2 | Два года работы

2

Пиу Де Бальбоа стянул с плешивой головы аллонж⁽¹⁾, протёр лицо надушенным платком, а потом разлил амасек⁽²⁾ по снифтерам⁽³⁾. Сгорбленный сервитор, нижняя половина тела которого была заменена гусеничным движителем, взял бокалы и передал их гостям капитана: Георгу и Аврааму. Георг развалился на диване, а вот Авраам привалился к стене между коллекционным оружием капитана Де Бальбоа. Мурцатто пить отказалась и стояла, разглядывая через толстое стекло иллюминатора родной серо-голубой мир с редкими перьями белоснежных облаков.

— Не расстраивайся, amigo⁽⁴⁾, — ухмыльнулся Пиу.

— Не расстраивайся… Два года работы, блядь! — произнёс Георг и залпом прикончил благородный напиток.

Сервитор поехал за следующей порцией амасека.

— И когда нас спалили?! — спросил Георг.

— Предположу, что после той стычки с патрулём у Тарано, — ответил Авраам, космический десантник⁽⁵⁾, который служил семье Хокбергов уже больше века. — Каюсь, вылезли они, как чёртики из коробочки. Думать было некогда.

— Но свидетелей же не оставили!

— Наверняка было расследование. Это же — военный объект, — сказал Авраам. — Опросили местных, узнали, что в деревушке неподалёку остановился какой-то иномирянин Хоквуд со свитой. Начали копать.

— Сука…

— Не всё так плохо, — произнёс Пиу. — Оплатили мне ремонт. После Мордвиги в самый раз. Todo lo que pasa es para major⁽⁶⁾.

— Мне уже скоро шестьдесят, Пиу, — Георг прикрыл глаза ладонью. — А тебе сколько? Семьдесят?

— Шестьдесят.

— С каждым годом сил всё меньше, а я как был с "Амбицией"⁽⁷⁾, так и остался. Ничего не нажил, только просрал.

— Как там у вас, у людей… — ухмыльнулся Авраам, — зато сколько баб выебал, сколько бухла выпил!

Пиу рассмеялся. Отражение лица Мурцатто в иллюминаторе поморщилось.

— Нихрена не смешно, — отозвался Георг.

— Так пройди омоложение, — посоветовал Пиу. — Я вот думаю, как брошу якорь у какого-нибудь цивилизованного мира, сразу отправлюсь. Ещё и волосики на башку пересажу. В аллонже жарко.

— А я вот даже не знаю, чем заняться, — сказал Георг. — Наёмничество мне что-то разонравилось. Здесь, в Магнезии, больше никаких лакомых кусков. Корпорации в Автаркии живьём сожрут. Где-то ещё высок риск, что меня власти возьмут за жопу, — законов я нарушил уже на несколько смертных приговоров подряд. На хартию вольного торговца⁽⁸⁾ даже не посмотрят.

— Есть одна идейка, — произнёс Авраам. — Сейчас, погоди, обмозгую.

Десантник опустошил бокал и отдал сервитору, который безустанно совершал рейсы от гостей и до стола господина и повелителя "Стервятника".

Мурцатто вышла в центр капитанской каюты под свет изящной позолоченной люстры с парой сотен ароматических свечей, ткнула пальцем в Георга, словно собиралась проткнуть того рапирой, и произнесла, едва сдерживая крик:

— Многие... кого ты записал в "революционеры", хотели начать жить без тебя и твоей компании! Ты им жизнь испортил!

— Я, наверное, знаю их лучше, чем они себя, — ответил Георг. — Не гони, милая Мурцатто.

— И прекрати меня называть "милой"! Сколько можно?!

— Ну ладно, с этим я ещё могу согласиться. Сейчас ты скорее "озлобленная Мурцатто".

Мурцатто сжала руки в кулаки, а потом бросила Пиу:

— Налейте и мне, господин Де Бальбоа.

— Сию минуту, миледи.

Мурцатто не стала ждать сервитора и сама пошла к столу. Георг бросил ей вслед:

— Могу поспорить, ни у кого ничего не вышло.

— Не все же такие неудачники, — сказала Мурцатто и сделала глоток амасека.

— А вот это уже удар ниже пояса, — Георг показал пальцем на Мурцатто.

Назревающую ссору закончил Авраам:

— Предлагаю вернуться в Сецессио.

Пиу разразился частым смехом, перешедшим в кашель, Мурцатто широко раскрыла глаза, а Георг поморщился и произнёс:

— Нихрена не смешно.

— Вспомни, как просто мы захватывали целые планеты! — сказал Авраам. — И поверь мне, ветерану планетарных штурмов, это настоящий подарок. Такого никогда не было и больше никогда не будет.

— Весь Сецессио скоро схарчат. Если не демоны⁽⁹⁾, то тираниды⁽¹⁰⁾, — отозвался Георг, разминая виски. — Зачем туда вкладываться?

— Ты рано списываешь целый сектор, — произнёс Авраам. — Есть Тангира, Алексильву отстояли, Блажь держится, Дитрит⁽¹¹⁾ ещё во времена Нагарской кампании готовился выпускать по фрегату в год. Многие погибли, многое уничтожили, но там ещё без малого сотня миров, и некоторые очень даже крепкие. А что самое интересное для нас — некоторые очень даже уязвимые. На твою жизнь добра точно хватит.

— Допустим, — отозвался Георг. — Но во времена нашего турне с Жоанной⁽¹²⁾ у меня были рыцари, десантники, десятки тысяч опытных бойцов, а теперь в основном толпа перепуганного люда, одна половина которого сойдёт в следующем порту, а вторая попытается меня убить.

— Взбодрись, Георг. У тебя есть то, чем не мог похвастаться твой отец. Фантазия, стойкость… — Авраам отвёл взгляд, через мгновение снова посмотрел на капитана и сказал: — Ну… тебе достаточно или ещё почесать?

— Почеши ещё.

— Смекалка, смелость, дух предпринимательства…

— Авраам, просто скажи, что давно нацелился на Белами-Ки⁽¹³⁾. Спать не можешь, — произнесла Мурцатто и налила себе ещё немного амасека.

— И это тоже, — Авраам отсалютовал Мурцатто бокалом. — Однако любой другой вариант я всё равно считаю куда более рискованным. Мы не можем противостоять государству. Но мы можем стать государством. Пограничье для этого подходит лучше всего. А тираниды и демоны сейчас везде.

— Ну и на кой ляд мне, например… Глация? — спросил Георг.

— Рыболовецкие предприятия, пищевая промышленность, добыча и переработка прометия, — Георг хотел что-то возразить, но Авраам поднял руку и продолжил: — На Норайе получишь технику, с помощью которой соберёшь урожай на Веллене, который потом обменяешь на Реджине на оружие для тех, кто эти миры будет защищать.

— Ха, Лоргар⁽¹⁴⁾-искуситель, — сказал Пиу, усмехнулся и поглядел на Георга.

Георг обхватил подбородок и уставился на пёстрый ковёр под ногами.

— Да ладно, ты серьёзно?! Guau⁽¹⁵⁾! — воскликнул Пиу.

Авраам продолжал:

— Да! Думай! Думай! Используй воображение! Всё равно нам лететь на Дитрит за "Амбицией", у тебя полно времени, чтобы принять решение. Но, чёрт побери… Ты. Ты, Георг, на пороге самого важного решения в жизни. Ты либо станешь великим, как Феррандо Хокберг, либо умрёшь никому неизвестным и жалким мошенником. И если тебя устраивает бедность и презрение, то никаких проблем, — развёл руками Авраам. — Я же так кончить не хочу.

Георгу не потребовалось недели на размышления. Он всегда предпочитал сначала действовать, пусть до сих пор эта стратегия и не принесла успеха.

— Поверить не могу, — только и прошептала Мурцатто.

Classis Libera возвращалась в Сецессио.

1) парик с длинными волнистыми локонами

Два года работы (джен)

2

Царство