Золотой грифон (джен)

Они появились словно бы из ниоткуда — юнец в старом потёртом плаще неопределённого коричневого цвета и бородатый мужчина средних лет в вышитой позолотой мантии с высоким воротом. Несколько минут они простояли неподвижно, настороженно гипнотизируя друг друга взглядом. Первым «оттаял» бородач.

— Мистер Эплл Дон?

— Лорд Хорвард. — Голос юнца несколько смягчился, но взгляд остался таким же холодным и цепким. — Вы принесли то, что я приказывал вам раздобыть?

— Да-да, сейчас! — Бородач засуетился, вытаскивая откуда-то из-под своего одеяния небольшой свёрток.

В глазах мистера Дона зажглось любопытство. Он требовательно протянул руку и почти силой вырвал из рук собеседника интересующий его предмет. Зашелестели тряпки, упавшие на грязный тротуар, и что-то ярко блеснуло в лучах восходящего солнца.

— Так вот ты какой, — с восхищением выдохнул Эплл, уделив всё своё внимание драгоценной вещице и не замечая ничего вокруг, — золотой грифон…

Тихий, но зловещий шорох заставил его резко поднять голову и почти в ту же секунду резво отпрыгнуть в сторону. Лезвие кривого ножа, сверкнувшее в робких лучах зарождающегося дня, едва не вспороло ему кожу на виске, но юнец вовремя увернулся, почувствовав только неприятный холодок от промелькнувшего мимо оружия. Поняв, что эффект неожиданности бесследно утерян, лорд Хорвард снова занёс руку с ножом, пытаясь закончить начатое.

— Ах ты, предатель! — Эплл отпрыгнул на пару метров, лицо его перекосила гримаса ярости. — Ну держись, мерзавец! — Он вытянул вперёд правую руку со странным перстнем на указательном пальце.

Камень, расположенный на том перстне, ало засиял, окутав ладонь хозяина зловещим красным сиянием. Мистера Дона перекосило, он поспешил направить указующий пест на неприятеля. Полыхнуло знатно, — словно где-то взорвалась газовая плитка, — и в ту же секунду бездыханное тело бородача глухо шмякнулось на землю.

Природа, казалось, замерла в недвижимости; всё погрузилось в зловещую, чуть укоризненную тишину.

Эплл Дон стоял неподвижно, словно мраморная статуя. Черты его лица, и так не отличающиеся мягкостью, заострились, выдавая гнев и страх.

— Он заслужил это, — тихо прошептал молодой парень бог весть кому.

«Ты тоже!»

Мистер Дон резко обернулся, и в расширенных зрачках в ту же секунду блеснул неописуемый ужас, какой бывает у людей, видевших свою смерть. Он бросился было бежать, но неизвестное существо тотчас выскользнуло из темноты, бросившись на него, оскалив немаленькие клыки. Эплл навёл смертоносный магический луч на противника, но тот гибко изогнулся, шмыгнув куда-то вбок. Дон тихонько взвыл: он потерял атакующего монстра из виду, что ни в коем случае нельзя было делать, если дорога жизнь.

Шуршание кустов справа, стремительный бросок — и кости человека хрустнули под напором мускулистого сильного тела. Всё произошло в считанные доли секунды — Дон дёрнулся и затих, карие глаза остекленели навсегда.

Непонятное существо презрительно фыркнуло, с отвращением отшвырнув от себя труп. Потом, подумав, всё же приблизилось. Чуткий слух уловил чьи-то мягкие шаги, приближающиеся с каждой секундой.

Надо спешить.

Широкая то ли рука, то ли лапа с огромными когтями забралась за пазуху мертвеца, через мгновение вынырнув на свободу, сжимая уже знакомый нам свёрток.

— Великолепно. — Шаги стали более отчётливыми. — Хозяин ждёт.

Тихий хлопок — листья на дереве резко зашелестели и тут же опали как паруса в штиль. Снова тишина и безмятежность, как дань зарождающемуся солнечному дню.

Из-за ближайшего к месту происшествия гаража вынырнула тень, и молодая зеленоглазая женщина замерла, с ужасом разглядывая жуткую картину, открывшуюся её глазам: море крови, кусты около газона встрепаны, как будто тут была нешуточная драка — и два трупа, уставившиеся в небо потухшими глазами.

Один вдох, один удар сердца — и женщина сорвалась с места так стремительно, словно чуяла за собой погоню. Заскочив в ближайший подъезд, она принялась колотиться в первую попавшуюся дверь.

— Чё? — Та наконец-то открылась. Какой-то мужчина со следами геля для бритья на подбородке и щеках недоуменно и недовольно уставился на виновницу переполоха.

— Там… трупы… кровь… полиция… — Женщина без сил опустилась на грязный пол многоквартирной коммуналки…

Солнце показало свою золотую мордашку из-за высоких стен городских домов Хиттерфилда. Начался новый день, полный тревог и забот.

— Доброе утро! Кто хочет хавать — на кухню! — Из уже обозначенного места высунулась смазливая мордашка молодого парня с необычайными фиолетовыми глазами.

Сидевшая в уютном бордовом диванчике Сандра встрепенулась, заставив бледного блондина с серо-зелёными глазами, оглянувшегося было на вкусный запах яичницы с беконом, снова трусливо скрыться за широкой, но хрупкой преградой в виде свежего номера «Криминальных новостей».

— Уже иду, Седрюшечка! — крикнула женщина так, чтобы братик там сильно не расслаблялся, и вопросительно уставилась на вышеобозначенного блондина, игнорируя тот факт, что, укрывшись газетой, он вряд ли видит её.

— Эй, Егошество, вы с нами? — спросила она ради приличия, поняв вскоре, что её немое обаяние разбивается о ледяную стену показного равнодушия. На самом деле это был страх, но упаси вас Господь прямо сказать это принцу!

— Нет уж, обойдусь без твоего общества, — буркнул Фобос, не отрываясь от чтения.

— Очень надо! — оскорбилась представительница прекрасного, но, увы, не оценённого по достоинству пола, обиженной царицей перетекая на кухню.

Фобос облегчённо вздохнул и расслабил мышцы, которые уже на природном рефлексе напрягались в присутствии Сандры. Маленький белый котёнок Куська лениво открыл глаза и потянулся, царапая колени хозяина острыми коготками. Фобос рассеяно погладил его за ушком, продолжая пожирать газету глазами.

— Мой принц, бекон остывает!

«Лурден, даже отдохнуть не дают!» — раздражённо подумал Фобос, но всё же свернул «Криминальные новости» и поплёлся завтракать.

Седрик сидел на резном стульчике из каштана. Стоит сказать побольше об этом предмете гардероба: и Сандра, и Фобос, и немногочисленные гости, удостоившиеся чести находится в этом помещении (в основном ими являлись стражницы, нагрянувшие с очередной проверкой) попросту боялись на него садиться. Дело в том, что стул этот был добыт Седриком при странных обстоятельствах — говорили, что на нём умер какой-то знаменитый то ли художник, то ли политик. Причём при странных обстоятельствах. Всё это Седрик рассказал, возбуждённо сияя глазами, и список желающих посидеть на этом стуле почему-то сразу поредел. Змеелюд удивлённо обвёл взглядом заробевших стражниц, отошедшую Сандру, уткнувшегося в телевизор Фобоса, пожал плечами и с тех пор сидел на нём сам. И к слову сказать, всё ещё был жив.

Но мы отвлеклись.

Фобос осторожно примостился в дальнем углу кухни, рядом с кофеваркой, и принялся за еду, настороженно косясь в сторону вкушающей яства Сандры. Та всё ещё прикидывалась смертельно обиженной, игнорируя эти взгляды, к вящему облегчению принца.

Прибежал Куська, истошно замяукал (хотя надо бы сказать — заорал) и тут же получил порцию молока, естественно Седрикову. Змеелюд недовольно покосился на наглого соперника, но промолчал. Только пакет с его молочным содержимым пододвинул ближе к своей тарелке.

Такая идиллия продолжала бы длиться ещё несколько часов, если бы не произошло одно событие, полностью перевернувшая и этот, и следующие дни.

Посреди кухни образовался белёсый туман, усиливавший интенсивность окраски с каждой минисекундой. Не успел никто и глазом моргнуть, как туман приобрёл цвет молока в куськиной миске и внезапно рассеялся, явив миру — а, если быть точнее, этой самой кухне, — лысого старика с кондракарской туникой на плечах.

Сандра испуганно рыкнула и моментально скрылась с глаз в неизвестном направлении — видимо, решила, что это по её душу явились. Фобос чуть не захлебнулся кофе, за миг до этого визита отхлебнув изрядный глоток. Только Седрик отнёсся к появлению Оракула в собственной квартире с философским видом — а именно: притворился, что ничего не видит, никого не слышит и ничего никому не скажет.

— Доброе утро. Прошу прощения за неожиданный визит, — слегка виновато произнёс Оракул, отряхивая свою белую тунику от пыли — непонятно только, какой именно: Седрик на этот счёт был весьма фанатичен.

— Да уж, действительно неожиданный, — сварливо резюмировал Фобос, встав и угрожающе сощурив серо-зелёные глаза. — Что вы здесь забыли?

Оракул слегка замялся; к несчастью, это заметили и принц, и его приближённый.

— Учтите: если это опять конец света, новое нападение какой-то хтони, возвращение Нериссы из мира мёртвых, очередная дебильная попытка заключить нас в Башню Туманов или хотя бы взывание к моей, увы, давно сгинувшей в небытие совести — то лучше сразу выметайтесь, пока я не начал убивать!

— Нет, Фобос, — вздохнул кондракарец, — это не то, что ты подумал. Это ещё страшнее.

— ЧТО?!

— Куда уж ещё страшнее! — философски заметил Седрик, быстрее уничтожая запасы молока.

— Но если вы согласитесь, то я сниму с вас всё обвинения и публично извинюсь перед вами за прошлые заключения.

— На что согласимся? — тут же поинтересовался Седрик. Ещё бы не понять его любопытство: если им согласны дать такую привилегию, то само задание либо чересчур сложное, либо… либо с него не возвращаются.

Оракул предусмотрительно отступил от своих собеседников, прежде чем выпалил:

— Вы согласны помочь с поисками золотого грифона?

— С чем?

— Что это за чушь?

Оракул удивился, и это настораживало — даже очень, учитывая то, что раньше он не удивлялся.

— Вы… вы не знаете?

Бывшие меридианцы отрицательно покачали головами.

— Ну что ж, так даже лучше. Вот вам адрес, съездите, проверьте — что-то меня настораживают совершённые там убийства.

— Э-э-э, постойте! Мы ведь даже не… — начал было возмущаться Фобос, но обнаружил, что возмущаться было не перед кем: Оракул словно в воздухе растворился. Хотя, может и правда растворился, кто ж его знает, этого таинственного кондракарца.

Листок с адресом сиротливо лежал на краешке столика. Седрик посмотрел на хозяина и осторожно поинтересовался:

— Может, стоит съездить? Вдруг игра стоит свеч?

Опальный принц нахмурился:

— Меня настораживает эта просьба. Что-то здесь не так…

На кухню, крадучись и оглядываясь по сторонам, вернулась Сандра. Она всё же успела услышать концовку переговоров:

— А что там может быть не так?

— Трупы, — любезно напомнил старший Эсканор, — и само появление Химериша.

— А тут что не так?

— Ну так у нас вроде защита стоит. От телепортаций.

На кухне воцарилось молчание. Первой не выдержала всё та же Сандра.

— Ну телепортировал, ну защита стоит, — громко заявила она, заставив мужчин вздрогнуть. — Всё же он — главный во Вселенной.

— А может…

— Езжай, езжай! — раздражённо рявкнул Фобос. — Если так хочется неприятностей на свою задницу…

Змеелюд младший сорвался с места так стремительно, что случайно уронил змеелюдиху старшую. Пока она, рыча, поднималась с пола, готовясь растерзать братика, хлопнула входная дверь. Это, вероятно, означало, что Седрик не собирался ждать заслуженную кару. Поняв это, Сандра сразу остыла и попыталась было снова пококетничать с Фобосом, но тот, предусмотрительно запасшись бутербродами, заперся в теплице, вновь с головой погружаясь в свои магические эксперименты.

* * *

Общественный транспорт — не самый комфортабельный способ добраться с одного конца города в другой, особенно тогда, когда люди скопищем валят на работу. Однако Седрику нравилось путешествовать именно таким способом. Во-первых, в общественном транспорте можно узнать много новых сплетен. Во-вторых, легче скрыться от преследования в многолюдной толпе. А в-третьих… как бы абсурдно это не звучало, но змеиный лорд Седрик любил находиться в скопище людей. Это позволяло ему почувствовать себя единым целым с другими существами, живущими в Хиттерфилде.

Бывший меридианец с неохотой вылез из тёплого переполненного трамвая на улицу, где стоял холодный март. Ночью всё ещё трещали заморозки, Седрик постоянно мёрз и один раз даже пытался впасть в спячку… Вспомнив об этом, лорд поёжился, поплотнее запахнул тёплое меховое пальто и отправился на поиски указанной в оставленной Оракулом записке улицы.

Та нашлась на удивление быстро, но было одно «но»…

Видимо Фобос накаркал, говоря про неприятности на задницу, поскольку в ту же секунду, когда Седрик ступил на территорию так называемой улицы Многотруп (хм, оригинальное название, особенно в свете недавних событий), где утром и было совершено спаренное убийство, как из-за ближайшего поворота вынырнул молодой человек в форме.

— Сэр, сюда нельзя — ведётся расследование! — гаркнул он, оттесняя змеелюда в сторону.

Седрик кивнул, любезно отошёл и, дождавшись, пока настырный юнец пролетит мимо, всё же решился перевоплотиться.

Нежную чешую опалило холодом, едва небольшая светло-зелёная змейка с более тёмными поперечными полосами и красным гребнем вдоль позвоночника опустилась на промороженный тротуар. Змея выгнулась и зашипела; потом, подумав, решила, что лучший способ не впасть в анабиоз — это движение, — и поползла в кусты, изящно изгибая тело.

А вот и место происшествия. Змейка высунула кончик раздвоенного языка, и тут же почувствовала запах не свежей, но ещё и не старой крови, страха и волнения. Шмыгнув мимо зарычавшей служебной овчарки, пресмыкающееся, удачно избегая человеческого внимания, вползло на толстое дерево, росшее неподалёку от разворачивающихся событий, и удобно устроилось на одной из веток. Оттуда открывался чудесный обзор, и Седрик этим воспользовался, принявшись пристально наблюдать за событиями.

Те, увы, развивались неохотно, вернее, совсем не развивались. Мимо дерева с замершей на нём змейкой деятельно сновали полицейские. Лаяли и скулили овчарки, обнюхивая друг друга и землю. Трупы, видимо, уже убрали — по крайней мере, Седрик их так и не увидел, сколько ни изворачивал голову.

На небе зажглась робкая звёздочка, едва видимая из-за света уличных фонарей и фосфорирующих вывесок. Улица Многотруп опустела, опустело и место происшествия.

Седрик тряхнул головой, силой воли выскакивая из полудрёмы, в которую его вогнали скука и холод. Неподвижные глаза рептилии осмотрели кусок улицы, видимый с высоты дерева. Ни-че-го.

Змеелюд вздохнул. Пора возвращаться домой.

— Ну что, герой-любовник, как твои успехи? — Надо же, Фобос даже спать ещё не лёг, чтобы дождаться слугу и ещё немного поехидничать!

Седрик поднял на принца мутноватый взгляд и оглушительно чихнул.

— Я… апчхи!.. думал, что… апчхиииии!.. всё получи… пчхи!.. ится. — Змеелюд высморкался в белый платочек, который постоянно носил с собой, и, покачиваясь, отправился на кухню.

— А я ведь говорил, — с ярко выраженным оттенком удовольствия протянул Фобос, внимательно наблюдая за тем, как слуга ставит кипятиться чайник и обводит взглядом полки.

— Ты жестокий человек, Егошество! — укоризненно пропела Сандра, бесшумно объявляясь за спиной принца. Тот подскочил и прижался к стене, надеясь с ней слиться — змеелюдиха застала его врасплох. — Смотри: будешь таким и дальше — на Рождество к тебе придут духи и вправят мозги.

— Опять брала мои книги?! — Фобос удивительно быстро пришёл в себя. — Я же говорил — не лазить в мою комнату!

— Прекра… ПЧХИ-И!.. тите! — взвыл Седрик, наконец отыскав полбанки мёда. Не густо, но всё же… — У меня голова болит, а вы грызётесь, как волки!

Сандра демонстративно отвернулась от Фобоса, и её взгляд упал на сонного Куську, присоединившегося к их полночному бдению:

— Да очень ты мне нужен, принц! Я легко могу подарить свою светлую любовь кого-нибудь другому. Вот котёнку, например.

До её чуткого слуха донёсся тихий облегчённый вздох, который издал Фобос, наполненный надеждой, что его, наконец, оставят в покое. Рано радовался…

— А чего это ты там вздыхаешь? Уже соскучился?

Фобос позорно бежал с поля боя, преследуемый по пятам слишком рьяной поклонницей его недюжинных талантов. Седрик обрадовался наступившей тишине, заварил чай и только сделал первый глоток, так дверной звонок ожил и зазвонил так, словно произошёл, по крайней мере, пожар.

«Никак расслабиться не дадут!» — раздражённо подумал Седрик, отставил едва тронутый напиток и поплёлся открывать, поскольку принцу и сестре было не до этого, а звонили всё более и более настойчиво и как-то даже истерично.

Седрик расщёлкнул замок на двери и распахнул её, пристально разглядывая нежданного посетителя. Это был маленький — лет шесть-семь — худенький мальчик в не по сезону тонкой жёлтой рубашке с Микки Маусом и в чуть более светлых штанах. У него были короткие огненно-рыжие волосы ёжиком и необычайные суженные глаза глубокого синего оттенка, в которых плескались страх и отчаяние.

— Ты к кому, мальчик? — спросил Седрик, поняв, что от самого гостя ничего не добьётся.

— Дяденька, — тоненько заскулил малыш, умоляюще сложа руки, — прошу вас, помогите мне…

Седрик тут же насторожился. Детей он любил, а поэтому помочь этому несчастному ребёнку считал своим долгом.

— Проходи, — любезно предложил он, открывая дверь пошире и впуская малыша внутрь. На улице снова стоял трескучий мороз, поэтому оставить ребёнка на улице было бы кощунством. — Как тебя зовут?

Мальчик настороженно вошёл и, сжавшись, словно зверёк, которого собираются побить, с не меньшей подозрительностью разглядывал теперь многочисленные книжные полки, заставленные массивными фолиантами. На вопрос змеелюда он не ответил, поэтому Седрик терпеливо повторил его.

— Зовут? — Лицо мальчика вытянулось, а брови сошлись на переносице, выдавая напряжение мыслей. — Я… я не помню…

Лорд нахмурился — плохое начало.