Вместе (гет)

Открыв дверь, Марилла обнаружила на пороге тощую черноволосую девочку с большими темными глазами, в старом потрепанном платье. На улице уже начало холодать, дул пронзительный ветер, и девочка зябко ежилась.

— Что у тебя случилось, милая? — спросила Марилла, подумав, что девочка пришла позвать ее к какому-нибудь больному.

В последнее время она обычно занималась теми, к кому не успевал Рарка, или особенно срочными или сложными случаями, поскольку оставить Селенку одну она не могла, а целый день таскать ее с собой по больным — тоже не дело. Но девочка помотала головой:

— Я принесла ваш заказ, госпожа Лунь.

Она протянула сумку, в которой обнаружились маленькие легкие корзиночки из тростника, которые они использовали, чтобы складывать лекарства.

— О, так ты от госпожи Фам? — Марилла жестом пригласила ее заходить в дом.

Девочка серьезно кивнула и робко ступила внутрь.

— Мама сказала, я уже достаточно большая, чтобы помогать ей в работе.

Марилла сокрушенно покачала головой. «Достаточно большой» было от силы лет семь. Хотя, может, она просто выглядела младше из-за постоянного недоедания. Однако Марилла не стала возражать. Жизнь в Норах была тяжелой, и она ничего не могла с этим поделать. А вот для этого конкретного ребенка могла — хотя бы что-то.

— Проходи. Как тебя зовут?

— Хелена, — ответила девочка, оглядываясь одновременно с восхищенным и испуганным видом — она думала, что ей не место в таком прекрасном доме. — Но все зовут меня Фамкой.

Марилла тихонько вздохнула. Бедный ребенок — одаренная такой великой душой, сострадательной и милосердной, она выросла в мире, который приучил ее считать себя низшим существом. Марилла провела ее на кухню, где Селенка сидела за тарелкой с кашей. Увидев гостью, она с любопытством уставилась на нее.

— Что ж, Хелена, познакомься — это Селена. Садись поешь, пока я принесу деньги. Селеночка, будь умницей с нашей гостьей.

Селенка торжественно кивнула. Усадив Хелену за стол — она сидела, вытянувшись в струнку, боясь к чему-нибудь прикоснуться, — Марилла поставила перед ней тарелку с рагу, которое приготовила сегодня на ужин.

Хелена подняла на нее удивленный взгляд.

— Правда можно?

— Конечно, можно, — Марилла погладила ее по голове. — Нужно, — и повторила: — Ешь.

Больше приглашать не пришлось. Голод был сильнее смущения — Хелена быстро заработала ложкой.

Уже выйдя из кухни, Марилла услышала голос дочери:

— А может, ты и мою кашу съешь?

Марилла фыркнула и крикнула:

— Селена! Под быть умницей я подразумевала не это. Кашу ты должна доесть сама.

— Извини, — ответила дочь, и Марилла слышала в ее голосе глубокое сожаление из-за того, что не получилось отделаться от каши.

В следующий раз помимо еды Марилла принесла одну из книжек, по которым ее дети учились читать — основном Варка, Селенка только-только начала запоминать буквы, — и принялась учить Хелену, так что они осваивали алфавит на пару с Селенкой. Хелена схватывала на лету, выучилась очень быстро, и читать ей понравилось. Она с огромным интересом проглатывала Варкины книжки, а потом начала задавать вопросы. Вопросы, зрящие в суть, слишком глубокие для ребенка ее возраста. Загубить такие выдающиеся способности было бы преступлением.

Так что Марилла попросила Хелену привести с собой мать, а сама рассказала про девочку Рарке.

— Ее просто необходимо устроить в Лицеум, — заключила она свой рассказ. — Но госпожа Фам не сможет платить за обучение, так что надо добиться бесплатного места.

Рарка кивнул.

— Твоя задача — убедить мать. А я поговорю с городским старшиной. Он обязан нам жизнью жены и давно обещал выполнить любую просьбу. Так что, думаю, тут проблем не будет.

Госпожа Фам восприняла идею об обучении дочери безо всякого энтузиазма.

— А кто работать-то будет? — спросила она. — Уверена, вы хотели как лучше, госпожа Лунь, и я благодарна вам за заботу, но мы не можем позволить себе такой роскоши.

«Вы живете тут в достатке, — подумала она, — и не знаете, как нам приходится выживать каждый день. Нам некогда тратить время на такие глупости как учеба. Пусть лучше Хелена освоит ремесло, которое будет ее кормить». Марилла покачала головой:

— Я именно предлагаю вам способ вырваться из нужды. У Хелены живой ум, она сможет выучиться и освоить гораздо более доходную профессию, чем плетение корзин.

У госпожи Фам сделалось оскорбленное выражение лица, черные глаза гневно сверкнули.

— Это честная работа!

— Я и не говорила, что нечестная, — вздохнула Марилла. — Но не слишком денежная, правда? Неужели вы не хотите лучшей жизни?

Госпожа Фам горько усмехнулась.

— Предпочитаю не тешить себя несбыточными мечтами.

Пока Марилла подбирала аргументы, она добавила:

— У меня просто нет денег, чтобы платить за Лицеум.

— Это не проблема, — возразила Марилла. — Мой муж получит для Хелены бесплатное место. Вам не придется ничего платить.

Вот теперь госпожа Фам была поражена.

— Почему вы это делаете? — тихо спросила она.

Марилла мягко улыбнулась.

— Потому что люди должны помогать друг другу. Пожалуйста, госпожа Фам, дайте вашей дочери шанс.

Некоторое время госпожа Фам молчала, обдумывая предложение, взвешивая все за и против, и наконец кивнула.

— Хорошо.

Марилла облегченно выдохнула. Так Хелена поступила в Королевский Лицеум, в тот же класс, в котором учился Варка. Как выяснилось, Марилла недооценила ее возраст — она была даже чуть-чуть постарше Варки.

Марилла поощряла ее продолжать заходить к ним под предлогом, что ей нужна помощь с Селенкой, на самом деле стремясь подкормить бедную девочку. Селенка ее обожала и всегда радовалась приходу. Варка, кажется, стал считать еще одной сестрой, которую следует опекать. А сама Хелена расцветала на глазах.

* * *

Когда Варка пошел в Лицеум, родители строго-настрого наказали ему никому не рассказывать о том, что они крайны, и ни в коем случае никому не показывать крылья. И он придерживался этого правила. А вот спасать от уличных драк рыжих пигалиц ему не запрещали.

На самом деле, Варка вовсе не искал ни неприятностей, ни приключений — он просто мимо проходил. И когда на Болоте разрослась стихийная всеобщая драка, собирался дать стрекача, пока ему не прилетело заодно. Как вдруг случайный взгляд зацепил в самой гуще рыжую девчушку, которую того и гляди разорвут на кусочки. Не задумываясь, Варка рванул к ней, по пути уворачиваясь от случайных ударов.

Рывком подняв съежившуюся в комок девчушку, он рявкнул, перекрывая грохот и вой драки:

— Беги!

И потащил ее за собой, не дожидаясь ответа. Девчушка сориентировалась быстро и помчалась за ним уже сама. По пути пришлось отбиваться, Варка получил в нос, ножом ему разорвали новенькие брюки, но они сумели выбраться целыми.

Остановился Варка, только когда шум побоища затих вдали. И повернулся к спасенной. Мелкая, тощая, в видавших виды обносках, растрепанная рыжая даже сквозь грязь косица и испуганное зареванное лицо в веснушках. Громадные зеленые глаза с золотистыми крапинками смотрели на Варку с безграничным восхищением. Впрочем, девчонки постоянно на него так смотрели — чаще всего это забавляло, временами раздражало, — с тем лишь исключением, что эта восторженно смотрела на него не из-за смазливой физиономии, а из-за спасения от разъяренной толпы.

— Тебя как звать? — спросил он.

— Жданка, — ответила девчонка, продолжая смотреть на него как на героя в сверкающих доспехах.

— А я Варка, — он улыбнулся ей, и она просияла в ответ. — Проводить тебя до дома?

Жданка беспечно пожала плечами:

— Да у меня дома-то нет — я под мостом живу.

О. Следовало сразу это понять по ее нищенскому виду.

— Сирота?

Жданка кивнула с прежней беспечностью. И, видимо, давно, раз так спокойно это воспринимает. Интересно, родители будут ругаться, если он приведет ее домой? А с другой стороны, они сами не бросили бы эту мелочь в беде.

— Пошли со мной, — предложил Варка, приняв решение.

— Куда это? — насторожилась Жданка.

— К нам домой. Будешь мне сестрой.

Та скептично прищурилась.

— А родителей ты спросил — захотят ли они меня взять?

— Вот и спросим, когда придем, — оптимистично заявил Варка.

Жданка некоторое время размышляла, а потом кивнула.

— Ладно. Прогонят — так прогонят. Мне терять нечего.

Варка ее пессимизма не разделял.

 

— Мам-пап? — позвал он, едва зайдя в дом.

Жданка неуверенно шагнула следом и принялась с любопытством вертеть головой. Дома обнаружилась одна Селенка. Услышав его голос, она примчалась со второго этажа ему навстречу. Не зря все-таки ее так назвали, подумал Варка, любуясь сестрой. Лицом она была похожа на мать, но волосы, заплетенные сейчас в аккуратную косу, были того же серебристого оттенка, что у отца, и порой казалось, что они мягко сияют, будто лунный свет.

— Они у пациентов, — сообщила Селенка и тут же без перехода спросила: — Ой, а это кто? Ты подружку привел?

Варка только глаза закатил. Девчонки вечно не давали ему проходу. И это было излюбленной темой поддразниваний Селенки. «Вот погоди, — мстительно думал Варка, — подрастешь немного, тогда я посмотрю, как за тобой парни будут бегать». Хотя, если честно, эта мысль вызывала желание набить морду предполагаемым парням.

— Это Жданка, — представил он и, повернувшись к гостье: — Моя сестра Селена.

— Привет, — смущенно улыбнулась Жданка.

Но Селенка уже не слушала. Она, встревоженно нахмурившись, подлетела к Варке.

— Что у тебя с лицом?

Тот поморщился.

— На чей-то кулак нарвался, пока Жданку вытаскивал.

Селенка покачала головой с сокрушенным выражением лица, как делала мама, когда Варка находил очередное приключение. И он невольно фыркнул.

— Стой, не двигайся, — велела сестрица, сосредоточенно нахмурившись. — Подлечу тебя.

— Э-э, а может, не надо? — опасливо возразил Варка.

Исцелять Селенка научилась не так давно и делала это пока не слишком ловко.

— Хочешь с таким лицом дождаться родителей? — спросила она.

Тоже верно. Варка вздохнул и замер, приготовившись к экзекуции. Тонкие пальцы Селенки осторожно прикоснулись к его разбитому носу, слегка надавили. Лицо в этом месте обожгло, но боль была терпимой и прошла достаточно быстро.

— Ну вот, — удовлетворенно произнесла Селенка, отступив от него. — Другое дело.

Варка выдохнул и машинально поискал взглядом зеркало, которого поблизости, конечно же не было, заработав еще один ехидный комментарий:

— Красивый-красивый, не беспокойся.

Варка пронзил ее взглядом, но она нисколько не впечатлилась, только мило улыбнулась.

— Это что сейчас было? — пораженно спросила Жданка.

И только в этот момент до Варки дошло, что они только что беспечно раскрылись перед посторонним человеком. Хотя, если Жданка действительно станет их сестрой, это, наверное, не так важно?

Селенка испуганно расширила прозрачно-зеленые глаза и прижала ко рту ладонь, видимо, тоже осознав, что натворила.

— Это такой дар наследственный, — быстро произнес Варка и проникновенно заглянул Жданке в глаза. — Об этом никто не должен знать. Обещай, что не расскажешь.

Жданка медленно моргнула и кивнула, глядя на него как завороженная. Варка вспомнил, что людям не стоит смотреть крайнам прямо в глаза, и поспешно отвел взгляд. Жданка мотнула головой, будто приходя в себя от транса, и сказала:

— Обещаю. Не бойся — болтать не буду.

 

Первой, как это обычно бывало, вернулась мама. Когда она вошла, они сидели в столовой — кормили Жданку тем, что нашлось на кухне. Увидев, помимо собственных детей, оборванную чумазую девчонку, с аппетитом уплетавшую пирог, мама удивленно замерла, а потом посмотрела на Варку.

— Варочка? — безошибочно определила она ответственного. — Кто это?

Жданка, которая до того уже свободно болтала и смеялась с Селенкой, тут же вскочила, оставив на столе недоеденный пирог, и замерла, сцепив перед собой руки, однако с восхищенным любопытством уставившись на хозяйку дома.

— Это Жданка, — бодро представил Варка. — Я вытащил ее из гущи драки на рынке — ее чуть на кусочки не разорвали. Она сирота, и я подумал: может, возьмем ее к себе? Ей совсем некуда пойти — под мостом спит.

У мамы сделалось ошарашенное выражение лица, и она не сразу нашлась, что сказать на такое заявление. Видя ее замешательство, Жданка бодро заявила:

— Да вы не беспокойтесь, госпожа Лунь. Я говорила Варке, что это идиотская затея. Так что я пойду…

Она уже двинулась к двери, но мама ее остановила, мягко взяв за плечо.

— Куда собралась? — строго спросила она. — Я ведь еще ничего не ответила.

Жданка уставилась на нее с безграничным изумлением. Варка ухмыльнулся. А мама окинула Жданку внимательным взглядом — скорее всего, проверяла, не нужна ли ей помощь травника, после чего сказала:

— Надо бы тебя отмыть и переодеть. Селена, проводи ее в ванную и дай какое-нибудь платье на первое время. Размер у вас примерно одинаковый, должно подойти.

Селенка весело кивнула и, схватив Жданку за руку, потащила ее за собой на второй этаж. Жданка упиралась и громко возмущалась, что сроду никогда не мылась и не собирается начинать. Варка фыркнул. Непростая задача предстоит Селенке. Но сестрица, когда надо, могла проявлять железный характер.

Мама жестом пригласила Варку следовать за ней в лабораторию, где и велела:

— А теперь расскажи мне всё подробно.

И Варка рассказал, помогая ей разбирать травы.

— Весь в отца, — с улыбкой прокомментировала мама, когда он закончил.

— Мы ведь возьмем ее, правда? — спросил Варка, которого вдруг одолели сомнения.

Мама мимоходом потрепала его по голове.

— Думаю, мы в состоянии прокормить еще одного ребенка.

Варка радостно улыбнулся.

 

С папой, когда он вернулся вечером, мама разговаривала уже сама. Варка с девочками ждали окончания совещания в его комнате. Отмытая и одетая в одно из домашних платьев Селенки Жданка выглядела как совершенно другой человек. И оказалась очень симпатичной. Правда, слишком худой. Селенка была младше нее, но ее платье было Жданке как раз в пору.

Девочки поладили сразу, чему Варка был очень рад. В глубине души он опасался обратного и теперь вздохнул с облегчением. Они болтали о чем-то девчачьем — Варка не особенно вслушивался, занявшись уроками, — но было заметно, что Жданка все-таки нервничает. Ее плечи были напряжены, и она постоянно посматривала на дверь, словно ждала, что ее вот-вот выгонят отсюда. Варке хотелось ее успокоить, но он понимал, что слова тут не помогут.

И когда дверь открылась, и в комнату вошли родители, Жданка тут же вскочила. Отец окинул Жданку цепким взглядом, а потом улыбнулся ей, и она немедленно расцвела в ответ.

— Ну, здравствуй, дочь, — сказал он. — Будем знакомы.

Жданка моргнула и недоверчиво спросила:

— Вы правда возьмете меня?

— Конечно. Такому сокровищу нельзя позволить погибнуть, — повернувшись к маме, папа загадочно добавил: — Ты права, Мари: душа — чистое золото.

Мама с улыбкой кивнула. Жданка часто-часто заморгала, будто пыталась не разреветься. Но быстро справилась с собой и тихо спросила:

— Как я должна вас называть?

— Мы будем рады услышать от тебя «мама» и «папа», — ответила мама. — Но если тебе пока это сложно, меня зовут Марилла, а моего мужа — Рарог.

Жданка яростно замотала головой.

— Нет. Не сложно. Я… — не договорив, она бросилась к маме и крепко обняла ее. — Спасибо.

— Тебе не за что нас благодарить, солнышко, — мама обняла ее в ответ, а папа погладил по рыжей встрепанной голове. — Мы рады, что наши пути пересеклись. Хотя, — и она гораздо более строго посмотрела на Варку, — Ивар мог бы быть и осторожнее.

— Кстати, да, — отец в свою очередь одарил его суровым взглядом, и Варка тяжело вздохнул.

А он-то уж понадеялся, что удастся избежать нотаций. Но нет. И это они еще не знают про вовремя исцеленную Селенкой физиономию.

— Но, если бы Варка был осторожнее, — вступилась за него Селенка, — он не спас бы Жданку.

— Возможно, — согласился папа, однако не успел Варка удивиться, как он продолжил: — А может, существовал менее рискованный способ, о котором наш импульсивный рыцарь просто не подумал.

— Не, — Жданка вынырнула из маминых объятий и серьезно посмотрела на него. — Не было другого способа — это я точно могут сказать.

Отец скептично приподнял бровь, но Варка видел, что он прячет улыбку, так что не особенно беспокоился. Хотя выговор он позже всё равно получил, конечно.

* * *

Проснувшись, Жданка сначала не поняла, почему ей так тепло, мягко и удобно. Никакого пронизывающего ветра, твердой холодной земли под боком, рыбной вони и плеска воды рядом. А потом она вспомнила и подскочила на кровати. На кровати! Подумать только. Впервые в жизни она спала в кровати — да еще какой! Более того — ей выделили отдельную, ее собственную комнату. В окно светило солнце, делая комнату еще более уютной. Здесь пока было не особенно много вещей: кровать, стол, пара шкафов и полок. Госпожа… мама сказала, что Жданка сама заполнит ее, чем захочет. Мама… так странно было использовать это слово. И Жданка всё еще смущалась.

В ее новой семье все были невероятно красивы: что родители, что брат с сестрой. И она, тощая, рыжая и веснушчатая, чувствовала себя среди них гадким утенком, случайно попавшим в семью прекрасных лебедей. Правда, когда она прошлым вечером решилась высказать эту печаль Селенке, та удивленно посмотрела на нее и сказала:

— Но ты красивая, Жданка.

Она ошарашенно заморгала, не зная, что и думать. В голосе Селенки, в выражении ее лица она чувствовала искренность. Но и поверить ей не могла. Так что просто перевела разговор на другую тему.

Сейчас Жданка встала и натянула то платье, что ей дали накануне. Оно было простым, но добротным — из тех, в которых обычно ходили девочки из не бедных, но и не особенно богатых семей. Ей до сих пор такие носить не доводилось. Посмотрев в зеркало, она пригладила складки юбки, а потом изобразила неловкий книксен и хихикнула.

Спустившись на первый этаж, Жданка услышала доносящиеся с кухни голоса и смех и направилась туда. Родители вместе готовили завтрак. Ну то есть мама готовила — папа скорее мешал. На что она шутливо ворчала, хлопала его по рукам, когда он пытался утянуть какой-нибудь кусочек, и уворачивалась от мимолетных поцелуев. Последнее — без особого энтузиазма. Жданка ухмыльнулась и зашла внутрь.

— Доброе утро.

— Доброе утро, солнышко, — ответили они почти хором, повернувшись к ней.

— Какая ты ранняя пташка, — заметил папа.

Жданка пожала плечами. Она привыкла подниматься с зарей — чем раньше встанешь, тем больше шансов, что найдешь что-нибудь поесть.

— Ты умылась? — спросила мама.

Жданка скривилась:

— А это обязательно?

— В детстве я тоже задавался этим вопросом, — пробормотал папа, заработав от мамы осуждающий взгляд, после чего она с улыбкой повернулась к Жданке.

— Обязательно. Пойдем — заодно причешу тебя как следует.

С этими словами она вручила папе лопатку, которой переворачивала оладушки, и повела Жданку в ванную.

Не то чтобы процедура умывания была таким уж неприятным занятием — скорее непривычным. Ну и Жданка не видела в этом смысла. Но это было справедливой платой за всё, что она получила. Зато оказалось, что, когда мама расчесывает тебе волосы и заплетает косу — это очень приятно. Главным образом, потому что в процессе они болтали обо всем, и никогда еще Жданка не чувствовала себя так комфортно со взрослым.

Потом появилась Селенка, которой мама в свою очередь заплела косу, и они вернулись на кухню, где их уже ждали готовые оладьи, сметана и варенье, и ароматный чай. Прямо не верилось, что может существовать такое изобилие, и что ей позволено этим изобилием наслаждаться.

Варка явился последним.

После завтрака они с Селенкой ушли в Лицеум, а папа — на обход пациентов. Жданка с мамой остались дома.

— А мы с тобой будем учиться читать, — сказала мама.

Она мыла посуду, а Жданка вытирала ее клетчатым полотенцем и расставляла на полке.

— Зачем это? — попыталась отбрыкаться Жданка, но не вышло.

Начали прямо сразу. Хотя обучение чтению поначалу показалось скучным и утомительным, некоторое время спустя в ней проснулся интерес. Потом они сходили вместе в лавку, чтобы приобрести Жданке подходящей одежды, и по пути мама купила ей пирожок. После обеда пришла какая-то женщина, слезно умоляя госпожу Лунь посмотреть ее девочку. И Жданка пошла с мамой и наблюдала, как она лечит, что оказалось необычайно увлекательно. И Жданка заметила, что мама лечит не только травами — она делала то же самое, что накануне сделала Селенка, чтобы исцелить подбитую физиономию Варки, только гораздо более умело и незаметно.

Это был самый прекрасный день в жизни Жданки. Будто она внезапно попала в сказку, и она очень боялась проснуться и понять, что ничего этого не было.

* * *

После Лицеума Фамка побежала домой, чтобы быстро сделать уроки и, как всегда, пойти разносить заказы. Тростник она теперь собирала рано утром — до уроков. Луней она оставила напоследок. Хотя Селенка давно выросла и уже не нуждалась в няньке, госпожа Лунь всё равно каждый раз приглашала Фамку зайти под самыми разными предлогами. Фамка не была дурой, понимала, что на самом деле госпожа Лунь таким образом просто хочет ее подкормить и дать отдохнуть. Но кто она такая, чтобы отказываться от помощи? Тем более предлагаемой так деликатно.

На улице начал моросить мелкий дождик, и до дома Луней она добралась почти бегом. На этот раз дверь ей открыла не госпожа Лунь и даже не Варка, а смутно знакомая рыжая девочка.

— Фамочка! — радостно воскликнула она.

И только тогда Фамка узнала Жданку. Она приоткрыла рот, ошарашенно уставившись на это чудо. Никаких лохмотьев, чумазой физиономии и неряшливой косицы. Эта Жданка была отмыта, одета в приличное платье, а волосы заботливо заплетены явно не ее рукой. И она буквально светилась счастьем. Правда, Жданка всегда отличалась оптимизмом и умением радоваться всему на свете, но сейчас было совсем иначе.

— Жданка? — смогла выдавить Фамка, обретя дар речи. — Как?.. Что ты…

— Теперь я здесь живу, — весело ответила она. — Меня удочерили. Да ты проходи, Фамочка. Ты же корзинки принесла, да?

Удочерили? Такое бывает — чтобы безродную бродяжку с Болот вдруг удочерила такая семья? По-прежнему в трансе Фамка переступила порог.

— Жданочка, кто там? — донесся голос госпожи Лунь, а в следующее мгновение она сама появилась в прихожей.

При виде Фамки она солнечно улыбнулась.

— Хелена. Проходи, дорогая. Ты как раз к ужину — присоединяйся к нам.

Видимо, в этот раз Фамка слишком долго провозилась с разносом заказов. Луни действительно как раз собирались ужинать, и в столовой собралась вся семья.

— Фамочка! — обрадовалась ей Селенка — она обожала Фамку с тех пор, как та нянчилась с ней, помогая госпоже Лунь.

Варка просто с улыбкой помахал ей. Правильно, они не так давно виделись в Лицеуме.

— Добрый вечер, Хелена, — поздоровался господин Лунь, и Фамка смущенно поздоровалась в ответ.

Он держался с ней с неизменной вежливостью и доброжелательностью, но всё равно внушал Фамке безотчетный трепет.

— Садись рядом со мной, — жизнерадостно предложила Жданка, плюхнувшись на один из стульев.

Таким образом Фамка оказалась между нею и Селенкой. И если поначалу она всё еще чувствовала себя неловко, некоторое время спустя общая непринужденная атмосфера увлекла и ее. Даже несмотря на то, что ее мозг всё еще пытался справиться с новостью об обретении Жданкой семьи. Зато эта последняя подобных проблем явно не испытывала (или просто успела привыкнуть), с полнейшей естественностью называла господина и госпожу Лунь папой и мамой, смеялась с Селенкой и пикировалась с Варкой.

Когда Фамка собралась возвращаться домой, госпожа Лунь дала ей с собой хлеба и бобов для матери, а господин Лунь предложил проводить, потому что уже стемнело и не след девочке одной ходить по темноте в таком районе как Норы. И хотя Фамка вполне могла постоять за себя, от сопровождения не отказалась. Вряд ли ей самой что-нибудь сделали бы, а вот еду и деньги отобрать могли.

Понятно, в кого Варка такой рыцарь, всегда готовый всем помочь и за правое дело ввязаться даже в безнадежную драку.

* * *

О том, что ее новая семья не совсем люди, Жданка узнала через пару недель после того, как стала ее членом. Хотя она догадывалась, конечно — обычные люди не умеют так исцелять, как это делала мама и временами Селенка. Жданка подозревала, что Варка и папа тоже это умеют, но своими глазами пока не видела. Однако такого она не ожидала.

— Не пугайся, мы сейчас переместимся в другое место, — предупредила мама и, взяв Жданку за руку, ступила на пятачок под яблоней, по которому та не раз уже проходила, не обращая на него особого внимания.

Но теперь всё вокруг исчезло, будто Жданка на мгновение ослепла, а потом они действительно оказались в совершенно другом месте. Рядом с какой-то хижиной в горах. Мама сразу потянула ее дальше, и следом появились остальные.

— Что это? — пораженно спросила Жданка, усиленно вертя головой.

Где-то недалеко шумел водопад. Хижина, рядом с которой они появились, стояла вплотную к отвесной скале. По холму спускалась тропинка, проходившая мимо старой лиственницы. Внизу виднелась вроде бы долина, а еще дальше — лес.

— Это Пригорье, — ответила мама. — Дом наших предков. И прошли мы сюда через колодец.

— Чего? — Жданка заморгала, уставившись на нее.

Варка фыркнул, явно довольный, какой эффект на нее оказало это откровение. Селенка пихнула его локтем, но он ловко увернулся.

— Ты когда-нибудь слышала о крайнах? — спросил папа.

Жданка помотала головой.

— Ну, считай, что теперь слышала. И даже лично знакома, — весело заметил Варка.

И за его спиной вдруг распахнулись громадные белые крылья, которые едва не сбили всех с ног. Они успели увернуться, видимо, ожидая такого, а вот Жданка шлепнулась на землю пятой точкой, уставившись на брата с приоткрытым рот.

— Ивар, — сурово произнес папа, подав Жданке руку, чтобы помочь ей встать.

— Ну что? — строптиво возразил Варка. — Лучший способ что-то объяснить — показать. Ты сам так говорил.

— Выпендрежник, — заметила Селенка.

Мама только головой покачала, однако было заметно, что она сдерживает улыбку.

— Но это не значит, что надо доводить окружающих своими демонстрациями до шокового состояния, — заметил папа.

Варка уже явно собирался начать спорить, но Жданка его опередила:

— Ты летать умеешь?

Варка кивнул:

— Мы все умеем.

Он немного взлетел — исключительно, чтобы показать, — после чего спустился обратно, и сияющие крылья исчезли. Жданка даже пожалела — они были красивые. А потом ей пришла в голову мысль, что она, безродная бродяжка с Болот, не ровня этим прекрасным существам.

— Глупости, солнышко, — тут же возразила мама, обняв ее. — Ты абсолютно прекрасна.

— Вы и мысли читать умеете? — поразилась Жданка.

— И много чего еще, — кивнул папа. — Но об этом лучше поговорить в замке. Собственно, ради этого мы тебя сюда и привели. И Марилла права: ты абсолютно прекрасна и не должна чувствовать себя ущербной или еще что. Тем более… Но об этом тоже лучше поговорить внутри.

И он приглашающим жестом указал на вход в хижину. Жданка озадаченно нахмурилась. Хижина не выглядела замком. Да и вообще замка здесь нигде не наблюдалось, но послушно пошла следом за мамой.

Зайдя в хижину, которая внутри была такой же убогой, как снаружи, они через неприметную дверь попали в темный коридор. Тут пришлось взять маму за руку, поскольку Жданка ничегошеньки не видела — ни ступеней, ни стен, ни того, что впереди.

Наконец вышли в какое-то просторное помещение, где было не настолько темно, но всё же и не больно-то светло — дальние его концы терялись в тенях.

— А теперь скажи: «Свет», — раздался над ухом голос папы. — Только вложи в это слово желание и веру.

Жданка решила не удивляться и просто последовала инструкции.

— Свет! — от всей души воскликнула она.

И вокруг вспыхнуло так, что пришлось зажмуриться, но глаза всё равно обожгло.

— Ой! — вскрикнула Селенка, и Жданка виновато съежилась.

— Не столько желания! — страдальчески произнес папа.

— Ну ты даешь, рыжая, — с восхищением пробормотал Варка.

— Убавь энтузиазм, — мягко посоветовала мама и со смешком добавила: — А то мы все ослепнем.

Жданка попробовала последовать совету и пожелать, чтобы свет был не таким ярким, после чего осторожно открыла глаза.

— Ничего себе! — выдохнула она, оглядываясь.

Они находились в громадном зале, в центре которого стоял длинный стол. Вместо потолка над их головами раскинулось небо. А высоко-высоко, судя по всему, находились какие-то комнаты, но лестниц к ним не было. Повернувшись к остальным, она обнаружила, что они улыбаются, наблюдая за ее реакцией.

— Добро пожаловать в замок крайнов, Жданна, — объявил папа.

Они устроились за столом, и Жданке рассказали про крайнов, Пригорье и про то, что случилось почти четырнадцать лет назад. Правда, она подозревала, что в сильно отредактированной версии.

— Ты не рождена крайной, но можешь получить крылья, — неожиданно сказала мама в заключение. — У тебя есть для этого все данные. Замок принял тебя сразу. Про то, как ты свет зажгла, я вообще молчу.

— Правда? Я тоже смогу летать? — с надеждой спросила Жданка.

— И летать, и всё остальное, — ответил папа. — Но не сразу.

Жданка просияла. Подумаешь «не сразу». Да хоть через десять лет, она готова ждать сколько угодно. Тем более, что учить ее зажигать свет, выращивать цветы и другие растения и прочим безумно интересным вещам начали прямо сейчас.

* * *

После того, как в их семье появилась Жданка, Марилле пришло в голову, что в городе не помешало бы организовать приют — для сирот, о которых больше некому позаботиться. Среди крайнов такой проблемы никогда не стояло. Если кто-то оставался без отца с матерью, его брала к себе и воспитывала другая семья. У людей же сироты оказывались предоставленными сами себе и выживали как могли. Жданка поведала немало историй о некоем Коряге, который пользовался такими детьми, чтобы создать из них своих солдат — воров и попрошаек, которые львиную долю своей добычи приносили всё тому же Коряге. Определенно, давно пора было что-то с этим делать, спасать детей.

Эту мысль Марилла высказала на одном из светских приемов, на которые ее временами снисходительно приглашали, считая, что оказывают великую честь простой жене травника. Мариллу не трогало их высокомерие, и приглашения она принимала исключительно потому, что на таких мероприятиях всегда можно было заронить в головы светских куриц какую-нибудь благую мысль, с трудом сдерживая желание подкрепить внушение ментально.

— Понимаете, госпожа Лунь... — без энтузиазма начал господин Илм.

Марилла видела, что ему совершенно не хочется брать на себя все хлопоты, связанные с устройством приюта. Но жена не дала ему договорить.

— Вы совершенно правы, Марилла! — воскликнула она, и ее светло-карие глаза вспыхнули воодушевлением. — Это был бы отличный благотворительный проект.

— Согласна, дорогая, — поддержала ее госпожа Град.

А вскоре к ним присоединились еще несколько кумушек с рассуждениями о том, какое это богоугодное дело. С такой тяжелой артиллерией господин Илм справиться не смог и был вынужден уступить. И отправился с этим предложением к наместнику.

На первичную организацию ушло еще несколько месяцев. Но приют все-таки открылся. Госпожа Илм стала его главной патронессой, госпожа Град и еще несколько знатных дам участвовали в финансовом поддержании. На Мариллу легла повседневная работа.

Варке она поручила привести сирот — в конце концов, со Жданкой у него неплохо получилось.

— Только постарайся на этот раз не ввязываться в драку, — попросила она.

— Приложу все усилия, — с честными-честными глазами пообещал Варка.

Марилла с улыбкой покачала головой.

Жданка увязалась с ним, заявив, что всех на Болоте знает и может помочь убеждать. Но даже несмотря на ее посредничество, уговорить удалось не так уж многих.

— Они боятся, это какой-нибудь подвох, — объяснила Жданка, — и они в итоге окажутся ни с чем, а Коряга их обратно под свое крыло не возьмет.

— Что ж, — вздохнула Марилла, осмотрев кучку настороженных, грязных и оборванных детей — все не старше шести лет, — это начало. Будем надеяться, остальные поймут со временем и присоединятся, — она улыбнулась детям: — Пойдемте.

Они по-прежнему опасливо, но всё же последовали за ней. Однако при виде комнат, в которых им отныне предстояло жить, они пришли в восторг и забыли всю настороженность. Их чумазые мордашки просияли.

Все вместе они отмыли детей, которые поначалу сопротивлялись, как когда-то Жданка, и переодели их в заранее приготовленную одежду. После чего повели обедать. И в столовой при виде нормальной еды они окончательно забыли все страхи.

Домой в тот день Марилла вернулась уставшая, но очень довольная. А сияющая Жданка заявила:

— Теперь я знаю, чем хочу заниматься, когда вырасту. Буду работать в этом приюте.

— Достойное занятие, — согласилась Марилла.

Не откладывая дело в долгий ящик, Жданка принялась сразу помогать Марилле. Селенка участвовала с не меньшим энтузиазмом. Кроме того, Марилла пригласила туда на работу госпожу Фам и еще нескольких женщин из Нор. Вместе с матерью подключилась Хелена. Но вот что стало для Мариллы неожиданностью, так это то, что некоторое время спустя к их компании присоединилась Илана Град. Госпожа Град, узнав о новом увлечении дочери, долго возмущалась, но Илана упрямо стояла на своем, и ей пришлось смириться. Зато полковник Град начинание дочери поддержал.

Поначалу от нее, не привыкшей к труду, было не слишком много пользы, но она старалась. И Марилла делала всё, чтобы не погасить ее энтузиазм, попутно улаживая ее бесконечные перепалки с Хеленой. Хотя временами, когда девочки начинали в очередной раз ругаться из-за какой-нибудь ерунды, Марилла едва сдерживалась, чтобы не прогнать обеих. Однако терпение было вознаграждено — со временем ее юные помощницы перестали цапаться и даже подружились. Хотя переругиваться продолжали — скорее по сложившейся привычке, нежели в силу разногласий.

* * *

Если поначалу Ланка пришла в приют, чтобы впечатлить Варку и лишний раз заставить ревновать Илку (ну и отчасти назло матери), то некоторое время спустя она поняла, что эта работа нравится ей сама по себе. Ей нравилось видеть восхищенные взгляды и светлеющие лица детей, когда она играла с ними или читала им книжки. Как радостно они устремлялись ей навстречу с криком: «Ланочка пришла!» А еще ей нравилось общаться с госпожой Мариллой, которая была полной противоположностью ее матери.

Правда, не слишком нравилось общество убогой Фамки. Как будто мало ей было необходимости терпеть ее присутствие в Лицеуме. Но там она хотя бы держалась тише воды ниже травы — понимала, что ей там не место. А здесь вела себя так, словно она главная, а Ланка вообще ничего в жизни не понимает. Постоянно хотелось оттаскать ее за косы. Но Ланка считала это ниже своего достоинства. И ограничивалась словесными дуэлями, которые обычно начинались с какого-нибудь замечания Ланки вроде:

— Не указывай мне, убогая — сидела бы в своих Норах и не высовывалась.

Или с ехидного высказывания Фамки:

— Не побрезгуй запачкать свои белы рученьки.

Госпожа Марилла, если ей случалось в такие моменты оказываться поблизости, разводила их в разные стороны и пыталась вразумить каждую по отдельности. Ланке не нравилось ее огорчать, и она обещала себе быть сдержаннее, но в следующий раз забывала о своем решении.

В тот день в приют поступил новый ребенок — мальчик примерно возраста Эжена. И такой же строптивый. Он устроил истерику и ни в какую не желал успокаиваться. Даже Селенка, которую обожали все дети, и Жданка, которая своим неистребимым жизнелюбием могла заразить кого угодно, не могли с ним справиться. Однако у Ланки был опыт общения с пацаном такого возраста. Ее братец тоже бывало устраивал скандалы, от которых у всех вокруг опускались руки.

— Мама-а-а, — завывал он. — Хочу к маме!

Его мать недавно умерла, рожая второго ребенка. Где был отец, никто не знал.

Отодвинув девчонок в сторону, Ланка опустилась на колени перед рыдающим малышом.

— Можно тебя обнять?

Он помотал головой.

— Ладно, — Ланка чуть-чуть отодвинулась, чтобы дать ему пространство. — А смотри, что у меня есть.

С этими словами она достала заранее прихваченную с собой игрушку — искусно вырезанную лошадку, у которой двигались ноги и качалась голова. Не переставая всхлипывать, малыш, однако, заинтересованно посмотрел на нее.

— Хочешь поиграть? — спросила Ланка.

Он кивнул и потянулся к лошадке пухлыми ручками. Ланка отдала ему игрушку.

— Как тебя зовут?

— Мика, — он уже сосредоточенно гарцевал лошадкой по полу, слезы на щеках начали высыхать.

— А меня Ланка. Поиграем вместе?

Мика кивнул. Ланка улыбнулась.

— Потрясающе, — прошептала Селенка, будто боясь спугнуть Мику, чтобы он не зарыдал снова, но тот был уже полностью поглощен игрой.

Ланка победоносно посмотрела на них и встретила неожиданное уважение во взгляде Фамки.

— А ты молодец, — сказала она. — Не знала, что ты так умеешь.

Ланка пожала плечами.

— У меня младший брат того же возраста.

Фамка улыбнулась, и Ланка вдруг поняла, что улыбается ей в ответ.

— Ну наконец-то, — вздохнула Жданка.

И они засмеялись. Все.

* * *

Некоторое время спустя вслед за малышами к приюту потянулись дети постарше — сами. Вероятно, прослышав, что там жизнь куда приятнее, чем под Корягой. И вот тогда-то начались проблемы.

Если малыши быстро адаптировались, то новенькие слишком привыкли к жизни на Болоте, к отсутствию любых правил, кроме подчинения Коряге. И права сильного.

Жданка тогда задумчиво сказала:

— За этими надо присматривать.

Правда, никто особенно не обратил внимания на ее слова. За всеми детьми надо присматривать. Но Жданка имела в виду совсем не то.

В тот день Фамка наткнулась в коридоре на горько рыдавшую четырехлетнюю девочку. Она сидела прямо на полу, уткнувшись лицом в подтянутые к груди колени и обняв их руками, растрепанные черные волосы свисали на лоб, закрывая всё, что еще можно было бы разглядеть. Но Фамка узнала ее — Роми, тихая покладистая девочка, вечно хвостиком ходившая за Жданкой.

— Роми? — окликнула ее Фамка, и она резко вскинула голову, уставившись на нее испуганными серыми глазами. — Что случилось?

Она поспешно вытерла круглые щеки и помотала головой.

— Ничего.

Она явно врала. Фамка опустилась перед ней на колени и мягко спросила:

— Чего ты боишься, Роми? Ты можешь мне всё рассказать — я постараюсь помочь.

Некоторое время Роми смотрела на нее, а потом опять заплакала, подползла к Фамке и, забравшись к ней на колени, крепко обняла ее, уткнувшись лицом в грудь. Фамка погладила ее по голове. Роми что-то невнятно сказала, не отрываясь от нее. И Фамка немного отстранила ее.

— Что ты говоришь?

— Карась отнял моего медвежонка, — всхлипывая повторила она. — И вкусное забирает. И вообще…

Фамка помрачнела. Понятно. Нахальный и строптивый двенадцатилетний Эрик, по прозвищу Карась, был вечным источником неприятностей.

— Пора с ним разобраться, — решительно сказала Фамка и встала, подняв Роми на руках.

Впрочем, на разборки с Карасем она ее не стала брать — не стоило вызывать к ней лишнюю враждебность, — просто отнесла в спальню и оставила там под присмотром старших девочек. А потом отправилась на поиски смутьяна.

Нашелся он быстро. Скандалил с Ланкой в классной комнате. Фамка еще из коридора услышала их пререкания на повышенных тонах.

— Не буду я учиться читать ваши дурацкие книги! — говорил он, когда Фамка вошла в комнату. — Нафига они вообще мне нужны?

Ланка уже собиралась что-то возразить, но Фамка ее опередила: широким шагом подошла к Эрику и дернула за шкирку, поставив его на ноги. Все присутствовавшие в классной комнате с огромным интересом наблюдали за представлением. Эрик вырвался и зло уставился на нее.

— Ты что себе позволяешь, краля?

— Значит так, Карась, — произнесла Фамка, прищурившись, не обращая внимания на его возмущение. — Ты будешь делать то, что тебе говорят. И соблюдать правила будешь. И перестанешь обижать малышей.

— А то что? — спросил он, нагло ухмыльнувшись.

Фамка ловко схватила его за ухо и вывернула так, что тот заверещал, пытаясь отбиться. Но она, отпустив ухо, уже заломила ему руки за спину, заставив согнуться.

— Отпусти, ненормальная! — завопил Эрик.

— Еще одно нарушение или жалоба на тебя от младших — и ты возвращаешься к Коряге. Посмотрим, как он тебя встретит. Ясно?

Эрик заметно побледнел и перестал дергаться.

— Ясно? — повторила Фамка.

— Да, — буркнул Эрик.

— Вот и чудненько, — Фамка отпустила его, и он тут же отпрыгнул подальше. — Смотри у меня — я как Ланка с тобой цацкаться не буду: у меня разговор короткий.

Эрик мрачно кивнул, больше не пытаясь возражать, и сел за стол, раскрыв книгу.

— Ну ты даешь, Фамочка! — восхищенно произнесла Ланка.

Фамка пожала плечами. Жизнь в Норах научила ее разному, и уж с двенадцатилетним пацаном она точно могла справиться. Ланка весело ухмыльнулась.

— Спасибо, кстати.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Фамка в ответ.

* * *

Учить Хелену и Илану было идеей Мариллы.

— У обеих явно есть способности, — сказала она.

— Насчет Хелены даже не сомневаюсь, — согласился Рарог. — А вот Илана…

— Ты ее просто еще не разглядел, — улыбнулась дорогая жена.

— Что ж, если ты так уверена…

— Уверена.

И она не ошиблась. Хотя, как выяснилось, больше беспокоиться следовало о Хелене, а не об Илане. Марилла в основном учила их в приюте, где представлялось широкое поле для практики: успокаивать, забирать боль, делиться силами. И если у Иланы удавалось не сразу, но все-таки она достаточно быстро овладевала навыками, то у Хелены получалось слишком хорошо. Пытаясь поделиться силами, она истощала до капли себя. Забирая боль, сама получала болевой шок. Даже такую малость как цветок она выращивала из собственной крови. Слишком много боли и сострадания. Но под чутким руководством Мариллы она училась думать и о себе тоже и не отдавать сразу всё.