Золотой грифон (джен)

— С чем?

— Что это за чушь?

Оракул удивился, и это настораживало — даже очень, учитывая то, что раньше он не удивлялся.

— Вы… вы не знаете?

Бывшие меридианцы отрицательно покачали головами.

— Ну что ж, так даже лучше. Вот вам адрес, съездите, проверьте — что-то меня настораживают совершённые там убийства.

— Э-э-э, постойте! Мы ведь даже не… — начал было возмущаться Фобос, но обнаружил, что возмущаться было не перед кем: Оракул словно в воздухе растворился. Хотя, может и правда растворился, кто ж его знает, этого таинственного кондракарца.

Листок с адресом сиротливо лежал на краешке столика. Седрик посмотрел на хозяина и осторожно поинтересовался:

— Может, стоит съездить? Вдруг игра стоит свеч?

Опальный принц нахмурился:

— Меня настораживает эта просьба. Что-то здесь не так…

На кухню, крадучись и оглядываясь по сторонам, вернулась Сандра. Она всё же успела услышать концовку переговоров:

— А что там может быть не так?

— Трупы, — любезно напомнил старший Эсканор, — и само появление Химериша.

— А тут что не так?

— Ну так у нас вроде защита стоит. От телепортаций.

На кухне воцарилось молчание. Первой не выдержала всё та же Сандра.

— Ну телепортировал, ну защита стоит, — громко заявила она, заставив мужчин вздрогнуть. — Всё же он — главный во Вселенной.

— А может…

— Езжай, езжай! — раздражённо рявкнул Фобос. — Если так хочется неприятностей на свою задницу…

Змеелюд младший сорвался с места так стремительно, что случайно уронил змеелюдиху старшую. Пока она, рыча, поднималась с пола, готовясь растерзать братика, хлопнула входная дверь. Это, вероятно, означало, что Седрик не собирался ждать заслуженную кару. Поняв это, Сандра сразу остыла и попыталась было снова пококетничать с Фобосом, но тот, предусмотрительно запасшись бутербродами, заперся в теплице, вновь с головой погружаясь в свои магические эксперименты.

* * *

Общественный транспорт — не самый комфортабельный способ добраться с одного конца города в другой, особенно тогда, когда люди скопищем валят на работу. Однако Седрику нравилось путешествовать именно таким способом. Во-первых, в общественном транспорте можно узнать много новых сплетен. Во-вторых, легче скрыться от преследования в многолюдной толпе. А в-третьих… как бы абсурдно это не звучало, но змеиный лорд Седрик любил находиться в скопище людей. Это позволяло ему почувствовать себя единым целым с другими существами, живущими в Хиттерфилде.

Бывший меридианец с неохотой вылез из тёплого переполненного трамвая на улицу, где стоял холодный март. Ночью всё ещё трещали заморозки, Седрик постоянно мёрз и один раз даже пытался впасть в спячку… Вспомнив об этом, лорд поёжился, поплотнее запахнул тёплое меховое пальто и отправился на поиски указанной в оставленной Оракулом записке улицы.

Та нашлась на удивление быстро, но было одно «но»…

Видимо Фобос накаркал, говоря про неприятности на задницу, поскольку в ту же секунду, когда Седрик ступил на территорию так называемой улицы Многотруп (хм, оригинальное название, особенно в свете недавних событий), где утром и было совершено спаренное убийство, как из-за ближайшего поворота вынырнул молодой человек в форме.

— Сэр, сюда нельзя — ведётся расследование! — гаркнул он, оттесняя змеелюда в сторону.

Седрик кивнул, любезно отошёл и, дождавшись, пока настырный юнец пролетит мимо, всё же решился перевоплотиться.

Нежную чешую опалило холодом, едва небольшая светло-зелёная змейка с более тёмными поперечными полосами и красным гребнем вдоль позвоночника опустилась на промороженный тротуар. Змея выгнулась и зашипела; потом, подумав, решила, что лучший способ не впасть в анабиоз — это движение, — и поползла в кусты, изящно изгибая тело.

А вот и место происшествия. Змейка высунула кончик раздвоенного языка, и тут же почувствовала запах не свежей, но ещё и не старой крови, страха и волнения. Шмыгнув мимо зарычавшей служебной овчарки, пресмыкающееся, удачно избегая человеческого внимания, вползло на толстое дерево, росшее неподалёку от разворачивающихся событий, и удобно устроилось на одной из веток. Оттуда открывался чудесный обзор, и Седрик этим воспользовался, принявшись пристально наблюдать за событиями.

Те, увы, развивались неохотно, вернее, совсем не развивались. Мимо дерева с замершей на нём змейкой деятельно сновали полицейские. Лаяли и скулили овчарки, обнюхивая друг друга и землю. Трупы, видимо, уже убрали — по крайней мере, Седрик их так и не увидел, сколько ни изворачивал голову.

На небе зажглась робкая звёздочка, едва видимая из-за света уличных фонарей и фосфорирующих вывесок. Улица Многотруп опустела, опустело и место происшествия.

Седрик тряхнул головой, силой воли выскакивая из полудрёмы, в которую его вогнали скука и холод. Неподвижные глаза рептилии осмотрели кусок улицы, видимый с высоты дерева. Ни-че-го.

Змеелюд вздохнул. Пора возвращаться домой.

— Ну что, герой-любовник, как твои успехи? — Надо же, Фобос даже спать ещё не лёг, чтобы дождаться слугу и ещё немного поехидничать!

Седрик поднял на принца мутноватый взгляд и оглушительно чихнул.

— Я… апчхи!.. думал, что… апчхиииии!.. всё получи… пчхи!.. ится. — Змеелюд высморкался в белый платочек, который постоянно носил с собой, и, покачиваясь, отправился на кухню.

— А я ведь говорил, — с ярко выраженным оттенком удовольствия протянул Фобос, внимательно наблюдая за тем, как слуга ставит кипятиться чайник и обводит взглядом полки.

— Ты жестокий человек, Егошество! — укоризненно пропела Сандра, бесшумно объявляясь за спиной принца. Тот подскочил и прижался к стене, надеясь с ней слиться — змеелюдиха застала его врасплох. — Смотри: будешь таким и дальше — на Рождество к тебе придут духи и вправят мозги.

— Опять брала мои книги?! — Фобос удивительно быстро пришёл в себя. — Я же говорил — не лазить в мою комнату!

— Прекра… ПЧХИ-И!.. тите! — взвыл Седрик, наконец отыскав полбанки мёда. Не густо, но всё же… — У меня голова болит, а вы грызётесь, как волки!

Сандра демонстративно отвернулась от Фобоса, и её взгляд упал на сонного Куську, присоединившегося к их полночному бдению:

— Да очень ты мне нужен, принц! Я легко могу подарить свою светлую любовь кого-нибудь другому. Вот котёнку, например.

До её чуткого слуха донёсся тихий облегчённый вздох, который издал Фобос, наполненный надеждой, что его, наконец, оставят в покое. Рано радовался…

— А чего это ты там вздыхаешь? Уже соскучился?

Фобос позорно бежал с поля боя, преследуемый по пятам слишком рьяной поклонницей его недюжинных талантов. Седрик обрадовался наступившей тишине, заварил чай и только сделал первый глоток, так дверной звонок ожил и зазвонил так, словно произошёл, по крайней мере, пожар.

«Никак расслабиться не дадут!» — раздражённо подумал Седрик, отставил едва тронутый напиток и поплёлся открывать, поскольку принцу и сестре было не до этого, а звонили всё более и более настойчиво и как-то даже истерично.

Седрик расщёлкнул замок на двери и распахнул её, пристально разглядывая нежданного посетителя. Это был маленький — лет шесть-семь — худенький мальчик в не по сезону тонкой жёлтой рубашке с Микки Маусом и в чуть более светлых штанах. У него были короткие огненно-рыжие волосы ёжиком и необычайные суженные глаза глубокого синего оттенка, в которых плескались страх и отчаяние.

— Ты к кому, мальчик? — спросил Седрик, поняв, что от самого гостя ничего не добьётся.

— Дяденька, — тоненько заскулил малыш, умоляюще сложа руки, — прошу вас, помогите мне…

Седрик тут же насторожился. Детей он любил, а поэтому помочь этому несчастному ребёнку считал своим долгом.

— Проходи, — любезно предложил он, открывая дверь пошире и впуская малыша внутрь. На улице снова стоял трескучий мороз, поэтому оставить ребёнка на улице было бы кощунством. — Как тебя зовут?

Мальчик настороженно вошёл и, сжавшись, словно зверёк, которого собираются побить, с не меньшей подозрительностью разглядывал теперь многочисленные книжные полки, заставленные массивными фолиантами. На вопрос змеелюда он не ответил, поэтому Седрик терпеливо повторил его.

— Зовут? — Лицо мальчика вытянулось, а брови сошлись на переносице, выдавая напряжение мыслей. — Я… я не помню…

Лорд нахмурился — плохое начало.