Monster (гет)

Тепло и рассеянный, мягкий свет маленького кафе казались чем-то сказочно-нереальным после всепроникающей сырости и полумрака промзоны, наполненной зыбким, потусторонним туманом.

Напряжение, в котором я находился столько времени, постепенно ослабевало, и я понимал, что ко мне возвращается способность чувствовать этот мир — расслабляющий уют помещения, приятный запах выпечки, аромат кофе, приглушенный гомон голосов. Это было похоже на пробуждение после кошмарного сна, на возвращение из мрачной бездны, в которую я едва не сорвался. Все мое внимание сейчас было сосредоточено на Эрин. Она сидела напротив, ее пальто висело на вешалке рядом с моим, а вот шарф она так и не сняла, и он мягко укутывал ее шею и плечи, будто пряча Эрин от болезненных воспоминаний. Нервные движения ее пальцев, то и дело скользивших по теплой керамике чашки, выдавали внутреннее напряжение, ведь она собиралась открыть мне травмирующие страницы своего прошлого, поделиться чем-то мучительным, глубоко спрятанным в лабиринтах ее памяти. Она выглядела такой хрупкой, такой уязвимой, что мои собственные недавние терзания отсупили на задний план. Впервые за столько времени я не думал об этом, не чувсвовал чужеродного, выматывающего присутствия монстра в моём сознании.

Я был готов услышать и принять любую правду, только бы Эрин стало легче. Не было ничего, что могло бы изменить моё мнение о ней. Разве мог я мечтать, что смогу вот так сидеть рядом с ней, в этом уютном кафе, как обычный, нормальный человек. Она была рядом и только это имело значение.

Долгое время мир вокруг был для меня серым, наполненным тенями моего внутреннего кошмара. Радость других людей казалась чем-то недостижимым, чуждым. Ведь я чувствовал себя или призраком, обреченным на вечное одиночество в клетке собственного разума, или будушим убийцей, которым полностью завладело чудовище. И мысль о том, что кто-то сможет увидеть мою личность сквозь эту броню отчаяния, принять меня таким, какой я есть, казалась абсурдной, невозможной.

Но Эрин... Ее присутствие рядом — это не просто физическое ощущение тепла и близости. Это что-то большее, глубинное. Она смотрит на меня без страха, без тревоги, после всего, что я ей рассказал, она осталась рядом. Она приняла меня целиком, со всей моей тьмой и моими хрупкими попытками выбраться на свет. И сейчас, чувствуя ее тепло рядом, улавливая тонкий аромат ее духов, я испытываю такое счастье, которое прежде казалось мне чем-то абсолютно недоступным.

— Эрин, скажи… почему ты… искала меня? Почему беспокоилась? — я решился задать вопрос, не дававший мне покоя. Она была единственным человеком из нашей компании, кто понял, что со мной что-то не так, кто стал меня искать. Неужели это что-то значило? Голос мой звучал чуть хрипло от волнения и я старался понять выражение её лица, увидеть подтверждение моим робким догадкам.

Эрин опустила взгляд на свою чашку,на мгновение замешкавшись. На ее губах появилась легкая, смущенная улыбка, тронувшая и уголки ее зеленых глаз. Затем она подняла голову и посмотрела на меня:

— Ты ведь поступил бы так же, правда, Митч? Искал бы меня?

Я кивнул, не отводя от нее взгляда. Значит, я не ошибся, мне не показалось, между нами правда возникло что-то робкое, хрупкое, только зарождающееся, но взаимное. Ее смущение, когда она ответила, было таким искренним, никакой наигранности или жеманства. И в этом была какая-то особая, редкая красота. Именно это привлекло меня в Эрин в самую первую нашу встречу, в компании общих знакомых. Она выделялась среди остальных. Тогда я подумал, что в ней есть что-то настоящее, её способность быть собой. И я не ошибся.

Эрин обвела взглядом кафе, будто ища что-то. Казалось, ей нужно было усилие, чтобы собраться внутренне, затем она несколько раз глубоко вздохнула и начала говорить.

— Это произошло три года назад, летом, в конце августа. Я жила тогда в другом городе. Вечером я возвращалась домой после работы, привычным маршрутом. Я всегда чувствовала себя в безопасности в своём районе. Ещё не было темно, сумерки только начали сгущаться,

и я решила срезать путь через арку узкий проход между двумя многоэтажками, которым я иногда пользовалась, чтобы быстрее добраться до своей улицы. Я не почувствовала никакого беспокойства, никакого предчувствия опасности... Эта арка, я не раз там ходила, и ничего странного никогда не случалось...

Она замолчала, переводя дыхание, её взгляд блуждал по стенам кафе, Эрин выглядела отстраненно, но это была не задумчивость, а какая-то внутренняя борьба, словно она пыталась удержать рвущиеся наружу болезненные воспоминания.Я видел, как она машинально поправляет колечко на пальце, и это непроизвольное действие говорило громче любых слов.

Я осторожно протянул руку и легонько коснулся тыльной стороны ее ладони.

— Если ты не хочешь… если тебе тяжело сейчас говорить об этом, пожалуйста, не заставляй себя. Расскажи, когда будешь готова, когда почувствуешь, что сможешь.

Мне показалось, что в ее глазах мелькнула благодарность, когда я произнес эти слова. Словно она почувствовала, что я действительно понимаю ее, понимаю, как тяжело бывает вытаскивать на свет то, что скрывается на самой глубине. Я ведь сам знал, каково это — носить в себе тайну, отравляющую каждый миг, и при этом чувствовать себя совершенно одиноким в своем переживании.Я понимал Эрин, как никто другой, понимал ее молчание, ее страх вновь пережить тот ужас, который, судя по всему, она так долго держала в себе.

— Нет, всё хорошо, спасибо, Митч. Просто я никому этого не рассказывала, ну то есть полиция знает, но только часть ...- Она не отдернула ладонь, когда я коснулся ее руки. Наоборот, она словно немного расслабилась, и это меня порадовало. Казалось, мое прикосновение придавало ей сил, помогало справиться с волнением, словно это простое, физическое касание стало для нее опорой, позволяющей говорить о том, что причиняло ей такую боль.

— Этот район, он был достаточно новый, некоторые дома уже заселились, а другие ещё строились. И вот слева от арки как раз находилась огороженная территория такого новостроя, достаточно большая. Днем там обычно шла работа, а вечером стройка погружалась в тишину. Я знала об этом месте, но никогда не придавала ему особого значения. И в тот вечер я снова решила пройти там, ведь было еще не поздно. И до оживленной части улицы оставалось совсем немного...Нужно только было пройти эту арку, а потом преодолеть расстояние между забором стройки и стеной дома. Я не думала, что так произойдёт...

Он возник из сумрака так внезапно, словно сам был порождением чего-то потустороннего. Понимаешь, Митч, он не шел за мной сзади, не преследовал, и он не двигался навстречу, я бы увидела и повернула обратно — он просто появился на моем пути, из ниоткуда. Я хорошо помню, что не было ни малейшего звука, никакого силуэта вдали, и вдруг этот человек...

Его глаза... в них была такая пугающая пустота, нечеловеческая тьма. В них не отражалось ничего — лишь холодное желание мучить, убивать, я поняла это в доли секунды. Это был взгляд хищника, выслеживающего добычу, взгляд, лишенный всякой человечности, парализующий волю. Но страх, каким бы сильным он ни был, наоборот заставил меня действовать, я резко развернулась и бросилась бежать назад, в сторону той арки, через которую только что прошла. Ведь улица была совсем близко, это придавало мне силы. Но этот … преследователь… он двигался с какой-то нечеловеческой скоростью. Буквально пара каких-то странных, пружинистых прыжков — и он настиг меня, схватил за плечо, швырнул спиной к стене дома, развернув к себе. Я попыталась закричать, позвать на помощь, вырваться из его хватки. В ответ последовал оглушительный удар по лицу, от которого в глазах потемнело, а во рту появился привкус крови. И потом я услышала низкий, утробный рык, который, казалось, исходил не из человеческого горла. Его тело начало меняться, кости хрустели, мышцы вздувались под одеждой, и передо мной уже стояло нечто… непонятное, чужое. И это не было постепенно, все происходило стремительно, болезненно, прямо на моих глазах. Его человеческая оболочка словно треснула, обнажая нечто чудовищное. Кости с хрустом вытягивались, мышцы набухали неестественной силой, одежда рвалась под напором новой, кошмарной формы. То, что гналось за мной, перестало быть человеком в любом понимании этого слова. Передо мной возникло нечто огромное, приземистое, с длинными когтистыми лапами и звериной мордой, и эта жуткая гримаса, оскал, клыки, готовые растерзать...

А потом он потащил меня за собой, туда, к стройке, там был какой-то склад, он затянул меня туда. Мои отчаянные попытки вырваться были ничтожными и жалкими перед лицом его чудовищной силы. Он волочил меня по полу, словно тряпичную куклу. Я пробовала царапать его, укусить, но все мои усилия были тщетны перед его чудовищной силой. В какой-то момент, вероятно, решив, что я неспособна сопротивляться, он ослабил хватку, и я вырвалась из его лап, бросилась вперед, к выходу. Ноги дрожали и не слушались, я спотыкалась о валявшийся мусор, арматуру, но продолжала бежать, стараясь вырваться, но он опять догнал меня, схватил за волосы, грубо дернув назад. Помню, что меня с ужасающей силой швырнуло спиной о стену. Удар был такой, что я потеряла сознание, провалилась в бездонную тьму. А когда я очнулась на холодном, твердом полу, первым ощущением был этот металлический привкус крови во рту. И чьи-то грубые, отвратильные прикосновения по моему телу, срывающие мою одежду...

Я слушал Эрин, и с каждым ее словом меня охватывал все больший ужас. Я прекрасно понимал, что ей пришлось пережить. Ее описание той первобытной ярости и жестокости, с которой оно на нее набросилось… все это было до боли знакомо. Именно так монстр появлялся во мне, я видел эту трансформацию моего тела в зеркале не один раз, испытывал эти волны ярости, когда хотелось пойти и разорвать любого, кто встретится на моем пути...

-Эрин, он?.. — я не смог произнести это вслух, боясь услышать подтверждение своих самых страшных опасений. Неужели ей, такой нежной и хрупкой, пришлось пройти через такой ад?

В глазах Эрин мелькнуло что-то такое, не боль, нет. Наоборот, удивительное спокойствие, словно она смотрела сквозь меня, сквозь стены кафе, видя перед собой те страшные события.

— Нет, Митч, — тихо произнесла она,

— Он не смог… не успел. Я убила его.