спустя два дня трудного пути они всё же преодолели Белый Берег, минуя древние нордские руины, укрытые снегом и заброшенные, чтобы наконец добраться до северо-восточного побережья Скайрима, в Винтерхолд.

Морфал славился своими болотами и трясинами, заполненными гигантскими древесными грибами и ядовитыми цветами, а в этих местах водились даже гибельные гигантские пауки, волки и еще невесть что, скрывающееся в тумане болот. Данстар, напротив, был уютным рыбацким городком с домами, прячущимися под скалами от ветров Моря Призраков. Но Винтерхолд — этот некогда процветающий город, ныне превратившийся в ледяное пристанище, — встречал путников лишь безмолвной тоской о былом величии. Давным-давно Винтерхолд был столицей Скайрима, и на его улицах толпились торговцы, таверны гудели от посетителей, а дипломаты и послы из других провинций обсуждали судьбы мира. Но теперь всё это осталось лишь в воспоминаниях.

Когда-то прибрежное расположение обеспечивало Винтерхолду все преимущества портового города, но стихия жестоко обошлась с ним. Всего за несколько дней катастрофа уничтожила большую часть строений, обрушив городские укрепления и унеся множество жизней. После этого столица была перенесена в Солитьюд, чьё защитное расположение на вершине скалы над водами было куда более надёжным. Единственным зданием, оставшимся нетронутым, оказалась Коллегия Магов, чьи защитные барьеры выдержали ярость природы. И хотя прошло больше семидесяти лет, жители Винтерхолда так и не оправились от трагедии. С подозрением и скрытой злобой они поглядывали на путников, направляющихся в Коллегию. Нордам нужна была причина трагедии, и они нашли её в магии. Им казалось подозрительным, что только Коллегия устояла перед бурей, а их недоверие к магам, и без того укоренившееся, теперь вспыхнуло с новой силой.

По мере того, как путники приближались к Винтерхолду, Лидия замечала, как холод и враждебность этого места отражались на настроении Эйхана. Промёрзшие ветра, что пронизывали до костей, казались для него чуждыми. Лидия понимала, что в этих суровых условиях данмеру, привыкшему к теплу и открытым пространствам Морровинда, будет неуютно. Её наставник явно ощущал тяжесть местных шкур и мехов, сковывавших его движения. Эйхан всегда отличался стремительным и смертоносным стилем боя, его движения были быстрыми и грациозными. Но в этом холоде, в громоздкой северной одежде, он был словно птица с подрезанными крыльями. Она вспоминала рассказы о Морровинде, где данмеры или темные эльфы, предпочитали лёгкие доспехи, не ограничивающие их подвижность. Даже их стража носила броню, несравнимо легче той, что заковывает в железо суровых нордов, для которых прочность была важнее скорости. Хотя, по правде говоря, за столько дней пути Лидия начинала скучать по горячей еде и хотя бы паре часов сна на соломенной кровати любой таверны в северной провинции Тамриэля. На её счастье, Эйхан заметил вывеску слева от дороги, ведущей к Коллегии Магов, с надписью «Замёрзший очаг». Здание выглядело как типичная таверна Скайрима, со слабо освещёнными окнами, окружёнными ледяными наростами, и с солидным очагом, наверняка согревающим путешественников. По мере их приближения её догадки подтверждались: аромат горячей похлёбки и гул голосов обещали тепло и отдых после долгого пути.

— Не думаю, что небольшая остановка сильно взволнует торопыгу Бриньольфа. «Пару лишних дней он сможет подождать», —сказал Эйхан, остановив лошадей у стойла. — Я бы соврала, если бы сказала, что не рада это слышать, — улыбнулась Лидия. — Посмотрим, что местная кухня предложит, — добавил он, забирая со своей лошади свёрток и рюкзак. Лидия удивилась — обычно её мастер оставлял такие дела ей, как его оруженосцу. Но, похоже, он хотел как можно быстрее управиться с бытовыми вопросами, или же беспокоился о сохранности артефакта, спрятанного среди его вещей. — Всё равно дела быстро не закончить, так что лучше не рисковать.

— Кто такой этот Авгур Дайнледский, ради которого мы проехали столько миль? Я не слышала, чтобы вы упоминали его раньше. И, кстати, зачем нам вообще понадобилось в Винтерхолд? — Лидия взглянула на него вопросительно. — Просто не было нужды говорить о нём, — ответил Эйхан, направляясь к двери таверны. — И мы здесь не ради него, а ради своего будущего. Не торопи события, девочка. Возможно, уедем отсюда ни с чем. А пока бери рюкзак и постарайся учиться, наблюдая.

Зайдя внутрь, они сразу ощутили тепло от центрального очага, распространявшееся по всей таверне. Это был массивный напольный костёр, ярко освещающий зал и дарящий долгожданный уют. Возле очага сидели несколько нордов, весело пировавших под мед и эль. Один из них, с лютней в руках, играл нестройную, но задорную мелодию. Судя по его внешнему виду, это был бард — или, возможно, всего лишь менестрель, что заходил в таверну по пути. Он время от времени фальшивил и сбивался с ритма, но сидящие вокруг не обращали на это внимания. Либо эль уже взял своё, либо они просто были рады тёплой компании.

Сам интерьер таверны оказался простым и несколько унылым: старые деревянные лавки и столы, украшенные лишь рублеными узорами на ножках, и несколько свечей, едва пробивающихся сквозь густую копоть. То ли это была приверженность хозяина к аскетичному стилю, то ли здесь попросту нечасто бывало много гостей, чтобы позволить себе хоть какие-то украшения. Эйхан уверенно направился к трактирщику, явно желая поскорее разобраться с делами и как можно быстрее получить свою долю отдыха.

— Эльф, занимайте любую койку. В Винтерхолде давно нет ни очередей, ни битвы за комнаты, — сказал трактирщик, поднимая взгляд от своих дел. Лидия осмотрела зал: видимо, жизнь здесь текла совсем иначе, чем в других городах. Мрачные истории о катастрофе Винтерхолда, случившейся много лет назад, всё ещё бросали тень на город, заставляя его жить в тишине и в постоянной борьбе с ветрами и холодом.

— Дороговато, но я бы мог согласиться за информацию, — проговорил Эйхан, бросая трактирщику несколько монет и добавляя ещё парочку для пущего эффекта. — Что слышно о делах Коллегии? В последнее время какие-то новости доходили?

— Ох, да. С каждым годом напряжение растёт. Говорят, что магам пришлось даже задействовать учеников в качестве охраны. Больше никаких прогулок вокруг Коллегии. Попасть туда теперь можно только по разрешению ярла или через вступление в их ряды. Коллегия ещё и закрыла все экскурсии, так что, если ты держишь путь туда, об этом стоит позаботиться заранее.

— И правда, — кивнул Эйхан, быстро прикинув, что дела в Винтерхолде обстоят хуже, чем можно было предположить. — Думаю, маги найдут способ сделать исключение.

Оплатив комнату, он увидел, что Лидия уже почти закончила устраиваться. Снятая накидка висела на верёвке у койки, оружие аккуратно разложено на вбитых в стены крюках, а сама Лидия чистила кожаную броню, склонившись над небольшой бадьей с водой. Эйхан всегда ценил её порядок и дисциплину, унаследованную от отца-военного и тяжелой фермерской жизни. Лидия, несмотря на тяготы пути, справлялась с задачами авантюриста все лучше.

Эйхан распаковал свой рюкзак и, найдя угол, спрятал сферу в соломенной набивке кровати. Он знал, что носить с собой подобный артефакт было бы неразумно, а учиться на ошибках Мааса Юанзена следовало всегда. Закончив с укрытием артефакта, Эйхан присел за стол. В комнате царила тишина. Каждый раз, когда он входил в новые города, его охватывало беспокойство — это место было отнюдь не приветливым к чужакам, и особенно к темным эльфам, даже несмотря на суровый климат и безмолвие, пронзающее воздух. На мгновение его мысли унеслись в прошлое, где перед ним снова и снова вставали вопросы, которые он давно оставил за горизонтом воспоминаний. Он чувствовал, как эти неотвязные тени прошлого тянутся к нему, словно пытаясь вновь увлечь его в бездну забвения.

Лидия уже глубоко спала, её спокойное дыхание было единственным признаком живого существа рядом с ним. Она давно привыкла к сложностям их путешествий и теперь могла заснуть где угодно, будь то промерзлая земля или соломенная постель, вот и сейчас уткнувшись в мешковатую подушку, набитую жухлой соломой, она набиралась сил для нового дня. Её кожа была немного потрескавшейся от холодного ветра, а руки — загрубевшими от тяжелой работы. Эйхан знал, что Лидия не станет жаловаться. Она предпочитала молча переносить трудности, как учил её отец. Она была стойкой, как сама земля, которую она вспахивала, будучи ребенком, а её сила характера часто могла вдохновить кого-то еще.

Но отдых он предпочел отложить. Эйхан встал, прихватил с собой бутылку мёда, которую трактирщик оставил на столе, и направился в общий зал. Пробираясь по коридору, он старался идти мягко, как учился ещё с юных лет, умело распределяя вес, чтобы не издавать ни малейшего звука. Ему хотелось узнать, о чём сейчас говорят местные — узнать, что волнует умы в этом холодном и враждебном городе, где каждый шаг мог привести к встрече с подозрением и недоверием.

Спустившись вниз, он заметил, что таверна «Замёрзший очаг» казалась пустой. Лишь несколько нордов, явно с легкой хмельной дремотой в глазах, вяло переговаривались о делах. Их грубые лица, суровые и обветренные, рассказывали о жизни, полной трудностей и холода. Никто из них не оборачивался, когда Эйхан вошел, возможно оттого, что они не заметили его. Или просто не хотели замечать. Он выбрал место в углу, вдали от основной компании, чтобы понаблюдать за происходящим, не привлекая внимания. Он знал, что темных эльфов здесь не любили: предубеждения против его народа были слишком глубоко укоренены в душах нордов.

Эйхан заказал Алто, популярное крепкое вино из Сиродила, которое иногда удавалось привезти в эти края. В тени каменного зала он незаметно следил за окружением, изучая каждого, как опытный разведчик, что прячется на виду. В голове замелькали воспоминания о днях в Морровинде — о суровых учителях и беспощадных тренировках. Мораг Тонг не знал жалости. Они учили его быть незаметным, даже если он находится в центре зала, учили использовать каждую тень и укромный уголок, чтобы слиться с окружением. В его памяти всплыли образы тех первых лет, когда он был юн. Ему приходилось терпеть боль и страх, которые становились его постоянными спутниками. Вновь он услышал голоса своих мастеров, их жёсткие окрики и шипение плетей, впивающихся в кожу: — Ты слишком медлителен, слишком глуп и неподатлив, мальчишка. Тебя следовало бы оставить гнить в казематах, Боэтия не поощряет слабых! — шипел мастер, когда юный Эйхан пытался выстоять на ногах, несмотря на боль, пронзающую его тело.

Эти слова всегда стояли перед ним, как напоминание о том, через что ему пришлось пройти. Он прошел путь от раба до воина. Мораг Тонг выковали его в своих подземельях, и теперь он был тем, кем они его сделали. Эйхан мог бы стать кем-то другим, если бы не ошибки его рода. Но теперь, держась за шанс изменить свою судьбу, он знал, что это ещё не конец.

Резкий звук нарушил его размышления — это были крики двух местных. Грубый спор разгорелся прямо у стойки. Эйхан прислушался: — Хватит, Хрор! Сыт по горло твоими сказками про доблесть брата! Все знают, что он просто сбежал в Хаммерфелл с какой-то девчонкой из Рорикстеда! — выкрикивал один из них, стукнув по столу так, что бокалы зазвенели.

Эйхан усмехнулся. Видимо, в этот раз он услышит лишь пустые семейные раздоры. Северяне редко упускали шанс поспорить и покричать, особенно после лишней кружки мёда. Но он знал, что ему не удастся выведать ничего полезного из этих разговоров. Тем не менее, рядом сидел бард — тот самый, что плёл витиеватые истории, смешивая вино с песнями. Барды и менестрели всегда были важными источниками новостей, особенно если они бывали при дворах.

Подойдя к барду, Эйхан предложил ему выпить, надеясь на немного ценную информацию: — Промочи горло, бард. Не то станешь хрипеть к полуночи, словно сорока в проруби.

— Благодарю, добрый господин! Что же ты хочешь услышать? Может, балладу о Талосе или старую оду об Исграморе? — бард улыбнулся, но Эйхан сразу понял, что здесь его интересуют не легенды.

— Нет, менестрель. Мне нужны свежие слухи со двора. Ты, наверное, много где бывал? Слыхал что-нибудь новое?

Бард окинул его оценивающим взглядом, немного наклонив голову, прежде чем начать говорить: — Недавно был я в Виндхельме. Там поговаривают, что у ворот Рифтена случилась резня. Пять тел нашли — все искалечены до неузнаваемости. Конюх, что обнаружил их, до сих пор заикается, говорят. Подозревают что это дело рук Темного Братства, ведь ни следов, ни убийц так и не нашли.

Эйхан подавил смешок, изображая удивление. Рассказы продолжались: о свадьбах и праздниках, о стражнике, которому на охоте прострелил колено нерадивый охотник, о новом наплыве беженцев-данмеров в Виндхельм и об утонувшей аргонианке. Но среди всех этих сплетен одно известие привлекло его внимание — слух о смене главы Талморского посольства.

Это могло значить многое. Если Талмор заменяет главу своего представительства, это может означать только одно — усиление контроля и новые притеснения. Альтмеры знали, что простое давление на местных лишь сильнее укрепит их сопротивление, а значит, они будут действовать тоньше. Он знал, что Талмор часто использует экономические и культурные рычаги, чтобы сеять смуту. Но до Морровинда им было не добраться. Слишком много ресурсов и сил было затрачено на Великую Войну. Нет, их цель — Скайрим, и, если им удастся ослабить власть ярлов, они получат в руки ещё одну марионетку, которую смогут использовать против Империи.

Мысли Эйхана блуждали между далёкими планами Талмора и их влиянием на события в провинции. Его внимание снова вернулось к барду. Он заказал ещё вина, внимательно выслушивая рассказы о северных героях и их подвигах. Легенды и песни напоминали ему о стойкости и силе духа нордов, которых альтмеры никогда не смогут подчинить силой. Лишь объединение, как указывал опыт, могло помочь северянам отразить угрозу. Но пока было рано делать выводы — в Скайриме всё ещё была слабая власть, и каждый шаг впереди был окутан мраком неуверенности. Проведя за беседами ещё не менее часа, Эйхан, чувствуя нарастающую усталость, понял, что пора отправляться на заслуженный отдых. Завтра их ждало немало сложностей.

Наступившее утро означало, что пора навестить Коллегию. Лидия собрала рюкзаки, хоть и знала, что большую часть вещей можно было оставить в таверне. Она всегда готовилась к возможным неожиданностям, и её опыт подсказывал, что даже самые простые встречи могут обернуться срочным отходом. Эйхан наблюдал за ней, тихо кивая: бдительность были важны в их ремесле. Покинув уют «Замёрзшего очага», они шагнули навстречу утренней стуже, двинувшись к мосту, ведущему в Коллегию Магов Винтерхолда.

Когда они подошли ближе, перед ними открылось завораживающее зрелище. Мост, соединяющий руины Винтерхолда с Коллегией, был величественным и пугающим одновременно. Огромный каменный арочный переход казался подвешенным в воздухе: у него не было видимых опор, а сама каменная кладка казалась слишком хрупкой, чтобы выдержать вес такого сооружения. Но магия делала невозможное реальностью, и мост парил над обрывом, на несколько сотен футов над бушующими волнами. Под ними морские течения стремительно неслись вперёд, взрываясь белыми брызгами, которые мелькали в лучах солнца, пробивающихся сквозь плотные облака.

На подходе к мосту их встретили двое студентов. На них были тёмно-синие мантии с серебряными нитями, аккуратно обвивавшимися вокруг рукавов, и традиционные амулеты, защищавшие от холода. Один из них, молодой норд с короткой стрижкой, явно чувствовал себя хозяином положения.

— Приветствую вас, путники. Я страж моста, уполномоченный архимагом. Меня зовут Арн. К сожалению, Коллегия не принимает посетителей. Прошу вас немедленно удалиться, — его голос был твёрд и отточен, как лезвие, но Эйхан не почувствовал угрозы. Молодые маги обычно не любят грязной работы и предпочитают отпугнуть путников словами.

— Мне нужно пройти. Я здесь по делу, мне нужно встретиться с Авгуром Дайнледским, — Эйхан произнёс это спокойно, но достаточно твердо, чтобы придать вес своим словам.

Арн нахмурился, явно готовясь к проблемам, по его рукам пробежали разряды молний, и он был готов повторить отказ: — Я повторяю, я упол...

Не успел он договорить, как Лидия молниеносно выхватила меч и приставила его к шее молодого мага, заставляя того выпрямиться. Она посмотрела на него холодно, без намёка на жалость: — А мы идём к Авгуру, нравится тебе это или нет, — произнесла она твёрдо.

Молодой страж только судорожно кивнул и отошёл в сторону, пропуская их. Лидия опустила меч и убрала его в ножны, бросив кроткий взгляд на Эйхана, в глазах которого мелькнула гордость. Он редко показывал свои чувства, но в этот момент не мог не порадоваться, как быстро Лидия обучается. В этом суровом мире умение быть решительной, а иногда и безжалостной, было таким же важным, как владение клинком.

Они двинулись по мосту, который при каждом шаге мерцал голубыми вспышками магической энергии, проникающей сквозь кристаллы, утопленные в каменной кладке. Внизу волны с грохотом обрушивались на острые скалы, разбрасывая брызги в воздухе, а звук был подобен далёким раскатам грома. Лидия заметила, как вдоль моста периодически располагались мерцающие магические барьеры, которые охраняли мост, как и само сооружение от любого, кто не принадлежал к Коллегии.

Оказавшись у ворот Коллегии, Эйхан и Лидия пересекли внутренний двор, окружённый высокими, испещрёнными древними рунами на стенах. Магия буквально витала в воздухе, наполняя его ощущением древности и скрытых тайн. Спустя какое-то время блужданий по коридорам Коллегии, им все же удалось узнать, где находится комната нужного им человека. Их встретил Авгур, одетый в мантии, отличающиеся смешением северной униформы и традиционной одежды Хай Рока. Было видно, что он явно куда-то опаздывал, бормоча проклятия себе под нос, видимо адресующийся какой-то книге, которую он все никак не мог найти. Но все же его тёмные глаза светились любопытством, а на губах заиграла добродушная улыбка как только он увидел своих гостей.

— Не может быть! Эйхан, рад видеть тебя, друг! — бретонец с радостью пожал ему руку, и Лидия удивилась такой неожиданной дружеской встрече. — Какими судьбами на нашем леднике, который многие здесь называют домом?

— Привет, Авгур. У нас дело, как всегда, — Эйхан развернул ткань, и сфера Камня Савиллы предстала перед взором Авгура, чьи глаза широко раскрылись от удивления. — Знаешь, что это?

Маг на мгновение потерял дар речи, но затем взял себя в руки: — Это... это Камень Савиллы! Ты понимаешь, что у тебя в руках? Легенды говорят, что он даёт обладателю…

— Оставим историю, мне нужна практика. Я хочу знать, как превратить эту штуковину в безвредный сувенир, который будет забавлять ворожей и не страшно дать детям в руки. Возможно ли такое?

Авгур задумчиво кивнул, мгновение обдумывая просьбу: — Ты всё так же непредсказуем, старый друг. Но думаю, что это возможно. Нам нужно спуститься в Мидден — вокруг слишком много любопытных ушей. Пойдём.

Мидден оказался подземельем, наполненным холодом, который словно пробирался в кости. Ледяные тоннели скрывали древние тайны Коллегии, которые маги прятали от посторонних. Стены здесь были покрыты инеем, а узкие проходы переходили один в другой, создавая настоящие лабиринты. Проходя вдоль стен, Эйхан заметил нечто странное: каменные глыбы, будто вмороженные в лёд, несли на себе следы крови. Лидия мельком увидела какой-то странный артефакт — перчатку, прикрепленную к пьедесталу, окружённому магическими символами.

— Многое случается здесь, внизу, — пробормотал Авгур, заметив её взгляд. — Дреморы, глупые ученики, неудачные эксперименты. Проклятые артефакты часто находят своё место именно в Миддене.

Достигнув небольшой лаборатории, где на массивном каменном столе была установлена пентаграмма душ, Авгур взял несколько старых книг с полок, внимательно изучая страницы. Лаборатория была тёмной и холодной, а воздух здесь казался тяжёлым, как будто насыщенным чем-то незримым и опасным.

— Придётся использовать пентаграмму и алхимический стол, — проговорил Авгур, явно обдумывая предстоящую задачу. — Камень Савиллы — это мощный и древний артефакт. Чтобы ослабить его магическую связь, мне понадобится нечто большее, чем просто заклинание. Потребуются редкие ингредиенты. Без них я даже не смогу приступить.

Он отвернулся к полкам, задумчиво перебирая склянки с разноцветными жидкостями и высушенными корнями. Остановившись на мгновение, Авгур начал перечислять: — Мне нужно сердце даэдра, живица сприггана, обугленное дерево от сприггана и вересковое сердце, а, возможно, и…

Авгур замер, когда заметил выражение лица Эйхана. Тот стоял, скрестив руки на груди, с поднятой бровью, давая понять, что не намерен бегать по всему Скайриму за ингредиентами. Молчание было красноречивее любых слов, и Авгур, поймав этот немой укор, тяжело вздохнул: — Ладно, у нас уже всё это есть. Можем начинать немедленно.

Он начал доставать из шкафчиков бутылочки с реагентами, а металлические ступки и реторты загремели на столе, когда он стал готовить алхимическую смесь. Лидия и Эйхан осматривали лабораторию. Лидию привлекли старинные книги, покрытые пылью. Достав один из томов, она заметила, что это «Руководство по кузнице атронахов» — древняя инструкция, которой норды пользовались, чтобы создавать могущественных стражей. Она села на грубую скамейку у стены, погружаясь в чтение.

Эйхан сначала наблюдал за тем, как Авгур сыпал порошки, перемешивал жидкости и тихо бормотал заклинания, но вскоре понял, что его знания в магии иллюзии и изменения слишком поверхностны для понимания этого ритуала. Магические формулы и пентаграммы оставались для него загадкой, вызывая лишь лёгкое раздражение. Он отошёл к книжным полкам, покопался среди древних манускриптов и вытащил пыльный том, который когда-то читал в Морровинде, — «Де Рерум Диреннис». Погружаясь в чтение, он ощутил всплеск воспоминаний о своих первых годах обучения и мимолетно порадовался, что у него была возможность вернуться к этим тайным знаниям.

Однако их погружение в собственные мысли нарушил усиливающийся гул из лаборатории. Лидия насторожилась, подняв голову. Вскоре стены начали вибрировать, и, прежде чем они успели осознать, что происходит, их накрыла ослепительная вспышка света. Удар магической энергии сбил их с ног. Поднявшись, они бросились к лаборатории и увидели её в руинах. Всё вокруг было покрыто слоем льда и инея, а посреди зала парил сгусток голубоватого света, пульсирующий едва уловимыми волнами.

Вдруг сгусток заговорил голосом Авгура: — Смешно, не правда ли? Я всегда считал, что смогу перехитрить судьбу, Эйхан. С самого нашего первого знакомства я стремился к знаниям, к тому, чтобы познать скрытые силы. И вот теперь, благодаря тебе, я нашёл то, что искал. Камень Савиллы больше не представляет опасности. Его сила теперь в другом месте.

Эйхан, поражённый, сделал шаг назад: — Что ты наделал, Авгур? Что произошло?

— Я всегда хотел постичь тайны, недоступные другим. Но, оказалось, я сам стал лишь сосудом для этих тайн. Я использовал ритуал, чтобы извлечь силу сферы, но не смог удержать её. Теперь я нечто большее иное — вместилище знаний, которое превзошло моё человеческое обличие, — голос продолжал звучать всё так же спокойно, но в нём теперь чувствовались холодные отзвуки магии.

Тем временем Лидия заметила Камень Савиллы. Теперь он выглядел как простая безделушка, с остатками магической ауры. Она осторожно завернула его в ткань и спрятала в наплечной сумке Эйхана. Они оба замерли, глядя на парящий сгусток света, который когда-то был их другом. Голос Авгура снова заговорил:

— Уходите. Уверен, маги Коллегии тоже почувствовали выброс магии. Найдут меня позже — тогда и решат, что со мной делать. А вам лучше скрыться. Через люк в потолке вы сможете выбраться во внутренний двор, пока за вами не пришли стражи.

Эйхан понял, что выбора нет. Взяв Лидию за руку, он устремился к люку. Они оказались на скользкой лестнице, которая вела во внутренний двор Коллегии. На дворе начинало темнеть, и тени от башен окутали их тьмой. Укрытые под тяжёлыми плащами, они бесшумно направились к выходу. Однако в тишине двора раздался хруст. Лидия оступилась и, не удержавшись, упала на землю, зацепившись за колючий кустарник.

Её движение привлекло внимание одного из студентов. Прежде чем Лидия смогла подняться, он громко закричал: «Вот они!»

Эйхан, сжав зубы, рывком поднял её на ноги. Путь был ясен — бежать. В Коллегии их окружали маги, и противостояние означало неминуемую гибель или, что хуже, — арест. Резня в Коллегии Винтерхолда моментально выставит их в розыск, и они не смогут вернуться в любой из крупных городов Тамриэля.

Лидия, хоть и запыхалась, но сжала зубы и устремилась за ним, проявляя не меньше решимости, чем её наставник. Она была не так ловка, как он, но её выносливость и сила воли компенсировали недостаток сноровки. Оказавшись за воротами Коллегии, они мчались через заснеженный двор, нащупывая путь к таверне, где они оставили лошадей.

Влетев в таверну, Лидия тут же побежала к стойлам, отвязывая лошадей. Эйхан быстро схватил оставленные вещи, закинул их на спину своей кобылы и вскочил в седло. Лидия последовала за ним, и, подгоняя лошадей, они устремились к югу. Путь лежал через старые развалины и узкие тропы, затем в горы, скрываясь от возможных преследователей.

Здесь, в диких местах, снег, холмы и ледяные утёсы были их союзниками. Дорога уходила всё дальше от цивилизации, туда, где холодный воздух и звенящая тишина остались их единственными спутниками. Эйхан знал, что они могут оторваться, если только будут держаться этих забытых путей, но теперь их будущее казалось ещё более неопределённым.

Сумрак сгущался, хотя впереди мелькала надежда на свободу, Эйхан осознавал, что этот путь лишь начинается. Нужно было добраться до Виндхельма, но путь через горы был коварен. На этих холодных склонах редкие снежные медведи и ледяные привидения представляли угрозу, но по-настоящему опасны здесь были саблезубые тигры. В этих неприветливых землях они были еще более свирепыми, чем на равнинах или в лесах — выносливые, бесшумные и беспощадные охотники.

Менее чем через час пути они с Лидией столкнулись с очередной проблемой. Лошадь Лидии оступилась на крутом каменистом подъеме и рухнула вниз, утаскивая Лидию за собой. Падение закончилось лишь внизу склона, и на несколько мгновений мир застыл в тишине. Лидия попыталась вскрикнуть от боли, но вскоре потеряла сознание под тяжестью поверженной лошади.

Эйхан, спустившись вниз, понял, что положение серьезное. Спасение Лидии и освобождение её от мертвого груза заняли у него почти полчаса — время, которое они не могли позволить себе терять. Шансы на выживание быстро таяли, и действовать следовало незамедлительно. Эйхан закинул Лидию на спину своей лошади и, шаг за шагом, повел её по извилистым тропам горного перевала. Как только нашлась небольшая расщелина, он разжёг костёр, надеясь согреть Лидию и дать ей шанс оправиться.

Проверяя Лидию на травмы, Эйхан заметил, что выбитое плечо быстро наливается синяками, а вокруг образуется гематома. Облив её плечо водой, он решил, что придется вправлять сустав прямо сейчас. Вытащив кинжал, он отрезал кусок ткани от своего рукава, чтобы пропитать его зельем.

— Зажми это зубами, девочка, — в его руке Лидия увидела свой кожаный ремень, ранее служивший ремнем наплечной сумки — будет больно.

Скрипнув зубами, Эйхан с силой потянул за плечо, возвращая его на место с влажным хрустом. Лидия закричала и вновь потеряла сознание, оставив его одного наедине с холодной горной ночью. Пока остатки теплого костра обогревали их, Эйхан следил за состоянием Лидии, периодически прикладывая к её ране пропитанную зельем тряпку. Ближе к утру её дыхание стало ровнее, а синева на коже начала бледнеть.

Тишину нарушил внезапный звук ржания лошади, за которым последовал настораживающий хруст веток. Эйхан, не теряя ни секунды, вышел из расщелины и оказался лицом к лицу с саблезубым тигром. Тот приближался, его мощные лапы ступали бесшумно, а в его жёлтых глазах светилась уверенность в своей неотвратимой победе. Этот хищник, испещрённый шрамами, был ветераном охоты, альфой здешних мест. Его высота в холке превышала метр, а массивное тело весило около четырёхсот килограммов — настоящий царь гор.

Но Эйхан не стал разочаровывать зверя и медленно обнажил клинки, висящие на поясе. Танец начался и каждый из них понимал, что закончить его должен кто-то один. Желтый немигающий взгляд тигра встретился с алыми глазами данмера. Блики огня танцевали на отполированном металле клинков. Тигр ощетинился и прыгнул, Эйхан увернулся от первой атаки, но понимал, что единственный его шанс — не дать тигру завладеть преимуществом. Тигр бросился во второй раз, совершив огромный прыжок, но на этот раз Эйхан успел, и его клинок рассек кожу и мышцы на боку зверя, оставив длинную рваную рану.

Желтые глаза тигра метнулись в сторону противника, но с каждым мигом понимание уходило из них. Из рассеченного живота хлынула кровь, и тигр, пошатнувшись, упал на бок, содрогаясь в предсмертных конвульсиях. Жизнь ушла из него так же быстро, как и из лошади, которая уже лежала мёртвая неподалёку, её кровь медленно впитывал снег.

Эйхан тяжело выдохнул, глядя на поверженного зверя, окинув взглядом бескрайние просторы впереди. Впереди была дорога, ледяные склоны и нескончаемая борьба за выживание. И если раньше дела шли плохо, то сейчас они шли хуже некуда, но он знал, что выбора у них нет — нужно было идти дальше, несмотря ни на что.

Спустившись с гор на восток, они наконец вышли на дорогу, и, словно в награду за стойкость, им улыбнулась удача в виде проезжающей повозки. За пару монет северянин согласился подвезти их до Виндхельма.

Наконец, добравшись до Виндхельма, они нашли транспорт, направлявшийся на юг, в сторону Рифтена. Повозка двигалась медленно, и Лидия вскоре заметила, как дикие горные хребты Истмарка становились всё ближе. Эти скалистые вершины были домом для самых опасных созданий — здесь обитали не только снежные волки и медведи, но и магические привидения, дреуги и спригганы, которые скрывались среди хвойных зарослей и болот.

Сидя в повозке, Лидия взглянула на бескрайние леса Истмарка, которые протянулись вдоль пути. Непроходимые рощи сменялись суровыми перевалами, покрытыми вечнозелёными хвойными лесами. Эта земля жила по своим правилам, и каждый её уголок был наполнен древними созданиями и магией. Высокие сосны и ели, стоявшие здесь столетиями, словно укрывали своим мраком тех, кто посмел пересечь их территорию.

По мере продвижения на юг густые рощи сменялись суровыми равнинами, поросшими кустарниками и мхом. Каждое вздрагивание повозки напоминало, что Истмарк — это место, где природа и магия сливаются воедино, и это единство было поистине угрожающим. Леса здесь были наполнены древней мощью, которую можно было ощутить в каждом дуновении ледяного ветра. Это место враждебное и неприветливое, но именно здесь, среди неприступных гор и запутанных трясин, можно почувствовать всю суровую силу Скайрима.

Когда позади остались рощи и коварные тропы, Лидия и Эйхан устремились на юг. Путь через Истмарк был тяжелым, но впереди лежал Рифтен, и каждый поворот дороги приносил им надежду на скорое укрытие от неумолимого духа северного края.

По мере продвижения, Эйхан сидя рядом с извозчиком оставил Лидии укрытую сеном повозку, иногда поглядывая на самочувствие своего протеже. Девочка поправлялась быстро. Молодой и здоровый организм восстанавливался не по дням, а по часам. Мысли о Миддене больше не терзали его, как и выбор Авгура. Он желал скорейшего отдыха и хотя бы несколько часов покоя. Вещи, пристегнутые к лошадям, пришлось тащить им с Лидией на себе, что существенно замедляло их спуск с гор. Но Рифтен уже виднелся на горизонте, а это значило что скоро они покончат с делами, а значит смогут получить неплохую долю за свои труды и все неприятности, которые с ними случились.

Путники решили миновать стражу, стоящую у ворот в город и пройти через коллектор. Ненужное внимание после инцидента их прошлого посещения города это самое последнее что нужно было на данный момент. Путь через коллекторы вел сразу в Крысиную Нору, а это именно то, что было нужно на данный момент. Оказавшись в «Буйной Фляге» Бриньольф, вел переговоры с «клиентом». Увидев Лидию и ее наставника, их разговор быстро сошел на нет.

— Я уже начал подумывать что ты смылся с артефактом, но полагаю раз ты пришел сюда сам, то мы все еще партнеры.

— Мы не партнеры Бриньольф, я делаю грязную работу, за которую ты платишь мне. Кстати об этом, я хочу увидеть свои деньги.

— Знаю, — Бриньольф поиграл желваками смотря то на Лидию, то на ее наставника, после чего встал и вытащил оплату из-за барной стойки, — ровно восемь тысяч, как и договорились. Теперь покажи мне то, за что я должен вывалить половину городского бюджета.

Эйхан достал сферу из наплечной сумки и положил на стол перед Бриньольфом. Молодой вор потянул руки к сфере, и Лидия затаила дыхание.

— Это оно, я прав? — Эйхан знал что-либо сейчас произойдет катастрофа либо они станут гораздо богаче, — это Камень Савиллы.

Бриньольф положил руку на сферу. Все что он почувствовал это просто легкое ощущение холода, не отличавшееся от любого другого предмета в помещении.

— Странно. Это не то, чего я ожидал. Что ж, хорошо, что у меня под рукой есть оценщик таких безделушек, надеюсь ты не против.

В зал вошел старик, в конторской одежде сотрудника имперского банка. Несколько затяжных минут он разглядывал сферу, на предмет подделок и общего качества артефакта. Все это время Бриньольф сверлил Эйхана глазами, получая в ответ лишь холоднокровие со стороны данмера. Лидия, скрестивши руки на груди, прислонившись спиной к холодному камню, находила в этом успокоение по двум причинам. Во-первых, холод успокаивал все еще не до конца зажившее плечо, во-вторых, такая поза позволяла скрыть повышенную нервозность и выпрыгивающее сердце из груди.

— Господа, я точно могу сказать, что это подлинный экземпляр артефакта под названием Камень Савиллы. Даю гарантию эксперта по оценке имущества.

Откланявшись, старик ушел обратно в направлении Цистерны. Бриньольф точно чуял что в этом деле что-то не так, но доказать этого не мог. Тишина продолжалась некоторое время, но Эйхан умел играть в эти игры. Бриньольф ждал что Эйхан заговорит о чем то, что может выдать его махинации, но молодой вор точно недооценивал данмера по достоинству.

— До меня дошли слухи что какой-то данмер и молодая северянка чуть не нажили себе проблем гостя у магов, ничего не слышал об этом?

— Бриньольф, я играю в эти игры намного дольше тебя и поверь, ты не хочешь расспрашивать меня дальше о том, о чем тебе знать не следует.

Момент напряжения за столом достиг кульминации. Бриньольф потянулся за ножом, спрятанным у голенища, но уже через секунду почувствовал клинок Эйхана у своей ноги, прямо возле артерии. Взгляд данмера хорошо давал понять что либо сейчас вор совершит свою последнюю ошибку, либо у него появится шанс встретить старость. Бриньольф был умнее чем хотел это показать и выпрямился обратно, пододвинув мешок с золотом ближе к Эйхану.

Выходя из тоннелей уже в городе, первым делом Эйхан направился в банк. «Скинув» большую часть прибыли, он все же дал указание перевести на счет одной семьи в Хелгене пять сотен золотом. По его мнению, семья молодого гонца все же заслуживала хоть на какую-то компенсацию. Отправив Лидию за новой броней взамен изодранной старой кожаной, Эйхан вышел из Рифтена в направлении конюшен. Нужно было так же осмотреть лошадей, которых предлагали местные конюхи, а также седла, поводья и сумки которых они по большей части лишились в горах Винтерхолда. К сожалению, ему этого сделать так и не удалось. Бродя по местной конюшне, он понял, что в его глазах темнеет, затылок раскалывается от боли, а земля стремительно приближается к его лицу. Последнее что он увидел — это несколько пар сапог окружавших его со всех сторон.