За кулисами восстания Тарнума. Книга 1. (джен)

Длинная колонна медленно пробиралась через ущелье. Во главе колонны шла телега, груженная палатками и посудой. Рядом с кучером сидел старый гоблин-проводник и показывал дорогу. За телегой следовал авангард — несколько рыцарей, которые внимательно осматривали склоны гор, зажавших собою ущелье. За ними переваливались по ямам несколько обшарпанных и повидавших жизнь карет, далее ехали несколько телег с провизией и всяким скарбом, а замыкал процессию еще один отряд рыцарей. Хоть нападения горных варваров за последние годы и стали большой редкостью, экспедиции от гильдии клериков из Эратии по-прежнему организовывались с учетом этой опасности.

За поворотом дороги ущелье закончилось, и перед путешественниками расстелились степи Крюлода. Весна здесь уже вступила в свои права, земля до самого горизонта была покрыта цветами и травами.

Инсольда прильнула к окну кареты и с любопытством рассматривала открывшуюся картину. К своим 13-ти годам она еще ни разу не выезжала из Эратии, где луга были перемешаны с лесами, поэтому вид целого травяного моря был для нее в новинку.

— Красиво, да? — послышался голос Лионеля.

— Очень! — восхищенно ответила Инсольда.

К своим 70-ти годам Лионель сохранил и ясность ума и твердость руки, поэтому вместо обучения школяров предпочитал разъезжать по разным уголкам Антагарича. «Вот когда я не смогу сам залезть на коня, тогда и списывайте», отвечал он братьям по гильдии на попытки отговорить его от очередной экспедиции. Впрочем, передвигаться верхом ему все равно не разрешали, выделяя персональную карету.

Хотя на этот раз совсем отказаться от работы со школярами у него не получилось — Совет гильдии постановил отправить вместе с ним Инсольду Грифонхарт с указанием проверить в полевых условиях, как она постигла искусство исцеления. Ее бесконечная болтовня и вопросы за несколько дней пути уже порядком утомили Лионеля, привыкшего медитировать во время переездов, но решение есть решение.

В степях Крюлода не было ничего даже отдаленно похожего на дороги, поэтому лошади шли, раздвигая густую траву. В своих первых экспедициях Лионель еще пробовал ехать рядом с кучером и слушать объяснения проводника, но вскоре понял, что это безнадежное занятие. У эратийцев было совсем немного слов, означающих складки местности — пригорок, холм, гора, в то время как у варваров для одних лишь холмов существовало штук 20 разных слов, а с учетом всевозможных ложбин, оврагов, ручьев и одиноко стоящих деревьев... нет, чтобы научиться ориентироваться в степи нужно здесь родиться, решил Лионель, поэтому даже при поездке в знакомые места все равно нанимал проводника.

Когда солнце уже начало клониться к горизонту, впереди показалась деревня варваров. По меркам Эратии это трудно было назвать деревней — всего 3 деревянных здания, стоящих тыльными сторонами друг к другу — таверна, конюшня и дом старейшины. Однако, картина дополнялась еще десятками больших шатров, беспорядочно расставленными вокруг трех центральных построек.

— Помнишь, что надо говорить? — спросил Лионель.

— Помню... — Инсольда не смогла выпытать из Лионеля в дороге причин именно такого указания, как он ей дал, а спор смысла не имел.

Первыми колонну заметили дети, бегавшие между шатрами, они начали радостно кричать и махать руками. Из шатров начали появляться взрослые варвары, а когда колонна уже подъехала к деревне, из дома вышел старый гоблин, старейшина племени.

Лионель вылез из кареты и направился к старейшине, Инсольда и другие клерики вылезли из своих карет, но остались у дверей, остальные варвары также сохраняли почтительную дистанцию. Поравнявшись, Лионель и старейшина доброжелательно улыбнулись и поклонились друг другу — несмотря на давнее знакомство, ритуал есть ритуал.

— Как ваши больные? — не стал затягивать вступительную часть глава экспедиции.

— Плохо, Лионель, плохо. Когда я отправлял письмо, их было 20, а сейчас... — старейшина развернул свиток — ... Сейчас их уже 130, болезнь распространяется слишком быстро.

— 130?! Ужас какой, — подчеркнуто громко сказал Лионель, затем обернулся в сторону кареты, — Инсольда, посчитай, сколько у нас зелий.

Девушка залезла обратно в карету, открыла большой сундук, стоящий на переднем сиденье и начала двигать пальцами, делая вид, что считает.

«130, умножить на две трети, округлить вверх до десятка, итого 90» — на самом пронеслось у нее в голове — «90 это больше 80-ти? Да. Значит, сойдет».

— 90 штук, — крикнула Инсольда, высунувшись из кареты.

Столпившиеся вокруг варвары начали хмуриться и недовольно роптать, но, когда старейшина обернулся к толпе, та затихла.

— Мы рады любой помощи, — почтенно сказал он главе экспедиции, — 90 значит 90.

Старый гоблин двинулся к ближайшему шатру, клерик проследовал за ним. Старейшина приподнял полог, Лионель заглянул — внутри лежали закутанные в одеяла варвары, лица которых были усыпаны красными точками.

— Да, это она, болотная лихорадка.

Старейшина опустил полог и повернулся к варварам.

— Я не вправе решать, кому из них жить, а кому умереть. Пусть Предки решают их судьбу, — торжественно произнес он.

Старейшина развернул свиток, положил его на землю и придавил края камушками. Лионель присел на корточки перед свитком, внимательно рассмотрел его. «Возраст указан», убедился он. Затем встал, достал из кармана пузырек, капнул себе на ладонь, закрыл второй ладонью, поднес ко рту и начал что-то бормотать. Между ладонями появился свет. Лионель занес руки над свитком и резко стряхнул на него светящийся шарик.

При ударе о свиток шарик разлетелся на множество светящихся точек, которые начали беспорядочно прыгать по свитку. Лионель убрал левую руку за спину, оставив правую над свитком. Варвары собрались полукругом за спиной старейшины и с любопытством рассматривали происходящее. Инсольда также с любопытством наблюдала за танцем светлячков из-за спины Лионеля, когда вдруг заметила боковым зрением, что тот делает еле заметные движения пальцами убранной за спину руки. Присмотревшись, она заметила, что при каждом таком движении пальцев прилипшие было к свитку светлячки снова начинали скакать.

Когда все светлячки наконец успокоились, старейшина поднял свиток.

— Ну что ж, приступим, — обратился он к стоящим за спиной варварам, — Выносите больных, которых я назову.

Через несколько минут лужайка уже была покрыта лежащими на одеялах телами. Клерики начали садиться каждый у своего пациента и открывать походные сумки.

— А теперь посмотрим, чему тебя научили в школе, — с легкой насмешкой произнес Лионель, и, показав на одно из тел, добавил, — Бери вот этого, он вроде попроще.

Инсольда, собравшись с мыслями, присела рядом с лежащим на земле худым долговязым подростком лет 15-ти. Перед выездом она еще раз перечитала все трактаты о болотной лихорадке, выучила наизусть последовательность действий, но от волнения так боялась что-то забыть или перепутать, что действовала подчеркнуто медленно, поглядывая на то, чем занимаются соседние клерики, дабы убедиться, что она делает то же самое. Лионель, понимая важность момента, не торопил ее. Не у всех школяров получалось с первого раза излечить настоящего больного со столь цепкой болезнью.

С третьей попытки Инсольда все же зажгла шарик, поднесла его к груди варвара и начала водить над ним ладонью в разные стороны. Из тела варвара начали потихоньку вылетать короткие светящиеся нити и всасываться в шарик.

— Помедленнее, — посоветовал Лионель, — Твоя сила еще не очень велика, зараза может удержаться в теле.

Инсольда послушно замедлила движения, светящиеся нити стали более длинными. Когда из груди перестали вылетать даже короткие искры, Инсольда перешла к другим частям тела. Но, дойдя до левого бедра, внезапно остановилась.

— Там, кажется, рана, — беспокойно произнесла она.

Лионель присел, поднес свою ладонь к бедру варвара. Затем молча отодвинул руку Инсольды, достал из походной сумки ножницы и разрезал штанину. Взгляду открылся вид большой резаной раны с нагноением по краям.

— Как ты ее получил? — спросил Лионель у юноши.

— Бился с гаргулией, — хрипло ответил тот.

Лионель капнул из пузырька на кончик пальца, что-то пробормотал, на конце пальца зажегся свет.

— Победил хоть? — сказал он, раздвигая края раны.

— Нет... — лицо молодого варвара исказилось гримасой боли, но он не издал ни звука.

— Ну... думаю, у тебя все еще впереди, — усмехнулся старый клерик, освещая внутренности раны.

— Видишь? Кусок обсидиана застрял внутри, обезболь его, — обратился он к Инсольде.

Та быстро заглянула в рану, достала из сумки другой пузырек, капнула на ладонь и быстро пробормотала. Светящийся шарик появился сразу — это заклинание было знакомо ей намного лучше. Когда она приложила шарик к голове варвара, тот расслабился, закрыл глаза и начал блаженно улыбаться.

Лионель достал из сумки металлические инструменты и принялся извлекать из раны обсидиан. Кроме первого самого крупного осколка внутри оказалось еще 3 осколка поменьше. Убедившись, что больше инородных тел там нет, Лионель быстро вытянул из раны светящимся шаром все нагноения, смазал края мазью и перетянул повязкой. Проверять умения Инсольды здесь не было смысла — это и школяры более младшего возраста умели делать, а до наступления темноты нужно было успеть вылечить всех зараженных.

— Как тебя звать, воин? — спросил Лионель.

— Тарнум.

— Жить будешь... Тарнум.