Тени прошлого (джен)

Он не спал всю ночь.

Может, это безумие. Может, остатки вины, боли, одиночества. Но мысль не уходила. Он смотрел, как Гермиона поднимает руку на уроке — с тем самым упрямством, с каким когда-то Эмма говорила: "Я сама разберусь, Тобиас".

Северус Снейп знал, что делать. Он знал древний рецепт, почти забытый — Зелье Родства. Запрещённое в некоторых странах: слишком точное, слишком опасное. Но у него был доступ. И у него была цель.

Он сварил зелье за одну ночь — в тишине, в своей личной лаборатории. У каждого ингредиента был свой характер, как у людей: упрямый корень валерианы, капризная эссенция мандрагоры, лживый сок паслена. Он вливал всё с аккуратностью хирурга, не дрогнув ни разу.

Когда зелье закипело, Снейп бросил в него один-единственный волос Гермионы, найденный на мантии после урока. Зелье сверкнуло бледным синим — правильно. Затем — свой волос и капля на Пергаменте Родства.

Он держал перо как меч.

Капля упала. Секунды растянулись в вечность. Пергамент засветился и медленно начал писать:

"Родственная связь: отец и дочь. Северус Снейп — Гермиона Грейнджер".

Он не дышал.

Это была правда.

Гермиона — его дочь.

Он не закричал, не разнёс лабораторию, как, возможно, сделал бы в двадцать. Он просто сел. И смотрел. Долго. Вновь и вновь перечитывал надпись, будто надеялся, что она исчезнет.

Он — отец. Девочки, которая считает, что её родной отец — Патрик. Которая растёт в любви и безопасности, думая, что рождена из верности, а не из боли, замешанной на виски и забвении.

Он думал — рассказать. Потом — стереть память себе и ей. Потом — сбежать.

Но ничего не сделал.

На следующий день он вошёл в класс, как всегда — холодный, жёсткий, язвительный. Гермиона подняла руку. Он не дал ей ответить.

Но когда она уронила перо, он подал его ей. И задержал взгляд на мгновение дольше, чем нужно.

— Спасибо, профессор, — сказала она и улыбнулась.

Он кивнул. Ничего не сказал.

Но внутри него рухнуло что-то важное.