Маленькое чудо (гет)

За горами, там, где небо встречалось с острыми пиками, словно пыталось дотянуться до них своими синими пальцами, лежал Заколдованный город Драконов. Когда-то его башни, сложенные из радужного обсидиана, сверкали под солнцем, а по улицам, вымощенным огненным агатом, гордо расхаживали могучие драконы, их чешуя сияла всеми цветами пламени. Но всё изменилось с приходом Малефика.

Никита и Алиса, тяжело дыша, поднимались по извилистой тропе. С тех пор как они попрощались с обитателями Кристального озера, прошло несколько дней, и за это время воспоминания о подводном царстве, волшебном мороженом и говорящих деревьях начали казаться просто красивым сном.

— Интересно, какие они — настоящие драконы? — задумчиво спросила Алиса, поправляя лямку сумки, в которой помимо необходимых в пути вещей лежал ларец с остатками волшебного мороженного — на всякий пожарный случай.

— Надеюсь, дружелюбные, — усмехнулся Никита, помогая Алисе преодолеть очередное препятствие на тропе — огромный, обросший мхом валун, который, казалось, вот-вот сорвётся в пропасть от любого неосторожного прикосновения.

В ответ раздался оглушительный рёв — он прокатился по ущелью, многократно отражаясь от скал, заставив камни осыпаться с вершины. Никита и Алиса, инстинктивно прижавшись друг к другу, смотрели, как высоко в небе, рассекая облака мощными крыльями, кружит громадная тень.

— По-моему, это не очень похоже на «дружелюбное приветствие», — прошептала Алиса, её пальцы впились в руку Никиты.

Тень в небе сделала ещё один круг и начала медленно снижаться, направляясь прямо к ним. Теперь они смогли разглядеть его лучше.

Это был дракон. Огромный, как небоскреб, с чешуей цвета грозовой тучи. Его глаза — два раскаленных уголька — следили за ними, а из ноздрей, каждый раз, когда он делал вдох, вырывались струйки дыма.

— Ух ты… — только и смогла выдохнуть Алиса.

— Он огромный…

Дракон приземлился в десятке метров от них — земля содрогнулась от удара, чуть не сбросив их с уступа. Он был настолько близко, что Алисе показалось — ещё немного, и она сможет разглядеть узоры на его чешуе, каждый из которых, наверняка, хранил в себе какую-то тайну.

Но было не до любования красотой древнего существа: рядом с ними, отбросив тень на утес, материализовалось что-то ещё — темное, почти незаметное на фоне тела дракона.

Фигура сделала шаг вперед — и Никита с Алисой поняли, что перед ними — человек. Вернее — не совсем человек: его лицо было скрыто под капюшоном, но даже сквозь ткань было видно, что оно искажено злобой, а глаза… глаза горели холодным, мертвенным светом.

В руке человек — теперь они не сомневались, что это именно он — сжимал хлыст, на конце которого поблескивал острый, как бритва, коготь.

— Я так и знал, что вы придёте сюда, — прошипел он, и голос его был хриплым, словно шорох песка по камням.

— Не надеялись пройти незамеченными, щенки?! Это мои владения!

— Ты Малефик? — тихо спросил Никита, инстинктивно прикрывая собой Алису — хотя от волшебника, способного укротить дракона, его защита вряд ли поможет…

— Малефик?! — переспросил тот с издевкой.

— Для тебя, букашка — повелитель Огненных Вершин, властелин драконов, величайший маг, каких не видывал этот мир!

Малефик выпрямился во весь рост, словно желая показать всю мощь, скопившуюся в нём, и указал хлыстом на дракона:

— А это — Гром, моя верная тень, исполнитель моей воли! Ещё шаг — и он сожжёт вас своим пламенем!

— Мы пришли с миром, — сказала Алиса, делая шаг вперед — она понимала, что сейчас речь идёт не столько об их жизни, сколько о судьбе всего города драконов, а значит — отступать нельзя.

Малефик рассмеялся — смех его был похож на скрежет камней во время обвала, таким же неприятным, холодным и… неживым.

— Мир?! Здесь нет места миру!

— Мы знаем про проклятие, которое ты наслал на город, — продолжала Алиса, игнорируя его слова, словно они были просто шумом ветра.

— И про то, что ты держишь в заточении настоящего наследника престола…

— Мы пришли, чтобы освободить его и вернуть городу драконов свободу! — резко закончил за неё Никита, направляясь к Малефику — хотя сердце его, ещё секунду назад бившееся так, будто готовилось выпрыгнуть из груди, теперь звучало на удивление спокойно и… решительно.

В глубине души он вдруг понял — бояться нельзя. Страх лишает силы, а значит, делает их лёгкой добычей для волшебника и его ручного дракона (если подумать, Бобру в такой ситуации пришлось бы совсем туго).

Он вспомнил слова Вихря — что самое главное в битве с тьмой — не поддаваться панике. Вспомнил и Алису, которая сейчас стояла у него за спиной, и её улыбку, которая, казалось, могла растопить любой лёд и успокоить самое свирепое чудовище…

Малефик, казалось, прочел его мысли:

— Глупцы, — прошипел он. — Неужели вы думаете, что какие-то сопливые сказки про добро и справедливость помогут вам победить меня? Здесь — мир силы, а значит, лишь тот, кто сильнее, достоин властвовать!

Вскинув хлыст — он засиял в лучах заходящего солнца десятком рубиновых искр, точно капли драконьей крови — Малефик щелкнул им — и дракон Гром сделал шаг вперёд, приближаясь к ребятам.

Из его пасти вырвался столб пламени — он был настолько близко, что Алиса почувствовала жар у самого лица, волосы её, казалось, вот-вот вспыхнут от одного прикосновения волшебного огня.

«Прости, мама, — успела подумать она.

— Похоже, мое путешествие закончится здесь, раньше, чем…»

— Стоять!!! — прозвучал вдруг новый голос, такой грозный, что даже дракон вздрогнул и, попятившись, опустил голову.

— Не смей трогать их!

Из расщелины в скале, прямо из сердца горы, вылетела фигура — стремительная, словно молния. Она пронеслась мимо Никиты и Алисы, оставив после себя шлейф золотых искр и запах озона. Фигура сделала круг над долиной и приземлилась перед Малефиком — изящно, грациозно, совсем не так громоздко, как делал это Гром.

Это тоже был дракон, но совсем не похожий на тёмного гиганта. Стройный, с чешуёй цвета расплавленного золота, он был меньше Грома, но от него веяло такой силой и достоинством, что Малефик, ещё секунду назад казавшийся хозяином всей Вселенной, попятился, пряча руки за спину.

— А вот и я, Малефик, — раздался голос золотого дракона — звучный, чистый, словно звон серебряного колокола.

— Только попробуй тронуть хоть волосок на их головах!

— Сфера?! — прошипел Малефик, и лицо его под капюшоном исказилось, словно от боли.

— Откуда ты здесь? Твоё место — в темнице!

— Моя темница рухнула от гнева гор, когда эти ребята перешагнули границу моего королевства, — усмехнулся золотой дракон (казалось, он знал что-то такое, о чём люди даже не догадываются).

— Кажется, твоё колдовство теряет силу, Малефик? И теперь никто не помешает мне разобраться с тобой!

Он шагнул вперёд — не торопясь, величественно, словно правитель, вынужденный напомнить мятежным подданным о том, кто здесь на самом деле главный.

Золотистый свет исходил от его тела, разгоняя тени вокруг Малефика — казалось, ещё немного, и волшебник растворится в нём без следа.

Но Малефик, несмотря на ужас, застывший в его глазах, собрался с силами:

— Ты ошибаешься, Сфера, — прошипел он.

— Это я распоряжаюсь судьбами! И ты, и эти букашки… все вы будете уничтожены!

Он вскинул руку — и рубин на его хлысте вспыхнул ярче солнца, осветив долину багровым светом.

— Гром! Огонь! — закричал он, и голос его прокатился над горами громовым раскатом.

Громадный дракон, вздрогнув от крика хозяина, издал оглушительный рёв и выдохнул огромный столб пламени — на этот раз огонь был направлен не на ребят, а на Сферу.

Золотой дракон, вместо того чтобы увернуться, расправил крылья — их кончики коснулись скал, ограничивающих ущелье — и… вдохнул.

Пламя Грома, не долетев до него и метра, словно наткнулось на невидимую стену, затормозило, свернулось в плотный, крутящийся шар и устремилось… прямо к Сфере.

Но не для того, чтобы сжечь его.

Огонь, коснувшись его пасти, внезапно изменил свой цвет — из оранжево-красного он превратился в золотистый, мягкий и тёплый, словно лучи утреннего солнца.

Ещё секунду назад грозное, смертоносное пламя теперь напоминало гигантский клубок золотой шерсти, которым Сфера играл, ловко подкидывая его в воздухе.

— Что?.. Что ты делаешь с моим огнём?! — закричал Малефик. Его лицо стало бледным, точно вся сила покидала волшебника вместе с каждой искрой, поглощённой Сферой.

Золотой дракон, успокоив волшебное пламя одним только взглядом своих огромных, зелёных, как изумруды, глаз, медленно повернул голову к Никите и Алисе:

— Приветствую вас, дети, — раздался его голос, теперь он не гремел — шептал, но Алиса знала: услышать его смогли не только они с Никитой… но и каждый житель Заколдованного города, от самого маленького ящера-огородника, до самого старого и мудрого дракона-хранителя Летописей.

— Я — Сфера, хранитель Заколдованного города, — продолжал золотой дракон, и его голос, эхом отражаясь от стен ущелья, разносился по окрестностям, долетая до самых дальних уголков королевства.

— Долгое время я томился в заточении, но сила древнего завета, защищающая мой город, вернула меня к жизни. Малефик пытался узурпировать власть, погрузив город Драконов во тьму… но его время прошло!

При этих словах рубин на хлысте Малефика треснул, и из него вырвалась струйка черного дыма, растворившегося в золотом сиянии вокруг Сферы. Лицо колдуна скрутил гнев.

— Молчать! — закричал он.

— Вы еще пожалеете! Гром, уничтожь их!

Дракон, очнувшись от странного оцепенения — словно его разбудили после долгого, волшебного сна — грозно зарычал.

Но на этот раз он не торопился выполнять приказ хозяина. Гром смотрел на Сферу с нескрываемым страхом и уважением — так юный ученик смотрит на мудрого наставника.

— Ты не властен над ним, Малефик! — прогрохотал Сфера, и каждый звук его голоса отзывался дрожью в груди Малефика.

— Твоё колдовство бессильно против силы древнего завета, защищающего этот город.

Малефик отшатнулся — он был похож на загнанного зверя:

— Проклятье!!! — прохрипел он.

— Я найду способ сломить ваше сопротивление! Вы еще увидите силу настоящей магии!

Он махнул рукой, будто пытаясь удержаться на краю пропасти (хотя никакой пропасти там и не было — лишь каменная тропинка, ведущая вниз, к городу, да бескрайнее небо над головой) — и исчез. Растворился в воздухе, словно его и не было.

Сфера, повернув голову в ту сторону, где секунду назад стоял волшебник, издал тихий, предостерегающий рык:

— Он еще вернётся, — сказал золотой дракон.

— Малефик хитёр и коварнее змеи… Но сейчас важнее другое: вы пришли сюда с какой-то целью, дети.

— Мы? — Алиса, до этого молчавшая за спиной Никиты, даже немного растерялась от такого внимания. С одной стороны, разговаривать с волшебными существами для неё уже не было чем-то экстраординарным, а с другой… всё-таки драконы — не говорящие деревья и даже не заколдованные водяные, они ведь летают… и огонь из пасти… всё это было немного непривычно.

— Да, мы… вернее… — начал был Никита, но Алиса его перебила:

— Мы пришли, чтобы освободить… освободить из темницы… там же волшебник кого-то держит, да? Настоящего…

— Наследника трона, — закончил Никита.

— Мы слышали рассказы про Малефика… и про молодого дракона, которого он заточил в самой глубокой пещере горы, чтобы самому стать властителем Заколдованного города!

— Верно, — медленно произнес Сфера, и голос его прозвучал печально, точно он сам переживал теперь всё, что случилось с городом за время его отсутствия.

— Имя наследника — Игнис. Он — мой сын.

— Твой сын? — воскликнула Алиса. — Но это же замечательно! Мы спасем его, вернём трон, и в Заколдованном городе снова наступит праздник!

Она сияла, как маленькое солнышко, забыв про все опасности, которые подстерегали их буквально минуту назад.

Сфера, глядя на её улыбку, неожиданно улыбнулся в ответ — то есть, не совсем улыбнулся, а скорее, немного прикрыл глаза, а уголки его пасти изогнулись вверх, точно он собирался сказать что-то очень важное и… немного смешное. Такое выражение лица бывает у дедушек рядом с внуками, которым прощается абсолютно всё.

— Дело в том, маленькая фея, — пророкотал он, и его голос, обычно похожий на раскаты грома, сейчас напоминал ворчание старого, доброго вулкана,

— что всё не так просто.

— Видите ли… — он понизил голос до шепота, и Алисе с Никитой пришлось подойти поближе, чтобы расслышать его слова,

— Игнис был еще совсем молод… И горяч, как и подобает настоящему дракону!

При этих словах из его ноздрей вырвались две струйки дыма — но дыма не чёрного, а прозрачно-голубого, он запах дождём и… ещё чем-то незнакомым, волшебным.

— Игнис слушал только себя… и не всегда был готов прислушиваться к советам старших,

— продолжил Сфера, печально вздохнув. — Он мечтал о славе великого мага и часто бросал занятия…

— Как ты раньше! — внезапно раздался новый голос над головой у Никиты.

Все обернулись — на скале, темнея на фоне вечернего неба, сидел огромный ворон — перья его лоснились, словно пропитанные маслом, а чёрные глазки-бусинки бегали туда-сюда, внимательно разглядывая всех присутствующих.

— Кхар! Всегда говорил твоему папаше — в нем слишком много от меня! Азарта… жажды знаний… любви к запретным заклинаниям!

Ворон сделал круг над Алисой — казалось, ещё чуть-чуть и он сядет ей на голову, словно такая мысль внезапно пришла ему в его воронью голову.

— А глазки-то, гляжу, у тебя… волшебные! — проскрипел он, клюнув её прямо в блестящий талисман на шее — подарок звездной феи.

— Смотри-ка, а Малефик проглядел такое сокровище…

— Каргуш! — прогрохотал Сфера, и ворон, казалось, сжался в размерах от его голоса, становится совсем крохотным, с перепугу.

— Если ты немедленно не уберёшься отсюда…

Но договорить он не успел — над городом, который виднелся теперь совсем рядом, точно до него можно было дотянуться рукой, вспыхнуло огромное огненное облако, на мгновение превратив сумерки в день.

Ворон торжествующе каркнул и, прежде чем Сфера успел его остановить, взмыл высоко в небо и исчез за облаками дыма и пепла, которые поднимались откуда-то из самого сердца Заколдованного города драконов.

— Кхар… проклятье… — тихо, словно говоря сам себе, произнёс золотой дракон.

— Он начал ритуал!

— Какой ритуал? — Алиса, почувствовав беду не меньше взрослых, взяла Никиту за руку.

— Что происходит?

— Малефик пытается вызволить силу из Сердца Горы, — Сфера говорил тихо, но в голосе его слышался металл.

— Эта магия… она древняя и опасная. Если он сможет ее контролировать, Заколдованному городу придет конец!

— Но зачем?! — воскликнул Никита. — Разве он не понимает, что уничтожит и себя, и драконов, и…

— Его не волнует судьба этого мира, мальчик, — грустно проговорил Сфера, и Алисе показалось, что золотой дракон буквально уменьшается на глазах — словно его силы уходили вместе с надеждой.

— Он одержим жаждой мести… Кхар давно нашёптывал ему о власти, превосходящей всех нас, о возможности самому стать богом… Видимо, сейчас настал тот час, когда он решил воплотить эти планы в жизнь.

— Мы должны его остановить! — решительно заявила Алиса.

И в эту минуту Алиса выглядела не как маленькая фея, а как полководец перед битвой

— она даже немного выросла, расправила плечи и… если бы у неё были крылья, как у настоящего дракона, они бы сейчас, наверняка, грозно затрепетали!

Никита с восхищением смотрел на её преображение — ведь это так похоже на неё: не сдаваться, верить в чудо, даже когда силы, казалось бы, неравны!

— Ты права, маленькая фея! — согласился Сфера.

— Нам нужно действовать быстро, пока не поздно. Но я… мне нужно время, чтобы восстановить силы. Яд Малефика ещё силен.

Он замолчал, будто прислушиваясь к чему-то, а потом резко повернулся в сторону ребят.

— Дети, — произнёс он быстро, словно каждое слово давалось ему с трудом,

— Вы знаете о волшебном камне Истины?

Никита и Алиса неуверенно переглянулись — они любили сказки, знали про волшебные камни, но вот именно про Камень Истины… не вспомнили ничего подобного ни они, ни даже внимательный Бобр (он, кстати, как увидел всё это: огромного дракона, Малефика, пожар в городе, волшебство и опасность — сразу же спрятался за Никитой и теперь выглядывал из-за его спины одним глазком).

— Он поможет мне сдержать Малефика. Это единственный шанс защитить город! Камень хранится на самой высокой башне — в гнезде Ветра. Но путь туда опасен: вам придётся пройти через Огненный лес и пересечь Молниевое ущелье. Там…

Он не успел договорить — грохот, на этот раз гораздо ближе, чем раньше, прокатился над ущельем, словно кто-то невидимый играл в кегли огромными, каменными шарами.

Гром, очнувшись от транса, испуганно затоптался на месте и издал звук, похожий на протяжный вздох — оказалось, даже драконы умеют бояться, если знают, что рядом происходит что-то страшное и непонятное…

— Нет времени объяснять! — прогрохотал Сфера.

— Вам нужно идти! Идите сейчас же!

Он наклонился к ребятам — его морда была так близко, что Алиса смогла рассмотреть мельчайшие детали золотистого узора на его чешуе.

— Вот возьмите это, — он осторожно, кончиком языка, достал из-под пластины на груди небольшой кулон на тонкой, почти невидимой цепочке и протянул его Алисе.

— Если вы попадёте в беду… просто разбейте его, как яйцо феникса… И мои мысли найдут вас, где бы вы не находились.

Прежде, чем кто-то успел что-то сказать, он отстранился и, расправив крылья, взмыл в небо.

— Идите, дети! — его голос, снова ставший похожим на гром, прокатился над долиной.

— Я задержу Малефика, как смогу, а дальше… дальше всё зависит только от вас!

И огромная тень, закрывая собой звёзды, растворилась в дыму и огне…

— Что же нам делать? — тихо спросила Алиса, глядя вслед улетающему дракону.

— Он… он же может погибнуть!

Никита обнял её за плечи.

— Мы должны ему помочь! — сказал он твёрдо, словно внутри у него жило не одно, а десяток храбрых сердец.

— Ты же сама слышала — он надеялся на нас.

Алиса, немного успокоенная его уверенностью, кивнула.

— Да. Ты прав… Нам нужно найти Камень Истины… Только вот где нам его искать? И… куда, собственно, нам идти?

Она обернулась, вглядываясь в туманную даль, словно ответ на её вопрос скрывался где-то между острыми пиками гор.

И тут они впервые хорошенько рассмотрели то место, куда их привёл золотой дракон:

Ущелье кончалось небольшой площадью, вымощенной плитами чёрного обсидиана — когда-то, видимо, это было местом каких-то ритуалов или собраний — ведь вокруг ещё сохранились остатки колонн, украшенных изображениями драконов, да каменные лавы, на которых теперь росли необычные, светящиеся в сумерках цветы.

— Красиво здесь, да? — тихо проговорила Алиса.

— И немного… волшебно…

— Ага, — отозвался Бобр, вылезая наконец из-за спины Никиты — похоже, внезапное исчезновение Малефика и появление говорящего, пускай и немного уставшего золотого дракона вернуло ему храбрость. — Только вот дороги никуда не ведут…

И действительно — площадь, похожая на гигантскую чашу, окруженную с трёх сторон крутыми, почти отвесными склонами гор, заканчивалась обрывом — вернее, не просто обрывом, а… пустотой.

Чёрный, как смоль, провал, зиял у самого края площадки — оттуда веяло холодом, хотя воздух вокруг оставался теплым, нагретым за день камнями. Но ещё неприятнее были не холод, не темнота… а тишина.

Такая глубокая, что, казалось, проглатывала все остальные звуки — даже треск охлаждающегося камня после заката и тот куда-то пропал, словно его и не было.

Алиса подошла к самому краю и заглянула вниз — рука Никиты, по-прежнему сжимавшая её ладошку, дрогнула от беспокойства, но он не стал её останавливать — он знал Алису и тот огонёк истинного интереса, который всегда загорался в её глазах, когда ей предстояло увидеть что-то необычное…

— Ничего не понимаю… — прошептала она. — Пусто… абсолютно…

В следующую секунду тот самый огонёк в её глазах вспыхнул еще ярче, и, прежде чем Никита успел её остановить (впрочем, он не уверен, что стал бы это делать — ведь ему и самому было безумно интересно!), она наклонилась еще ниже… еще немного…

— Алиса! Осторожно! — закричал Никита — в тот самый момент, когда земля у самого края площадки, не выдержав её веса, обрушилась вниз, увлекая за собой… девочку?!

— А-а-а!!! — взвизгнул Бобр, закрывая глаза лапами.

И затих.

— А-а-а!!! — эхом повторился за Алисиным криком стон старой горы, словно та тоже испугалась внезапного провала и теперь в ужасе наблюдала за происходящим.

Никита, не веря своим глазам, бросился к краю пропасти. В голове была пустота, словно кто-то вырвал оттуда все мысли, оставив лишь один-единственный вопрос: «Неужели это конец?!»

— Алиса! — голос его, еще секунду назад полный решимости, превратился в жалобный писк.

Но ответа не было. Только ветер свистел в ушах, да где-то внизу, проглоченный темнотой, раздался приглушенный вскрик — то ли камень сорвался с края обрыва, то ли… то ли это закричала Алиса?!

Не раздумывая больше ни секунды (если честно, он вообще сейчас не думал, а действовал, подчиняясь какому-то шестому чувству), Никита бросился вниз — туда, куда только что пропала Алиса.

— Стой! — послышался у него за спиной возмущённый визг Бобра.

— Ты же разобьешься!

Но Никита уже не слышал. Мир вокруг сузился до размеров этого чёрного провала, который, казалось, всасывал его, словно вода в водосточную трубу. Он зажмурился, готовясь к удару… но его не последовало.

Вместо этого он почувствовал, как что-то мягкое и упругое подхватило его — словно гигантская перина или… крыло?

Открыв глаза, он обнаружил себя в воздухе — его держало что-то тёплое, покрытое мелкой, шероховатой чешуёй, от которой пахло пылью и… свежей выпечкой?

Под ними, словно нарисованные волшебным художником на куске чёрного бархата, проплывали узоры — светящиеся линии и символы, из которых складывались неведомые слова и изображения…

— Нравится? — раздался совсем рядом знакомый голос — на этот раз в нем было больше веселья, чем тревоги.

Никита обернулся. рядом с ним, ухватившись за что-то, напоминающее гигантское птичье перо, сидела … Алиса?!

— Алиса! — выдохнул Никита, едва не выпустив из рук драгоценную ношу — сумку с волшебным мороженым.

Ему показалось, что он спит — настолько нереальным казалось происходящее. Ведь только что Алиса, его Алиса, пропала в чёрной бездне, а теперь…

— Ты… ты как… что здесь происходит?! — слова путались, мысли разбегались в разные стороны, словно стайка перепуганных рыбок в мутной воде.

Алиса, в ответ на его немой вопрос, широко, по-заговорщицки улыбнулась — да так счастливо, что Никита, на мгновение, забыл обо всем на свете, кроме её сияющих глаз.

— Мы летим! — торжественно объявила она, будто речь шла не о падении в темную пропасть, а о прогулке на волшебных качелях. — Видишь, какая красота?!

Она махнула рукой, указывая куда-то вниз, но Никита предпочел сначала осмотреться.

То, на чём они летели, оказалось огромным пером — оно было почти таким же большим, как и то, на котором он путешествовал вместе со Сферой (надо же, буквально пару минут назад это казалось ему самым удивительным событием в его жизни!).

Перо было тёмно-синим, почти чёрным, с тонкими серебристыми прожилками, которые светились в темноте, точно звёзды на ночном небе. Оно плавно парило в воздухе, повинуясь каждому движению, каждому вдоху того, кто его контролировал (Никита, посмотрев вниз, увидел только сплетение волшебных узоров, по которым они, собственно, и двигались).

— Нравится? — раздался совсем рядом с ними голос — тихий, слегка хрипловатый, точно его обладатель только что проснулся после долгого сна.

Рядом с Алисой сидел… нет, не сидел — парил (как это у них получается, у волшебных существ?!) … мальчик.

На вид — ровесник Никиты. Тонкие, светлые, словно вытканные из лунного света волосы до плеч. Огромные глаза — фиолетовые, почти синие — теперь Никита понимал, почему ему показалось, что от Алисы исходит какое-то сияние. Просто рядом с этими глазами… всё казалось ярче!

Мальчик улыбнулся, обнажив ряд острых, белых зубов — настоящих драконьих зубов!

(Никита знал это наверняка — ведь в сказках всегда так описывали драконов!).

— Привет! Я — Игнис. — представился он и протянул Никите руку — обычную, человеческую руку, хотя и немного горячую на ощупь (словно он только что держал в ней разогретый на солнце камень).

Никита растерянно пожал протянутую руку — горячую, но сухую и шершавую, как у кузнеца.

— Никита, — только и смог пробормотать он, все еще не веря в реальность происходящего.

— А это, — он кивнул на замершего у него за спиной Бобра (тот, похоже, тоже еще не отошел от стресса и просто таращился на Игниса во все глаза, забыв даже приветствие),

— это Бобр.

— Странное у тебя имя для домашнего питомца, — усмехнулся Игнис, но тут же, заметив, что Бобр надулся от такого определения (ведь он — личность! а не просто чьё-то там животное), поспешно добавил:

— Впрочем, у меня тоже раньше жил огненный слизень… мы его звали Проглотом, потому что он…

Но закончить свой рассказ Игнис не успел — Алиса, уставшая от этих светских бесед (а она, если честно, терпеть не могла знакомиться с новыми людьми — даже если эти «люди» умеют летать и излучать волшебное сияние), нетерпеливо дернула его за рукав.

— Игнис! — сказала она укоряюще (а Никите вновь показалось, что она становится старше, когда говорит вот так — как настоящая волшебница, а не просто фея-лазутчица).

— Мы же торопимся, помнишь?

— В нём живёт древний дух огня, — продолжал Игнис, и теперь его глаза, ещё секунду назад горевшие азартным огоньком (буквально!), стали похожи на два фиолетовых озерца, в которых отражались пламя и тревога.

— Если потревожить его…

— А что будет, если его потревожить? — спросил Бобр (как всегда — в самый неподходящий момент).

Видимо, волшебное мороженое, хоть и подарило ему дополнительные силы и мерцание носа, но с привычкой задавать глупые вопросы — так и не справилось.

Игнис хмуро посмотрел на него — наверняка, и он, как и Алиса, любил разговаривать с теми, кто не отвлекается от главной темы.

— Если потревожить духа, — медленно произнёс он, словно подбирая слова для объяснения самой страшной сказки, — он пробудится… и тогда…

Он замолчал, а озеро внизу, словно в подтверждение его слов, вздрогнуло — и огненные волны пошли по его поверхности — красные, жёлтые, оранжевые… Они переплетались, образовывали причудливые узоры и тут же исчезали, словно нарисованные на воде.

— А ты знаешь, как его НЕ потревожить? — осторожно поинтересовалась Алиса.

— Ну, например… волшебное слово? Или жест? Или…

Игнис улыбнулся — и Никите показалось, что вокруг посветлело (ну или это просто его фиолетовые глаза засверкали еще ярче?).

— Ты — фея, — сказал он. — Разве ты не должна сама знать, что нужно делать с волшебными существами?

— Но это ведь ОГОНЬ! — Алиса не на шутку испугалась такого поворота событий.

Она справилась с Сиренами, уговорила крабов, даже накормила Кровососа мороженым (хорошо, что хотя бы Бобр был рядом — не пришлось оставлять ларец в пещере, а то кто его знает, сколько ещё голодных чудовищ обитало в волшебном озере!).

— Огонь… он ведь… он всё сжигает…

Игнис откинулся назад, удобно устроившись на своем волшебном пере, и, словно наблюдая за увлекательным спектаклем, спросил:

— Алиса, а ты веришь в чудеса?

Вопрос был задан так неожиданно, что девочка сначала растерялась (будто её спросили о чем-то совсем простом — ну, например, есть ли у неё домашнее животное или умеет ли она читать!).

— Ну… Конечно, верю! — Алиса не понимала, что так смутило её в его вопросе (она же фея! а феи без веры в волшебство — всё равно что чайник без носика — непонятно зачем нужны!).

— Иначе… иначе бы я же не путешествовала вместе с Никитой по волшебным странам…

Игнис, словно услышав именно то, что хотел (а может, он умел читать мысли людей, как делала одна из русалок в Кристальном озере?), довольно кивнул:

— Вот и правильно, — сказал он.

— Вера — это главное. Без веры — никакое волшебство не работает. Ни феи, ни драконы… ни даже мороженое, — добавил он, подмигнув Бобру (тот в ответ важно кивнул, словно подтверждал его слова всем своим видом волшебного, мерцающего грызуна).

— Так вот, — Игнис вновь стал серьезным, и Никита даже почувствовал, как воздух вокруг наполняется каким-то непонятным напряжением — словно перед грозой, когда все замирает, готовясь к разряду молнии.

— Озеро Пламени не просто так назвали… В нем, как я уже говорил, живёт дух Огня. Он очень старый…

— Старше, чем твой папаша? — вновь не удержался от глупого вопроса Бобр. Видимо, любопытство было его второй, после трусости, природой, и бороться с ней у него получалось плохо.

— Гораздо старше, — тихо, но отчетливо, сказала Алиса.

— Он ведь родился вместе с этим миром… И знает все его тайны.

Никита, который, как и большинство обычных мальчишек, терпеть не мог историю

(особенно — историю Древнего Мира с его скучными летописями и длинными именами царей), недоуменно пожал плечами (он, правда, не понимал, зачем нужно знать о том, что было так давно — вот если бы речь шла о секрете самого вкусного мороженого…).

Но Игнис посмотрел на него такими грустными глазами (ну, почти такими же, как у русалки Лирио, когда она рассказывала про засохшие водоросли и исчезнувших рыб), что Никита понял — речь идёт о чём-то важном…

— Этот дух — хранитель равновесия, — продолжал Игнис (голос его звучал так, словно он читал вслух книгу легенд об эльфах, которую так любила Алиса).

— Он следит за тем, чтобы пламя, живущее внутри каждого дракона, не потухло…

— Пламя внутри? — переспросила Алиса (Никита видел по её глазам — ей эта история понравилась намного больше всех его «недоисторических» лекций).

— А разве оно не может само по себе гореть?

Игнис покачал головой:

— Огонь нужно подпитывать, Алиса.

— Иначе он постепенно слабеет… потухает…

Он на мгновение замолчал, точно вспомнив что-то неприятное — лицо его стало грустным и немного усталым (не смотря на всю его волшебную драконью природу, он был похож сейчас на обычного мальчика, рассказывающего про потерянную игрушку или поломанную велосипедную шину).

— Вот почему так опасно то, что задумал Малефик. Он пытается вырвать искру из самого сердца горы. Он думает, что так он получит абсолютную власть над пламенем.

— Но это же неправильно! — Алиса надула щёки, будто этот глупый волшебник Малефик обидел её лично.

— Это ведь украдёт силу у всех драконов…

— Он этого не понимает, — вздохнул Игнис.

— Малефика ослепила жажда мести. Он не видит, что разрушает свой собственный мир.

Озеро в эту секунду словно отреагировало на его слова: волны на нем стали еще выше, и Никите показалось, что теперь они не танцуют, а… кипят.

— Нам нужно торопиться, — сказал Игнис, и в голосе его, несмотря на юный возраст, прозвучала тревога, которая передалась и остальным. Даже Бобр перестал вертеть головой и задавать глупые вопросы (хотя ему, должно быть, было очень любопытно: а что ещё интересного скрывалось под поверхностью волшебного озера?). — Если Малефик вызовет духа…

Он не договорил (опять!), но в этот раз всем и так было понятно, что ничего хорошего их не ждет, если так случится.

Перо снизилось, почти коснувшись поверхности огненного озера (Алисе даже показалось, что она почувствовала жар!), а потом, словно опомнившись, резко пошло вверх — прямо к высокой скале, которая возвышалась над ними, точно огромный зуб какого-то доисторического чудовища.

— Что это? — спросил Никита, глядя на причудливые узоры, вырезанные на поверхности скалы — в лунном свете, который пробивался сквозь дым от пожара в городе драконов, они казались почти живыми: вот раскрыла пасть огненная гидра, вот из пламени вылетает птица-феникс, вот…

— Вход в Огненный лес, — ответил Игнис. — Малефик запечатал его своей магией, но… мне кажется, с твоей помощью, Алиса, мы сможем пройти.

Перо мягко приземлилось на небольшой площадке у самой стены — прямо напротив тех самых волшебных рисунков, от которых, казалось, исходит жар (интересно, они могли и вправду обожжешься, эти рисунки? Никита, помятуя о своей встрече с Кровососом и волшебным мороженым, ничему уже не удивлялся — кто их знает, этих волшебников с их непредсказуемой магией!).

— Готовы? — Игнис протянул Алисе руку, чтобы помочь ей спуститься на землю (а Никита вдруг подумал, что Игнис всё-таки больше похож на принца из сказок Алисы, чем на опасного, огнедышащего дракона).

— К чему готовы? — подозрительно спросил Бобр. Ему, как обычно, было страшно, но сейчас он старался не подавать вида (всё-таки герой, а не просто выдра с фонариком на носу!).

— К приключениям, конечно! — улыбнулась Алиса. Ей уже не терпелось оказаться по ту сторону заколдованного входа и посмотреть, что там, в этом самом Огненном лесу — растут ли волшебные цветы, обитают ли странные, говорящие звери (хотя, по правде говоря, после Кристального озера с его Фикусом и Моррисом её трудно было удивить каким-нибудь говорящим кустом!).

— Видите вот эти символы? — Игнис указал на узоры над ними, от которых, казалось, и вправду исходит жар (или это просто воображение?).

— Каждый из них

— это ключ… Он открывает проход в лес, но для этого…

Он замолчал и посмотрел на Алису — теперь уже без улыбки, вполне серьезно, точно от неё зависело не только их дальнейшее путешествие, но и…

Ну да, кто бы сомневался — судьба всего Заколдованного города драконов!

— Для этого нужна магия, — закончил он свою мысль.

— Моя магия слишком слаба, чтобы сломать заклятие Малефика… а вот ты, Алиса… — он улыбнулся, словно веря в нее больше, чем она сама верила в себя (а это, между прочим, было сложно, потому что она — фея, а феи, как известно, умеют верить в чудеса !).

— Ты ведь можешь…

— Но я… я же не знаю, как… — она растерянно оглядывалась по сторонам, будто надеялась, что кто-нибудь (ну хотя бы этот забавный Бобр с его мерцающим носом!), подскажет ей правильный ответ.

— Какие слова нужно сказать? Или жесты…

— Алиса, — Игнис приблизился к ней, глядя прямо в глаза (и Никита, следивший за их разговором, почему-то вдруг почувствовал себя лишним — словно был третьим на романтическом свидании).

— Это ведь твой мир… Мир магии. Ты должна просто … почувствовать его.

— Почувствовать? — Алиса наморщила лоб (а Никита заметил, что морщинки у неё такие же милые, как и улыбка!).

— А как?

Игнис взял её за руку (опять!), и Алиса вздрогнула — ладонь Игниса оказалась удивительно горячей (похоже, драконы не просто так огнедышащие существа! там у них внутри… огонь горит!).

— Закрой глаза… — тихо сказал он.

— И послушай тишину.

Алиса, чуть поколебавшись (она, если честно, совсем не любила тишину — в её мире

феи всегда что-нибудь напевали или звенели колокольчиками), всё-таки послушалась

его — закрыла глаза и…

Ничего не случилось.

Ну, вернее — не совсем ничего.

Она почувствовала руку Игниса — ещё горячее сейчас, точно волнение Алисы передалось и ему (наверное, это срабатывала какая-то особая, драконья магия — та самая, из-за которой им так хотелось спасти город). А ещё — услышала… дыхание.

Не свое дыхание, не дыхание Никиты или того забавного зверька с фонариком-носом…

Это было дыхание… скалы.

Вдох… выдох…

Алиса отчётливо услышала его — словно скала была живым существом, гигантским зверем, заснувшим на миллионы лет, но не умершим…

А еще — Алиса почувствовала, как что-то меняется внутри нее. Волшебство, до этого тихо дремавшее в глубине ее души (словно маленький, свернувшийся клубочком дракончик!), проснулось, зашевелилось, потянулось … и начало расти.

Она чувствовала, как ее руки наполняются теплом — таким же, как-то, что исходило от ладони Игниса, — а пальцы покалывало тысячью иголочек, точно сквозь них прорастали корни волшебного цветка…

— Видишь узоры? — шепнул Игнис (и, как ни странно, Алиса услышала его голос не ушами — словно тот прозвучал прямо внутри ее головы!).

— Попробуй коснуться их…

Алиса, повинуясь его голосу (или своему собственному сердцу? Теперь она уже и сама не понимала — где кончается ее волшебство и начинается магия Игниса… и разве это было важно сейчас?), протянула руку — и коснулась одного из узоров на скале.

Он был теплым, чуть шероховатым — словно это была не просто каменная резьба, а чешуя настоящего, живого дракона.

В ту же секунду камень под ее пальцами вспыхнул — сначала красным, потом оранжевым, затем желтым — точно по нему пробежала волна пламени, отражая тот же танец огня, что она видела раньше в озере…

Узор, до этого казавшийся просто частью рисунка, ожил — гидра, вырезанная на скале, шевельнула хвостом, раскрыла пасть и… заговорила.

— Кто смеет тревожить мой покой?! — голос её был глубоким и хриплым (почти таким же, как у Морфея, кита из Кристального озера! — совсем забыла о нём Алиса, увлеченная новым приключением).

— Назови себя, смельчак!

— Это я, Алиса, — не испугавшись, ответила девочка (и удивилась собственной храбрости! — видимо, драконья магия всё-таки срабатывала лучше любого оберега).

— Я пришла с миром…

— С миром? Ха! — гидра изогнула шею (на каждом из её шипов, казалось, танцевал огонёк), словно хотела лучше разглядеть непрошенных гостей (ну или просто хотела их напугать).

— Разве мир и огонь совместимы?!

Она раскрыла пасть ещё шире (ух ты! Алиса с интересом рассматривала её изнутри — а там, в глубине каменного горла, мерцали сотни искорок — совсем как фейерверк!).

— Здесь — царство пламени! Здесь правит лишь сила и жажда жизни… Готова ли ты, маленькая фея, принести жертву ради того, чтобы пройти дальше?

Алиса в растерянности оглянулась — сначала на Игниса (но тот, словно устав от волшебства, устроился на камне рядом с Никитой и, казалось, дремал, лишь изредка открывая глаза, чтобы взглянуть на неё), потом — на Никиту (но тот просто держал её за руку, не вмешиваясь в разговор с огненной гидрой).

— Жертву? — переспросила она неуверенно (ну вот, опять начинается… кто-нибудь знает, как общаться с этими волшебными существами?! зачем все эти вопросы про жертвы… хорошо, что в сумке ещё осталось немного мороженого! может, огненная гидра тоже любит клубничное с орешками?).

— А какую? И зачем?

— Каждая дверь требует ключа, — загадочно промолвила гидра (у нее, оказывается, был не только огненный темперамент, но и склонность к загадкам — прямо как у гномов из тех историй, что любил рассказывать Старый Бобр!). — А плата за знание — это всегда часть себя…

Она замолчала, точно наблюдая за реакцией Алисы, а потом добавила:

— Ответь мне, девочка с неба, что ты готова отдать за возможность пройти в Огненный лес?

Алиса прикусила губу (ух ты! ну и задачка!). Её фея-хранительница учила её многим вещам: летать, общаться с цветами и животными, колдовать мороженое (иногда)… Но вот насчёт жертв — здесь, кажется, был пробел в программе волшебного образования.

— Не знаю, — прошептала она честно (если волшебству и нужен какой-то ключ… то точно не ложь!). — У меня нет с собой ничего ценного…

(Она, правда, подумала о Никите и Бобре — но они, кажется, были не совсем её собственностью… скорее — друзьями, пусть и немного странными).

— Ну… у меня есть кулон от Сферы, — продолжала она размышлять вслух (иногда было полезно поделиться своими мыслями с другими, даже с огненными гидрами!).

— Он сказал, что…

Она не успела договорить — гидра перебила её:

— Кулон Сферы? Нет, девочка… Это слишком ценная вещь, чтобы растрачивать её на такие мелочи…

(«Мелочи?!» — чуть не обиделась Алиса. Её, вообще-то, попросили спасти город волшебных драконов! И почему всем волшебным существам нравятся именно сложные задачи? разве нельзя просто сказать: «Поверни налево, иди прямо и на третьем перекрёстке — попроси гнома почистить тебе сапоги!».).

— Ответь мне на другой вопрос, девочка: что для тебя дороже всего на свете?

— Дороже всего? — Алиса задумалась. В голове мелькали картинки: мамин яблочный пирог (самый вкусный в мире!), звездные сказки бабушки (такие уютные!), весенний лес, наполненный ароматами первых цветов (чудесный!).

— Ну… мороженое! — выпалила она первое, что пришло ей в голову (и уже хотела достать из сумки ларчик, подаренный русалками — надеясь, что у гидры тоже есть любимый вкус — фисташковое с мятным шоколадом?).

Но, увидев, каким печальным стал взгляд огненной гидры, поняла — она ответила неправильно.

— Мороженое… — гидра, словно эхо, повторила её слово (и в её голосе Алиса впервые услышала… грусть).

— Разве это то, ради чего ты готова жертвовать? Разве в твоей душе нет ничего важнее, чем… сладости?

А потом, не дожидаясь ответа, добавила уже другим голосом — не грустным, а… властным (точно как директор школы, когда он задавал тот самый вопрос про «готовность к самостоятельной жизни»).

— Что ты любишь больше всего?

Алиса посмотрела на Никиту. Он стоял рядом — немного напуганный, чуть растерянный… точно такой же, каким он был тогда, в ту самую ночь, когда она впервые появилась перед ним — фея, спустившаяся с неба, чтобы исполнить его желание.

И Алиса вдруг поняла (хотя, возможно, она знала это всегда, просто боялась признать — даже сама перед собой!), что дороже его в этом мире, волшебном или обычном — никого нет.

— Любовь, — прошептала она тихо (точно боялась, что кто-то может подслушать её тайну — хотя, скорее всего, и гидра, и Игнис, и даже этот непоседливый Бобр, уже давно всё поняли!). — Больше всего на свете я люблю…

Она не договорила (надеясь, что и так понятно!), но гидра уже услышала.

Огненный узор на стене потускнел — остались только едва заметные искорки, точно отсветы далёкого костра — а потом растворился вовсе — как будто его и не было никогда.

На том месте, где ещё секунду назад зиждла каменная пасть чудовища, теперь виднелся проход — темный, таинственный… словно приглашал шагнуть навстречу неизвестности.

— Он открылся, — удивлённо прошептал Никита (казалось, он пропустил важную часть волшебного диалога, задумавшись о чём-то своем — может быть, о том самом мороженом? Или об усталости? Или он тоже, как и Алиса, понял, что любовь — это…).

— А как ты…

Но договорить он не успел — Алиса взяла его за руку (и Никита, впервые за долгое время, не почувствовал себя лишним) и потянула вперед:

— Пошли! — сказала она, словно не замечая его удивления (а может быть, она просто боялась ответить на его незаданный вопрос — ведь иногда бывает так страшно признаться даже самому себе…!).

— Нам нужно торопиться…

И не дожидаясь Игниса, который, очнувшись от дремоты, удивленно моргал, глядя на пустую стену (где только что зияла огненная пасть гидры), шагнула в темноту…

В Огненном лесу царила тишина.

Это было необычное, даже непривычное ощущение для тех, кто живет на земле. Ведь в обычных лесах всегда слышно: шорох листьев, пение птиц, треск веток…

Здесь же звучал лишь один звук: дыхание.

Глубокое, медленное, словно кто-то невидимый надувал и сдувал гигантские легкие самого мира (а может быть, так оно и было?).

Вместо деревьев здесь росли огромные, устремленные вверх кристаллы — ярко-красные, почти прозрачные, они пульсировали, точно живые сердца, передавая друг другу пульс огненной магии.

Из-под ног у ребят струился туман — теплый, влажный (даже Бобр перестал ворчать на сырость — видимо, волшебный туман действовал на него успокаивающе, как чашка горячего шоколада). Он пах какими-то незнакомыми травами и… камнем?

— Красиво… — прошептала Алиса (она, вообще-то, любила яркие цвета, но сейчас даже ей показалось, что здесь красного слишком много, и глаза уже начинают уставать от него).

— Только … немного страшно.

— Страшно? — удивился Игнис, догнавший их (видимо, драконы, даже в обличии мальчиков-эльфов, не очень-то склонны к страху).

— А чего ты боишься?

— Не знаю… — Алиса пожала плечами (она была смелой, правда! просто в таких местах, где магия витает буквально в каждой песчинке, трудно быть уверенным в том, что тебя ждёт за следующим поворотом).

— Вдруг тут живут… ну… кто-нибудь опасный?

Игнис усмехнулся.

— Опасный? — он обвел взглядом замерший, погруженный в тишину лес (ну разве могут быть в таком месте какие-то чудовища?!).

— Не волнуйся, Алиса. Это место… — он задумался, пытаясь подобрать подходящее слово,

— спящее… оно почти мертвое, если ты не заметила… Здесь давно не ступала нога живого существа.

Алиса, конечно же, заметила. Ещё когда она стояла у входа, прислушиваясь к дыханию гидры (и к своему сердцу, если честно!), она почувствовала… пустоту.

Словно всё волшебство леса ушло куда-то — в другой мир, в другое время (и, может быть, вернётся сюда когда-нибудь потом — когда огненный дух озера снова проснётся…).

— А что с ним случилось? — спросила она, едва сдерживаясь, чтобы не задать ещё с десяток вопросов про эту историю (ведь ей уже начинал нравиться этот грустный, погруженный в вечную дремоту лес!).

Игнис, словно угадав её мысли, внимательно посмотрел на неё:

— Ты действительно хочешь это знать, Алиса?

— Да! — она уже знала, что это «да» прозвучит громче любого грома (и, если честно, её не волновало даже то, что они находятся на вражеской территории, где за каждым волшебным кустом мог скрываться шпион Малефика). — Расскажи… прошу!

— Хорошо. — Игнис вздохнул — таким тяжелым вздохом, точно говорить ему о прошлом было больно (а может быть, он, как и Алиса раньше, просто чувствовал ту самую пустоту, которую излучал заколдованный лес).

— Сядь, и я расскажу тебе одну историю…

Он присел на край каменного цветка (да, вместо земли здесь были только они — эти самые кристаллы, что пульсировали, точно гигантские сердца, повторяя ритм дыхания спящего леса).

Никита, Алиса и даже Бобр (который с трудом удерживался, чтобы не отправиться в экспедицию — уж очень ему хотелось узнать, правда ли они съедобные, эти кристаллы!), устроились рядом.

И Игнис начал свой рассказ:

— Это место… сердце нашего мира, Алиса. Когда-то в этом лесу драконы учились управлять своим пламенем. Они собирались здесь, медитировали в тишине кристаллов… и их огонь становился сильнее. Но потом… — голос его задрожал от гнева, — пришел Малефик.

Алиса сразу же вспомнила холодные, мертвые глаза волшебника. Её неудивительно, что именно от него исходила вся эта темнота…

— Малефик возжелал абсолютной власти над пламенем. Он хотел забрать его себе, заточить…

Он оборвал свою фразу и замолчал на несколько секунд (наверняка, ему не хотелось говорить о Малефике — слишком свежей была рана).

— Он разрушил связь между драконами и их пламенем. Теперь…

Он указал рукой в сторону, где слабо мерцали красные кристаллы:

— Теперь вы видите лишь тени прежнего величия…

Алиса грустно вздохнула — ну и история… Похоже, волшебники, даже самые добрые и замечательные (ну, она надеется, что не все они, как Малефик!) не умеют жить мирно и спокойно — им обязательно нужно что-нибудь придумать (новое заклинание на мороженое или способ украсть чужую магию…).

В ту же секунду она почувствовала, что что-то не так. Тишина, до этого казавшаяся неотъемлемой частью леса, куда-то исчезла…

Её заменил звук. Тихий вначале — словно кто-то царапал по камню когтями… А потом — все громче и громче — пока не превратился в грохот сотен, тысяч ног, бегущих прямо к ним.

Игнис, услышав его, резко вскочил — и теперь Никита увидел в нем не эльфа, а именно дракона — опасного и грозного, готового защищать свою семью…

— Прячьтесь! — только и успел крикнуть он.

— Это Гончие Пламени!

В лес ворвалась свора существ, оставляя за собой следы из дыма и искр — гончие, похожие на волков, но вместо шерсти их тела были покрыты языками пламени, а глаза горели холодным, синим огнем.

И они неслись прямо на ребят!

— Бежим! — крикнул Никита, хватая Алису за руку и увлекая за собой — в ту сторону, где красные кристаллы казались чуть менее плотно растущими (возможно, там можно будет спрятаться!).

Бобр, не дожидаясь специального приглашения к побегу, уже мчался вперед — он так ловко лавировал между каменными стволами, что Алисе показалось — ему, несмотря на волшебный страх и привычку задавать глупые вопросы, совсем не чуждо это — спасаться от кого-нибудь страшного и быстрого.

— Игнис! — Алиса оглянулась — и сердце её сжалось от страха: мальчик-дракон, отстав от них, встречал взбесившихся гончих в одиночку. Он размахивал руками, отбрасывая их назад силой своей магии (которая, почему-то, совсем не помогла ему у входа в лес!).

— Нельзя их убить! — догнал их его крик.

— Они — часть леса… охраняют его… Но Малефик испортил их своей магией!

«Ну спасибо за объяснение!» — мысленно возмутилась Алиса (уворачиваясь на ходу от вытянутой лапы гончей — если бы она дотянулась, вряд ли Алису остановило бы её огненная природа!).

— А нам что делать?

— Нужно добраться до Сердца Леса! — его слова уже не звучали так громко — видимо, его сила убывала с каждой секундой битвы.

— Там — ключ к спасению!

Гончие жали им на пятки — Алиса чуть не споткнулась об корень кристалла и, если бы не рука Никиты (опять она!), уже валялась бы на полу (а вернее — на волшебных цветах!).

— А где оно? Это Сердце! — прокричала она, надеясь, что он услышит её (хотя сомневалась — даже её волшебные, феечьи уши едва различали слова в этой какофонии лающего пламени и грохота бегущих ног).

— Вперед! — только и успел ответить Игнис, отбрасывая с дороги сразу двух гончих мощным ударом магии (от которой, в отличие от него самого, им никакого вреда!). — Доверься мне!

«Легко сказать! — снова подумала Алиса. — Я, вообще-то, больше по летающей части — уворачиваться от звёзд, разгонять тучи, красить рассветы в разные цвета… А вот бег с препятствиями — это не совсем мой профиль».

Но выбора не было — Алиса гналась за Никитой и Бобром, которые теперь уже не просто бежали — летели, подгоняемые волшебным страхом (хорошо ещё, что до этого наелись мороженого! и не надо было тратить время на остановки — «пятнадцать минут для перекуса, санчасть и приведение в порядок боевого духа!» — как говорил Старый

Бобр, когда они с русалками отбивались от угрей и морских ежей!).

Впереди замаячило что-то… яркое.

— Никита, смотри! — Алиса, увидев свет, забыла про страх и усталость — перед ними, рассекая полумрак волшебного леса, пульсировала гигантская сфера, сотканная, казалось, из тысячи, миллиона маленьких солнц.

Она росла с каждой секундой — пока не заполнила собой все пространство, оставив вокруг лишь тесный коридор между каменными кристаллами…

— Это оно и есть! — донесся до них сквозь шум погони крик Игниса (его голос стал совсем хриплым, словно тот долго кричал или… пел?).

— Сердце леса!

Он догнал их и, словно не замечая приближающихся гончих (теперь уже, правда, казалось, что они теряют интерес к погоне, как собаки, потерявшие след зайца), протянул руки к сияющей сфере:

— Только оно может спасти нас… и лес…

Но едва он коснулся поверхности, словно сотканной из тысячи крохотных солнц, как из глубины волшебного света донесся голос — не такой холодный и презрительный, как у огненной гидры, и даже не такой грозный, как у Морфея, но от него все равно по спине Алисы пробежали мурашки:

— Кто нарушает покой древнего завета?!

— Это мы… — Алиса, опомнившись, поспешила ответить (ещё не хватало расстраивать волшебное Сердце Леса — кто знает, чем это может закончиться!). — Меня зовут Алиса, это Никита… и Бобр — волшебный бобр, кстати! — добавила она, точно такая рекомендация могла прибавить им очков в глазах неведомого стража волшебного леса.

— Мы пришли сюда с Игнисом. — И он нам поможет вернуть лес к жизни, правда же, Игнис?! — оптимистично добавила она, пихая мальчика-дракона в бок (не будет же он теперь отнекиваться?).

Игнис, отвлёкшись от волшебного света (казалось, он пытался заглянуть ему «под капот» — разобрать на детали, из чего он сделан и можно ли его как-нибудь … ну, вы поняли — заколдовать или перенастроить!), только кивнул, будто подтверждая слова Алисы:

— Да.

— И ты веришь, юный дракон, что сможешь вернуть то, что уничтожил Малефик? — голос Сердца теперь звучал чуть тише (или это у Алисы просто уши уже устали от всех этих разговоров?).

— Он запечатал ключ своей темной магией — и лишь чистое сердце, не тронутое тенью, может сломать заклятье.

— Чистое сердце? — Алиса заволновалась. Вдруг они все здесь ошибаются — кто его знает, у этого Игниса… он же полудракон, полуэльф… (и, кажется, ещё чуть-чуть, и превратится в волшебного принца, как в сказках!).

— А что, если…

— Не сомневайся, Алиса, — перебил её Игнис. Он выглядел так уверенно и спокойно, словно сам уже давно знал ответ на этот вопрос.

— Я найду тот самый ключ. Просто… — он немного помялся, словно стеснялся признаться в чём-то, — мне нужна твоя помощь…

— Моя? — удивилась Алиса.

Она и не сомневалась, что они ему помогут — ведь для этого они сюда и пришли! Но вот чем именно — здесь было не все так очевидно (а тайна — это всё равно, что новый рецепт для мороженого: узнать, а лучше — попробовать!).

— Да, — подтвердил Игнис.

— Только тот, кто знаком с волшебством истинного пламени, может дотронуться до

Сердца Леса и расколдовать его…

Он поднял руки — в них плясали маленькие огоньки, точно отблески от сияющей сферы — и приблизился к Алисе вплотную. Их разделяли лишь сантиметры…

Алиса почувствовала жар, исходящий от него, услышала биение его сердца — чёткое и сильное, словно удары волшебного молота по наковальне судьбы…

— Я не могу сделать это один, Алиса, — тихо сказал он — так, что слышала его только она.

— Мне нужна твоя вера в меня…

Он заглянул ей в глаза — такие же сияющие, как тот волшебный кулон, что она сжимала в руке.

— И твой огонь…

А в этот момент, точно насмехаясь над волшебным моментом и забыв про все инструкции, Бобр, выскочил из-за спины Никиты и, размахивая лапами, воскликнул:

— Кстати, а где этот… Камень Истины, который мы должны найти?!

Вопрос Бобра, как это часто бывало, привёл всех в состояние лёгкого ступора — словно кто-то неожиданно включил свет в темной комнате, полной призраков.

Игнис, в мгновение ока превратившись из романтичного принца обратно в сосредоточенного волшебника (наверняка, драконам, как и феям, было непросто выбирать между волшебством и чувствами!), отошёл от Алисы на шаг, нахмурившись, словно вспомнив о чём-то неприятном.

— Камень… — медленно протянул он, как будто только что увидел Бобра (хотя, конечно, не мог его не заметить — ведь мерцающий нос грызуна был виден даже в волшебных сумерках леса!).

— Да, верно. Сфера говорил, что он хранится в Гнезде Ветра…

— Гнездо Ветра? А это еще что такое?! — вытаращил глаза Бобр — для него любой новый термин, связанный с волшебством (особенно, если это волшебство не из его, Боброва мира!), был похож на неразгаданную загадку (а загадки Бобр, если честно, любил почти также сильно, как и волшебное мороженое).

— Гнездо Ветра — это место, где рождаются бури, — пояснил Игнис, словно читал вслух из волшебной энциклопедии (которой, кстати, у них, конечно, с собой не было, что сильно огорчало Алису — она очень любила иллюстрации к таким книгам!).

— Там граничат миры воздуха и земли… Маги говорят, что лишь тот, кто покорит ветер, сможет найти Камень Истины…

— Покорить ветер?! — Бобр даже присел на задние лапки, схватившись за грудку (хорошо ещё, что он успел съесть мороженое до начала всего этого безумия! иначе от страха у него точно бы аппетит пропал).

— Да это же невозможно! Он же… он же неуловимый…

— Мы не станем его покорять, — успокоил его Игнис (ну, надеюсь!).

— Мы просто… попросим.

— Попросим? — Никита, до этого тихо слушавший разговор, вдруг оживился.

— А разве так можно?

Игнис кивнул:

— Если знать секретное слово.

Алиса, слушая его, почему-то вспомнила гидру, охранявшую вход в лес. Жертва… знание… любовь… интересно, какое волшебное слово нужно знать, чтобы «попросить» у ветра что-то?

— Я думаю, что знаю это слово, — прошептал вдруг Игнис, глядя на сияющее Сердце Леса (словно ответ скрывался где-то там, среди сплетения волшебного света и тепла).

— Просто…

И вновь не успел договорить (видимо, проклятье Малефика распространялось не только на леса, драконов и гончих… но и на незаконченные фразы!).

Стены пещеры содрогнулись от мощного толчка — сначала тихо, точно это кто-то невидимый прошёл мимо, задев их плечом…

А потом — гораздо сильнее — так, что камни посыпались с потолка (Алиса, чуть не потеряв равновесие, схватилась за руку Никиты — она заметила, что делать это ей становилось всё привычнее и привычнее…)

— Что это? — испуганно пискнул Бобр (его чудесный нос замерцал ещё ярче, словно предупреждая о какой-то неизвестной опасности, как волшебный маячок).

И едва он это спросил, как ответ сам нашёл их.

В свет Сердца Леса в буквальном смысле ворвался… человек?

В сером плаще, с капюшоном, натянутым на голову так, что лица было не видно, он казался тенью, ожившей среди танца огненных искорок…

Но Алиса сразу узнала этот голос — тихий, хриплый… словно шорох песка по камням.

— Неужели вы думали, — сказал он медленно и отчётливо, словно каждое слово давалось ему с трудом,

— что сможете так просто украсть у меня…

Он сделал шаг вперёд и, резким движением сбросил капюшон, обнажив свое лицо…

— Мою магию?! — договорил он, и в глазах его, цвета холодного, мертвенного пламени, плясали отблески сияющего Сердца Леса.

— Глупцы! Это МОЙ мир…

— Малефик… — прошептала Алиса и, не зная зачем (просто сердце подсказало!), прижалась к Никите.

Алиса чувствовала, как его рука, обнимавшая её плечи, напряглась.

Но это было уже неважно: схватка была неизбежна.

Малефик, словно почувствовав их страх (а может, ему просто нравилось нагнетать обстановку!), расхохотался — смех его эхом отразился от стен пещеры, смешиваясь с треском огоньков в сияющей сфере (она, кажется, стала пульсировать быстрее, точно волшебное сердце испугалось приближения тьмы).

— Не надейтесь убежать, — процедил он сквозь зубы, глядя на них с такой же охотничьей страстью, как волк, загнавший оленя в угол (и Алисе показалось на секунду, что лицо волшебника изменилось: нос стал острее, глаза — жёлтыми, и даже губы словно отодвинулись назад, обнажив ряд острых, хищных зубов).

— Я верну то, что принадлежит мне…

Малефик поднял руку — в ней, точно крохотное солнце, пылал тот самый рубин, что раньше украшал его хлыст (и Алиса вспомнила, как он треснул, когда Сфера появился в долине… — неужели Малефик успел за это время его восстановить?!).

— Камень Истины будет моим! — провозгласил он.

— И с его помощью я погашу последний огонёк в этом мире…

— Только попробуй тронуть его! — Игнис, отбросив сомнения (и остатки эльфийского очарования!), шагнул вперёд, вставая перед ним стеной.

— Это место священно! Ты не имеешь права…

— Права? — Малефик резко оборвал его — теперь в его голосе звучали не только злоба и высокомерие… но и усталость (и, если честно, Алисе даже стало его немного жалко — ведь для того, чтобы вот так ненавидеть целый мир, нужны очень веские причины…).

— Глупый мальчишка! Разве драконы забыли, кто подарил им пламя?!

— Кто заключил договор с самим духом Огня и получил силу управлять им?

Он ударил рукой о землю — ну, вернее, не о землю, а о каменный цветок, словно он вдруг забыл, где находится (и, возможно, он действительно потерял связь с реальностью — такое случается с волшебниками, которые слишком долго используют запретную магию).

Огоньки, горевшие в его ладони, перекинулись на кристалл — и тот вспыхнул ярче прежнего, осветив лица собравшихся багровым светом (от которого, кстати, у Алисы на секунду появилась странная, но приятная мысль — что такой вот «живой» свет отлично подошел бы для её новой коллекции волшебных ламп).

— В этих землях, Игнис, власть принадлежит только мне! — сказал Малефик (и, казалось, он говорил правду, потому что сияющее Сердце Леса, до этого ровно излучающее свет, теперь начало мерцать, точно колебалось, кому же подчиниться).

— Ты обманом выманил меня из темницы… — прохрипел Игнис (вновь Никите показалось, что он видит перед собой не мальчика-эльфа, а огромного, грозного дракона… вот бы сейчас у него были крылья, когти и… пламя из пасти!).

— Но я не позволю тебе украсть силу Огня у моего народа!

— Твоего народа?! — Малефик расхохотался так, словно услышал самую смешную шутку в мире.

— Ты слишком слаб, чтобы им править!

— А они …

Он резко оборвал свою фразу и повернулся в сторону Никиты и Алисы.

— И вы думали, — прошипел он, будто только что их заметил, — что ваша жалкая магия может помешать мне?!

Он взмахнул рукой — и пламя, вырвавшееся из рубина, устремилось в их сторону, быстрое и безжалостное, точно огненная змея…

— Алиса, берегись! — крикнул Никита, отталкивая девочку в сторону (хотя он знал, что от волшебного пламени не спрячешься ни за каким камнем — если оно захочет тебя достать…).

В ту же секунду что-то промелькнуло у него перед глазами — серое, неуловимое, как тень… Это был Бобр.

Волшебное мороженое, съеденное им еще в пещере Кровососа, сделало его не только храбрым, но и… быстрым? Ловким?

Грызун буквально пролетел между волшебником и ребятами, размахивая на ходу лапами, словно пытаясь что-то оттолкнуть (и, конечно же, продолжая мерцать волшебным светом!).

Пламя, выпущенное Малефиком, натолкнувшись на эту странную, но видимо — действенную защиту, разбилось на тысячу искорок и, шипя, растворилось в воздухе (а

Бобр, закончив свой маневр, сделал перед волшебником фигуру, похожую на упражнение из книги «Древние боевые искусства бобров Тибета» — которую он, скорее всего, сам же и придумал в каком-нибудь волшебном сне).

— Ты? — Малефик, не ожидавший такого поворота, удивлённо нахмурился, вглядываясь в фигуру грызуна (ну конечно же, Бобр продолжал сияние, ведь он — герой! пусть и не очень высокий).

— Что ты делаешь?!

— Спасаю друзей, глупый ты волшебник! — пискнул Бобр в ответ (а голос его, ещё недавно дрожащий от страха, теперь звенел сталью).

— Мы с ними целая команда…

— и тебе нас не победить!

Малефик рассмеялся — теперь, правда, в смехе его звучало больше раздражения, чем наслаждения собственной силой:

— Глупый зверь… Неужели ты веришь в эти сказки?!

— Здесь нет места дружбе и любви!

— Только сила… власть…

Он сделал шаг к Сердцу Леса — сияние вокруг него словно потускнело, подчиняясь воле волшебника (и Алиса заметила, как красные кристаллы вокруг начинают темнеть… точно чужая, холодная магия высасывает из них последнюю каплю жизненного тепла).

— Здесь будет только то, что выберу я! — сказал он.

— А вы… — он оглядел их презрительным взглядом, словно смотрел на муравьев, ползающих у него под ногами, — вы лишь пешки в моей игре!

И в этот момент (видимо, боясь, что Бобр вновь попытается помешать ему), Малефик резким движением отбросил руку назад — и огненный рубин, словно ракета, выпущенная из невидимой пушки, устремился… прямо в сияющее сердце волшебного леса…

Время словно замедлило свой бег.

Алиса видела, как рубин летит к сияющей сфере — оставляя за собой яркий, багровый след (точно кто-то невидимый рисовал в воздухе волшебной кистью).

Она слышала крик Игниса:

— Нет!!!

— Остановись!!!

Она даже чувствовала запах — горький, едкий запах горящего камня…

Но сделать ничего не могла — руки, ноги, даже волшебство внутри словно окаменели, превратившись в часть этой странной, неподвластной времени картины (в которой её роль — быть не главным героем, а всего лишь… зрителем).

В ту же секунду, когда рубин уже почти коснулся поверхности сферы (Алиса заметила, что сияние её стало совсем тусклым… словно кто-то выключил большинство маленьких солнышек, оставив лишь несколько едва тлеющих угольков)… прямо перед ним появилась фигура. Тёмная, почти неразличимая в этих волшебных сумерках.

Но очертания — сильные и гибкие, точно пантера перед прыжком — Алиса узнала сразу (сердце, на секунду разморозившееся, радостно ёкнуло в груди, словно встретило старого друга).

— Сфера?! — не поверила она своим глазам. Но сомнений не было: золотой дракон, отбросив на стену тень своих огромных крыльев (Алиса вспомнила, какими теплыми и уютными они казались в полёте!), оказался между Малефиком и Сердцем Леса в тот момент, когда ещё секунда — и всё было бы кончено…

— Ты? — Малефик вздрогнул, словно от удара.

Страх в его голосе звучал громче любого волшебства — оказалось, даже самый могущественный волшебник может бояться…

— Откуда ты здесь?!

Сфера не ответил — просто вздохнул — так глубоко, что от его дыхания задрожали стены пещеры, точно он выдувал из них всю тьму, скопившуюся за долгие годы власти

Малефика (а заодно — остатки огненного тумана и запаха гари, который почему-то очень нравился Бобру!).

— Твоя игра окончена, Малефик. — его голос звенел, словно тысяча серебряных колокольчиков (или это кристаллы леса запели от радости, почувствовав возвращение истинного правителя?).

— Уходи. Сейчас же.

— Иначе…

Он не успел договорить.

Малефик, казалось, преодолел первый шок (у волшебников, видимо, тоже были нервы

— а может, это тот самый рубин, который теперь горел у него на ладони еще ярче прежнего, помогал ему держаться!).

— Уйти? — переспросил он медленно (так говорит человек, который слышал то, чего не хотел слышать… или то, что опровергало всё то, во что он так долго верил).

— Никогда. — закончил он, и теперь в его голосе не было страха… лишь отчаяние (и Алисе опять стало его жалко — хотя она знала: жалость к врагу — опасное чувство…).

— Это мой мир!

— И я не отдам его никому.

Малефик вскинул руку — и рубин на ней вспыхнул с такой силой, что даже сияющее Сердце Леса померкло на его фоне (а Бобр, не удержавшись, зажмурился — ведь смотреть на настоящее волшебство без защитных очков — всё равно, что загорать рядом с извергающимся вулканом!).

— Я покажу тебе настоящую силу! — прокричал он (и теперь уже Никита усомнился в его адекватности — неужели Малефик и вправду собирался бросить вызов… нет, не Сфере… самому духу Огня?!).

— Силу тьмы, способную поглотить даже пламя…

Он резким движением бросил руку вперед — прямо в сторону сияющей сферы — и из рубина вырвался поток черной энергии — плотный, тягучий, словно жидкая ночь, в которой утонули все звезды…

Сердце Леса содрогнулось от удара — свет вокруг него начал мигать, точно кто-то невидимый переключал каналы на волшебном телевизоре…

Сфера, вместо того, чтобы атаковать в ответ, замер — он наблюдал за происходящим с таким же интересом, как экспериментатор, смешивающий в пробирке два опасных реагента, не зная, чем это может закончиться.

Никита, затаив дыхание, сжимал руку Алисы, готовясь к худшему (и думал, что Сфера, несмотря на свою мощь, не сможет противостоять такой вот — абсолютной, изначальной тьме, перед которой даже пламя казалось лишь слабым отблеском).

В пещере стало темно — так темно, что Алиса даже не видела лица Никиты рядом…

И вдруг — вспышка! Яркая, ослепительная… точно кто-то включил гигантский фонарик (ну или этот самый бобр с его волшебным носом решил похвастаться всем своим репертуаром сияния!).

У Алисы на мгновение закружилась голова — мир вокруг завертелся, словно она каталась на волшебной карусели…

А потом — тишина.

Она стояла в саду.

Не в каменной пещере, наполненной дыханием огня и запахом гари, а в обычном, зеленом, пахнущем весной саду (в котором Алиса вдруг захотела развалиться на траве и просто смотреть на облака… что, видимо, и сделала бы с удовольствием, если бы не странное ощущение — что она что-то забыла…).

— Алиса!

Девочка обернулась — на пороге дома, весь сияя от радости, стояла женщина — её мама!

— Доченька! Ты вернулась!

— Мама? — не поверила Алиса своим ушам (но это и вправду был её голос — мягкий, теплый… такой родной…).

— Но как…?

— Мы с папой так волновались! — мама, не сдерживая слёз, обняла её.

— Куда ты пропала? — мы не могли найти тебя всюду…

— Пропала? — Алиса, окончательно запутавшись, пыталась вспомнить, где она была и что, собственно, произошло перед вспышкой.

Но в голове был только туман… с отблесками волшебного пламени и… синим глазом дракона, глядящим на неё с нежностью и бесконечной печалью…

— Где Никита? И … Бобр?

Алиса резко оглянулась. Она только сейчас заметила, что стоит посреди самой настоящей ярмарки.

Яркие флаги развевались на ветру, играла музыка, смеялись люди, а воздух был наполнен ароматами сладкой ваты, жареных орехов и…

— Мороженое! — выкрикнул кто-то совсем рядом, и Алиса с радостью узнала голос… — Да-да, настоящее, волшебное мороженое!

Перед ней, весь сияя (только теперь светился не его нос… а передник!), стоял Бобр.

— Алиса! — обрадовался он (увидев её, бросил лопатку для мороженого прямо в ведёрко с ванильным и бросился к ней).

— Мы так волновались! Ты где была?

— Я…?

— Тут такое дело… — Бобр, подозрительно оглянувшись (будто опасался, что их подслушивают гномы-шпионы!), прошептал ей на ухо:

— Короче… меня взяли на работу… продавать волшебное мороженое на фестивале… Это секрет, никому не говори, ладно?

И в этот момент, словно отвечая на её невысказанные вопросы о том, как же они все-таки вернулись домой, Бобр кивнул в сторону высокой арки, украшенной гирляндами из свежих цветов, на которой красовалась вывеска: «Фестиваль фей».

— Это для тебя! — торжественно провозгласил он.

— И за тобой пришли родители! — (Он вновь понизил голос до шепота)

— Только тсссссс…. — добавил он, — это секрет!

В Заколдованном граде драконов, средь горных вершин,

Где лава рекой текла огненной, сжигая до тла,

Был Малефик повержен, Сфера — властитель один.

Но где же Никита? Куда его тьма забрала?Во мраке пещеры, где пламя и ветер сплелись,

Где тени метались, как призраки, в танце теней,

Два мира столкнулись — добра и всесильной злой слизь.

И взгляд Сферы скорбью наполнился, сердце — больней.И вспыхнул рубин, тьма клубилась, вихрем звеня,

Завесу меж миром реальным и сказкой пронзив.

Вернулись друзья — Алиса домой, Бобр, чудеса творя.

Лишь Никита остался в плену магических нив.Сфера правит теперь мудро, с любовью в груди,

Но сын его Игнис все смотрит на звезды, скорбя,

Ведь дружба крепка — как узы священной судьбы,

И ждет он возврата Никиты. Надежда жива!Быть может, в мире людей, за далекой стеной,

Где солнце встает и закаты рисуют зарю,

Найдёт Алиса Никиту, он рядом с ней снова живой.

Ведь вера и любовь всегда сильнее любого зла ворю.