Назад с целью: навеки вечные (гет)

С лёгкой тревогой Гарри и Рон в следующую субботу спустились в подземелья на свою первую отработку к профессору Снейпу. Слова Снейпа сбылись: вернувшись в тот вечер в гостиную после разговора с Дамблдором, они получили геройский приём. Близнецы буквально затащили Рона внутрь, осыпая похвалами за то, что он стал достойным младшим братом. Старшекурсники смотрели на них с восхищением, и даже однокурсники (кроме Гермионы) простили им то, что Симус назвал «массовым метанием блевотины». Коренастый пятикурсник и вовсе назвал их выходку «розыгрышем века». И даже когда выяснилось, что они попались на запрещённом отваре сумасбродства, гриффиндорцы толпами ходили за ними по пятам.

Это изрядно испортило Снейпу настроение, и он отпускал в их адрес такие язвительные замечания, что они надеялись, что это лишь для видимости. К сожалению, уверенности не было.

— Ты уверен, что он не заставит нас снова потрошить жаб? — в семнадцатый раз встревоженно спросил Рон.

— Нет, — так же нервно ответил Гарри. Только вчера Снейп назвал его «четырёхглазым безумцем, которого нужно прикончить из милосердия».

Снейп ждал их у своего стола, на котором стоял массивный котёл с чем-то, напоминавшим Оборотное зелье. Неужели он придумал унизительное задание с превращением во что-то ужасное?

— Хватит пялиться, Поттер, — резко сказал Снейп. — Объясню, когда придёт гость.

— Я здесь, Северус, — раздался голос Дамблдора, сбрасывающего очень знакомую мантию-невидимку. — Я пришёл чуть раньше. Позвольте мне обезопасить помещение.

Он произнёс несколько сложных заклинаний. Гарри узнал большую часть из них. После стольких лет в бегах, он научился разбираться в защитных чарах. Но некоторые были незнакомы.

— Мне не следовало отпускать вас в понедельник, — тихо сказал Дамблдор. — Честно говоря, я был ошеломлён. Крестраж всё ещё у вас?

— Да, — Гарри достал диадему, с отвращением глядя на неё. — Она была в моём сундуке.

— Разумно ли это?

— Разумнее, чем носить с собой, — мрачно пробормотал Рон. Он явно не забыл, какое влияние имел медальон, именно из-за него он бросил Гарри и Гермиону во время скитаний по лесу Дин. — Поверьте мне.

— Если проводить с ними слишком много времени, они начинают менять тебя, — добавил Гарри, похлопывая Рона по плечу. — Я максимально обезопасил свой сундук.

Дамблдор, кажется, принял это объяснение и продолжил:

— Я пытался найти способ поговорить с вами раньше, но вас постоянно окружали поклонники.

Снейп скривился.

— Вы намеренно доводили нас в классе, чтобы мы снова натворили дел, и вы смогли опять отвести нас к профессору Дамблдору? — с любопытством спросил Рон.

— Нет, — отрезал Снейп.

— Так много вопросов, — задумчиво произнёс Дамблдор. — Очевидно, я не мыслил здраво, когда просил у вас всего неделю. Я пожалел об этом уже через несколько часов. Скажите... вы знаете, как уничтожить крестраж?

— Конечно, — ответил Гарри. — Мы уничтожили их все. С этим у нас просто не было чем. Я думал спуститься в Тайную комнату, но не смог выкроить время.

— И мы не думали, что вы одобрите использование адского пламени на территории Хогвартса.

— Отличная догадка, мистер Уизли, — одобрительно кивнул Дамблдор. — Так что это за комната?

— Тайная комната, — ответил Рон, как будто это было очевидно. — Там сидит громадный василиск. Гарри уничтожил свой первый крестраж его клыком. Гермиона годы спустя поступила так же с другим.

— Тайная... комната? — слабо переспросил Снейп.

— У них явный талант оживлять мифы и сказки, не так ли? — тихо заметил Дамблдор. — Думаю, у нас есть план на вечер, Северус. Мы все отправимся убивать василиска.

— Вообще-то, — так же тихо сказал Гарри, — мы не уверены, что это мудро. Некоторые события должны повториться так же, как в прошлый раз.

И он подробно всё объяснил с помощью и дополнениями Рона.

— Так что мы считаем, что это должна сделать Джинни. Всё должно произойти так же. Конечно, мы примем все меры предосторожности, чтобы никто не окаменел. Но меч Гриффиндора нужно пропитать ядом василиска. Это единственный безопасный способ уничтожить крестражи, особенно если у нас не будет доступа к клыкам.

— Это... очень разумно, — задумчиво сказал Дамблдор.

— Ваш портрет помог нам, — сказал Рон. — У Джинни будет монетка или что-то подобное, что она зачарует, чтобы наши с Гарри монеты подавали сигнал, когда она начнёт писать в дневник. Каждый раз.

— Вам не нравится эта идея, — внезапно заметил Снейп, пристально глядя на Гарри.

— Нет, я её ненавижу, — ответил Гарри. — Риск есть, даже со всеми предосторожностями. Если я потеряю Джинни...

— Они женаты, — прошептал Рон, словно сообщая страшную тайну.

— Для чего Оборотное зелье? — поинтересовался Гарри, стараясь сменить тему. Было слишком странно обсуждать свою десятилетнюю жену в присутствии Дамблдора и Снейпа.

— Оно нужно для того дела, по которому мы аппарируем в упомянутую вами пещеру, — ответил Снейп. Он тоже был явно рад смене темы. — Думаю, мы все согласны, что это должно быть сделано в строжайшей тайне? Меня не должны заметить рядом с этим местом. Как и вас. — Он сделал паузу. — Хочу ли я знать, откуда вам знакомо это зелье?

— В прошлый раз мы пробрались в вашу личную кладовку, стащили ингредиенты и использовали их, чтобы проникнуть в гостиную Слизерина и выяснить, не является ли Драко Малфой наследником Слизерина, — ухмыльнулся Рон. Казалось, он отлично проводил время, рассказывая профессорам их прошлые приключения. Гарри его понимал.

— Потом мы использовали его, когда взламывали и Министерство Магии, и Гринготтс, — добавил Гарри, тоже ухмыляясь. — Мы применяли его много раз.

— Думаю, я назначу вам ещё одно взыскание просто за это, — раздражённо сказал Снейп.

— Полагаю, — неожиданно произнёс Дамблдор, — что сегодняшнюю отработку мы посвятим разговору. Нам ещё так много нужно обсудить...

Гарри и Рон переглянулись, почувствовав облегчение, и начали рассказывать. Они поведали всё, что смогли, вплоть до событий их третьего курса, пообещав продолжить в следующую субботу. Но время было позднее, и даже Снейп не стал бы задерживать их дольше, чтобы не вызвать протестов других преподавателей.

— Надеюсь, вы сможете придумать себе подходящее наказание? — Снейп иронично приподнял бровь.

— Ага. Думаю, мы только что провели несколько часов, потроша жаб без перчаток, — сказал Рон. — И это даже не будет ложью, вы однажды уже заставляли нас это делать.

— Если хотите получить хоть одну свободную субботу до Рождества, советую не рассказывать, чем вы это заслужили, — глаза Дамблдора лукаво блеснули. — Гарри. Возьми это. — Он протянул мантию-невидимку. — Используй с умом.

— Обещаю, — кивнул Гарри. — Я как раз проголодался. Использую её, чтобы пробраться на кухни.

* * *

Дорогой Рон,

В доме стало намного тише без тебя, и мне это нравится! Рада, что тебя распределили в Гриффиндор. Уверена, Шляпа колебалась, не отправить ли тебя в Хаффлпафф, поэтому и думала так долго. Уизли должны быть в Гриффиндоре! Надеюсь, я тоже туда попаду.

Спасибо за совет насчёт тётушки Мюриэль, но я дорожу своей жизнью. Если я украду диадему, непонятно, кто меня прикончит первым: мама или тётя.

У папы всё хорошо. Не говори маме, но он закончил свой проект в сарае и разрешил мне прокатиться. Было немного страшно из-за такой высоты, но спасибо моим «заботливым» братьям, ведь я редко летала на метле, и я рада, что поблизости не было Гремучей ивы.

Рон, надеюсь, ты помылся как следует. Нельзя, чтобы ты пах, как Фред и Джордж.

И молодец, что подружился с Гарри Поттером, но если ты расскажешь ему о моей симпатии, я тебя прокляну. (Мама только что прочитала это через плечо и заставила переписать). Ладно, может, не прокляну. Но я буду злиться на тебя навеки вечные, если ты дашь ему прочесть это письмо. Даже в руки не давай!

С любовью, Джинни

Джинни была куда хитрее и Гарри, и Рона, но Гарри не потребовалось много времени, чтобы сжать пергамент в руках, прижать к нему палочку и прошептать их любимые слова:

«Навеки вечные».

Мой Гарри,

Мы вернулись почти неделю назад, а я всё ещё не могу поверить в это чудо. Мама и папа прекрасны, точно такие, какими мы их помнили. Билл заскочил на завтрак в прошлую среду (оказалось, он приехал по делам Гринготтса), и я чуть не упала со стула.

Я готова разрыдаться почти каждую минуту каждого дня. И это при том, что я даже не в Хогвартсе, где могла бы увидеть больше людей, кроме мамы, папы и пары братьев. Расскажи мне всё о разговоре с Дамблдором и Снейпом. Что это за пророчество, и почему о нём все знают? Ты не думаешь, что это действительно повод для беспокойства? И если да, что мы будем с этим делать? Я хотела спросить маму, но вдруг это вызовет подозрения? Кстати, она очень, очень злится на Рона за тот розыгрыш, который вы устроили (я бы отдала кучу галлеонов, чтобы это увидеть). Если бы письмо от Дамблдора не пришло сразу после письма Перси, Рон получил бы вопиллер.

(Скажи Рону, чтобы он перестал читать сейчас)

Гарри, я скучаю по тебе. Ты отлично держался на вокзале, но в тот момент, когда ты посмотрел на меня из купе, мне так хотелось броситься к тебе и обнять. Представляешь реакцию мамы? Эти дни в Норе были счастливее, чем я могла предположить; не хватает только тебя. Еще так долго ждать...

Я зачаровала этот пергамент (очевидно) и пишу это глубокой ночью. Мама пока ничего не подозревает, но будет, если я начну вести тайную переписку. Пока что лучше продолжай писать так, как вы с Роном начали в первом письме (молодцы, мальчики, хитро придумали).

Я люблю вас обоих, навеки вечные,

Джинни

Гарри улыбнулся, хотя сердце ныло от тоски по ней. Ему хотелось взять перо и написать ей настоящее любовное письмо, отправив его с Хедвиг в Нору, но она была права. Всё же он аккуратно сложил пергамент и спрятал в сундук, наложив заклятие, чтобы текст казался пустым — для защиты и надёжности.

* * *

Субботние отработки прошли хорошо, хотя они больше разговаривали, чем что-то делали с крестражами. Профессор Дамблдор принес свой Омут памяти, что значительно ускорило и облегчило рассказ. Не говоря уже о том, что без него могли бы возникнуть недопонимания и ошибки. Омут позволял директору и Снейпу объективно просматривать воспоминания.

Однажды ночью Снейп вынырнул из Омута бледный как мел.

— Вы могли бы предупредить меня, Поттер! Вы хоть представляете, насколько это странное ощущение — лететь по воздуху без всякой опоры, пока вы двое и эта девица Грейнджер мчались на спине дракона?

— На драконе лететь тоже было довольно странно, — ответил Гарри. — А теперь скажите, как, по-вашему, мы должны добыть чашу из Гринготтса?

Так они продолжали шлифовать план, уточнять детали и оставлять себе пространство для манёвра на случай изменений. Портрет Дамблдора был прав, настаивая на том, чтобы они раскрыли всё его живому воплощению. Гарри даже не представлял, как можно было бы действовать иначе. И всё же на этот раз всё было по-другому, и Гарри был благодарен. Дамблдор хотел продлить ему детство и пытался защитить его, даже если у Гарри были причины обижаться. Нынешний Дамблдор относился к нему как к равному, да и к Рону тоже. Это было невероятно освежающе.

Единственным тёмным пятном в эти дни, приближавшиеся к Хэллоуину, стало то, чего Гарри, в общем-то, должен был ожидать.

Гермиона.

Это очень беспокоило Рона. Ему не нравилось её обманывать (да и Гарри тоже), но они никак не могли раскрыть ей секрет. Не сейчас и не в ближайшее время. Но если у Гарри и были сомнения, то Рон переживал ещё сильнее. Он почти не говорил об этом, но в его глазах, когда он украдкой поглядывал на Гермиону, читалась тоскливая жажда.

Гарри даже с нетерпением ждал того случая с троллем, поскольку именно этот момент свяжет их дружбой. Он изо всех сил старался не думать о Гермионе, объятой пламенем.

Но мысли Рона были не единственной проблемой. Эта Гермиона всё так же обладала острым и проницательным умом, и она заподозрила неладное. Однажды вечером она устроила им допрос на пятнадцать крайне неловких минут у выхода из библиотеки. Она требовала описать эффекты отвара сумасбродства, точное место и время, где они с ним столкнулись, и задавала другие коварные вопросы, от которых у Рона выступил холодный пот.

— Я вам не верю, — заявила Гермиона, после того как Гарри запинаясь выдавил ответ.

— Но Дамблдор верит нам! — возразил Гарри.

— Да, — медленно проговорила Гермиона. — Но это не меняет фактов. Я была с вами почти весь день. Я не видела, чтобы кто-то давал вам подозрительное зелье. К тому же, отвар сумасбродства действует не больше тридцати минут. Я шла прямо за вами. И до того момента, как вы вскочили и швырнули навозные бомбы, вы вели себя совершенно нормально.

— Даже в состоянии сумасбродства Снейп был довольно пугающим, — снова попытался объяснить Гарри.

— Эффекты этого зелья невозможно контролировать, — строго сказала им Гермиона.

— Послушай, — начал Гарри. — Снейп просто сказал, что это наиболее вероятное объяснение. Может, это было какое-то другое зелье.

Гермиона сжала губы, её лицо выражало подозрение.

— Я не верю ни одному из вас. И не понимаю, почему Дамблдор поддерживает эту версию.

— Снейп нас ненавидит, — мрачно констатировал Рон. — Он бы не стал лгать, чтобы вытащить нас из неприятностей! Он бы скорее солгал, чтобы втянуть нас в неприятности!

— Нет, — покачала головой Гермиона. — Вам нужно быть честными. И, Рон, даже не думай снова просить меня помочь с трансфигурацией.

Она гордо удалилась, прижимая к груди стопку книг, и выглядела невероятно грозно для столь юной особы. Гарри и Рон проводили её взглядом.

— Ненавижу! — Рон пнул стену. Один из портретов неодобрительно на него посмотрел. Рон скорчил ему рожицу. — Я не всерьёз, — пробормотал он, когда они пошли дальше по пустому коридору. — Просто... Жду не дождусь Хэллоуина.

— Я тоже, — согласился Гарри.

* * *

Гарри задумчиво смотрел в окно на поле для квиддича и в сотый раз жалел, что не мог позволить себе играть все эти годы в Хогвартсе. Но это было невозможно. В этом году, пожалуй, он мог бы, ведь необходимость помешать Квирреллу получить философский камень не слишком мешала квиддичу (за исключением того последнего матча), но он не хотел подвергать Джинни лишней опасности, а квиддич был непозволительной роскошью. Он улыбнулся, вспоминая их жаркий спор.

* * *

— Что значит «не будешь играть в квиддич, потому что будешь волноваться»? — сердито спросила Джинни, сердито откидывая длинные рыжие волосы. — Рон может тебя подменить, когда тебя не будет. Мне не нужна твоя опека, Поттер!

«Нет, нужна», — подумал Гарри, но был достаточно умен, чтобы не разозлить жену еще сильнее.

— Квиддич отнимает слишком много времени. Играть опасно, особенно на втором курсе.

— Опасно для меня, хочешь сказать? — Джинни сузила глаза. — Я довольно талантливая волшебница, Гарри.

— Талант тут ни при чем! — неожиданно взорвался он, и ее глаза округлились. — Волдеморт и так будет представлять угрозу, даже без своего питомца. Взгляд василиска убивает любого. И если ты думаешь, что я позволю тебе, да и кому-то еще, но в первую очередь тебе, летать на метле, пока этот монстр жив, то глубоко ошибаешься.

Джинни надулась.

— Я только что перестала злиться, и все из-за тебя.

— Отлично, — он усмехнулся. — Ты же знаешь, что я прав. Ты потрясающая волшебница, любимая, но на парселтанге ты не говоришь.

Она обняла его.

— Пообещай, что не будешь прятать меня в башне, чтобы «уберечь».

— Никогда, — ответил он. — Мы вместе. Ты мне нужна.

* * *

Но это было почти четыре года назад, и тогда Гарри еще не понимал, как тяжело будет стоять на земле, наблюдая, как его бывшая команда (плюс низкорослый семикурсник, занявший место ловца) парит в небе.

Однако сегодня — Хэллоуин, и отвлекаться ему было нельзя.

Завтрак прошел как обычно, хотя Рон ерзал от нервного напряжения и все же умудрился съесть столько, что Гермиона, сидевшая в нескольких местах дальше, смотрела на него с отвращением. Проблема была в том, что Рон наотрез отказывался сказать что-то, что заставило бы ее расплакаться и убежать в женский туалет. Гарри его понимал, но все же жалел, что тот не проявил чуть больше прагматизма и чуть меньше рыцарственности. Придется действовать самому.

В итоге не пришлось. Рон выдал свое волнение, с первой же попытки идеально исполнив «Вингардиум Левиоса» и отправив перо в потолок. Флитвик захлопал в ладоши в восхищении и наградил Гриффиндор десятью очками. Гермиона покраснела от злости, но решила не говорить ничего до выхода из класса.

— Отличное получилось заклинание, Рон, — язвительно сказала она. — Думаешь, сможешь повторить и заработать достаточно очков, чтобы компенсировать то, что вы натворили, когда были... под отваром сумасбродства?

Это был первый раз, когда она заговорила с ними после того разговора у библиотеки. Рон растерянно открыл рот, не находя слов. Гарри уже готов был ответить колкостью, думая о необходимости всего этого, вопреки тому, что сердце болезненно сжималось при мысли обидеть Гермиону.

— Заткнись, зубрила! — высокомерно бросила Лаванда Браун. — Они ни в чем не виноваты! Неудивительно, что у тебя нет друзей!

Все произошло мгновенно. Лицо Гермионы исказилось, и она бросилась прочь; Гарри мысленно молился, чтобы она побежала в тот самый туалет; Рон же повернулся к Лаванде с таким убийственным взглядом, что та отпрянула. Гарри, не желая, чтобы Рон прикончил Лаванду, потащил его за собой.

* * *

— Держи себя в руках, — еле слышно прошептал Гарри Рону. Тот, кажется, был готов вскочить со скамьи за гриффиндорским столом в Большом зале и помчаться к женскому туалету.

— Тебе-то какое дело?! — прошипел Рон, но тут же лицо его потемнело. — Прости, дружище. Это было глупо. Просто... я волнуюсь. А если мы опоздаем? А если тролль доберется до нее или другой преподаватель, а она так и не станет к нам нормально относиться?

Гарри медленно отхлебнул воды. Не потому, что не хотел отвечать Рону, а потому, что прямо напротив сидели Дин Томас и Симус Финниган. Они смеялись и болтали, ни о чем не подозревая, но Гарри все равно боялся сказать лишнее слово.

— Все будет в порядке, — наконец пробормотал он. — С Гермионой ничего не случится. Точно не случится. А если она и не начнет нас любить... мы ее все равно достанем.

Через десять минут профессор Квиррелл эффектно ворвался в зал, завопил о тролле и рухнул в обморок. Гарри и Рон первыми вскочили на ноги и ринулись к выходу еще до того, как Дамблдор велел всем следовать за старостами в гостиные.

Они не успели проскочить к двери достаточно быстро и вскоре оказались в толпе учеников, пробираясь сквозь нее. Гарри шел напролом, Рон — рядом. Времени было в обрез; в прошлый раз они едва успели. Адреналин пульсировал в жилах Гарри. В голове была лишь одна мысль: добраться до Гермионы. Рон с лицом, застывшим в решимости, был еще более сосредоточен.

Они оторвались от толпы как можно быстрее и тише, а затем бросились бежать — к Гермионе и троллю.

Запах они почуяли раньше, чем увидели чудовище. Оба замедлили шаг.

— Навеки вечные, — сказал Гарри.

— Навеки вечные, — кивнул Рон.

И вместе шагнули вперед.

Оба прекрасно знали, как справиться с троллем. Несколько оглушающих заклятий — и дело сделано; Сектумсемпра точно сработает, да и Авада Кедавра без сомнения справится. Проблема была лишь в том, что они не могли использовать ни одно из этих заклинаний. Гермиона никогда не поверит, что первокурсники способны на такое.

Пришлось обходиться увёртками, прыжками и парой заклинаний из арсенала первого курса.

Примерно через семь минут оглушённый тролль храпел на полу, а Гарри и Рон стояли над его громадной вонючей головой с торжествующим видом. Гермиона дрожала под полуразрушенной раковиной. Гарри, к своему удивлению, обнаружил, что на этот раз им пришлось импровизировать куда больше, туалет выглядел более пострадавшим, чем в прошлый раз. Сам он отделался лёгким порезом, а Рон тщетно пытался скрыть самодовольную ухмылку — его Вингардиум Левиоса сработала идеально.

— Ты в порядке? — спросил Рон Гермиону.

— Да, — Гарри перешагнул через голову тролля и остановился в паре шагов от неё. — Как ты?

— Я-я-я думаю, да, — дрожащим голосом проговорила Гермиона. — Но... что вы здесь делаете?

— Мы пришли спасать тебя, — просто сказал Гарри. И тут же понял, что ошибся.

— И это было крайне глупо, Поттер! — раздался резкий голос. Он резко обернулся и увидел в дверях профессоров МакГонагалл и Флитвика. Губы декана Гриффиндора были плотно сжаты, а уголки побелели. — Вы могли погибнуть! Невероятно, что вы двое способны на такое безрассудство!

— П-п-пожалуйста, профессор, — всхлипывала Гермиона. — Они спасли меня!

— Как бы то ни было...

Рон совершил нечто одновременно очень храброе и очень глупое, а именно перебил профессора МакГонагалл:

— Она могла погибнуть!

Гарри постарался скрыть гримасу.

— Профессор, — начал он умоляюще, а затем солгал: — Мы не знали, что тролль будет здесь. Просто хотели предупредить её, а потом увидели, как тролль заходит сюда...

Профессор МакГонагалл смягчилась, но лишь чуть-чуть.

— Как бы то ни было, мистер Поттер, вам следовало предупредить преподавателя.

Гарри увидел, как Рон открывает рот, но пнул его ногой, не дав вымолвить ни слова. И пнул отнюдь не нежно.

— Профессор, у нас просто не было времени, — сказал он. — Всё происходило слишком быстро, а преподавателей рядом не оказалось.

Снейп возник позади МакГонагалл словно из ниоткуда. Он едва заметно кивнул Гарри — это означало, что Квиррелл не воспользовался суматохой, чтобы попытаться добраться до камня. Гарри в ответ опустил голову.

— Минус пять очков Гриффиндору, — жёстко произнесла профессор МакГонагалл. — С мистера Уизли и мистера Поттера. — Затем она вздохнула. — И плюс десять очков вам обоим. Это было безрассудно, но немногие первокурсники способны одолеть взрослого горного тролля.

Гермиона не проронила ни слова по пути обратно в гостиную. Видимо, всё ещё была в шоке, предположил Гарри. Когда они вошли, он рассмеялся, увидев, как у Рона загорелись глаза при виде гор еды, выставленных на столах.

— Спасибо, — наконец пробормотала Гермиона, не глядя ни на одного из них, и поспешила набрать себе тарелку.

Гарри и Рон переглянулись, ухмыляясь, после чего Рон, потирая живот, последовал её примеру.

С этого момента Гермиона Грейнджер снова стала их другом. Приятно было знать, что даже теперь совместная победа над горным троллем оставалась тем, что неизбежно сплачивало их втроём.

* * *

Зима пришла рано. Ноябрьская непогода сотрясала замок, и к началу декабря Хогвартс утонул в толстом снежном покрове, который, вероятно, не растает до самой весны. Команда Гриффиндора по квиддичу, удручённая недавним поражением, продолжала тренировки, но без прежнего энтузиазма. Оливер Вуд теперь чаще всего сидел у камина, угрюмо уставившись в огонь. Гарри догадывался, что он снова и снова прокручивает в голове последний матч и их разгромное поражение от Рейвенкло, к восторгу профессора Снейпа. Тот умудрился нагрузить их дополнительными отработками и, кажется, просто не мог удержаться от злорадства во время почти еженедельных встреч.

В одно воскресное утро Гарри лежал на кровати с задернутым пологом. Сова-сипуха прилетела разбудить его с особым письмом от Джинни, спрятанным внутри конверта от Рона. Это было лишь третье её послание, и Гарри почувствовал, будто Рождество наступило чуть раньше.

Дорогой Рон,

Планы изменились! Мы не поедем в Румынию в этом году, потому что я случайно разрушила кухню магией (после того как мама отругала меня, она сказала, что не видела такого мощного случайного всплеска колдовства с того случая, когда близнецы разрезали штаны Перси, а он поджёг их комнату). Теперь нам придётся остаться, чтобы всё починить и восстановить домашние заклинания. Мама говорит, что будет слишком измотана для поездки, и папа с ней согласился. Так что ты всё-таки сможешь приехать домой на Рождество!

Мама решила, что мне одиноко, и сказала, что после праздников ко мне пару раз в неделю будет приходить девочка моего возраста. Её зовут Луна Лавгуд, и в следующем году она тоже поступит в Хогвартс. Кажется, я никогда не слышала о Лавгудах, но мама говорит, что они живут неподалёку, и что мне стоит быть деликатной, потому что Луна недавно потеряла маму. Я рада, что в Хогвартсе у меня будет хоть одно знакомое лицо, кроме надоедливых братьев.

Больше новостей нет, жизнь в Норе не так уж интересна по сравнению с битвой против горного тролля! Ты бы слышал маму... Думаю, она прочитает тебе нотацию, когда ты вернёшься, так что не радуйся заранее. Хотя папа, наоборот, гордится тобой. Я рада, что ты завёл новых друзей. Эта Гермиона кажется очень милой, даже если у неё плохой вкус в друзьях.

Увидимся на Рождество!

С любовью, Джинни

Гарри быстро пробежал глазами письмо, затем коснулся пергамента палочкой, пробормотав: «Навеки вечные». Настоящее послание проступило на странице.

Мой Гарри,

Поверь, разрушить кухню так, чтобы это выглядело случайно, было чертовски сложно. И мне ужасно стыдно, но я не могла вынести мысли, что не увижу тебя до самого лета. Это и так уже слишком долгая разлука. Ты знаешь, что это самый долгий срок, на который мы расставались со времён уничтожения Норы? Уверена, знаешь, но я думаю об этом каждый день. Мама простит меня, когда поймёт, зачем я это сделала (хотя я всё ещё злюсь на неё... и одновременно благодарна, что у меня снова есть мама, на которую можно злиться). Я пыталась расспросить её о Волдеморте, но она отмахивается и твердит, что я слишком мала. Понимаю, это нечестно с моей стороны, она же не знает, что мне на самом деле почти тридцать. И хотя это чудесно снова иметь родителей и родной дом, мне не терпится оказаться в Хогвартсе и помочь вам с Роном. Мы придумаем, как улизнуть, и ты расскажешь мне всё, о чём умолчала мама.

Мама наконец клюнула на приманку и предложила подружить меня с Луной. Не могу дождаться встречи с ней. Спорим, в детстве она ещё более безумная? Предупреди Рона, чтобы он был осторожен в выражениях при ней. Помни, за её чудаковатостью скрывается острый ум. Готова поспорить: если кто-то из наших друзей и догадается обо всем раньше, чем мы им расскажем, то это будет Луна. Гермиона гениальна, но ты же знаешь, она никогда не поверит в такую нелепость, как путешествие во времени.

Кстати, о Гермионе... Я так рада, что вы снова втроём. Я знала, что тролль вас помирит, несмотря на сомнения Рона. Гарри, я догадываюсь, что ты видишь, глядя на неё, но не позволяй пламени затмить реальность. Она здесь, она жива, как и мы. Они с Роном поженятся, и у нас будут племянники, которых мы будем обожать.

Я люблю тебя, Гарри. Увидимся через две недели (и обсудим компромисс насчёт этих долгих лет ожидания).

Навеки вечные, Джинни

Гарри улыбнулся и аккуратно сложил письмо, положив его к остальным, которые Джинни удалось передать. Он знал, как это было непросто для нее. Она не могла предугадать, когда он или Рон напишут ей, и ей приходилось изобретать объяснения, почему она так тщательно обдумывает простое письмо брату. Даже то, что ей несколько раз удавалось стащить родительскую палочку, чтобы зачаровать пергамент, было чудом. Гарри тосковал по ней, и это чувство сидело у него в животе тяжелым камнем.

После Хэллоуина и восстановления дружбы они с Роном и Гермионой были постоянно заняты. В те недели, когда Гермиона их игнорировала, они проводили время с Хагридом. Через несколько дней после тролля они рассказали ей все, что «знали» о краже в Гринготтсе, трехглавом псе по кличке Пушок и о том, что он, по их мнению, охранял. Теперь она была в курсе всех их дел.

— Но кто такой Николас Фламель? — в отчаянии спросила она вчера за завтраком. — Я точно где-то слышала это имя! Но его нет ни в одной из книг, которые я изучала в библиотеке.

Гарри и Рон только покачали головами, делая вид, что тоже озадачены.

— Мы продолжим поиски, Гермиона, — сказал Рон. — А пока нам нужно выяснить, кто пытается это что-то украсть.

В этот раз они решили не обвинять Снейпа.

Дела со Снейпом и Дамблдором продвигались так же медленно. По крайней мере, диадема была уничтожена, за что Гарри был безмерно благодарен. В начале декабря Дамблдор вывез ее за пределы Хогвартса и провел серию сложных экспериментов. Он хотел найти менее опасный способ уничтожения крестража, не прибегая к адскому пламени и не полагаясь на меч Гриффиндора или смертоносные клыки василиска.

Ничто не сработало, и в конце концов (предварительно велев Гарри и Рону, «отбывавшим очередное наказание», отойти подальше) он уничтожил мерзкий артефакт впечатляющим зрелищем драконов и химер, сотканных из адского пламени.

Уничтоженный крестраж, теперь свободный от части души Волдеморта, занял место на полке в кабинете Дамблдора.

В приподнятом настроении Гарри спускался в Большой зал за несколько дней до начала рождественских каникул. Рон написал матери сразу после получения письма от Джинни, и хотя ответа еще не было (он воспользовался Эрролом вместо Хедвиг), оба были уверены, что мягкосердечная глава клана Уизли не откажет сироте.

— Гарри! — завопил Рон, стоя на стуле и сияя от уха до уха. Даже Гермиона, сидевшая рядом, улыбалась. — Ты едешь к нам домой Рождество!