Найти свой голос (джен)

— И почему я не удивлен, что птенец живет как последний калека?

— Как я понимаю, осмотр дома директора закончился плохо? — поинтересовался Ориас.

— Плохо? Да там ничего нет для него! Обычная кровать и мебель. Ни гнезда, ни укрытий, ни горы подушек.

— Допустим, какой он вид демона, мы не знаем.

— Но гнезда есть у всех.

— Я посмотрела медицинскую книжку мальчика, которую вчера ему выписал Бушенко. Он написал о предполагаемом наличии рогов, крыльев и хвоста у мальчика, а также заостренных ушек. Жаль, какие были рога — непонятно. Но подвиды птиц, котов или собак можно исключить, — встряла в разговор Момоноки.

— Ну, значит, сделаем все как надо. Гораздо важнее состояние птенца и то, где он вообще будет жить. Что сказала служба опеки? — Ориас начал смотреть что-то в демоноутбуке.

— Директор Салливан пошел в отказ на приказ указать родителей птенца. А других родственников у него нет. В приют отдавать калеку бесполезно. Остается либо директор, либо кто-то из нас. Профессора Бабилуса имеют разрешения на усыновление учеников в затруднительных ситуациях.

— А сам Ирума чего хочет?

— Остаться с дедушкой, — выплюнул сторожевой пес.

— Ну, значит, решено, — пожал плечами Ориас. — Кстати, а где Балам?

— С Ирумой. Кто-то должен быть постоянно с ним, так как вся эта начатая шумиха и куча незнакомых демонов не приведут к душевному покою.

— Значит, нам надо взяться за это лично. Обустройство гнезда оставьте на меня, — Ориас поправил свою шляпу, светло улыбаясь.

— О, а я тогда свожу его к психологу. У него, наверное, психологическая травма — что нет атрибутов всех демонов! — тут же включилась в распределение Момоноки, нежно поглядывая на Каллего, видя в этом хмуром демоне защитника слабых.

— Того факта, что он калека и не выживет в Преисподней, это не поменяет.

— Каллего, нехорошо так говорить. Я с Марбасом и парой наших знакомых посоветовался, и, возможно, получится вернуть парню утраченное. Нужно много маны и Цикл Зла. Тогда, возможно, все восстановится. Сейчас, как демон, он почти не ощущается, его истинная аура прорывается крайне редко, но при лечении это можно будет исправить, — сказал, зашедший в учительскую, Бур Бушенко.

— Но как же наказание родителям Ирумы? Почему директор их покрывает? — спросил профессор Дали у как всегда раздраженного фиолетововолосого демона.

— Отец Амели Азазель член Совета Тринадцати. Служит в Пограничном контроле. Так же взялся за расследование этого дела. Его теория — что родители Ирумы «вернувшиеся к истокам». Поэтому общение с ними директор и скрывает. Да и найти их будет действительно очень сложно.

— Ого! Запятнать репутацию действительно никто не захочет. — Дали был удивлен, как и все, услышавшие об этой закрытой кучке психов.

— Зато это многое объясняет. — Ориас взял на заметку почаще улыбаться в присутствии птенца, прекрасно осознавая преимущество своей безобидной внешности в данной ситуации.

— Тогда хватит рассиживаться и пошли работать! Вечно коллеги заменять наши занятия не будут.

Профессора Бабилуса медленно разошлись по распределенным ими же обязанностям.

…

— Вот, в качестве извинения. Квиты?

Ирума, зажмурившись, сидел в огромных руках беловолосого демона, боясь почувствовать, как его начинают есть заживо. А иначе для чего профессор Балам потянулся к своей маске? Но вот прошла секунда, другая, и ничего не произошло. Открыв глаза, Ирума увидел лицо демона, челюсть которого испещрена ужасающим шрамом.

— Я получил эту травму в детстве, по собственной неосторожности и беспечности. Острыми клыками в Преисподней никого не напугаешь, но мои зубы уж слишком большие. Так что, ты прощаешь меня за то, что я рассказал всем о твоих шрамах?

Ирума в шоке кивнул. Мысленно он ожидал укуса, удара или еще чего похуже. Но эти демоны проявили намного больше эмпатии, чем все встреченные им люди в родном мире. И хоть Ирума и не понимал, как его старые шрамы, полученные при выполнении опасных работ для зарабатывания денег, могли принять за пытки и лешение демонических конечностей, которых у Ирумы быть не могло по определению, но дедушка говорил, что если кто-то узнает правду, то его съедят. А ведь только здесь у него появились друзья и дедушка. Дедушка, который знает правду… Стоит ли рассказать и этому угрожающе огромному демону с доброй душой правду? Он колебался.

«Я человек», — всё же показал Ирума листок, поверженный добротой демона.

Прочитавший это профессор сначала в шоке упал на пол, не выпустив мальчика. Огромными глазами смотря на лист в блокноте. Как-то странно дернулся, беззащитно простонал и опустил голову.

— Я действительно веду урок о вымышленных существах. И я рад, что смог объяснить расу людей достаточно хорошо, чтобы ты сопоставил своё физическое состояние с ними. Но человеком тебя это не делает. — Жалость в голосе демона не оставляла мысли о недоразумении, но написать больше Ирума ничего не успел. В окно влетел Ориас Освилл с широкой улыбкой, приближаясь к мальчику.

— Я пришел, чтобы помочь с небольшой перестановкой в твоей комнате… О, не беспокойся, всё будет лучше прежнего, я прослежу. — И, махнув в сторону, Шичиро шепнул тому, что подарок тоже скоро принесут. Профессора кивнули друг другу, переключая внимание на пришедших демонов, которые несли кучу различных коробок.

— Вы не поверите, но по пути сюда меня успели покусать и пометить! — со смехом влетел в обитель старого демона и Робин. Зеленовласый молодой демон передал коробку Баламу с радостным визгом, догоняя ушедшего вперед Ориаса.

— Подожди! Я с тобой. Помогу!

Ирума растерянно смотрел на тявкнувшую коробку в руках демона-птицы. Балам неуверенно помялся с ноги на ногу и протянул ношу птенцу.

— Директор не знает, но вряд ли запретит. Считай подарком от нас всех, за то, что из-за нас тебе пришлось пережить.

«И от профессора Каллего?»

— Хм, нет, он тоже не знает, — покраснел демон, вспомнив, что умолчал об этом факте.

Ирума поставил коробку на пол, поднимая крышку и заглядывая внутрь. Из коробки высунулась морда щенка. Ирума застыл, не веря в увиденное, пока щенок, не дождавшись помощи, сам не опрокинул коробку и вперевалочку пошел к ребенку. Полностью черный щенок с белыми лапками и голубыми глазами плюхнулся на упитанный мохнатый зад рядом с мальчиком, начиная тявкать.

— Ты говорил, что всегда хотел щенка, вот Робин и нашел одного.

Ирума впервые за долгое время расплакался. Он и до этого ловил себя на мысли, что у дедушки ему хорошо. Намного лучше, чем среди людей. Ирума искренне хотел быть демоном. Может, он и не человек вовсе? А действительно птенец демона, случайно оказавшийся среди людей? И Салливан — его настоящий дедушка или друг его настоящих родителей? Ведь это было бы как в сказке, которую Ирума однажды мельком видел в отеле по телевизору, где его заставляли работать. Или как в одной фантастической книжке, которую читал вслух один из контробандистов, воспринимая мальчика лишь частью интерьера или мебели. А если допустить совсем уж крамольную мысль о потерянном принце? Хотя нет, это совсем уж невероятно и грустно. Ведь король демонов пропал уже давно и вряд ли жив. Быть сиротой не хотелось. Хотя разве не был ли он им при живых родителях? С их наигранными улыбками и вечными претензиями, что он мало старался, мало заработал, недостаточно расторопно им прислуживал или так и не выплатил им налог за его рождение или первые годы жизни, когда за ним приходилось ухаживать. Погрузившись в свои мысли, Ирума не заметил, как напуганный безмолвным плачем ребенка профессор Балам мнется возле него и зовет на помощь.

На его крик прибежали Робин и Ориас, как-то незаметно материализовался и Опера, уже набирающий номер Салливана.

— Ирума, что случилось? Тебе не нравится щенок? А я так и думал, что нужно было рыжего брать, он в два раза крупнее был! — корил себя зеленовласый демон, тоже чуть не плача.

— Сомневаюсь, что дело в этом, — более прагматично заметил демон в фиолетовом костюме, добавив: — Ирума, а тебе подарки кто-нибудь дарил?

Ирума на автомате покачал головой, но, опомнившись, указал на Оперу и руками изобразил Салливана.

— Значит, только с того времени, как ты живешь у директора, — заключил Ориас Освилл. — Ты поэтому расплакался?

Ирума замялся, обдумывая вопрос. Эмоции были сильные и сумбурные. Рассказывать же всё, о чем он подумал, не хотелось. Хоть поделиться своим восторгом по поводу щенка действительно хотелось. Но как — он не знал. И не накажут ли?

Неосознанно Ирума прикрыл рот, потом опустил руку на горло. Балам подал ему блокнот и карандаш, которые начал носить с собой для ребенка.

«Спасибо», — написал мальчик, рисуя собаку так, как на одном из своих уроков изобразил ее Балам.

— Так это он от радости! — выдохнул Робин. — Ну и напугал. В следующий раз можешь просто улыбнуться или обнять. Мы возражать не будем.

— Все, кроме Каллего, — усмехнулся Ориас.

Незаметно появившийся Опера так же незаметно отошел в сторонку, объясняя ситуацию демону в трубке, прикрыв рот рукой.

— И что здесь происходит? — В дверях показался недовольный Каллего в компании с красноволосым демоном в очках.