Пятна ржавчины (гет)

Они обрушиваются на кровать, их тела сближаются, бедра Поттер плавно двигаются, касаясь его. Её губы темнеют от стыда и страсти, когда они встречаются с его губами, словно соревнуясь за первенство.

Регулус, избалованный сын древней волшебной семьи, не обладает опытом в подобных делах.

Очевидно, Поттер тоже не привыкла к этому, но она щедро восполняет свои недостатки неиссякаемым энтузиазмом и страстью.

Это не сказочная встреча принца и принцессы.

Это столкновение двух миров: тёмная магия Регулуса извивается, густая, как шоколад, она ползёт и искрится, а серая магия Харри пульсирует, как холодная вода, наполняясь огненной энергией.

Харри зарывается пальцами в его кудри, осторожно поворачивая его голову, чтобы иметь возможность поцеловать его шею, едва касаясь зубами его кожи.

Его руки скользят вдоль изгиба её талии, нежно проникая под ткань её одежды и притягивая её к себе.

Её губы делают нечто, что ему трудно понять, но когда к нему возвращается сознание, он оказывается на спине, встречаясь взглядом с Харри. Её зелёные глаза едва видны из-за расширенных зрачков. Она внимательно смотрит на него, и совершенно неожиданно Регулус ощущает, как её изящная рука обхватывает его эрекцию и сжимает.

Он едва сдерживает дыхание, а губы Харри вновь находят его. Он отвечает, слегка прикусывая её нижнюю губу, проводя языком по нёбу, пока его бёдра подаются навстречу её дразнящей руке. Если она продолжит в том же духе, он не выдержит, раскроется перед ней, а его гордость не позволит ему этого.

Ему требуется мгновение, чтобы придумать план, но как только он это делает, Регулус переворачивает их обоих и устраивается между бёдрами Харри, склоняясь над ней. Но ей это, кажется, нисколько не мешает — напротив, она начинает двигаться в такт, издавая тихие звуки удовольствия, а её ноги обвивают его талию, притягивая их ещё ближе.

Тёплое дыхание касается его лица, а зубы на мгновение касаются его уха.

Тепло её рук разливается по его рёбрам, ловкие пальцы уже сняли с него мантию и отбросили её в сторону. Гладкие подушечки её пальцев контрастируют с грубыми мозолями на ладонях, и они скользят по его чувствительной коже, рисуя неясный узор, который он не может расшифровать.

Его тело снова прижимается к её, и Регулус осознаёт, что никогда раньше не был так близок с кем-либо. Не только физически, но и эмоционально.

Харри понимает его, она не осуждает и просто реагирует. И после целой жизни, проведённой со слизеринцами, это так освежает.

— Регулус.

Как она произносит его имя, как её губы обвивают слоги, посылают волну волнения по его телу такую же сильную, как и её дразнящие прикосновения.

Наконец ему удаётся снять с неё одежду, и они оба остаются в нижнем белье.

Харри выглядит по-настоящему красиво в тёмно-зелёном пеньюаре, которое подчеркивает её фигуру и гармонично контрастирует с оттенком её кожи. С её томным взглядом, розовыми губами и раскрасневшимися щеками она выглядит как воплощение соблазна, а её рыжие, как грех, волосы рассыпаются по подушке, словно жидкий огонь.

Он не может удержаться и берёт её лицо в ладони, нежно проводя пальцами по её щёкам. Их губы встречаются в страстном поцелуе.

Он всегда смеялся и дразнил Сириуса за его небрежное отношение к девушкам, которые появлялись в его жизни.

Он бы поступил так и сейчас, и не может даже представить, что кто-то другой когда-либо увидит Харри такой. Он также не может понять, как его брат просто отдаётся каждой встречной женщине.

Только Харри всегда была в центре его мыслей, только она всегда побуждала его быть самим собой, без притворства и масок.

Он не может представить, что сможет когда-либо разделить подобную близость с кем-то ещё.

— Регулус, — ворчит Харри, в её голосе слышится нетерпение, она дёргает за пояс его трусов-боксеров, царапая короткими ногтями его тазовые кости.

Он быстро снимает с неё бюстгальтер, и терпение Харри иссякает, когда она без палочки снимает с него штаны.

Жаль, ему понравилась эта пара.

Она быстро погружается в это тёмное измерение; внезапно они остаются только вдвоём, без одежды, прижавшись друг к другу, и в комнате повисает тяжёлое напряжение, растягиваясь по всему матрасу и простыням.

Харри просто смотрит на него снизу вверх, слегка приоткрыв губы, а её руки скользят по его груди и останавливаются на плечах, и доверие в её глазах поражает его.

Харри главная, когда дело доходит до поиска крестражей, Харри знает больше, а она командует. Но прямо здесь и сейчас она передаёт это право ему.

И Регулус никогда прежде не испытывал такого чувства доверия, смешанного с таким острым страхом.

Теперь пути назад уже нет.

Между ним и Харри возникнет что-то, и это чувство распаляло его внутри, но одновременно он не хотел, чтобы всё пошло прахом. Он не желал, чтобы это стало очередной игрой, как те, в которые часто играли Сириус или другие слизеринцы.

Но с Харри он хотел этого.

— Перестань раздумывать, — тихо велит Харри, и Регулус, наклоняясь, медленно проводит поцелуями по её шее, от подбородка до уголка губ, — просто действуй.

Регулус способен побыть гриффиндорцем несколько часов.

* * *

Харри засыпает, когда они заканчивают.

Вероятно, это даже не осознанное решение.

На её покрытом шрамами лбу всё ещё поблёскивает тонкая пленка пота, нос касается его руки, а горячее дыхание ласкает грудь.

Регулус обнимает её, прижимая к себе, уткнувшись носом в её огненную гриву, и не может найти покоя. Не потому, что что-то ему не понравилось или он не доволен.

Это потому, что он никогда не чувствовал себя более довольным, чем сейчас.

Харри лежит рядом, свернувшись в клубок, одна рука закинута за спину, а их ноги переплелись, и комната буквально пропитана запахом страсти.

Если бы он перевернулся лицом к Харри, а не оставался так, на спине, поглощённый раздумьями о своей жизни, то смог бы притянуть её к себе, почувствовать, как её грудная клетка поднимается под его руками, а не под той рукой, что покоится на её талии.

От неё исходит чудесный запах, смесь пряностей, тепла и чего-то тёплого и остро-знакомого. Как не пахло ни от кого до этого.

Не то чтобы он когда-либо был так близок к тому, чтобы узнавать людей по запаху. Его родители всегда пахли Гриммо-Плейс — холодом и запертым воздухом, а Сириус — мокрой псиной.

Но от Харри приятно пахнет. От её палатки — тоже. Всё в Харри для него приятно.

Он любил в ней каждую черту. То, как она отличала правильное от неправильного; ему потребовались годы, чтобы научиться этому.

Она спасла ему жизнь, чёрт возьми, они встретились только потому, что он осмелился пойти за Крестражем. Если бы он верил в высшую силу, то, возможно, счёл бы её наградой.

Но нет, ему придётся работать ради неё каждый день до конца жизни, если он хочет её удержать.

И, о, как же он хочет удержать её.

Перекатившись на бок, Регулус притягивает её к себе и улыбается, когда она прижимается к нему, уткнувшись лицом в изгиб его шеи.

Её кожа, такая нежная, как масло, контрастирует с жесткой тканью шрамов, украшающих её тело.

У него нет шрамов, он жил осторожно, спокойно, до того как Пожиратели смерти втянули его в это все. Даже тогда единственная боевая рана была так тщательно залечена, что след от неё едва заметен.

Ничего похожего на то, что украшает тело Харри.

Ему хочется узнать истории, стоящие за этими шрамами.

Один из них — это, безусловно, след от ожога, оставшегося от адского пламени. Другой похож на след от укуса на её руке, а ещё один — как колотая рана, подозрительно напоминающая клыки василиска, которые добыла Харри.

Его пальцы прослеживают тонкую линию шрама, похожую на хлыст, спускающуюся по её плечу, тянущуюся ещё дальше, чем его ладонь.

Он рисует маленькие, неровные круги на впадинке между её лопатками и позвоночником, чувствуя, как её бедро прижимается к его, когда она двигается во сне. На их телах всё ещё остались липкие следы их близости, которых они не потрудились смыть.

Его палочка где-то в комнате, Регулус не уверен, где именно. Ему немного неловко, но он больше не хочет уходить. Ему намного приятней остаться здесь, в тёплых объятиях Харри и среди смятых простыней, чем мыться.

Прижав её голову к своему подбородку, он закрывает глаза и немного сильнее сжимает её в своих объятиях.

Может быть, не завтра, но, безусловно, когда-нибудь Волдеморт встретит свой конец.

Теперь он смертен, они уничтожили последний крестраж всего несколько часов назад.

Но Регулус точно знает, что Харри захочет быть рядом и, вероятно, сама захочет увидеть конец.

Может быть, даже сделает это сама.

И хотя мысль о том, чтобы противостоять Пожирателям смерти и Волдеморту, незавидна и пугает его, он точно знает, что не может позволить Харри действовать в одиночку.

Только не после всего, что она сделала.

Глядя на обнажённую кожу его предплечий, обвившихся вокруг плеч Харри, Регулус чувствует, как уголки его губ приподнимаются в улыбке, и он целует Харри в макушку.

Он подумает об этом позже. А сейчас сосредоточится на том, чтобы последовать за Харри в царство снов.