Мародёры: Первая кровь (джен)

С третьей недели учебного года Хогвартс начал раскрываться, как старинная книга с тайными полями на полях.

Каждый день приносил не только уроки — но и слухи, загадки, неровные ступени, которые убегали сами по себе, и портреты, которые могли подсказать дорогу, если правильно им польстить. Сириус быстро научился льстить. Джеймс — убеждать. Питер — соглашаться. А Ремус — запоминать.

Они становились командой, хоть ещё не признавали этого вслух. Их объединяла тяга к неизведанному. Даже если каждый искал в этом своё.

В тот день был дождь — такой, что казалось, будто замок погружается в воду. Прозрачные потоки стекали по витражам, капли барабанили по крыше библиотеки, где Ремус, как обычно, застрял с книгами, которые не вписывались в программу для первокурсников. Он читал о магии перемещения пространства, о забытых этажах и заброшенных коридорах.

— Знаешь, что это за место? — спросил он Сириуса, когда тот плюхнулся рядом, пропитанный насквозь.

— Это? — Сириус кивнул на схему. — Третий южный переход? Его нет. Закрыт сто лет назад.

— Только он есть. На карте в книге есть. Но на всех современных схемах его стёрли.

— Звучит как приглашение, — усмехнулся Джеймс, присоединяясь.

Так всё началось.

Вечером они тайком выскользнули из спальни, воспользовавшись тем, что Сириус выучил несколько полезных заклинаний от своего кузена — «семейные знания», как он говорил с усмешкой.

— Nox.

Фонари погасли. Коридоры опустели. Стены стали слушать.

Они двигались по указаниям Ремуса — левее лестницы, вниз мимо старого гобелена с грифоном, в который никто не заглядывал. За гобеленом была трещина — как будто кто-то однажды разрезал камень и не потрудился его починить.

За трещиной — коридор. Узкий. Забытый. Пыльный. Но не пустой.

Они нашли кабинет.

Старый, покосившийся, весь в пергаментах и чернильницах. Посреди — стол, а на нём — пергамент, покрытый непонятными символами, и флакон с чернилами, которые мерцали серебром. Чернила шевелились, как будто были живыми.

— Это… карта? — спросил Питер.

— Или чертёж чего-то, — пробормотал Джеймс.

Сириус поднял флакон. Над горлышком вспыхнула надпись, написанная прямо в воздухе:

"Вам не нужны дороги, если вы знаете имена."

— Магия идентификации, — прошептал Ремус. — Это… как живая сеть. Она видит.

— Что она видит? — Питер сглотнул.

Ремус поднял перо.

— Нас.

Они провели там всю ночь. Карта — если это была карта — не открывалась, пока каждый не произнёс своё имя. Не настоящее, нет — имя, данное себе. Первое, кто догадался, был Джеймс.

— Олень, — сказал он. — Потому что бегу туда, где опасно. Потому что быстро. Потому что знаю, когда наступает зима.

Чернила вспыхнули. Линия коридора прорисовалась на пергаменте.

Сириус смотрел на него с прищуром, потом тихо произнёс:

— Пёс. Потому что я укушу, если меня загнать в угол. Потому что один, но вынослив. Потому что верный — иногда чересчур.

Вторая линия прорезала карту.

Ремус медлил дольше. Потом сказал:

— Волк. Не потому что хочу. Потому что есть. Потому что не могу иначе.

Появился третий слой — связанный с луной, с подземельями.

Питер дрожал.

— А если… имя скажет правду, которую я не хочу знать?

Они молчали.

Питер шепнул:

— Крыса.

Чернила чуть замерли. Но впустили.

Когда они вышли из комнаты — уже под утро — карта показала им путь обратно в башню. Но перед этим она оставила запись. Не их имена. Принципы.

"Мы — без пути, но знаем тропы.

Мы — без флага, но знаем своих.

Мы — Мародёры.

Мы наблюдаем.

Мы шепчем, когда все кричат.

Мы смеёмся, когда наступает ночь."

С тех пор пергамент складывался сам по себе, исчезал, когда на него дышали. Но стоило прошептать имя — и карта распускалась, как цветок.

Ремус не сказал им, что в ту ночь, когда он коснулся карты, он увидел второй слой. Один, которого не было на поверхности. Он показал двери, которых не было. Тени, которые двигались в обход стен. И одного человека — в глубине подземелий — чьё имя пока не было написано.

Они ещё не знали, что карта смотрит в ответ.

Что она впитывает тайны.

Что она будет помнить.

И всё же, когда Джеймс в ту ночь сказал:

— Мы создадим карту, которую не сможет обмануть никто. Ни один профессор. Ни одна тварь. Ни один тень.

Сириус добавил:

— И она будет знать нас лучше, чем мы сами.

А Питер шепнул:

— Она будет нашей тайной. Навсегда.

А Ремус подумал, но не сказал вслух:

"Она уже живёт.

И, возможно, однажды решит — против кого она."