Право на жизнь (гет)

Коридоры Министерства были тёмными, как будто само здание чувствовало тревогу, которая сгущалась внутри его стен. Гермиона шла чуть позади Гарри, прислушиваясь к собственному дыханию и отголоскам шагов. Ни один из них не говорил — между ними зависло молчание, плотное, как заклятие.

Они вошли в кабинет Министра. У кресла стоял Кингсли Шеклболт, лоб нахмурен, руки сцеплены за спиной. Позади него — магическая карта Британии, на которой вспыхивали тёмные пятна.

— Поступили сведения, которые вы не должны были видеть. И всё же... я рад, что именно вы — те, кто держит эту правду. Хотя она может вас разрушить. — ответил глухо Кингсли, так расстроенно и встревоженно. Однако, с ними министр мог позволить немного больше. Всё-таки, вместе войну прошли.

— Говорите прямо. — жёстко бросил Гарри.

— У нас предатель. Один из вас. Либо в вашем отделе, либо рядом. И этот человек передал имена всех авроров, работающих под прикрытием. — ответил министр и медленно поднял глаза, смотря на Поттера.

Гермиона почувствовала, как похолодела, а напряжение до ушей достигает своего пика. Она взглянула на Гарри. Он — каменное лицо. Но в глазах уже вспыхивал огонь.

Гнев.

Защита.

Кингсли смотрел на них пристально:

— Вас двоих пока не выдали. Но вас уже ищут. Вопрос времени.

Голос Гермионы срывается:

— Мы под прикрытием. Мы… женаты. Если это раскроется — они пойдут за нами первыми.

Кингсли медленно вздохнул, переводя взгляд с Гарри на Гермиону.

— Именно. Поэтому... ваш брак должен остаться тенью. Даже внутри Министерства. Особенно здесь. — предупредил Кингсли, переставляя тома книг в другое место.

Он вздохнул и достал из стола тяжёлую, толстую папку.

— Это личное дело "Тета". Агент, проникший в ближайший круг к Тёмным Остаткам. Его убили два дня назад. Но до этого он прислал последнее имя. Вам придётся допросить подозреваемого — Теодора Нотта. Он под домашним наблюдением, но его связи уходят глубже, чем мы думали.

Гарри:

— Он спас Гермиону в битве. Ты хочешь, чтобы она допрашивала его?

Кингсли перевёл взгляд на Поттера, не видя никакой проблемы:

— Или ты. Но будьте осторожны, Гарри. У Нотта больше мотивов, чем вы думаете. И у него — слабость к ней.

Гарри бросил взгляд на Гермиону. Внутри него начало медленно подниматься то, что он давно старался подавить.

Ревность. Недоверие.

И ещё нечто более тёмное — страх потерять её. Не в бою. А кому-то, кто лучше умеет притворяться.

Дом Тео Нотта располагался на окраине старого маггловского района. За высокими заброшенными фасадами скрывалась укреплённая усадьба с чарами, старыми как сама магия. Гарри и Гермиона молча стояли у ворот, прежде чем он протянул руку и постучал. Вспыхнул защитный щит — и тут же исчез. Их ждали.

Нотт открыл дверь. Он был спокоен. Его темные, слегка волнистые волосы были как всегда блестящими. Черты лица — благородные, даже изящные, как у статуэтки. Только глаза... в них затаилась усталость и что-то слишком острое, чтобы быть добром.

— Поттер. Грейнджер. Или теперь просто Мистер и Миссис?

Гарри сжал челюсть, Гермиона сделала шаг вперёд, взгляд холоден.

— Мы пришли по делу. Нам нужно поговорить о "Тете".

Нотт коротко кивнул и пропустил их внутрь. Дом был почти пуст. Только артефакты на полках — древние, запрещённые. Гермиона прошла мимо них, как будто не замечая.

— Я знал, что вы придёте, — сказал Тео, усевшись в кожаное кресло. — У нас в Министерстве больше кротов, чем вы думаете. И я знаю, кто передал ваши имена.

— Тогда говори. Или мне вытянуть это из тебя. — напряжённо предупредил Гарри

— Я бы рассказал... если бы знал, что мне поверят. Особенно ты, Гермиона. Ты всё ещё помнишь, как я вытащил тебя из того леса? — усмехнувшись, Нотт повернулся к Гермионе.

Она замерла. Те минуты, когда магия разрывала воздух, и тьма была на расстоянии дыхания, всплыли в памяти. Он тогда действительно спас её. В её памяти вновь ожило воспоминание, которое начиналось так:

Лес. Влажная земля. Дым и кровь вперемешку с дождём.

Гермиона лежала у корней старого вяза, дышала сквозь сжатые зубы. Проклятие разорвало её левое плечо — огненная боль сковала всё тело. Рядом — ни Гарри, ни Рона. Только хаос и чьи-то чужие крики.

И вдруг — тишина.

Шаги. Медленные. Но, казалось, не враждебные. Она напряглась — пальцы судорожно сжали её поломанную палочку.

— Ты истекаешь кровью.

Голос. Холодный. Узнаваемый.

Теодор Нотт.

Один. В чёрной мантии без символов. Без знака Пожирателей. Без флага.

Гермиона в отвращение сморщилась, фыркнула, что были силы. Она сжимала почву нечистой земли, а её одежда, волосы, кожа были запачканы в грязи, в которой по мнению чистокровных прихвостней Тома Риддла и принадлежало находиться.

— Убей меня, если пришёл за этим. — Она едва могла говорить.

— Глупо тратить такие слова, когда ты не можешь даже подняться.

Он присел рядом. Внимательно посмотрел в глаза. И впервые она заметила — там не было ярости. Только тоска и яркая жалость.

— Почему ты здесь?

— Я ищу... выход.

Он снял перчатку. Касание его пальцев было ледяным, но точным. Он знал, как останавливать кровь.

— Ты всё ещё за них?

— А ты всё ещё против?

— Я — за себя. Это безопаснее.

Он разорвал ткань на её плече, наложил старое латинское заклинание, которое девушка слышала только на третьем курсе.

Она дёрнулась. Тело задрожало с новой силой от страха. Послышался звонкий вскрик.

— Тише. — Нотт мгновенно закрыл ей рот своей рукой. — Я не убью тебя сегодня.

— Почему? — она быстро скинула его руку с себя, приподнимая брови в замешательстве и удивлении.

— Потому что ты — единственный человек в этом аду, кто смотрит мне в глаза, а не через них.

Она молчала. Только сильный ветер разгонял эту глубокую тишину.

— Мы больше не дети, Грейнджер.

— Знаю. И всё равно ты... чужой.

Он посмотрел на неё пристально.

— Ты не понимаешь, насколько. И как бы ты ни старалась, ты — тоже.

Он поднял её. На руках.

Понёс через дым.

Без слов. Без знака.

И с того дня — в ней поселилась тревога, которую она не могла назвать иначе.

Гермиона очнулась от воспоминания с её бывшим слизеринским врагом и тихо спросила, всё ещё глядя тому в глаза:

— Зачем ты это сделал?

— Потому что знал, что в тебе есть что-то, ради чего стоит сгореть. Но, видимо, поздно... ты уже с другим. Хоть и тайно. — хмыкнул Нотт с ехидной улыбке на лице.

Однако, если приглянуться, если не гьращатьнимание на его развязное поведение и другие фразы, можно заметить насколько ему безотрадно знать её положение. Щемящее чувство в его слизеринском сердце давно поселилось в груди, но оно так и не уходило. Чтобы он не делал..

Гарри шагнул ближе, голос — низкий, тяжёлый:

— Если ты пришёл, чтобы играть в чувства — ты выбрал не того врага.

Нотт насмешливо посмотрел прямо ему в глаза, хватая с ближайшего столика бутылку огневиски.

— Нет, Поттер. — ответил Нотт, открывая бутылку одной рукой. — Я пришёл дать вам имя. Но только ей. — указал он головой в сторону Грейнджер.

Теодор вытянул кусок пергамента из собственных серых брюк и протянул Гермионе. Рука чуть коснулась её пальцев — жест нежный, и Гарри это заметил. Казалось, Нотт сделал это не специально, если бы не его довольная физиономия и подмигивание взбешенному Поттеру.

Гермиона прочитала вслух:

— "Астория Гринграсс. Пережила мужа. Примкнула к ним. И теперь — она та, кто вытаскивает информацию прямо из Министерства".

Молчание. Гарри шагнул назад. Это имя — часть прошлого Драко Малфоя. Его школьного врага. Связь Малфоя с Асторией — древняя, опасная.

— Она... мертва. Или нет? — спросил Гарри едва слышно, подходя к Гермионе ближе.

— Некоторые мертвецы ходят лучше живых. А вы... не единственные, кто скрывает брак. — криво улыбнулся Нотт, будто его само передёрнуло от этих слов.

— О чём ты говоришь? — спросила Гермиона, передавая пергамент Гарри.

Нотт медленно встал. Взгляд его стал ледяным. Движения сдержанными.

— Я говорю, что вы лишь пешки. А королева уже прошла через ваши ряды.