Часть твоей души (гет)

Профессор Люпин усадил Джинни перед камином в своем кабинете, сунул в ее ледяные пальцы плитку шоколада и отвернулся к столу, чтобы заварить чай.

Глядя на красные отблески огня, плясавшие на банках с заспиртованными волшебными тварями, Джинни отстраненно подумала о том, что учитель не повел ее к директору. Мог ли он догадаться о том, что в ее голове живет темный волшебник? Люпин казался ей профессионалом своего дела, в отличие от самовлюбленного хвастуна Локхарта.

— Не думай, что он всемогущ. Он просто решил, что ты рехнулась, — поспешил развеять ее опасения Том. Он злился настолько сильно, что Джинни улавливала отголоски его эмоций. Такого никогда не происходило прежде.

— Послушай, Джинни, — начал Люпин, поворачиваясь к ней с чашкой дымящегося чая, — я знаю о том, что произошло в Хогвартсе в прошлом году.

Она вздрогнула, едва не выронив из рук шоколад.

— Я… — слова застряли в горле. Джинни слишком привыкла к тому, что все пытались забыть об этом. Она говорила о дневнике всего лишь раз — в кабинете Дамблдора сразу по возвращении из Тайной комнаты.

— Не бойся, я не собираюсь тебя ни о чем расспрашивать, — поспешил перебить ее профессор, протягивая ей чашку. — Ты оказалась под воздействием самого опасного волшебника современности. Не каждый взрослый смог бы справиться с таким. И ты ни в чем не виновата, понимаешь?

Джинни покачала головой. Слова Люпина совершенно не успокаивали, скорее наоборот — поднимали те мысли, от которых она упрямо пряталась последние три месяца.

— Поверь, иногда с нами происходят плохие вещи, которые от нас не зависят, — профессор опустился на корточки перед ней, заглядывая ей в глаза, — но это не делает нас плохими людьми. Ты не должна наказывать себя за это.

Люпин посчитал, что она отправилась к дементорам из-за стыда за историю с дневником. Джинни отвела глаза в сторону, пытаясь скрыть свое отчаяние. С ней не просто происходили плохие вещи — Том, живущий в ее голове, был настоящей катастрофой. И она не могла рассказать о нем никому, даже профессору.

— Я постараюсь забыть об этом, — прошептала она, чтобы сказать хоть что-то.

— Ты не обязана забывать. Но постарайся понять, что мы не в силах изменить наше прошлое, даже с тысячей Маховиков времени. Прими его, как часть себя, и иди дальше, и ты не заметишь, как оно перестанет иметь значение.

Профессор Люпин был прав. События прошлого года давно перестали иметь значение — они померкли в сравнении с тем, через что ей приходилось проходить теперь. Джинни сдавленно улыбнулась, и профессор мягко улыбнулся в ответ.

— А теперь давай я провожу тебя до гостинной, — сказал он, выпрямляясь. — Боюсь, что мистер Филч не обрадуется, увидев тебя в коридоре одну в такое время.

До самой ночи Джинни страшилась возможных комментариев Тома касательно всего произошедшего, но он словно залег на дно. Вполне вероятно, дело было в воспоминании, которое она подсмотрела при встрече с дементорами.

“Интересно, зачем ему понадобилось колдовать на каникулах?” — сонно подумала она, лежа в кровати. Но Том совершенно предсказуемо не ответил на этот вопрос.

* * *

Джинни знала, что визит к дементорам подействует на Тома, но понятия не имела, во что это выльется.

— Сосредоточься на форме, а не на материале, — неожиданно подсказал он ей во время урока Трансфигурации, — и возьми палочку чуть свободнее.

Он никогда не помогал ей прежде: во время уроков его максимумом были издевательские замечания по поводу неаккуратного почерка Джинни или плачевных успехов ее маглорожденных однокурсников. Джинни замерла, не понимая, как ей реагировать на это.

— Просто прислушайся к моему совету, — спокойно сказал Том. — Что тебе терять?

Он был прав. Даже если он говорил полную чушь, чтобы посмеяться над ней, это едва ли ухудшило бы ситуацию. И, к огромному удивлению Джинни, уже через минуту на ее столе вместо жука блестела большая черная пуговица.

— Превосходно. Пять баллов Гриффиндору, — кивнула прошедшая мимо ее стола Макгонагалл.

Обрадоваться не получилось. Поведение Тома было слишком странным: с самого утра он не отпустил ни одной язвительной шутки, а теперь выручил ее во время урока. Столь непривычные вещи выбивали из колеи.

— Мандрагоры боятся щекотки, — вновь подал голос Том, когда Джинни выбирала наушники в теплице. — Пощекочи ее веточкой, пока сажаешь в новый горшок, и она сожмется и не станет тебе мешать.

Джинни не собиралась следовать этому совету, но после десяти минут безуспешных попыток запихнуть капризное растение в горшок она сдалась. Подсказка и в этот раз оказалась полезной: Джинни справилась раньше всех своих однокурсников.

“Это не просто так, — мрачно подумала она, невзирая на очередные заработанные баллы. — Он ждет, когда я начну доверять ему, чтобы подставить меня по-крупному”.

— Для чего мне подставлять тебя? — удивился Том. — Если тебя накажут, мне доставит мало радости смотреть, как ты драишь котлы.

У Джинни даже не было возможности обдумать резкие перемены в манерах Тома. Он легко влезал в ее мысли, не давая ей сделать какие-либо выводы.

В гостиной Гриффиндора она устало опустилась в кресло и открыла учебник по Зельеварению. Острое ощущение паранойи не давало ей сосредоточиться на ингредиентах для Ледяного зелья, которые надо было выучить к тесту.

Если раньше Том злил ее, то теперь он вызывал в ней постоянную тревогу.

— Джинни, ты не занята сегодня? — спросила подошедшая к ней Викки Фробишер.

— Я готовлюсь к Зельеварению, — ответила Джинни, слегка помедлив. С чего вдруг она понадобилась Викки?

— Очень жаль, — по интонации однокурсницы было понятно, что ей ни капли не жаль, — но, быть может, ты бы хотела немного отвлечься? Скоро начинается первое заседание нашего Клуба ворожбы. Ты могла бы присоединиться, ведь ты все равно не состоишь ни в одном клубе.

Викки славилась тем, что вступила во все существующие клубы Хогвартса, кроме команды по квиддичу, в первую же неделю учебы. Она активно зазывала всех и каждого с собой, но на Джинни она поставила крест еще в самом начале их первого курса. Оттого перемена в ее поведении была почти такой же пугающей, как и перемена в поведении Тома.

— Извини, но я не хочу, — виновато улыбнулась Джинни, прячась за учебником. Викки пожала плечами и ушла, но Джинни успела заметить, как она обменивается взглядами с нахмуренным Перси.

“Он подослал ее ко мне?” — возмущенно подумала она.

— Наверное, он решил, что тебе нужно развеяться, — вклинился в ее мысли Том. — Старшие братья вечно считают, что делают все для твоего блага. Жаль, что они никогда не додумаются спросить, чего ты на самом деле хочешь.

— Даже не назовешь его болваном, сующим нос не в свое дело? — иронично подумала Джинни.

— Брось, ты ведь не считаешь его болваном, — ласково ответил он. — Но ему пора начать считаться с тобой. Ты уже не маленький ребенок, и ему вовсе не обязательно искать тебе друзей. К тому же, эта Викки ужасная заноза в заднице. Ты достойна подруг получше, чем она.

Слова Тома были приятны. Даже слишком приятны. Страница книги порвалась под натиском побелевших пальцев Джинни.

— Что это значит, Том? — спросила она. — Чего ради ты ведешь себя… как тогда, когда ты был дневником?

Том рассмеялся.

— Я никогда не был дневником, малютка Джинни. Я жил внутри дневника, точно так же, как живу сейчас в твоей голове. Не думай, что я хоть как-то изменился.

— Но ты изменился. Тогда ты притворялся моим другом, а потом показал, какой ты на самом деле. Почему ты снова притворяешься?

— С чего ты взяла, что я притворяюсь? — Том говорил спокойно, точно с маленьким капризным ребенком. — Возможно, я был не в духе из-за того, как сложились обстоятельства, но я никогда не желал тебе зла. Но если нам суждено провести вечность вместе, то к чему враждовать? Я все еще могу быть твоим самым лучшим другом, как и прежде.

Джинни не знала, что было хуже: желание поверить ему или осознание, что им и впрямь придется быть вместе до самой ее смерти. А может, в этом и крылась вся правда?

— Ты боишься, что я умру, — равнодушно заключила она, — и понимаешь, что я сама приложу к этому руку, если ты продолжишь вести себя в том же духе.

— Это звучит довольно грубо, но… — Том помедлил, — пожалуй, так и есть. Но не думай, что я не умею быть хорошим другом. Ты ведь помнишь, как делилась со мной самым сокровенным? О, я всегда был готов тебя выслушать и прийти на помощь!

— Тогда я могу попросить тебя о дружеском одолжении?

— Конечно, малютка Джинни. Все, что будет в моих силах.

— Исчезни, Том. Сделай так, чтобы я забыла о том, что ты существуешь в моей голове.

Это вряд ли стало для него неожиданностью, посудила Джинни. Он имел полный доступ к ее мыслям и побуждениям, так что знал о ее просьбе еще в тот момент, когда согласился на одолжение. Затянувшееся в голове молчание давило: ей казалось, что сейчас она услышит его смех, и он вновь начнет изводить ее.

— Ладно, — сказал вдруг Том, — я исчезну. Но если я вдруг понадоблюсь тебе…

— Не понадобишься.

— Как тебе будет угодно.

Джинни уставилась на надорванную страницу учебника, не чувствуя ни малейшего облегчения. Надолго ли хватит обещания человека, который уже обманул ее однажды?

* * *

Том не появился ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Тревога Джинни постепенно уменьшалась: хоть она и ощущала его присутствие, без его ядовитых реплик об этом получалось забывать. Первое время она ломала голову над тем, был ли в этом добровольном изгнании какой-то коварный умысел, но она быстро оставила попытки понять Тома. Он был старше, сильнее и почти наверняка умнее, чем она. Если умысел и был, ей точно было не разгадать его в одиночку.

Жизнь пошла своим чередом. Джинни ходила на уроки, играла в квиддич с однокурсниками, когда поле не занимали команды факультетов, и даже начала налаживать отношения с окружающими. К концу октября Том и вовсе казался ей помутнением, возникшим от пережитого в Тайной комнате ужаса. Единственным ее страхом оставался Сириус Блэк.

— Ты читала сегодняшний выпуск “Ежедневного пророка”? — спросил ее Колин, когда они возвращались в башню после Травологии.

— Нет, я дописывала эссе к Чарам, — ответила Джинни. — Там было что-то интересное?

— Блэка видели в Эдинбурге! Что, если он направляется в Хогвартс?

Джинни вздрогнула.

— Это бред, — фыркнула она, чувствуя себя и в половину не так уверенно, как пыталась звучать, — что ему делать в Хогвартсе?

“Искать меня, — невольно подумалось ей. — Вдруг он чувствует связь со своим хозяином из-за метки?”

Билл как-то рассказывал ей, что у каждого Пожирателя была особая метка — знак их связи с Волдемортом. Эта мысль не давала ей покоя с тех самых пор, как Блэк сбежал из Азкабана.

— Здесь же Гарри! — уперся Колин. — Наверняка он хочет отомстить ему за смерть Сама-Знаешь-Кого.

— В Хогвартс нельзя попасть просто так, — отрезала Джинни.

— Из Азкабана тоже нельзя сбежать просто так, — тут же нашелся он.

Так и не разрешив свой спор, они разошлись по комнатам. Джинни подумала о том, что в словах Колина может быть доля правды. Что, если Блэку действительно нужен был Гарри, а не она?

От того, насколько утешающей была эта мысль, ей стало не по себе. Любовь всегда означала готовность отдать жизнь для другого человека — так считала Джинни всю свою жизнь. Она должна желать, чтобы Блэк охотился на нее, а не на человека, которого она любит. Почему же у нее не получается?

Целую неделю Джинни не прикасалась к “Пророку”. К ее счастью, разговоры о Блэке никто не вел: все были слишком заняты обсуждением грядущего похода в Хогсмид. А после о нем забыла даже она сама, ведь впереди ждал грандиозный пир в честь Хэллоуина.

Джинни была счастлива наслаждаться пиром в Большом зале вместе со всеми. Этот Хэллоуин не был омрачен провалом в памяти и последовавшим за ним оцепенением кошки. Впервые за долгое время вкусная еда доставляла ей искреннее удовольствие. К тому же, она почти научилась игнорировать ощущение присутствия Тома. В этот вечер Джинни поймала себя на мысли, что она очнулась от долгого и тяжелого сна.

Но все изменилось, стоило их факультету добраться до своей башни.

— Он в замке! — истошно вопила Полная Дама с соседнего портрета, пока Джинни стеклянными глазами смотрела на изрезанное полотно. — Сириус Блэк в замке!

Она не помнила, как оказалась в Большом зале вновь: кажется, ее тащил за локоть Перси. Сердце гулко стучало в груди, а ватные ноги отказывались слушаться. Блэк был где-то рядом, а Джинни была совершенно беззащитна.

“У меня даже нет Тома, который мог бы подсказать нужное заклинание”, — подумала она, и тут же отругала себя за эту мысль. Вокруг нее был весь Гриффиндор, включая ее братьев. Рядом был Дамблдор, которого боялся даже Волдеморт. Рядом был Гарри, который уже спас ее однажды.

И все же засыпала она с гнетущим чувством одиночества перед лицом смертельно опасного врага.

* * *

Джинни редко запоминала свои сны, но одно место снилось ей особенно часто. Увидев его, она почувствовала, как в груди разливается тепло.

Перед ней раскинулась долина, пересеченная бурлящей рекой. Высокая трава, по которой не ступала нога человека, слегка золотилась в лучах закатного солнца. Заброшенная магловская мельница отбрасывала мягкую тень, а ее покосившиеся лопасти разрезали солнечный свет на широкие полосы.

Вдохнув поглубже, Джинни с улыбкой побежала вперед. За мельницей, на самом краю крутого холма, было ее самое любимое место, чтобы спрятаться ото всех и посмотреть на то, как солнце тонет в далеких изгибах реки.

Она уже обогнула мельницу, когда поняла, что она здесь не одна. На краю холма сидел юноша в школьной мантии и скучающе смотрел вдаль. Джинни видела его лишь пару мгновений, но узнала бы его лицо из тысячи. Пульс в кончиках пальцев сделался осязаемым.

— Милое местечко, — бросил Том, оборачиваясь к ней. — Где это мы?

Джинни сорвалась с места и побежала вниз по холму. Ветер хлестал в ушах, но она лишь прибавила скорости. Сбежать, сбежать подальше от него, сбежать из этого сна, сбежать от своего страха! Она закрыла глаза и помчалась вдоль реки, чувствуя, как ноги вязнут в песке. Его не должно быть здесь, он обещал ей, он обещал!

Распахнув глаза, Джинни поняла, что стоит на том же самом месте, где начался ее сон. Она в отчаянии посмотрела на магловскую мельницу, которая все так же отбрасывала размытую тень. Это был замкнутый круг, и убежать было невозможно. Постояв в нерешительности, она медленно двинулась вдоль стены мельницы.

— Зачем ты здесь? — зло спросила Джинни. Том пожал плечами.

— Ты хотела меня увидеть.

— Я не хотела!

— Кажется, я уже говорил, что у тебя не получится обмануть меня, даже если ты захочешь, — усмехнулся Том.

Он казался гораздо человечнее, когда Джинни видела его лицо, но она отчетливо понимала, что ей не стоит обманываться. Это все еще был Том Реддл, будущий Волдеморт, который без тени жалости использовал людей как пешки в своей игре.

Но он был абсолютно прав: врать ему было бессмысленно.

— Мне стало страшно, — сокрушенно призналась Джинни, опускаясь на траву в паре метров от него. — Блэк в Хогвартсе.

— Я знаю, — ответил Том. — И ты думаешь, я могу тебе с этим помочь?

— Тебе это выгодно, — пробормотала Джинни, чувствуя себя ужасно глупо. — Если он захочет убить меня, то ты умрешь вместе со мной.

— А если он захочет освободить меня? — пожал плечами Том.

— Он не сможет. Если бы был способ освободить тебя, ты бы его знал и воспользовался им.

— Увы, малютка Джинни, но я имею лишь те знания, что получил до конца пятого курса. Если будущий я узнал что-то новое, то для меня это остается тайной за семью печатями. Но что-то мне подсказывает, что ты не слишком-то нужна этому Блэку — впрочем, как и я.

— С чего ты взял? — недоверчиво спросила Джинни.

— Любая связь должна быть обоюдной, — неохотно поделился Том. — Если я не чувствую связи с ним, значит, ее скорее всего нет.

— Ты о чем-то недоговариваешь.

— Возможно.

— Я знаю про метку, которой будущий ты клеймил своих союзников. Дело в ней? — немного подумав, Джинни ахнула, — Ты уже пытался связаться через нее с Пожирателями!

Том усмехнулся. Сорвав травинку, он поднес ее к лицу.

— Ты начинаешь думать своей маленькой бестолковой головой. Такими темпами мы с тобой действительно сможем подружиться.

Джинни поморщилась.

— Нет уж. Даже не пытайся снова притворяться тем милым мальчиком, которому есть дело до моих проблем!

— Как скажешь, — бросив травинку на землю, Том повернулся к ней. — Но если хочешь честности, то будь готова выслушивать неприятную правду.

— Правду или твое мнение? — выгнула она бровь. — Ты ведь никогда не говоришь правду.

— Неужели?

— Что насчет твоих воспоминаний, Том? Что там делают железные птицы? Почему тебя хотели отчислить из Хогвартса?

Том отвернулся, задумчиво поджав губы. Вряд ли он хотел отвечать на ее вопросы, но Джинни удалось подловить его.

— Железные птицы использовались маглами во время войны, — сказал он наконец. — Они сбрасывали с них бомбы на Лондон. А свое предупреждение я получил после первого курса, когда попытался убить мальчишку, решившего порыться в моих вещах.

Второе ни капли не удивило Джинни: она привыкла думать о Волдеморте как о хладнокровном убийце. Но вот магловская война…

— А что ты делал среди маглов?

Том улыбнулся и встал на ноги. Джинни ощутила угрозу, когда он навис над ней во весь свой рост.

— Просыпайся, малютка Джинни. Кажется, новые петухи Хагрида уже пропели.

Она распахнула глаза и увидела над собой светло-серый потолок Большого зала. Почти все ее однокурсники еще сопели в своих спальных мешках, и лишь редкие ранние пташки собрались у окна. Перси, бывший в их числе, поманил Джинни рукой.

— Весь замок прочесали, но Блэка не нашли, — доложил брат, когда она подошла. — Можно возвращаться в башню.

— Какие приятные новости, — фыркнул Том.

Джинни так и не поняла, что она почувствовала из-за его возвращения.