Дракон и Единорог (гет)

Кэсси проснулась уже заранее уставшей и с опухшим лицом. Подушка, в которой она прятала слёзы ночью, подсохла к утру, но взялась некрасивыми разводами. Их вид вызывал тошноту от мучительного отвращения к себе за слабость. Но было и вправду больно. Все восемь часов, отведённые на сон, тело пронзали судороги — отголоски Круциатуса. На столике всё ещё стоял пустой фиал от зелья. Небо было хмурым, как и вчера. Так хотелось остаться в постели. Ей снова снился этот сон, странный и неясный. Никакой конкретики, только тёмные тени и слабые огни. И холод. И голод. И полное одиночество среди знакомых душ.

Кэсси предполагала что это события вчерашнего вечера так повлияли на сознание, что совсем не удивительно. Чёртово пыточное заклинание! Ублюдок заслуживал местечко в Азкабане. И Кэсси раздумывала о том, чтобы сообщить кому-нибудь, но спотыкалась о мысль, что ей вряд ли кто-нибудь поверит, или поддержит в свидетельствовании. А если после попытки засудить и вовсе станет хуже?

Кэсси тяжело вздохнула и надавила на веки кончиками пальцев. Тело всё ещё отдавало болью, в мозгу, по ощущениям, грозил оторваться тромб. Как не хотелось остаться в постели, а пришлось встать, ведь через два часа придёт Профессор Эйдинс, а потом и Профессор Химус. Мысль об учёбе усилила тошноту. Как грызть гранит науки, когда тебе даже голову ровно держать тяжело? Кэсси с кряхтением поднялась, натянула привычные неприметные шмотки и поползла на завтрак с отчётливым желанием, чтобы мир взорвался к чертям и погрёб её никчёмное тело под обломками деревьев и зданий.

И вот всё заново: Тома на завтраке нет, с Кэс никто не разговаривает, да и она сама не горит стремлением болтать, а лишь угрюмо ковыряется в тарелке. Авроры, исподтишка за этим скорбным зрелищем наблюдающие, имели крайне смутное представление о том, что произошло в дуэльном зале: видели за плечом своего Господина развороченную стену и следы двух пар ног на засыпанном пылью ламинате, но к девчонке с расспросами не лезли. На взгляд даже чёрствого и готового ко всякому дерьму Арнольда Поттер выглядела уж слишком несчастной. Мистер Гонт умел наказывать так, что делать ошибки больше не хотелось и под страхом смерти.

На занятиях Кэсси встретили заклинания высшего порядка, в которых Поттер терпела крах, и выматывающие конспекты, после которых свои собственные мысли уже даже не трудились, чтобы собраться в кучку. Кэс не изменяла своей привычке делать домашку в спальне, опасаясь оставаться в библиотеке даже что бы почитать, потому что Министр мог зайти туда после работы. На ужин он тоже не явился, чем-то занятый, и девушка была рада его не видеть.

Неделю спустя ничего не поменялось. Между домочадцами царило хрупкое перемирие. Гонт появлялся только за завтраком, а иногда и вовсе не появлялся, слишком увлечённый министерскими делами. Кэсси не стала вдаваться в подробности, они её действительно совсем не интересовали, но всё равно краем уха слышала, что случилось ещё одно нападение, такое же разрушительное и жуткое. В газетах об этом не писали, скрывая правду за статьями о том, что влияние Министра растёт и многие партии, выступавшие против него и его законопроектов, стремительно теряют свои позиции. Нет, между строк, как рассказывал Грег, подсевший к Кэсси одним утром с целью расшевелить безразличную ко всему девчонку, Пророк всё написал, но у Министерства пока не было возможности совсем заткнуть журналистов, ведь это будет выглядеть слишком подозрительно. Отдел по Связям с Общественностью подкрутит гаечки попозже.

Кэсси едва слушала. Она думала, анализировала сомнительное поведение Министра и задавалась вопросом, почему жители дома так спокойны, зная куда больше правды, чем широкая общественность. А видели ли они, какой он? Вёл ли он себя так же со своими подчинёнными? Кэсси могла побиться об заклад, что да, но не так жестоко и демонстративно. Жители дома соблюдали осторожность, и Гонт считался с их позицией, а вот Поттер не пожалел, зная, что ей некуда деться. Желание сбежать никогда не было так сильно, как сейчас, но страх получить за попытку сполна каждый раз заставлял Поттер замереть и опустить палочку, которая уже вот-вот готова была начать ломать чужие чары на воротах Поместья. После второй такой прогулки к выходу с территории дома и очередного приступа паники Кэсси перестала себя заставлять. Она понятия не имела как выглядит это метание со стороны, но надеялась, что не слишком смешно. Узница дома, и, в перспективе лабораторная, мышка. Поттер была готова себя грызть и лезть на стену, как отравленный репеллентом жук. Под покровом темноты в голову закрадывались страшные, неправильные мысли и ещё более пугающие сны с монстром сонного паралича в тёмном балахоне, застывшим в дверном проёме. Стресс так сильно давил на мозг, что Кэсси не могла нормально заснуть до рассвета, ворочаясь в постели из стороны в сторону и проваливаясь в секундные галлюцинации на грани дрёмы. Как будто её тело готовилось к атаке в любой момент и не могло просто отключиться. Свой День Рождения тридцать первого июля она встретила в оглушительном одиночестве спальни, в тишине и мраке, которые были врагом и союзником одновременно. Ей даже не было грустно. Ей было… никак.

К концу следующей недели силы Кэсси уже были на исходе. Бессонница и ночные кошмары измотали её и без того ослабленное тело. Поттер хотела спать, но не могла спокойно закрыть глаза, вырубаясь лишь под утро. Некому было её утешить: к эльфам на кухню путь заказан, а людям в столовой она совсем не доверяла. Голова была тяжёлой, вещи вываливались из рук. Кэсси боялась просить у Винки бодро-перцовое зелье, потому что эльфийка обязательно расскажет об этом Гонту. Выспросить у кого-нибудь о местонахождении зельеварной, а она тут явно должна быть, никак не получалось.

Кэсси встала по утрам только потому, что пообещала себе. Она знала, что рано или поздно станет легче, и если сейчас, в порыве отчаяния, она бросит учёбу, то все усилия её прежней версии пойдут насмарку. К тому времени, когда у Кэсси вновь появятся силы бороться за себя и своё будущее, будет уже слишком поздно. Поэтому девука вяло ковырялась в своём завтраке в компании сидящих за столом волшебников и ведьм, а затем тащилась в библиотеку.

Гарри украдкой интересовалась, всё ли хорошо, и Кэсси изображала улыбку, растягивающую губы неестественно безмятежным изгибом.

— Да, просто устаю от домашки. Углублённая программа и всё такое. — фыркнула она.

После действительно стало легче. Гонт не проявлял к Поттер интереса, потому что она и сама старалась поменьше мозолить ему глаза. В доме царило спокойствие большую часть времени, а на выходных ещё и тишина, ведь жильцы предпочитали куда-нибудь укатить вместе с детьми, которые в основном и создавали шум. Тогда Кэсси в основном отсыпалась. Что удивительно, а присутствие детей успокаивало, без высокого наивного щебета в коридорах становилось куда тревожнее. Их смех и болтовня в соседней малой столовой, или чуть дальше по коридору, беготня и игры не раздражали, а умиротворяли, потому что это было своеобразным признаком безопасности, как в старые добрые времена в гостиной Хогвартса, где Поттер чувствовала себя, как дома. Умом Кэсси понимала, что никто из мелких просто не в курсе, что они живут под одной крышей с человеком, который позволил себе применить пыточное, но её подсознание считывало общее спокойствие и перенимало. Всего две недели оставалось Саре, Рэймонду и Артуру до школы, и только об этом они и могли говорить. Маленький Карл на привязи таскался за сестричкой и молча слушал, впитывал. Он, в отличие от Сары был совсем не болтун. Миссис Крингл уже составляла список принадлежностей для школы, консультируясь у Джона и Грега прямо за обеденным столом. Ещё двоих ребят Кэсси пока не встретила, ведь им предстояло вернуться от друзей почти перед самой школой.

К концу четвёртой недели своего пребывания в доме Кэсси наконец окончательно успокоилась, как ей хотелось верить. В основном всё же благодаря успокоительному, которое эльфийка Винки начала притаскивать девушке в комнату после того как обеспокоенные состоянием своей новой знакомой Торрен и Гаррен подняли по этому поводу вой. Кэсси позвала их всего раз в приступе острого одиночества, и вот на тебе. Бедные эльфы были так счастливы видеть её живой, будто девушка не на месяц исчезла, а на год. Винки… слегка потеплела. По ней было не видно, но Кэсси ощущала это во внимательном взгляде, заботливой замене цветов в вазах стабильно раз в неделю, чтобы аромат валерианы не выветривался, и новым порциям успокоительного. В таких количествах его пить было опасно, Кэсси знала, но спалось лучше, а во сне девушку не беспокоила боль, острой проволокой царапающая грудь изнутри. Поттер не отказалась бы от обезболивающего, хотя и понимала, что оно ей вряд ли поможет, как не помогало и раньше.

Избегать Гонта вечно, конечно, было невозможно, если это можно назвать избеганием. Том великодушно позволял девчонке Поттер держаться на расстоянии до поры до времени. У него не было времени на неё сейчас, только и всего. Каково же было удивление Кэсси когда Профессор Венес после их ночного урока астрономии аккуратно сообщила, что девушке стоит хорошенько выспаться перед «проверкой».

— Какой проверкой? — Кэсси силилась вспомнить, что на этот счёт было написано в её расписании. Эта суббота имела на себе прочерк, то есть и не занятие и не выходной, без комментариев. Судя по всему Министр просто не смог согласовать это обстоятельство со своим расписанием.

— Ох, ты не знаешь? — и без того огромные раскосые глаза Профессора расширились, — Небольшой опрос по пройденному материалу, который Мистер Гонт проведёт лично. Здесь же, в библиотеке.

Кэсси поджала губы. Настроение, только что бывшее вполне неплохим, резко устремилось куда-то к ядру Земли.

— Нет, мне не сообщили.

Профессор Венес рассмеялась:

— Министр наверняка просто забыл. Совсем заработался бедный. В Министерстве нынче совсем не спокойно. — она покачала головой совсем как большая сочувствующая медведица, — Но хорошо, что я подняла этот вопрос, верно?

— Ага.

Кэсси толком и не поспала, так и пролежала до завтрака даже не переодевшись после урока с Мадам Венес. Заснуть, пусть и на пару часов, означало дать новому дню начаться, позволить ему придавить себя необходимостью двигаться вперёд. Как бы она не мечтала замереть на месте навсегда, а стрелка часов неумолимо ползла дальше по циферблату, подобно Солнцу завершая свой полный оборот. На завтрак Поттер не сходила, предпочла голодать вместо того, чтобы повстречаться там с кем-нибудь. Винки великодушно оставила ей поднос с ужином, а не забрала его сразу как опустеют тарелки, так что у Кэсси был хлеб и пара ложек супа. Это даже больше, чем доставалось ей после наказаний дяди Вернона, если уж говорить честно. Иногда, сидя в темноте и тесноте чулана под лестницей Кэсси раздумывала о том, чтобы оторвать и сжевать кусок обоев. Или этого огромного жуткого паука в углу. Но паук был последним в её списке, конечно же, сразу после пары крохотных пластиковых солдатиков, доставшихся девочке от кузена.

Суббота была совсем не такой тихой как обычно. С утра пораньше Леди Люси громко собирала детей в Косой Переулок. Рядом поддакивал Эван Питерсон, и топтался на месте эльф Нэкет. Кэсси осторожно наблюдала за ними из коридора. Со стороны это смотрелось странно, наверное, но она просто раздумывала над тем, чтобы попроситься с ними. Она готова была даже исполнять роль второго домового эльфа для целой оравы детишек. Всё, что угодно, лишь бы не остаться с Министром Гонтом наедине. А что, если её результаты ему не понравятся? Опять непростительное? Лучше бы вручную бил, если уж выбирать. К подобному варварству Кэсси была приучена с детства, дядя никогда не скупился на тычки, а тётя частенько таскала за волосы. Но этот тот кадр, Том Гонт, не из таких, наверняка. Кэсси могла поспорить, что рукоприкладство он презирал, как и любые близкие контакты с человечеством в принципе. Она ни разу не видела, чтобы Гонт хоть кого-то касался руками.

— Доброе утро, Мисс Поттер… — пропищал тихонько Нэкет, когда Миссис Крингл и весь выводок из четырёх детей и одного Мистера Питерсона прошли мимо застывшей в дверях своей гостиной Кэсси. Люси не обратила внимания, дети были заняты только друг другом, а вот Эван сдержанно кивнул. А Поттер так и осталась стоять в дверях с выражением полного уныния на лице.

— Мисс Поттер! — сбоку воскликнули. Кэсси вздрогнула. Рядом стояла Винки, уперев руки в бока, и поглядывала на человека с подозрением. Её привычная форма сменилась на немного другую, без передника и белого воротника. Видимо у эльфов сегодня день стирки. — Вы в порядке?

Кэсси слабо качнула головой, изображая подобие кивка, пусть в порядке она и не была.

— Отлично. Мистер Гонт ждёт в библиотеке. И он спрашивал, почему вас не было на завтраке. Я позволила себе объяснить, что вы плохо себя чувствуете. — протороторила эльфийка и ещё раз осмотрела Кэсси. Издала тяжёлый вздох, — Что ж, я сожалею, что это на самом деле не является ложью.

В библиотеку девчонка зашла как на плаху настолько зелёная и мрачная, будто очень боролась с желанием стошнить Гонту на начищенные туфли. Верно, ведь «экзамен» возник совершенно неожиданно. По большому счёту он и не был нужен, ведь отчёт об успехах от преподавателей Министр получал стабильно каждую субботу, но уж очень хотелось посмотреть на чьё-нибудь омрачённое отчаянием лицо. Потрогать это уныние, увидеть как кому-то хоть на мгновение хуже, чем ему. Потому что сам Гонт был готов зарычать от ярости и недоумения, как дворовая собака, впервые получившая от прохожего пинок.

Три недели назад случилось новое нападение, снова деревня в отдалении от других, снова толпа мёртвых магглов на улице и пустые сгоревшие дома. Что тогда началось… Министерство загудело, как сбитый с ветки улей, маггловское правительство не осталось в стороне тоже. Все, кто знал требовали ответа немедленно. А у Тома его не нашлось. Как и у Невыразимцев, Авроров и учёных, которым Министерство разослало детали дела. Нет паттерна, нет предзнаменований, ни единой идеи, как предотвратить трагедию. В этот раз не оказалось даже подозреваемых. В то утро после второго нападения Тома разбудили около сорока почтовых сов без конца тарабанящих в окно его спальни. Он был занят с утра до ночи всю последующую неделю и даже делегирование обязанностей не спасало положение. Все опасались, что третье нападение случится ещё через неделю, но всё обошлось, и до середины августа не случилось больше ничего, и это обстоятельство сбивало с толку. Никакой ясности. Только напуганные магглы, обеспокоенные маги и ушлые журналисты, ночующие под дверями Министерства, чтобы узнать «правду» первыми. Том приказал наслать на них Авроров и разогнать к дракклам по домам, и с тех пор газеты молчали. Министр силился придумать, как отследить эту непонятную энергию. Заклинание, артефакт, что угодно. Послал отряды Мракоборцев искать бродячих дементоров на случай, если теория о рождении этих существ на местах захоронений правдива, но это не принесло результатов.

Кэсси села напротив достаточно спокойно, но нервно дрожащие пальцы выдавали её волнение с головой. Бледная и вымотанная словно от постоянной боли. Том сощурился: он и сотой доли сил не вложил в то пыточное, так, преподал урок, но девушка выглядела так, будто её пытали буквально только что. Она отказывалась даже смотреть на Гонта, вместо этого разглядывая стоящие на столике стопкой книги, узор на ковре под ногами, свои руки, колени Тома. Пыталась скрыть мысли о побеге и желании повеситься на люстре всем на зло. Забавная мышка.

— Как Вы себя чувствуете? — бархатно спросил Том. Сам он внешне был абсолютно расслаблен. Сидел в своих дорогущих даже на вид брюках, рубашке и жилетке с платочком в нагрудном кармане, заложив ногу на ногу, подпирая одной рукой голову. Могло показаться, что ему даже скучно здесь, но на самом деле «здесь» было куда более приятным и интересным местом, чем «там», на работе. Тут он хотя бы контролировал ситуацию, а не летел на полной скорости с крутой горной вершины, как нерадивый турист.

Кэсси встрепенулись подобно мокрому воробью, нахмурилась:

— Да почему все об этом спрашивают?

— Потому что эльф выпрашивает у меня успокоительные для Вас.

— Они мне не нужны. Её забота излишняя.

— Преподаватели просили меня проверить вас в больнице Святого Мунго. — мужчина вскинул брови.

Тут Кэсси вздохнула. Отчасти она была счастлива, что этим, по сути, совершенно незнакомым людям есть до неё дело, но с другой стороны… Это подстава. Уж своему обидчику демонстрировать слабость она решительно не собиралась.

— Давайте начинать. Я бы не хотела провести здесь свой выходной.

— Вы готовы? — Том изящно подобрался, сел ровнее.

— Нет.

Мысли были разрозненны и в беспорядке. Том внимательно изучал Кэсси, отмечая усталый блеск в её глазах, глубокие тени под ними и отсутствие цвета на скулах. С каждым днём девчонка будто угасала. Она старалась держать спину ровной, но нервно потирала костяшки пальцев одной руки другой в беспокойном жесте. Предчувствие подсказывало Гонту, что что-то сильно не так. Тело Поттер с чем-то боролось, и это что-то может сильно повлиять на количество силы, этой женщине доступной. Ничего не должно помешать магии покинуть вместилище в случае необходимости.

Хватило всего пятнадцати минут чисто теоретических вопросов, чтобы убедиться в правдивости информации в отчётах профессоров. Результатами Том был удовлетворён до скуки, но Поттер умудрялась поддерживать его интерес своим непонятным состоянием. Ей тяжело было усидеть на месте не раскачиваясь и не дёргаясь, будто однообразные действия имели успокоительный эффект. В каше из размышлений выцепить ответ было сложно, и от того после какого-нибудь вопроса Кэсси замирала, будто задумавшись, но в её голове в этот момент царило блаженное ничто, состоящее из хаотичного гула. Только после нетерпеливого покашливания со стороны Министра моторчик в её соображалке натужно скрипел и продолжал работу. На последний вопрос на сегодня Поттер не ответила. Внезапно изменилась в лице, побледнев ещё больше, покривила губами и подняла руки, почувствовав в носу зуд.

А потом из обеих ноздрей потекла кровь. Да так резво, что вся её жёлтая футболка тут же приобрела некрасивые бурые пятна.

— Дерьмо… — выдохнула она и запрокинула голову, чтобы не запятнать обивку дивана, на котором сидела. Грудь раздирала боль, а в голове будто взорвалась сверхновая. Кэсси достала палочку из кармана, чтобы остановить кровотечение.

Том с полсекунды молча рассматривал как свежая алая кровь заливает её подбородок. А после весь напрягся гончей, взявшей след. Он мгновенно выбил волшебную палочку из рук Поттер, чтобы она не напрягала собственное тело колдовством, и заслужил болезненно-непонимающий взгляд. Выхватил из наручного крепления свою. Кэсси дёрнулась прочь от древка, горящего голубым диагностическим заклинанием на конце, но не успела встать: Гонт пригвоздил девчонку к месту взглядом и пихнул в руки платок. Белоснежная атласная ткань сразу пропиталась кровью насквозь. Гонт сосредоточил всё своё внимание на возникшей загадке, без комментариев изучая результат чар. Волшебники не болеют. У них нет проблем с сосудами, редко возникают заболевания ядра, нет носовых кровотечений в отсутствии травмы. Могло ли это быть последствием Круциатуса? Нет. Могла ли девчонка изначально быть больна? Том бы заметил ещё на мосту.

Кровь остановилась долгих две минуты спустя и Том позволил себе очистить лицо и одежду девчонки заклинанием. Кэсси молчала, испуганным зайцем замерев в непосредственной близости от мага, способного причинить ей серьёзный вред. Она с трудом дышала, тряслась, как в лихорадке, бледные щёки покрылись некрасивыми красными пятнами от боли. Том не стал дожидаться пока приступ наберёт обороты, направил палочку прямо ей в лоб и пробормотал «Спи». Кэсси вздрогнула с протестом, но не успела уйти из-под чар: обмякла в кресле. Ничего не исправилось в мгновение: магическое ядро девчонки сходило с ума, гудело и трещало, как неисправное музыкальное оборудование, заставляя каждый нерв в теле носительницы подёргиваться, как от электричества. Министр замер посреди библиотеки. Том впервые в жизни не знал, что делать. Он никогда такого не видел, никогда не изучал вопрос за ненадобностью. Проблемы с ядрами были настолько редкими, что почти не встречались. Ни одно заклинание, которое он мог вытащить из своего обширного арсенала не помогало, и Тому оставалось только тревожно ждать. Минута текла за минутой, каждая казалось растянулась в час. Пока треск не начал стихать, издавая прерывистые звуки, от которых Том вздрагивал, как мальчишка, решивший украсть ответы на тест из учительского кабинета, от каждого шороха за дверью.

Только тогда Министр позволил себе отойти от бессознательного тела Поттер. Он чувствовал себя… потерянным.

— Винки. — без выражения позвал Том. Эльфийка возникла сбоку от него, но Том даже не дёрнулся. В сравнении с треском ядра даже оглушительна Бомбарда напугала бы его меньше. Винки заметила Кэсси и охнула, выходя из своего образа прохладной сдержанной слуги. — Проследи за её состоянием.

А сам Том отправился в кабинет, чтобы разослать письма всем магам, которым мог доверять в вопросах науки. Диагностические чары показывали не просто аномалии в функционировании гормонов или мозга, они показывали жуткую картину того, как каждый магический канал в организме Поттер был на грани иссушения. Её магическое ядро работало с завидным усердием в попытке исцелить тело носителя, которое разрушалось без всяких предпосылок. Очевидно было одно: болезнь почти не проявляла себя, а то и вовсе откатывалась к началу. И тогда Поттер снова обретала ту свою силу, которую Том почувствовал, когда встретил её впервые. Это было похоже на какое-то проклятие, которое усиливало свой эффект благодаря волнениям, но Том навскидку не мог определить, какое именно. Это ставило под угрозу все планы и эксперименты. Кэсси, возможно, просто не доживёт до момента, когда Том будет нуждаться в ней.

А Фадж предупреждал… «Не бери больше, чем можешь проглотить, парень». Тогда Том Гонт только посмеялся, ведь ему море по колено. А сейчас это море грозило его утопить, сомкнув над головой тяжёлые мутные волны. Том ведь был так жаден. Как он мог отказаться от возможностей, предоставляемых ему судьбой? Он искал все проклятия, которые могли вызвать эффект, длившийся годами, каким-то нервным исступлением перебирал все книги и собственные заметки. Лишь поздней ночью был вынужден оторваться, когда рядом с ним появилась Винки и объявила, что Кэсси пришла в себя. Том тут же вскочил и кинулся обратно в библиотеку, предусмотрительно запечатанную от всех, кроме него и эльфа.

Кэсси в замешательстве потирала глаза. Она выглядела… Не лучше, но хотя бы не так будто с минуты на минуту её приберёт к рукам ангел смерти. О приступе не напоминало вообще ничего, кроме общей усталости на лице и бледности кожи, магия мерно текла вокруг неё и внутри в привычном темпе. Не было никаких тревожащих слух каждого оказавшегося достаточно близко мага своей неестественностью звуков. Том привычно вскинул палочку чтобы заново изучить состояние. Кэсси не отреагировала, не до конца осознавая реальность. На Гонта она и вовсе не смотрела. Заклинание показало что энергия в токах всё ещё курсирует с перебоями, но они больше не выглядели полумёртвыми. У девчонки была повышена температура, болела грудная клетка и голова, покручивало кости, как при простуде, и это озадачивало не меньше самого факта существования этого проклятия. Оно маскировало последствия под норму, чтобы пациенту не смогли сразу помочь. Внутри закипало агрессивное любопытство. Что-то новое о магии, чего Том не знает. Что может быть увлекательнее?

Мужчина сделал нарочито громкий шаг, шаркнув подошвами туфель по деревянному полу, прежде чем появится в поле зрения девчонки. Плечи её тут же поднялись, будто в ожидании удара, губы поджались. Она наблюдала за Томом с настороженным молчанием. Сил на полноценный испуг у неё очевидно не нашлось.

— Завтра придут медики и проведут осмотр. — сообщил Том. Его тон оставался нейтральным, а в глазах тлел интерес вперемешку с некоторым раздражением. Он, в конце концов, тоже по-своему переживал. — Но для начала скажите мне, часто ли раньше случались такие приступы?

Девушка замерла. Взгляд её затуманился от воспоминаний. Не такие, нет, но похожие. Легче и не такие болезненные. Но не собирается же Гонт лечить, ха? Она пыталась это вылечить и ничего не вышло, ведь ни один врач просто не мог обнаружить достаточно причин для беспокойства.

— Не случались. — упрямо утверждала девчонка.

Том театрально склонил голову к плечу и слегка ею покачал как бы разочарованно. Сохранял выражение вселенского терпения на лице. Хотелось вздёрнуть девчонку на ноги, за пытать или выпотрошить сознание, в котором точно найдётся ответ. Но он опасался давить, опасался требовать, ведь загнать Поттер в ещё один приступ — просто верх глупости, а этим недугом Том не страдал.

— Не лгите мне. — почти нежно предупредил Гонт. Кэсси замерла под испытующим взглядом загипнотизированной мышью. Она прекрасно осознавала, что мужчину может устроить только один ответ, в обмен на который её возможно ждёт спасение. Или не ждёт. Она вздохнула, зажмурилась как перед прыжком в воду.

— Не такие. Таких… — она нахмурилась, — я… не помню. Я не знаю.

— Вот как? — протянул Гонт скучающе. Этот ответ его не впечатлил тоже.

Кэсси вскинула голову, уперевшись Тому прямо в прищуренные глаза своими карими и покрасневшими в уголках. Как же хотелось оставить это всё при себе! Как можно доверить незнакомцу свою боль? Внутри боролись противоречивые чувства. Было так тяжело поверить, что он может дать Кэсси что-то хорошее, что-то значимое. Жизнь, шанс. Но ведь, если так подумать, то он уже это сделал. Дал ей шанс, время развиться и пообещал слишком много, чтобы это считалось приличным.

— У меня были боли в ядре раньше, но медсестра списала их на растущий организм. И потом, после школы в Мунго причину не смогли найти.

Кэсси подтянула к себе плед с края дивана, расправила его, укрыла замёрзшие ноги и руки и спрятала взгляд в складках. Создавала себе иллюзию защищённости, будто Том был не более, чем подкроватным монстром, пришедшим, чтобы укусить её за пятку.

— Такого раньше не случалось, никогда не доходило до такой боли. В последние несколько лет становилось хуже постепенно. В школе я вообще не ощущала… — Повествование оборвалось на полуслове, будто Кэс не смогла найти в себе сил продолжать.

В темнеющей библиотеке сами собой загорелись настенные лампы. Обычно светилась ещё и люстра в центре, но Винки не стала её включать. Старая эльфийка пыталась создать им уют. Оно и к лучшему, решил Том, сейчас яркий свет будет только резать глаза и ему и его юной обузе. Кэсси выглядела такой маленькой в тусклом свете библиотеки. Потерянной, уставшей, одинокой. Слабой до тошноты. Том даже не нашёл, что ответить, ведь всё, что он хотел сказать этой жалкой женщине, звучало как издёвка.

— Вы знаете, что нужно делать при Легилименции, верно? — дождавшись неуверенного кивка, он продолжил вкрадчиво, — Я хотел бы увидеть сам.

— Я правильно понимаю, что вопрос, не против ли я вы не задали специально? — она подняла внезапно острый взгляд. Отказ за ответ не расценивался, а на побег не было сил. Да и палочка… где-то.

— Верно, Мисс Поттер. — Том слегка улыбнулся, как невинной шутке. Кэсси лишь покачала головой, идя на сделку гневом, чтобы не позволить своему острому языку выдать что-нибудь едкое.

— Помните, чем больше сопротивления, тем больше вреда я причиню вашему сознанию.

— Я знаю, знаю. — проворчала она совсем тихо и приготовилась.

Том медленно поднял палочку к лицу девушки, готовый наложить заклинание. Кэсси рефлекторно отстранилась, вжавшись в спинку дивана, будто Том собирался причинить ей боль, но это не остановило его, лишь вызвало едва слышимый смешок. Гонт крепко сжал девушку за подбородок и заглянул в зрачки, пробормотав тихое «Легилименс». Как и в прошлый раз, ни о каком сопротивлении речи не шло. Кэсси абсолютно ничего не могла скрыть, даже если бы пыталась, потому что не знала, как это сделать. Находка для шпиона, стоило поучить её окклюменции, чтобы в следующий раз всё было не так просто.

В этот раз погружение не было похоже на прыжок в хаотичные океанские волны, состоящие из страха и сожалений. Чужой дворец памяти был более менее упорядочен, за исключением местами возникающих вспышек мыслей, отвлекающих внимание. «Сосредоточьтесь» прошелестел Том шуршанием гравия под ногами. В голове девчонки его «голос» прозвучал не громче шёпота. Запутанные коридоры с высокими расписными сводами, подпираемыми колоннами тут же выстроились в дрожащую от необходимости разлететься осколками линию с воем и скрипом. Они продолжали всем своим существом покачиваться и изгибаться, как прицепленные друг к другу вагоны поезда или щупальца огромного монстра. Бесконечно длинный червь коридоров освещался с одной стороны вереницей витражных окон. За ними ничего не нашлось, кроме ослепительного солнечного света. По другую сторону были двери, одинаковые, без подсказок, что же за ними крылось. Тома удивило, что это сознание было так похоже на рассветный Хогвартс своими песочными кирпичными стенами и массивными колоннами. Прям как у него, только Том представлял слизеринскую гостиную после отбоя, наполовину затопленную водами Чёрного Озера.

Он двигался вперёд неспешно, действительно оставляя девчонке призрачную толику контроля из чистого насмешливого благородства. Она не соврала, когда сказала, что не помнит. Том мог почувствовать, как она силилась дать ему подсказку, но сама не могла ничего откопать. Том открывал каждую дверь, и тут же закрывал, как только понимал, что это не то. Как бы ни был велик соблазн залезть в каждый уголок этого наивного и пастельно-скучного сознания, Том не мог: с каждой дёрнутой на себя ручкой девчонка в его руках вздрагивала и начинала паниковать больше. Да кому нужны твои мёртвые друзья и сумасшедшие родственники? , — с лёгким раздражением подумал про себя Том. Время утекало сквозь пальцы, а ответ так и не находился.

Том уже почти убедился, что ничего экстраординарного с девчонкой не происходило ни разу в жизни, что могло даровать ей проклятие, когда добрался до очередной двери. Та была едва видна, будто скрытая туманом. Совсем слабое заклинание забвения, явно созданное в спешке. Вот оно, наконец-то. Но нет. Том заглянул в это воспоминание, фыркнул, оценив на троечку приключение в каком-то сыром подземелье, и хотел было уйти, как заметил… себя. Младшего, лет шестнадцати, с палочкой Джинни Уизли в руках, и с двумя рыжими младшекурсницами на влажном каменном полу Тайной Комнаты.

И тут его выкинуло. Том не сразу осознал, где он. За секунду до того, как Кэсси выпнула его из своего сознания он будто увидел всё глазами младшей версии себя. Голова мгновенно взорвалась болью. Том зашипел. Рядом сжалась и дрожала Кэсси.

— Что это? Что это?! — бормотала она на грани срыва, вцепившись в волосы. Глаза были плотно зажмурены, ведь её тоже постигла жуткая мигрень.

Несколько бесконечно долгих минут оба приходили в себя. Заблокированное с обеих сторон воспоминание больно врезало по нервам. Том этого не помнил, он сам был в этом воспоминании как слепой котёнок. Он помнил Джинни, помнил как заманил её в подземелье, а дальше ничего. Недостающая деталь паззла нашлась в совершенно неожиданном месте. Он сам её скрыл, быстро и неумело, потому что был слишком слаб, напуган и спешил бежать. Что там было?

Том вновь протянул к девчонке руки. Она, взвизгнув, забилась в угол дивана, плед незаметно сполз на пол.

— Нет! Не надо!

Но мужчина был глух к мольбам. Он грубо встряхнул её, как плюшевую игрушку, разозлённый плачем и неповиновением. Докопаться до сути — дело принципа. Стоило девчонке поднять испуганный взгляд, как Том тут же выдохнул заклинание и нырнул назад в сознание. И попал в шторм. Теперь вокруг не было никакого порядка, все воспоминания влетали в Тома на полном ходу, запутывая и сбивая со следа. Но Том был упрямой ищейкой, он шёл к воспоминанию о самом себе неотвратимо как смерть, распространяя острые иглы бесконечной решимости. В реальности тело девчонки заходилось в панической атаке, и даже руки Гонта, заботливо сжимающие её шею не останавливали нервные подёргивания. Том мог чувствовать, как снова начинает звенеть и хрипеть её ядро. Как не вовремя.

Он наконец добрался до теперь уже гротескной, вытянутой, как на картине импрессиониста, мерцающей двери. Не теряя более ни секунды, Том шагнул в неё и очутился в собственном сознании. Его шестнадцатилетняя версия говорила его ртом что-то застывшей на полу рыжеволосой девочке. Рядом лежала такая же рыжая, Джинни Уизли, без сознания, и сжимала в руке дневник с чёрной обложкой. На всех участниках сцены была школьная форма, а у Тома на груди и вовсе блестел значок старосты школы. Из щелей в стенах сочилась вода, оставляя после себя некрасивый след из проросших на камне водорослей. Потолок уходил далеко вверх, да так высоко, что даже пламя факелов с холодным белым огнём не освещало его. Наверху будто раскинулось звёздное небо из осевших там светлячков и их светящихся личинок. За спиной Тома огромная фреска изображала голову Посейдона, изо рта которой выглядывал жёлтый, размером со страусиное яйцо, глаз с узким вертикальным зрачком. Василиск ждал, пока Том отдаст ему приказ сожрать двух крохотных человечков с потрохами. А тот не спешил. В своей обычной манере разглагольствовал, хвастался, описывал как он взял первокурсницу Уизли под контроль с помощью дневника, как собирался впитать всю её магию и жизнь, и как удачно к ним присоединилась ещё одна «жертва». О, сколько предвкушения было в его голосе, сколько спеси. Целых два полных силы сосуда, вдвое больше энергии одним махом. И он возродится. Кэсси оцепенела, такая маленькая и жалкая, круглолицая. С по-детски пухлых щёк не сходил лихорадочный истеричный румянец. Её страх был таким сладким. Василиск за спиной басом урчал «Еда… Еда…», и Кэсси не сводила глаз со спрятанной во рту фрески огромной морды. Её крошечное тело дрожало и слышался знакомый неестественный звук, смешавшийся с урчанием змея так, что и не ясно, откуда он исходил. Взрослый Том, запертый в теле высокомерного подростка не мог понять, звучит ли он от девочки из воспоминания, или это реальность подаёт голос.

Пора заканчивать, подумал взрослый Том. С минуты на минуту в Комнату заявятся преподаватели, это он уже знал. Нетерпение кололось в кончиках пальцев, ведь главного он ещё не увидел.

— Что ж, пора заканчивать. — бархатисто протянул подросток Том, картинно-расстроенно покачивая головой, — Василиск уже заждался свой ужин.

Малышка Кэсси внезапно перевела своё внимание на Тома. Карие омуты глаз со всем осторожным гневом впились в мальчишку. Вот почему эти глаза казались старшему Тому такими знакомыми. Подросток склонил голову, со снисходительным интересом ожидая что же она скажет.

— Ты всего лишь воспоминание! — воскликнула она и отобрала у всё ещё бессознательной Уизли дневник. Том ухмыльнулся, а потом едва не рассмеялся, когда девчонка попыталась вырвать из дневника страницу. Как жестоко, и как бесполезно! А ведь она когда-то на этих страницах рисовала. Безобидные каракули, хоркрукс они даже не раздражали.

Бумага не поддалась, будто намертво припаянная к корешку. Отчаяние Кэсси росло вместе с выросшим в длину телом Василиска, который наконец покинул своё укрытие и приготовился проглотить двух школьниц одним махом.

— Это пока что я всего лишь воспоминание… — Том сделал к детям плавный шаг, — А ты так навсегда и останешься маленькой глупой девочкой.

Гул магического ядра стал невыносимо заполнять пространство, отражаясь от стен, резонируя с похожим на рычание хрипом Василиска. Том невольно отпрянул, слишком поздно понял, что нужно уносить ноги. Тело девчонки окутывала черная дымка, вибрация больно проходила по телам. Том чувствовал, как теряет контроль над своим слабым, едва получившим человеческий вид, духом. Осколок души в дневнике заметался, как крыса в бочке. Девчонка продолжала сжимать его в усиливающей хватку руке.

Внезапно пространство вспыхнуло и на миг исчезло во взрыве стихийной магии. Мир стал белым. Василиск завопил и скрылся поглубже в подземельях. Его было тяжело винить в трусости. Том почувствовал, что горит изнутри. Осколок покинул дневник и устремился к замершему от боли и шока, дезориентированному в ослепительном свете, Тому. Огонь чужой силы окутывал его, напитывая новообретённое ядро. По призрачному телу прошла волна жара, вслед за ней завязались узлы магических токов, над ними выстроились кости, сосуды, мышцы и наконец покровом легла кожа. Слух, обоняние и осязание вернулись резко, впиваясь в виски больно, как раскалённым обручем. Парень закричал. Так, в агонии, родился Том Марволо Гонт.

На этом воспоминание оборвалось: маленькая Кэсси потеряла сознание. Состояние её взрослой версии оказалось не лучше. Она плавала на грани сознания от боли, но Том не спешил купировать приступ. Ему нужны были пара минут чтобы собраться с мыслями. Или пара пар минут. Десять? Десять минут. Мужчина больше не сжимал девушку в руках, он потерял над телом контроль как только вспомнил, чем для него закончится этот злосчастный «выброс». Теперь он мог восстановить цепочку событий, но совсем не был этому рад.

Спустя неясное количество времени в Тайной Комнате Том обнаружил себя на полу, хватающимся за трещины в камне как утопающий за доску разбитого девятым валом корабля. Его тошнило, тело было неподъёмным и… живым. Он дышал, тяжело, как после драки, он моргал не просто для поддержания образа живого, а потому что это было нужно глазам. Они тоже болели, даже тусклый свет подземелья слепил не хуже полуденного солнца снежной зимой. Болели колени, которыми он упирался в пол, болели ладони, которые он об пол исцарапал. Болел желудок, от голода. И голова, о, голова болела особенно. Все младенцы так себя чувствуют? Не удивительно, что они плачут. Том тоже плакал, задыхаясь, как в глубоком детстве, когда узнал, что из приюта Вулла никакая мама его уже не заберёт, потому что она давно умерла.

Ему было холодно в сыром подземелье, в трубах завывал сквозняк. Том чувствовал, как со стороны входа в Тайную комнату надвигается волна силы. Это был Альбус Дамблдор, тревожный и готовый к бою. Со всей своей мощью его магия сбивала преграды к двум детям на полу, требующим его помощи. А они вообще живы? На раздумья не нашлось времени. Том поднялся на дрожащие, поднял палочку Джинни и опустевший дневник, вернувший себе все свойства обычной тетрадки. Наложил неуклюжее заклинания забвения на обеих девочек, чувствуя тянущую боль в новеньком ядре с непривычки, после чего как можно быстрее скрылся в ответвлениях подземелья, спотыкаясь и опираясь на стены. Он плутал, казалось до бесконечности, пока, ведомый таким же испуганным, как и он сам, Василиском наконец не оказался в безопасном месте. В зимней змеиной норе глубоко под замком Хогвартс.

Том Гонт выскользнул из воспоминаний и тяжело осел на диван. У него кружилась голова, наполненная ужасными образами прошлого. Вторая часть воспоминаний была его собственной, которую Кэсси больше не могла видеть. Том не мог поверить, что скрыл от себя такую важную вещь. Зачем? Он никак не мог придумать ответа, и в тот момент едва родившийся подросток Том вряд ли был способен мыслить здраво, настолько же уязвимый и растерянный, каким сейчас чувствовал себя нынешний Том. Глазам вновь пришлось привыкать к освещению библиотеки после белых огней подземелья, звук вернулся в уши. Неподалёку Кэсси задыхалась от беззвучных рыданий. Странно ли рыдать после заново пережитого шока от встречи с Василиском и с призраком Тома Риддла? Мужчина оглядел её и молча притянул к себе за плечи, не встретив сопротивления. Ему сейчас так хотелось почувствовать тепло, пусть оно и будет чужое и лихорадочное. В голове тлело воспоминание о холоде норы. Тело змея не могло согреть окоченевшую плоть. Том крепко прижимал Кэсси к своей груди, но то и дело плечи девушки приходилось снова перехватывать, потому что её беспощадно трясло. Том нежно погладил её по голове и уткнулся носом в волосы на макушке, впервые в жизни не испытывая никакой брезгливости по этому поводу. Сжал палочку в руке. Кэсси не должна была об этом вспоминать, особенно сейчас. Совсем не вовремя, абсолютно вопреки всем планам. А это она ещё не знает, что Том убил её родителей. Том не мог допустить, чтобы Поттер узнала, кто он такой. Мужчина молча направил палочку на голову Кэсси, как и десять лет назад. Тому даже не понадобилось произносить заклинание вслух. «Обливиейт» соткался бесшумно, вновь заблокировав это воспоминание в чужой голове. Без спешки, со знанием дела.

Том внимательно изучил её лицо, повернул к себе, подцепив за подбородок пальцем. Девчонка приоткрыла затуманенные глаза. Том тихо пробормотал «Легилименс», вновь отправляясь в путешествие по чужому сознанию, теперь куда осторожнее и нежнее. Он так и не нашел воспоминания о проклятии. Нет, то, что он увидел в Тайной комнате было приступом от проклятия, он на пути, но это не ответ на вопрос, откуда оно взялось. Теперь ничто не стояло на пути его поисков, ведь самые важные мысли улеглись в сознании Кэсси, плавающей на грани бодрствования. Обрывки снов, сумасшедших и странных, мелькали то тут, то там, но Том чувствовал, что теперь ему ничего здесь не угрожает. В мыслях девчонки царил штиль и коридор Дворца Памяти раскачивался мерно, как слон на прогулке. Теперь Том ходил вокруг стены, которую построил своими руками, зияющей холодной пустотой на фоне красочных снов. В конце концов, он нашёл то, что ему было нужно. Оно тоже было спрятано, но не совсем так сильно и как бы даже милосердно. Чтобы однажды Кэсси вспомнила, когда ей это понадобится. Заклинатель явно переоценил её возможности. Том вытащил забытую картину на свет и провалился в неё, невольно добавив этот образ ко снам.

Теперь Том был просто наблюдателем, прячущимся в тени, он не был участником. В жарком свете камина в одной из спален факультетского подземелья назревала ссора. Обстановка была тёплой и уютной, помещение оформлено в зелёных тонах с акцентами из тёмного дерева тут и там. На стуле сидел худощавый среднего роста мужчина в черном непроницаемом одеянии; Том узнал в нем профессора Снейпа, которого его старшая версия помнила как школьника, и который учил зельеварению нынешнего Тома в выпускном классе. Снэйп не узнавал его только потому, что Дамблдор наложил на всех учителей лёгкий Конфундус по поводу присутствия Тома на уроках. А рядом со Снэйпом стояла Кэсси, одетая в школьную мантию с хаффлпаффским значком и жёлтым воротником, нервно скрестив руки на груди. Её рыжие волосы, непричёсанные, освещались светом камина. Щёки были залиты знакомым неровным румянцем.

— Что, черт возьми, это за проклятие?! Вы с ума сошли, профессор, — прошипела она, как встревоженная змея. Том даже удивился, что его молчаливая пленница была на это способна.

— Особое семейное Проклятие. Оно передалось мне от моей матери, она умерла от него, а тебе передалось от меня. Я не посмел сказать тебе раньше, потому что ты была совсем ребёнком. Не хотел омрачать твои будни. — спокойно ответил Снейп, скрестив руки на груди таким же образом. Их поведение было похоже, и они смотрели друг на друга до боли одинаковыми взглядами. Черты лица Кэсси были более округлыми и мягкими, нос имел почти незаметную горбинку, но не выступал вперёд, как у Северуса Снэйпа. Если не присматриваться, можно и не понять, что они в родстве.

— Что теперь?! Хотите сказать, что мне осталось жить двадцать лет?! Кто такой этот Лорд Принц, чтобы так проклинать своих потомков? Это несправедливо! — она слегка повысила голос от волнения.

— Да. Вероятно, он надеялся, что Эйлин одумается и вернётся домой. Но она не смогла.

— Значит, нет никакой возможности его снять? Вы хоть пробовали? — голос девочки звенел от отчаяния.

— Нужно, чтобы Лорд Принц принял тебя обратно в семью, но он давно умер. Это невозможно. — мужчина опустил взгляд в пол, явно демонстрируя свою вину. Воцарилось скорбное молчание. Том мог почти услышать, как в голове Кэсси крутятся шестерёнки.

— Я не хочу. Знать. Мне лучше не помнить. — решительно сказала Кэсси, взяв мужчину за руку и вложив в неё палочку. Её палочку. Витую как лоза, с небольшим камнем у основания рукоятки.

— Но ты будешь медленно умирать и не поймёшь почему. — Снейп отказался сомкнуть свои длинные бледные пальцы на древке. В его черных глазах сквозила невыносимая грусть.

— Пусть будет так. Я хотя бы не буду думать об этом каждую чёртову минуту!

Мужчина вытащил из крепления на запястье свою волшебную палочку, черную и гладкую, прицелился и медленно произнёс заклинание. На этом воспоминание и оборвалось.

Том лениво выскользнул из покоев Снэйпа, не дожидаясь пока сцена пустится по второму кругу. Он замер в погрузившемся в сонные сумерки коридоре. Оцепенел от усталости и просто дрейфовал в чужом безмятежном сознании. Во сне не было ни волнений ни боли, только обрывки просмотренного разговора и огромные обтекаемые туши призрачных китов, проплывающие под потолком. Они пели и светились переливами фиолетового и голубого, рассыпали за собой блёстки. Своим видом напоминали вышедший из-под контроля Патронус.

За окном библиотеки занимался рассвет и начинали щебетать первые птицы. Том чувствовал, как у дверей топчется взволнованная Винки. Эльфам уже пора начинать новый день, но она не торопилась проконтролировать процесс. Отчего-то здесь находится ей было важнее. Кажется, что домовушка тоже сегодняшней ночью не сомкнула глаз.

— Перенеси Мисс Поттер в её спальню. — совсем слабым голосом приказал Том. Ну как приказал, скорее попросил. На взгляд Винки он выглядел совсем плохо: несчастный, нервный, расстроенный. Под тёмными покрасневшими глазами синие круги, волосы в беспорядке и он только растрёпывал их больше, подёргивая себя за пряди на макушке в попытке взять себя в руки.

— Мистер Гонт, вам стоит поспать сейчас. — пропищала Винки мирно, как заботливая бабуля засидевшемуся за книжкой внуку. Мужчина только дёрнул плечом.

Но спать всё-таки отправился. Правда отключится так и не смог, мешали мысли. Крошечная загадка, откуда же Кэсси такая взялась вдруг выросла до огромного кома открытий. Теперь Том точно не намерен был куда-либо отпускать от себя эту женщину, даже если она будет умолять об этом. Том упорно воскрешал в памяти всё, что знал о ней, прокручивал раз за разом, чтобы получить полный образ человека, но терпел крах. Голые факты не давали ему ответ, почему именно благодаря её магии он вернулся. Ну, теперь Том хотя бы знал, почему именно Кэсси так ему подходит: её сила наполнила его ядро и до сих пор курсирует по венам вместе с кровью. И так… Волдеморт, Тёмный Лорд, который хотел захватить власть и поработить магглов, получил обрывок предсказания, выбрал самых подходящих младенцев и отправился убить одного из них в тот злосчастный хеллоуинский вечер. После чего погиб благодаря убивающему заклинанию, срикошетившему в него от щита, наколдованного Лили Поттер перед смертью для защиты её дочери. Это для себя. А для остальных он исчез при загадочных обстоятельствах и до сих пор не вернулся. Том знал это потому, что сам убил Волдеморта сразу после выпускного из Хогвартса и отобрал ту часть воспоминаний, что Тёмный Лорд при себе имел. То жалкое, слабое существо, похожее на уродливого младенца он с трудом мог считать собой, скорее это был отголосок и последний, совсем обезумевший от боли и одиночества, осколок души. Том без раздумий забрал его «жизнь», а ещё жизнь Хвоста, слугу Лорда, уже больше походящего на крысу, чем на человека из-за долгого нахождения в форме животного, и, конечно же, свою змею. Нагайна хранила в себе ещё одну часть души, совсем крохотную. И того, к восемнадцати Том знал про шесть хоркруксов, включая себя, отыскал три и впитал их, кроме осколка в Нагайне и в фамильном кольце Гонтов, потому что для того, чтобы отобрать душу их нужно было уничтожить, а Том был для этого слишком сентиментален. Кроме того, он не смог отыскать Медальон Слизерина. Он полагал, что седьмой осколок пришёл к нему от «Волдеморта», основной части души, но кажется ошибся. Если подумать, то он вспомнил вспышку собственной Авады Кедавры, летящую в него, куда раньше, чем избавился от старой версии себя. Вот оно. Мог ли Волдеморт невольно создать хоркрукс в ребёнке? Может это быть потому, что Кассиа Лили Поттер его предрешённый судьбой враг? Знал ли об этом кто-нибудь ещё? Том надеялся, что свидетелей нет.

Девчонка прожила обычную жизнь, хоркрукс кажется никак не влиял на неё. Шрам на лбу, под пушистой рыжей чёлкой был едва заметен, будто зажил ещё тогда, в далёком детстве. Больше дискомфорта Кэсси доставило проклятие её прадеда. Вот ещё чушь, какого черта тогда она носит фамилию чужого мужчины? Волдеморт шёл убивать ребёнка Поттеров, Джеймса и Лили, Аврора и Лекарки, двух членов Ордена Феникса, а оказалось, что едва не прикончил ребёнка своего Пожирателя Смерти. И Снэйп ведь знал, но не умолял оставить Кэсси в живых так же, как Лили, свою подругу.

А потом Волдеморт исчез, растворился без следа. Буквально был уничтожен, и лишь бесплотный невидимый дух остался от него. Каких же трудов стоило этому существу обрести влияние и голос вновь, только чтобы потерпеть поражение в Хогвартсе при поиске Философского Камня. Дамблдор заметил присутствие чужого в школе и развоплотил его дух снова. Профессор Квиррел после этого прожил недолго, выпитый почти досуха своим глубоко мёртвым соседом по черепной коробке.

А сам Том спал до тех пор пока не попал в руки к первокурснице Джинни Уизли. Как это вообще могло произойти он разобрался позже, разозлился, но всё равно был благодарен Малфою, пусть тот и выбрал довольно слабенькую жертву. Девочка оказалась такой удачно наивной, её было так легко заставить делать ужасные вещи, лишь признавшись в симпатии и пообещав, что розыгрыш будет весёлым. Том был уже преисполнен предвкушения убить её, как она, испугавшись, выбросила дневник в девичьем туалете. Так грубо.

А потом Кэсси Поттер случилась вновь. Что её дёрнуло достать минималистичную черную тетрадку из унитаза было сложно догадаться. Том вновь подивился своей удаче. Девчонка заинтересовалась абсолютно сухими после целого дня в воде листками. Желтоватыми от времени и абсолютно пустыми. На обложке было имя, Том почувствовал, как она коснулась золотых букв своей мелкой ладошкой. От скуки девочка рисовала на страницах схематичные сценки, которые потом исчезали, что очень её веселило. Иногда она что-то писала, но Том, обиженный таким пренебрежением к своему вместилищу, не отвечал. А зря, если бы он знал, чем их знакомство закончится для дневника, попробовал бы заполучить её силу раньше.

Том вздохнул и сел на постели. Сна не было ни в одном глазу, приближалось время завтрака. Он открыл ящик прикроватной тумбы и вытащил мятый дневник с потёртой обложкой. Золотые буквы уже порядком облупились, не скреплённые больше заклинаниями. Страницы стали совсем жёлтые за прошедший десяток лет. Том больше не решался его заколдовать, не видел в этом смысла. Дневник это память, но не настолько важная, чтобы сохранять её свежесть. Он раскрыл первый разворот. На страницах аккуратным, идеально отработанным, почерком написаны его пространные философские размышления вперемешку с маленькими буквами, которые писала Джинни Уизли, и схематичными каракулями авторства Кэсси Поттер. Теперь он помнил, что они принадлежат ей. Ведь однажды школьница написала в дневнике своё имя, но среди других слов и картинок, написанных чёрными школьными чернилами точно такая же чёрная надпись совсем терялась. Том с трудом отыскал её почерк, какой-то кривой и неуверенный. А рисунки, происхождение которых он раньше объяснял озорством школьников, всё-таки были интересные: вот картинка, на которой полтергейст Пивз, достававший всех вокруг розыгрышами, с горящей головой кричит и дёргается, вот Пенси Паркинсон, слизеринка и задира, заливается соплями прямо перед Драко Малфоем, тоже слизеринцем и задирой, а вот и сам Малфой с разбитым носом, из которого фонтаном брызжет кровь, вот всезнайка Грейнджер с Гриффиндора нарисована в виде кролика с огромными торчащими зубами, вот старшекурсницу с Рейвенкло Алису Первью посреди Хогвартской лужайки бьёт молния за то, что она обзывала Невилла тупым. Том не гадал об участниках сценок, все имена и обстоятельства были подписаны рядом. В тот момент, когда эта чушь создавалась Том очень жалел, что не может проучить «художника» каким-нибудь жалящим заклинанием. На самом деле всё было не так плохо, ведь на других страницах нашлись рисунки получше. Вид с Астрономической башни, написанный чернилами вперемешку с водой для разных градаций серого; хижина Хагрида, графичными очертаниями набросана на весь разворот. Вместе с написанными там же планами Тома по перекладыванию вины за смерть Плаксы Миртл на питомца Хагрида паука Арагога это всё выглядело даже сюрреалистично. Словно она знала, что именно там написано, что, конечно, было невозможно. На следующей странице разветвилась Гремучая Ива, разло́гая и с хаотично растущими листьями, которую во времена ведения дневника ещё не посадили. Были и животные, в основном птицы, но встречались собаки, коты и даже жаба. Последней перед тем, как избавиться от дневника Кэсси нарисовала себя. Не очень похоже и кривовато, но черты угадывались. По ним Том её и узнал, когда девчонка спустилась в подземелье вслед за Джинни, забывшей закрыть за собой туннель под раковиной во всё том же девичьем туалете.

И это всё, что он знал. Рыжие волосы, карие глаза, больное ядро, вместилище хоркрукса. Может он всё же что-то сделал? С детства влиял на её ядро, на магические токи, подстраивал энергию тела под себя, чтобы захватить однажды. О, даже малая часть души Тома была способна на подобное коварство. Теперь он не имеет права позволить ей уйти или умереть. Это сокровище, созданное им самим, должно прожить также долго, как и он, разделить с ним вечность.

Успокоенный найденными ответами Том почти задремал с дневником в руках, когда в окно спальни настойчиво постучала первая сова из Министерства. За ней летела ещё дюжина.

* * *

Из открытого настежь окна слышалось пение птиц, далёкое, но громкое. Августовский ветер раздувал тюль. Спальня заливалась белым солнечным светом. Нарисованные единороги тихонько резвились на лужайках во все четыре стены. Золотые жеребята кусали своих мамочек за пятки, молодые жеребцы, только обретшие серебряный покров гонялись за кобылками. Была даже пара старичков: выцветших до белой шерсти тоненьких лошадей. Их рога были уже порядком потрескавшиеся, как и копыта, но вид они имели весёлый. Верно вспоминали беззаботную юность, наблюдая за младшими. Пегасы прогуливались там же, но большинство из них вообще не касалось земли. Конечно, кто откажется полетать в такой погожий день?

У кровати копошилась Винки. Она только вернулась, сделав все необходимые утренние дела по дому. Проведала Мистера Гонта, тот едва ли спал. Как и Кэсси, он выглядел слишком уставшим, чтобы позволять бодрствовать дальше, но судя по суете в его кабинете, укладывать хозяина было уже поздно. Это так, шутки. Она и не решилась бы, не хотела выслушивать гадости от раздражённого мигренью и недосыпом Хозяина.

Болезненный вид Кэсси за ночь не растаял, возможно она видела кошмары. Винки не знала, что именно Мистер Гонт делал в её голове, но полагала, что что-то ужасное, раз девочка в таком состоянии. Пора было её будить. Медики и эксперты по проклятиям, которых Министр вызвал вчерашним вечером уже ожидали пробуждения своей пациентки в прилегающей к спальне гостиной. Эльфийка аккуратно потрясла Кэсси за плечо, позвала её. Девчонка тут же пошевелилась, простонала что-то неразборчивое, а потом резко села, как солдатик, которого разбудили по тревоге. Схватилась за голову, которая тут же взорвалась образами. Ей понадобилось несколько минут на то, чтобы прийти в себя. Винки не торопила, ведь Кэсси выглядела совсем плачевно.

Тело девчонки наполняла смесь из отрицания и отчаяния. Какая же дура! И потому, что заставила Снэйпа стереть воспоминание о проклятии, и потому что поверила в призрачный шанс спастись. Хотелось побиться головой о спинку кровати. Снэйп выглядел таким сожалеющим, будто он лично это проклятие наложил. Хотя, так ведь и было. Он передал эту болезнь вместе с прямыми быстро жирнящимися волосами, крючковатым носом и высокими скулами. Вместе с родинками в виде созвездия большой медведицы на левой руке, вместе с карими глазами, которых у Эвансов отродясь не было. Но винить мужчину было на самом деле не в чем, да и как-то некрасиво. Он честно рассказал, когда увидел первые признаки. Это был не приступ, нет, но мог быть, если бы чёртова Алиса Первью, выпускница Рейвенкло, продолжила доставать Луну Лавгуд и подговаривать соседок девочки красть её вещи и прятать по всему замку. Профессора подоспели вовремя, чтобы остановить драку. В суматохе заполненного школьниками-зеваками коридора никто не обратил внимание на неестественный гул, конечно, ведь Кэсси подожгла Алисе мантию, а та наколдовала ей полное лицо прыщей. Это отвлекло всё внимание. Только Снэйп услышал, узнал звук, который преследовал его самого последние двадцать лет. Лекарство от симптомов было всего одно: не нервничать. Но даже литры Умиротворяющего бальзама, которые он выпивал каждый год не продлевали жизнь. Она оборвалась ночью с тридцать первого мая на первое июня за несколько часов до рассвета. В последний день Кэсси в Хогвартсе, её выпускной с седьмого курса, он уже выглядел довольно плохо. Более бледный чем обычно, глаза глубоко впали от изнеможения. Но он старался держаться молодцом. Ни единым мускулом лица не показал, что ему плохо, ни единым движением тела не заставил людей вокруг себя беспокоиться.

Его обнаружил домовик, пришедший поменять в спальне преподавателя простыни. Всё ещё хмельную после шумного празднования в Хаффлпаффской гостиной Кэсси вызвали к директору прямо с утра. До этого дня Кэсси полагала, что учительский состав не в курсе их с Северусом родства. Глупо, ведь в Хогвартсе нереально было сохранить ни единого секрета. Известие о смерти было шокирующим, но ожидаемым. Он и вправду в последнее время выглядел как человек, готовый к путешествию на ту сторону. Вещи Кэсси собирала апатично, все её мысли были заняты кончиной Северуса Тобиаса Снэйпа и предстоящими похоронами на кладбище в Коукворте, родном городе. Она была рада, что он не дожил. Что бы он сказал, увидев её сейчас? Нищую, больную и на попечении Министра. А может всё было бы по-другому? Может он помог бы хотя бы с жильём на первое время? Да какой там, Снэйп не оставил своей единственной дочери ни кнатта. Он был сложным человеком, который считал, что всего нужно добиваться самостоятельно. Но такой оглушительный крах Кэсси в этом он явно предсказать не смог.

— Вам стоит переодеться, Мисс Поттер. Доктора ожидают вас в гостиной.

Девушка подняла голову, всё ещё сжимая свои волосы в кулаках. Точно, Гонт же предупреждал. Она слабо кивнула всё ещё стоящей рядом с кроватью эльфийке и поднялась на ноги. Пошатываясь от ноющей боли во всём теле добралась до шкафа, а после поплелась в ванную с охапкой одежды в руках. Прохладная вода немного привела её в чувства. Настроение было на редкость паршивым. Сеанс Легилименции, что удивительно безпалочковый — чёртов Гонт был по-настоящему сильным засранцем — воскресил в памяти самые неприятные события, по цепочке поднимая их со дна. Сегодня Кэсси предпочла бы не видеть ни врачей, ни учителей. И в самую последнюю очередь она хотела бы видеть Министра. Она предпочла бы просто лежать весь день, желательно спать, чтобы не дать мыслям и шанса превратиться в снежный ком из сожалений и обид, который погребёт Кэсси под собой, как каменная лавина заблудшего путника.

Поттер мучительно вспоминала Снэйпа, его повадки, коронные фразы и уроки. Она, конечно же, не считала себя его любимицей, но один только факт, что преподаватель называет её по имени, а не по фамилии демонстрировал всем, что Кэсси у него на особом счету. Гриффиндорка Джудит Мериссоль, крайне неприятная завистливая девица, даже позволила себе пошутить о том, что Снэйп наверняка Кэсси трахает, за что получила порцию вонючего неудавшегося зелья на голову. Её волосы мгновенно превратились в отвратительные, похожие на водоросли, сопли. Профессор смотрел на Джудит с таким отвращением, когда их обоих вызвали на ковёр к директору для объяснений, что девчонка даже не посмела в слух пожаловаться на Поттер. В тот день оба факультета потеряли по тридцать баллов, но Кэсси ни о чём не жалела. Тогда, в школьные годы, отец ей был по-особенному дорог. Он был не единственным взрослым, к которому девочка могла обратиться в случае чего, но он был её взрослым. Ей даже льстило, что старик не признаёт её фамилию, пусть это и было результатом многолетней ненависти к её обладателю Джеймсу Поттеру. Эту историю Кэсси пришлось вытаскивать из отца клешнями: он сдался только, когда речь зашла о его странной истории с Лили.

— Понимаешь ли, — Северус выглядел сконфуженным и даже слегка смущённым в свете люстры на небольшой кухне его покоев в замке. Кэсси заинтересованно поёрзала, крепко сжимая в пальцах чашку с кофе с молоком и корицей, — Мы дружили с ней много лет…

Ребёнок покивал, призывая мужчину говорить дальше. Она с нетерпением ждала продолжения. Всего пару минут назад хитренько расспрашивала отца о его молодости только для того, чтобы в итоге перейти к главному: к своему появлению. Она бессовестно отсиживала свою отработку у Снэйпа с ним же, но в обстановке совсем не похожей на декорации к наказанию. Кэсси, если уж честно, специально попалась Снэйпу на глаза после отбоя. Это был повод, чтобы пообщаться с этим человеком-вороном, который только в этом году признался, кем он приходится одной рыжей третьекурснице. Почему-то все вокруг считали, что сбежавший из тюрьмы этим летом Сириус Блэк, Пожиратель смерти, сбежавший из тюрьмы Азкабан, обязательно будет охотиться на Кэсси с Невиллом, детей противников Тёмного Лорда, в школе, так что ребята обратились к новому учителю ЗОТИ Профессору Люпину, а тот с какой-то странной усмешкой заявил, что Кэсси волноваться не о чем и посмотрел прямо на шедшего мимо по коридору Снэйпа. Мужчина предпочёл сделать вид, что ничего не услышал, но Поттер видела, как он на миг возмущённо раскрыл рот. Она не отставала от преподавателя с расспросами о том, откуда он знает Петунию и маму до тех пор, пока тот не сдался.

— И когда Поттер, — на это слово он всегда реагировал одинаково: горячим презрением в уголках губ, — начал откровенно к ней приставать, то я…

— Приревновал!

Мужчина вздохнул. Ему явно не хотелось выглядеть так уязвимо.

— Да. Мне казалось, что он отбирает её у меня, хотя Лили была достаточно сильной, чтобы дать ему отпор в случае чего. Быть с ним оказалось её решением, а я его не принял и натворил глупостей с горяча.

Кэсси дала ему помолчать, учтиво отведя глаза. Она сама ещё ничего не знала о таких отношениях между людьми, но понимала, что она наверняка тоже приревновала бы Невилла к другой девчонке. Только если это не Луна. Луна была святой.

— На самом деле я никогда не терял её, даже после нашей ссоры. — Северус улыбнулся, вспоминая выражение лица Лили, пришедшей к нему за утешением, всё такой же огненно-рыжей и решительной, как и в последний раз, когда он её видел на выпускном балу, но очень грустной. — Лили хотела ребёнка, а Поттер оказался бесплоден. И она пришла ко мне за решением.

— Это… странное решение. Как она могла, если любила его? — Кэсси приподняла брови скептично. У неё было стойкое ощущение, что Снэйп что-то не договаривал, но она не спрашивала. Он по обыкновению ответил бы, что она ещё слишком мала для подробностей.

— Нет, она просила какое-то зелье, но я волшебник, а не чудотворец. Если уж лучшие медики Мунго не могли помочь, то я тем более не смог бы. Но она действительно хотела ребёнка. Она хотела растить ребёнка именно с ним.

Объяснять Кэсси ничего было не нужно. Северус любил Лили, а Лили любила Джеймса, и полюбила Кэсси даже раньше, чем успела её зачать. Снэйп уступил Поттеру и девушку, и свою дочь, а в итоге девочка осталась не нужна ни тому, ни другому. Поттер просто умер, не приняв ребёнка в свой род никак кроме как дав фамилию, а Снэйп не поспешил забрать её после смерти Поттеров то ли из-за стыда, то ли на зло. В тот вечер Кэсси покинула комнаты отца с невысказанной обидой. После она много думала о том, что было бы, останься мама в живых. Насколько счастливой была бы Кэсси, чёрт возьми!

— А бы да кабы. — Бабушка Августа грубо потрепала Кэсси по голове на очередном летнем чаепитии в её старенькой квартире. — Ничего не изменить уже. Ты только себе соль на рану сыплешь.

Кэсси вышла в гостиную почти в лучшем виде, не хватало только макияжа. Даже волосы причесала, надо же хоть как-то воскрешать в себе желание жить. Весь вид портило только измученное лицо. Её тут же окружила стайка целителей в ярко-жёлтых мантиях со специальным значком работников Больницы Св. Мунго. Всего три человека, а ещё двое, в черных мантиях без опознавательных знаков стояли в стороне и наблюдали. Они вызывали у Кэсси куда больше симпатии, чем наперебой задающие вопросы врачи.

Несколько разного толка диагностических заклинаний окружили девушку, подсвечивая проблемные зоны. Судя по скептическим лицам, ничего сильно выбивавшегося из нормы они не наблюдали.

— Но… — протянул молодой парень, явно интерн, — зачем же Мистер Гонт нас вызвал?

Полная колдолекарка рядом ещё раз внимательно осмотрела «пациентку» и полученный магический отчёт.

— Милая, что вас беспокоит?

— Трескается ядро и отмирают токи. — отрапортовала Кэсси, уже прекрасно зная, что любые поиски окажутся бесполезны.

Мужчина в лимонном халате прокашлялся, поправил усы и фыркнул:

— Но этого нет, Мисс Поттер.

В ответ девушка лишь пожала плечами. Ну, нет, так нет. Ей ли спорить?

— Так может вы дадите нам взглянуть, сэр Стивенсон? — от мужчины в черной мантии исходила тонкая насмешка. В отличие от лекарей из лечебницы Невыразимцы предпочитали узнать всю доступную информацию заранее во избежание возможных рисков. Постоянная угроза жизни учит даже самых непробиваемых быть осторожными. Гонт сообщил, что девчонка это бомба с замедленным механизмом, и однажды её же ядро убьёт её. Проклятие родовое, явно новоизобретённое. Без специальной подготовки не обнаружить. Женщина рядом с Невыразимцем ждать не стала, сразу вытащила палочку и провела тесты, доступные только служащим Отдела Тайн. Кэсси выглядела больной, но больной не являлась на первый взгляд. Проклятие вступает в силу в подростковом возрасте, даёт жертве плюс-минус тридцать лет. Вызывает трещины в ядре, отмирание внутренних органов и летальный исход. Маскирует критическое состояние. Изучить, вылечить, не допустить смерти испытуемой. Предельно ясно, Мистер Гонт.

Кэсси со смесью дискомфорта и тревоги ожидала, пока её перестанут рассматривать как лабораторного кролика перед вскрытием. Врачи вслух выдвигали свои гипотезы, обсуждали план лечения с Невыразимцами. Из контекста Кэсси поняла, что даже если проклятие будет снято, её организм будет в упадочном состоянии, которое нужно начать исправлять уже сейчас. О медицине Кэсси знала опосредовано и предсказать, что с ней будут делать дальше не могла. Стоит как можно скорее записаться на курсы, со вздохом подумала она.

Из коридора слышались чётко отчеканенные шаги. Дверь гостиной отворилась. Министр вошёл в помещение и выглядел он как сам дьявол с подпалёнными херувимской стрелой крыльями. Глубокие карие глаза зорко оглядели помещение. Губы дрогнули от недовольства, но тут же разъехались в приветственной полуусмешке. Поздороваться с гостями он ещё не успел, был занят очередным сраным нападением на очередную сраную деревню. Как не вовремя, дьявол бы их побрал этих дохлых магглов!

Кэсси апатично застыла на месте, заинтересованная разве что его приходом. Точнее, напуганная настолько, чтобы в поле внимания оставался лишь Гонт.

— Мистер Гонт, мы провели несколько тестов в дополнение к тем, о которых вы просили. — сказал худощавый усатый врач. — Девушка слабая, как вы сами видите, ей нужно восстановить силы. Нам удалось установить, что во время приступа были получены повреждения не только в сосудах и токах, но и в мышцах, что, вообще-то, не характерно для болезней ядра. Нужно продолжить наблюдение, но я рекомендовал бы ряд восстанавливающих зелий.

Том слушал внимательно, хотя и сам все знал. На лице Кэсси отразилось то же понимание, которое Том скрывал за своим безразличием. Девушка явно помнила все свои судорожные дёргания почти трёхнедельной давности и боролась с желанием спрятаться под кофейный столик, даже зная, что он прозрачный и её будет прекрасно видно. Том невольно прислушивался к её мыслям и улавливал отчаянный писк. «Не характерно.» Как же! За то характерно для Круцио!

Он хмыкнул, от чего девчонка едва заметно подпрыгнула. Целитель продолжил.

— Также мы выяснили, что несмотря на отсутствие явных травматических повреждений, могут быть проблемы с сердцем. И её зрение упало по сравнению с данными прошлых исследований.

Молодой доктор встрял тоже:

— Нам нужно провести больше тестов и посмотреть. Мы пока ничего не можем сказать наверняка.

Врачи обменялись беспокойными взглядами, и на лице Тома застыло вежливое любопытство. Он больше был занят вопросом, почему Кэсси не рассказала им о пыточном заклинании. Хотя бы в качестве мести. Доктора бы поверили ей, ведь у них были медицински подтверждённые доказательства. И несколько независимых свидетелей в придачу. Невыразимцы молча стояли у стены, ожидая своей очереди заговорить.

Кэсси молчала и просто смотрела на свои ладони. Винки застыла в дверях спальни, притаптывала ногой, обутой в детского размера туфлю, ожидая приказа и переводя взгляд с Кэсси на Тома. У неё была работа, но она боялась оставить девочку одну здесь. Поначалу Кэсси ей совсем не нравилась, но сами эльфы были сострадательными и чуткими существами, поэтому в какой-то момент Винки прониклась. Том посмотрел на неё и, наконец, слегка махнул рукой, безмолвно приказав эльфу убираться отсюда.

— Мисс Поттер проклята семейным проклятием Принцев. Меня интересует, сможете ли вы его снять. — Том наконец обратился к двоим в чёрных мантиях. Его голос не был угрожающим, просто тихим, прохладным и глубоким, как океан, но все в гостиной подобрались от напряжения. Будто от ответа зависела их жизнь.

— Это мощное тёмное проклятие, снять его без согласия заклинателя будет почти невозможно. Может быть, мы сможем использовать экспериментальные ритуалы, чтобы помочь, но это очень рискованно. — отчитался мужчина в мантии Невыразимца.

— К сожалению, мы мало что можем сделать для этой девочки, — ответила женщина, слегка пренебрежительно, будто девчонка была не больше, чем мебелью. — Проклятие можно снять, но глава семьи должен дать согласие в любом виде.

— Он мёртв. — уточнил Том как маленьким детям и услышал, как Кэсси тихо фыркнула. Врачи, к их чести, никак не отреагировали. Девочка не проявляла к ним никакого уважения, но это было понятно даже во время тестов, потому что та им совершенно не помогала и вела себя скорее как кукла, которая страшно устала от всего этого ещё до того, как оно началось. Такое поведение можно было понять и объяснить её ужасным состоянием, но усатый лекарь всё ещё хмурился, а медиведьма неодобрительно посматривала на пациентку. Один только интерн улыбался ей дружелюбно, как пятилетке, разбившей коленку.

— Нам нужно сначала узнать ответ Лорда Принца, — сказал Невыразимец, — Но даже без его разрешения мы попробуем снять проклятие, пусть это и сопряжено с некоторыми… рисками.

— Похоже вы убьёте меня раньше, чем это сделает мой дедуля. — ответила Кэсси и слабо ухмыльнулась. «Эксперты» выглядели просто до смешного неуверенными в результате теперь, после осмотра. Том притих, размышляя.

— Мы разработаем ритуал и подготовим его, а затем отправим вам, сэр. Ваша задача будет состоять в том, чтобы уговорить призрак Лорда помочь, — обратился Невыразимец к Тому.

— Я понял. Спасибо. — ответил Том, почтительно склонив голову. Ещё утром он отослал пару записок с просьбой узнать о имениях Принцев как можно быстрее и без вопросов. Отчёт уже должен лежать на его столе. Призраки обычно оказывались привязаны к местам, в которых провели последние годы жизни.

— Пока не благодарите, Господин Министр. Если все закончится удачно, то вы сможете. — сказала лекарка за всех. Её круглое лицо улыбалось по-матерински обнадёживающе.

— «Когда», миссис Уильямс, «когда», а не «если». — Том очаровательно улыбнулся и повёл докторов к выходу, где Винки перехватила их и отправила к камину в холле. Как только дверь за гостями закрылась, Гонт повернулся к Кэсси, присевшей на край дивана и обнявшей себя руками. Несмотря на свою закрытую позу, она смотрела прямо на мужчину взглядом, в котором читалось неуверенное желание поговорить. Она поджала свои аккуратные, потрескавшиеся губы, заломила брови, имевшие естественно аккуратную форму, и моргнула тёмно-карими глазами, заставляя длинные коричневые ресницы взмахнуть. На скулах не было румянца из-за стресса и усталости. Короткие рыжие волосы слегка причёсаны, но, на взгляд Тома, она могла бы постараться и лучше. Круглые плечи покачивались, от дыхания, а короткие пальцы теребили рукава толстовки. Она не была красавицей, но выглядела симпатичной, и до боли знакомой. Том смотрел и сравнивал с лицом того ребёнка из своих воспоминаний. Только тогда она выглядела упрямой и готовой защищаться, а теперь просто смиренно ждала чего-то, помощи или милосердного решения добить её, беднягу.

Бесы нетерпения заплясали в её зрачках от долгого молчания. Она сама нерешительно мялась, боясь начать беспокоящий её разговор.

— Неужели вам больше заняться нечем, кроме как пялиться на меня? — наконец спросила она напряженно, когда внимание Гонта стало уже просто невыносимым.

— Возможно, я решаю, что с Вами делать. — Том ответил спокойно. Он скрестил руки на груди и прислонился к двери. Молча рассматривал Поттер несколько секунд, затем его взгляд переместился вниз, на её ноги в потёртых — Том почти закатил глаза — джинсах, затем медленно поднялся и остановил взгляд на лице. Теперь девушка хмурилась.

— Типа, спасти или убить к чёртовой матери, чтобы не тратить ресурсы и время впустую? — уточнила Кэсси с притворным безразличием, скрестив руки на груди и выпрямившись. Защищаясь грубостью.

— Нет. — Том ответил с притворным удивлением, — Должен ли я отправить Вас сегодня на урок или нет.

В ответ на это на лице Кэсси отразилось такое искреннее отчаяние, что Том усмехнулся. Он отменил занятие ещё утром и мысленно сдвинул расписание на день. И ещё на парочку, с учётом возможных исследований, ритуалов и новых приступов. После минуты недовольного сопения со стороны дивана, Том понимающе помычал.

— Ладно, сегодня вы отдыхаете. До завтра постарайтесь прийти в себя. Время занятий будет сокращённым до тех пор, пока Проклятие не исчезнет. — В ответ девчонка пару раз кивнула. Она выглядела забавной в своей простой радости, — У вас есть что спросить или я могу быть свободен? — насмешливо спросил Том, наблюдая, как Кэсси расслабляет плечи и утомлённо склоняет голову.

— О, да. Вы видели весь мой разговор с профессором Снэйпом? — Том слегка наклонил голову набок и кивнул. — Вы никому не расскажете о том, что узнали?

— Не вижу в этой информации особой важности.

— Для меня она есть. Я не хочу, чтобы кто-то знал. Вообще. Я не хочу, чтобы мне задавали вопросы по поводу того, что я ношу фамилию незнакомца.

— Ясно. — если судить по тону, то Гонту эти волнения были глубоко безразличны. Но это убедило Поттер даже больше, чем увещевания в том, что этот секрет останется между ними.

— И… Не помню, как я потеряла сознание. Мы были в библиотеке, верно? — Том понял, что вопрос на самом деле не об этом. Кэсси так завуалированно спрашивала, как она оказалась в своей спальне, одетая в пижаму и заботливо укрытая одеялом.

— Я попросил Винки отнести вас сюда. Она принесёт вам несколько зелий в течение дня, к слову, вместе с едой.

Девушка кивнула.

— Хорошо. Больше никаких вопросов.

— Больше никаких вопросов. — Том кивнул с оттенком веселья и ушёл. Он готовился объяснить свои поступки, разобраться с истериками и обвинениями, выслушать тонну бессмысленных вопросов о Легилименции и проклятиях, но все это было не нужно, и мужчина был рад, что хоть по какому-то поводу сегодня нервничать больше не придётся.

В свою спальню Кэсси вернулась как после войны. Всё, чего она хотела это улечься и не вставать до тех пор, пока Землю не уничтожит метеоритный дождь. В комнате было прохладно и пахло свежесваренным супом. На прикроватной тумбе расположились потерянная в библиотеке палочка Поттер и поднос с тарелками и огромной чашкой чая. Рядом с ней пузырёк успокоительного выглядел совсем крошечным. Но и в нём было на три порции. От отца Кэсси узнала улучшенный рецепт такого же зелья, но которого хватало на месяц. Нельзя было принимать успокоительные на постоянной основе, чтобы не заработать отравление. Чем меньше порция в месяц, тем меньше рисков слечь с убойной дозой токсинов. Но ей, к сожалению, вряд ли позволят его сварить. Вдруг Гонт подумает, что Кэсси собирается отравить кого-нибудь. Или себя. Последний вариант был привлекательным, но припасённое ещё два года назад зелье в глубине чемодана пока ждало своего часа. Из-за дешевизны ингредиентов смерть от него будет болезненной и некрасивой, с мочой и кровавой рвотой.

Кэсси принялась за еду. Суп был обалденный для уже сутки как голодного желудка, а записка с пожеланиями к выздоровлению и пятёркой маленьких разномастных сердечек от эльфов делала его ещё вкуснее. Девушка без интереса наблюдала за единорогами, а те наблюдали за ней, провожали взглядами ложку, то и дело стучащую о тарелку. Ох, здесь даже в носу ковыряться будет неудобно. Столько глаз. Она на миг потеряла над мыслями контроль и представила, чем ещё заниматься здесь будет некомфортно из-за такого пристального внимания, и до ушей покраснела.

В комнате было тепло, светло и проветрено. Этим чистым загородным воздухом так хотелось дышать. Внезапный выходной, пусть и при таких пугающих обстоятельствах оказался очень кстати. Кэсси достала из чемодана дешёвенький роман в мягкой обложке, который купила ещё на четвёртом курсе, чтобы не скучать в автобусах и метро, если ей нужно было выбраться в Лондон без помощи магии и Мистера Лавгуда. Так и не дочитала, осталось чуть больше половины. Она уже, признаться, и не помнила с чего там всё началось. Надела на голову наушники и включила свой древний кассетник.

Марлена как раз вошла в комнату Фернандо, чтобы сказать ему, какой он мерзавец и как бесчестно поступил с её сестрой Люсиндой, и у неё очень удачно спала бретелька с плеча, чтобы отвлечь мужчину от предмета спора. Он сказал: «Ми корасон, ты покраснела как маков цвет.» и страстно поцеловал Марлену в губы. Забавно, что в вазе справа от Кэсси от летнего бриза из окна покачивался букет диких маков.

* * *

Свет раздражал глаза, но ветерок из открытого окна немного остужал голову. Злость конечно ушла после того, как Том убедился, что Кэсси в порядке, но вот усталость никуда не делась. Мужчине казалось, что ещё немного и он сварится в собственной шкуре. За глазами пульсировала тупая боль. Дел было много, а Том продолжал с закрытыми глазами сидеть на стуле в своём кабинете, позволяя времени течь… Течь.

Утром поступило известие о новой волне смертей. Магглов оказалось около пятисот, кошмарная цифра, но было известие и похуже. Ведь в той деревне оказывается жило целое семейство сквибов. Скрыть, как в прошлый раз, не получилось. Известие тут же долетело до родственников-волшебников и сразу разошлось по рукам. Маггловское правительство объявило нападения террористическими атаками и призвало население Британии быть внимательными и сообщать о любых подозрительных действиях и людях, их совершающих, в ближайший полицейский участок.

Том явился в Министерство прямо под его открытие для посетителей, выслушал отчёт Малфоя, своего заместителя, и отчёт Криви, своего ассистента, и бессовестно отправился назад домой. После того, как раздал им инструкции на случай своего отсутствия, естественно. Чтобы ничего не создавало ему проблем, пока его нет на рабочем месте. Он ничего не мог сделать. До сих пор не было ни паттерна, ни зацепок для поимки виновных. Да и он сам ещё не придумал, как этих виноватых искать. Игнорировать проблему не выход, он осознавал, но в данный момент мозг был занят другим. Первостепенную важность имело Проклятие.

Том наконец вздохнул, раскрыл глаза и принялся писать письмо. Дамблдору, будь он неладен. А после гоблинам в Гринготтс. Всё имущество Принцев, немногочисленное к моменту смерти последнего Лорда гоблины прибрали к рукам сразу же, в уплату долгов и процентов за содержание ячейки в хранилище. Грабёж, но ничего не докажешь. Том в вежливой форме потребовал у них организовать встречу с призраком Лорда Принца без вопросов и свидетелей. Привязал оба письма к одной сове, потому что из достоверных источников Гонту было известно, что сегодня Альбус Дамблдор будет в Косом Переулке. Черный филин по кличке Нуар выпорхнул в окно с необычной для такого большого тела грацией. Пенумбра возмущённо распушила перья на своей жёрдочке. Она тоже хотела полетать в такое погожее утро.

После Том распечатал письма от экспертов по проклятиям, к которым смог дописаться. Ничего нового они ему сказать не смогли, все это он уже и так знал. Все они, как один, утверждали, что на проклятую девушку нужно сначала взглянуть. Осознавая всю бесполезность их помощи, отправил с радостно попискивающей Пенни обратным письмом отчёты медиков и Невыразимцев. Если со снятием Проклятия ему не помогут, то может найдут, чем заглушить симптомы.

У Тома на уме был один вариант, безотказный, насколько он мог судить, но крайне болезненный. Его тело было почти неуязвимо, исключая прямое попадание убивающего заклинания, как и тела хоркруксов, которые можно было уничтожить только древними сильнейшими артефактами либо Адским Пламенем. Только вот… девчонка может не пережить этого. Торопиться было рано, стоило сначала поговорить с Принцем. Всё может оказаться куда проще, и сейчас крайние меры могли только повредить. Как бы Том не хотел решить вопрос быстрее, а на ошибку он права не имел.

Он быстро разобрал накопившиеся на столе бумаги из своих лабораторий и лавок, а остальную часть дня провёл в библиотеке, где читал, проверял информацию, проводил исследования и делал заметки. Кэсси не занимала его ум в течение дня, он думал о том, как сделать ритуал менее вредным, как бороться с призраком умершего Принца. А также как избежать любых возможных осложнений, которые могли бы помешать ему осуществить планы, к которым он ещё даже не подобрался. Он был реалистом и не исключал ничего, что могло бы помешать.

Солнце покинуло кабинет к пяти часам вечера, искусственный свет убаюкал усталое тело. Том склонил голову на грудь, всего на пару минут отдохнуть. И провалился во тьму.

Ему снилась… погоня? Том был дезориентирован, напуган неизвестностью. В молочно-белой мгле ничего не было видно, но слышался звук. Треск и гул, тяжёлое хриплое дыхание. Том побежал, что-то ринулось за ним. Не было ни топота, ни единого намёка на движение, но звук не отставал. Существо, распространяющее гниль и холод оставалось за спиной, вне поля зрения в какую бы сторону Том не крутился в отчаянии. Он был безоружен, слеп из-за застившего глаза тумана. Он не мог кричать, только перебирал по стылой земле ногами, спасаясь от чего-то, чему не мог дать имени.

Он упал. Зацепился за воздух, запутался в ногах. Рухнул на колени и закричал, как испуганный подкроватным монстром мальчишка. Оно смотрело на него. Под черным капюшоном не было видно лица, но Том чётко ощущал на себе взгляд, ледяной и острый. Голодный.

— Вот и ты… Я тебя нашла. — треском радиопомех проскрипело существо. Из тьмы капюшона выглянуло лицо, круглое и белое как у совы с огромными чернильными глазами без зрачка, совершенно слепыми. Блин луны на фоне ночного неба. Оно протянуло тонкую руку с неестественно длинными пальцами, чёрную как уголёк, к Тому.

Том пытался отползти, но упёрся спиной в стену. Он задыхался. Паника накрывала его, беспомощно брыкавшегося под руками этого. Огрубевшая кожа твари ощущалась шершавой на его лице. Дыхание существа было совсем зимним, но нежно легло на сдавленные болью, будто раскалённым обручем виски. Оно без спешки вытаскивало душу Тома из тела, наслаждаясь каждой секундой. Осторожно и ласково комок души, оплетённый магическими нитями, переживаниями и воспоминаниями, покинул его тело, и тут же вернулся внутрь, тяжёлый, как камень. Грудь сдавило недоверием.

Существо трескуче рассмеялось.

— Я пошутила!

Но звучало оно расстроено. Будто не хотело отпускать, но и не хотело вредить. Тому эти метания были без разницы, он мечтал только сбежать. Оно наклонилось к нему, вытянув длинную шею, покрытую волосами, больше похожими на речную тину, на холке. Наблюдало за лицом, покрытым пылью и влагой, не видя его, но чувствуя. На фоне белой мглы они были самыми тёмными пятнами, хаотичными на вид. Существо село на пятки, раскидывая по земле своё рваное одеяние. Дыхнуло Тому в лицо морозом, потянулось губами к лицу. Ближе, и ещё немного.

Том проснулся, шокированный и дёрганый. За окном стояла глубокая ночь.

— Ох, твою мать… — выдохнул он и спрятал лицо в руках. Рассмеялся тихо и недоверчиво. -… Потрясающе.

И потянулся к тумбе, в которой когда-то припрятал пачку сигарет.

* * *

Утро началось не с кофе, а с обезболивающих и восстанавливающих зелий. Натощак они особенно противные, но в этот раз Кэсси завтрак в постель не принесли. Выходной, на её взгляд, закончился слишком быстро. Теперь пришёл черёд привычной рутины. Так приятно было провести весь день в постели, чувствуя заботу в каждом поправлянии одеяла и каждом кусочке еды. Марлена и Фернандо, в конце концов, всё-таки помирились и поженились, а крошка Люсинда сбежала во Францию с молодым садовником. Кэсси была счастлива за них. Она бы тоже была не прочь сбежать. Да хоть бы и с садовником, только вот его в штате рабочих поместья не нашлось.

День выдался солнечным. Яркий тёплый свет давал силы, пусть и было их не много. За то у Кэсси была надежда. Возможно именно этот день стоит прожить нормально? Сколько ещё их будет? Иногда Кэсси жалела, что не родилась провидицей и не могла точно сказать, будут ли её надежды оправданы. И не могла сказать, долго ли эта надежда будет в ней жить. Девушка чувствовала себя ещё немного уставшей сегодня, но хотя бы тянущая боль в груди её не беспокоила. Времени на сборы ушло не много. Сегодня она тоже постаралась выглядеть хорошо. Не стоило давать людям большего повода для беспокойства. Из комнаты Кэсси вышла позже всех по старой привычке избегать встречи. Но это не сильно помогло. У входа в столовую как специально топтался Дэнни, который почему-то давненько не появлялся в доме. Заметив девушку он просиял и подобрался поближе. Кэсси улыбнулась в ответ. Парень выглядел так, будто только чудом держит язык за зубами.

— Мисс Поттер! — воскликнул он, придержав девушку за локоть когда она уже собиралась открыть дверь. Кэсси вопросительно оглянулась, — Мистер Гонт дал мне больше обязанностей на этой неделе. Я конечно счастлив, что могу быть ему полезным, но он сообщил, что это связано с твоим здоровьем. Как дела, если это не секрет?

Парень понизил голос, будто и впрямь спрашивал о какой-то тайне. Это мило. Как в старые добрые, когда Невилл прямо посреди урока трансфигурации украдкой спрашивал, почему Кэсси такая бледная сегодня. Как же неловко было объяснять ему, смущённому, что у неё просто месячные.

Кэсси не могла не улыбнуться такому ребячеству:

— Не совсем нормально. Это семейное, но мне не хотелось бы обсуждать. — она отвечала легко и с изрядной долей веселья в голосе. Сейчас жалости ей не хотелось, как и слухов.

— Но… это лечится? — протянул парень в ответ. Намёк он прекрасно понял. Он точно знал, что за этим тоном что-то скрывается, но не решился допытываться, так как уважал чужие секреты.

— Мистер Гонт в это верит.

Парень важно покивал. Уж в своём начальнике он ни сколько не сомневался.

— Наверное приятно отдохнуть после целого месяца почти-беспрерывной учёбы? — Дэнни улыбнулся, демонстрируя неожиданную осведомлённость. Кэсси подумала, что если он сам и не болтун, то точно мог проводить бархатные допросы, если бы захотел. Ему… хотелось всё рассказывать. Он был дружелюбной приятной личностью с очаровательной улыбкой. Разведчик.

Кэсси посмеялась, щурясь от смутных подозрений:

— Да, довольно неплохо. Я дочитала книгу!

— О, действительно?

— Она довольно забавная, вооб-.

— Что вы оба здесь делаете? — холодный звучный голос со стороны холла прервал их милый диалог, заставив молодых людей подпрыгнуть. Дэнни сразу выдохнул, держась за сердце:

— Сэр, это вы!

Кэсси оробело замерла. Гонт был в странном настроении. Он держал лицо, но двигался резче, чем обычно. Он сжимал зубы, на щеках играли желваки. У двери странно завис, осматривая Кэсси, и на лице его внезапно мелькнуло сомнение, будто он на секунду увидел что-то причинившее ему боль и тут же себя отдёрнул. Всего на мгновение, потом он решительно распахнул двери, едва не прибив обоих своих собеседников створками. Дэнни скользнул в столовую сразу за ним, а вот Кэсси озадаченно смотрела Министру в след.

Стол, освещённый солнцем из окон, был полон народом. В это утро вторника внезапно — для не следящей за обстановкой в доме Кэсси — вернулись старшие дети семейства Крингл. Они сидели за столом со взрослыми, ведь с малышнёй им было совсем невыносимо. Ребята, мальчик и девочка лет двенадцати-пятнадцати, с интересом уставились на Кэсси, как углядевшие пачку чипсов чайки. В основном потому, что за несколько лет жизни в доме новеньких они не видели. У края стола было место Дэнни, а напротив него новое лицо. Мужчина в официальном костюме, средних лет и с лукавой ухмылкой на лице. Его взгляд мгновенно просканировал Кэсси, отмечая и настроение, и отношение к жителям дома. Он хотел бы залезть девчонке в голову, чтобы узнать каждую её дурную мысль.

Кэсси поёжилась от пробежавшего по загривку холодка.

— Том, не хочешь нас представить друг другу? Я с твоей очаровательной гостьей ещё не знаком. — мужчина задал вопрос громко и нараспев, будто выступал на трибуне перед шумной толпой. Кэсси едва не споткнулась на ровном месте. Её желудок ухнул куда-то вниз, от внезапного внимания щёки загорелись румянцем.

Девушка подняла на Министра взгляд и заметила, как в его зрачках вспыхнуло веселье. Мужчина дождался пока она наконец сядет на своё место, и только потом заговорил:

— Это Мисс Кассиа Поттер, Джеймс. Мой… — он на мгновение замялся, чем озадачил едва ли не всех в комнате, — проект.

Том был сам не свой, не мог выкинуть из сознания дурацкий сон. Какая-то мысль маячила на периферии, но он не мог до неё добраться. Кэсси внимательно в него вгляделась. И сама внезапно оказалась в плену бордово-коричневых глаз, когда он сам решил взглянуть в ответ.

— Мисс Поттер, это Джеймс Эдвард Фра́нко, глава отдела по связям с общественностью. — кивнул Том в сторону гостя. Кэсси перевела дыхание. Фра́нко охнул позабавлено-удивлённо.

— Как интересно! Никогда не перестану удивляться, где ты находишь столько времени на свои «проекты».

В голосе его слышался какой-то гнусный намёк, как бы дружеская издёвка. Том в ответ улыбнулся. И только Кэсси заметила, как напряглась его шея. Плечи, зажатые нервным спазмом слегка подрагивали. Девушка могла чувствовать энергию, бурлящую у Министра под кожей в этот момент. Она могла поспорить, что времени у Гонта абсолютно нет. И отчасти это её вина тоже, что ж.

— Я просто делегирую обязанности. — вкрадчиво ответил он. Франко расхохотался.

— Конечно. Но тебе бы стоило делать это почаще, друг.

— Ну что вы, Джим, я уверен Мистер Гонт сам разберётся, что ему делать. — мягко упрекнул Мистер Смит. Кэсси едва не впервые слышала его голос, низкий и глухой. Из-под густых бровей он взглянул на Франко.

— Естественно, я тоже так считаю. Не стоит беспокойства, но Том наверняка именно такую внимательность к себе и ценит в вас, верно?

Кэсси наконец приступила к завтраку, как и остальные гости за столом. Дети слопали свою еду первыми и выскочили из-за стола даже раньше, чем внезапно начавшаяся перебранка между Смитом и Франко успела разгореться. Том рядом ел тоже, не вмешиваясь. Он был задумчив и не слушал их глупый спор, на первый взгляд, но по подёргивающимся бровям и уголкам губ Кэсси понимала, что он всё-таки реагирует. А потом она захотела себе хорошенько врезать. Своё странное состояние она списала на впечатление от сеанса Легилименции. У Тома был решительный нрав и сильные руки, которыми он вполне однозначно сжимал Кэсси шею на диване в библиотеке. Девушка опасалась находиться слишком близко, вот и всё. Спор медленно перетёк в разговор о международных волнениях. Мир менялся, особенно для магов. Поговорить было о чём, но Кэсси почти не слушала. Ей уже пора было на занятия. Кэсси не вставала, боясь привлечь к себе внимание Тома.

Министр дёрнул плечом, отложил вилку и поднялся. С очаровательной ухмылкой осмотрел людей, увлечённых дискуссией.

— Вынужден вас прервать, господа. Мистер Криви, — он кивнул своему помощнику, а потом Джеймсу, — Франко, прошу за мной.

Дэнни без разговоров поднялся. Он уже давно прикончил свою порцию и ждал, пока его позовут. А вот Джим нехотя прервал свои пространные размышления о неудачных решениях Французского магического правительства. Осмотрел нерешительно застывшую Кэсси и наконец отправился вслед за Министром. За столом воцарилась тишина.

— Что-то он сегодня сам не свой. — резюмировала Гарри. Кэсси была рада, что не одна она это заметила. Иногда она думала, что возможно ошибается в выводах о чужом настроении, но нет, какое облегчение. Сила Гонта в последние полчаса завтрака ощутимо давила на плечи.

— Ага. Как бы ему больше на глаза сегодня не попадаться?..

Люси Крингл громко фыркнула.

— Милая, вы же знаете, что это совершенно бесполезно, если он захочет вас найти?

— Миссис Крингл, ну не топите её раньше времени. В самом деле! — воскликнула Гарри с сочувствующим видом.

Кэсси вздохнула и встала. Надоело.

— Я тоже вынуждена уйти. Приятного завтрака! — она отсалютовала старшим и вылетела за дверь.

— О, мисс Поттер. Садитесь скорее, мы начинаем урок, — сказал Профессор Грегори Химус, когда Кэсси вошла в библиотеку с семиминутным опозданием. Мужчина сразу принялся излагать материал, только успевай записывать. К концу пары рука Кэсси почти отваливалась. Три часа до обеда прошли незаметно, но к концу девушка была заполнена информацией как бочка водой под проливным дождём, а это ещё только пятнадцатый век от Рождества Христова. А впереди чёртова новейшая история! Как всегда, на обед пришло гораздо меньше людей, чем на завтрак или ужин. Диана и Томас, дочь и сын Кринглов весело рассказывали матери о своих приключениях у друзей. В столовой было уютно, Авроры лениво переговаривались друг с другом. Кэсси витала в облаках.

Пока болтовня внезапно не стихла. Присутствующие повернули головы к выходу. В дверях стоял чрезвычайно задумчивый Том. В руках он держал свои собственные заметки.

— Мисс Поттер, пойдёмте со мной, — наконец он оторвался от своих записей и бросил оценивающий взгляд на Кэсси. Его голос был похож на голос врача, который пришёл забрать пациентку, чтобы отвезти на процедуру. Девушка невольно вздрогнула от этого сравнения.

Гонт повёл Кэсси в свой кабинет. Большое, но скромное помещение с окнами во всю стену, напротив которых расположился дубовый письменный стол, уставленный папками и аккуратными стопками листов. Стен не было видно за книжными шкафами и стеллажами с бумагами и с разными непонятного назначения штуками. Кэсси справедливо предположила, что это детали артефактов. Одно она могла сказать точно: это было обиталище змей. В доме они часто встречались, но здесь были везде. На узоре обоев, на ручках, светильниках, основаниях писчих перьев. В резьбе на дереве и даже на ставнях окон. И на прутьях птичьей клетки, в огромном пространстве которой обитало аж две совы: чёрно-белая самка филина, и самец — абсолютно чёрный. Змейки были выкованы или вырезаны из того же материала, что и место, на котором они обитали. Маленькие пронырливые шпионы.

Из кабинета вели две двери сбоку. Одна была приоткрыта, за ней предположительно прятался туалет, а вот вторая была наглухо заперта и увешана защитными оберегами и сигнальными чарами. Лаборатория, не иначе. Пол и стены были тёмными, что визуально съедало пространство, но видимо Гонту нравилось ощущение маленькой тёплой норы, которой и являлась эта комната. Его секретное место, свой тайный уголок. Он прошёл к столу и стал что-то искать в шкафчиках. Кэсси было шагнула за ним, но споткнулась о что-то, что было крайне тяжело рассмотреть на полу.

— О! — воскликнула она и всмотрелась в препятствие, тут же придя то ли в ужас, то ли в восторг.

— Следи за дорогой, голая мартышка!— прошипело существо с пола. Оно подняло внушительную треугольную голову и вперило в девчонку болотно-зелёные глаза с узким зрачком. Нагайна прятала своё длиннющее тело, похожее на бурую трубу в тени стола. Кэсси уставилась на неё во все глаза даже на секунду забыв о Томе, с прохладным интересом наблюдавшим за их взаимодействием.

Спустя секунду Кэсси протянула ногу к животному снова и недоверчиво, но вежливо ткнула чешуйчатое тело носком кроссовка. Змея недовольно заворчала.

— Какая огромная! Это точно чёртова змея, а не Василиск?! — воскликнула девушка и воззрилась на Тома. Мужчина едва заметно дёрнулся.

— Похоже на то. — он ответил, но как-то напряжённо. Если бы в этот момент Кэсси могла прочесть его мысли, то заметила бы взметнувшуюся внутри Министра панику. Кэсси будто нарочно давала ему повод для беспокойства о сохранности одной очень важной тайны. Она не могла бы снять заклинание. Даже лучшие окклюменты оказывались бессильны против меня.— Это Нагайна. Сядьте туда.

Он указал пальцем на стул. Нагайна не стала отсиживаться под столом, а направилась к гостье. Кэсси настороженно наблюдала за ползущим по полу существом с интересом ребёнка. И хотела потрогать. Но она сомневалась, что змея этому обрадуется, пусть та и не выглядела агрессивной. Нагайна водила языком по воздуху, пробуя запах девчонки на вкус и в какой-то момент подползла так близко, что едва не лизнула ей голую ногу. Сегодня Кэсси была в длинной юбке по середину голени. Между носком и краем юбки было вполне удобное место для укуса. Она надеялась, что Нагайна не голодна.

— Она назвала меня голой мартышкой. Вы слышали? — несерьёзно пожаловалась Кэсси Гонту, подошедшему к полке с подозрительным неопознанным зельем. Он опять дёрнулся. Кэсси до сих пор понимает Парселтанг, пусть и части души Тома Риддла в ней уже нет. Она так близка к тому, чтобы вспомнить. Так близка к тому, чтобы запустить цепочку триггеров которые приведут не к воспоминаниям, но к мгновенному безумию. Заклинание Гонта просто уничтожит её сознание, но не допустит раскрытия тайны. И Том сам её к этому привёл.

Впрочем, сама девчонка не подавала никаких признаков, указывающих на то, что её мыслительный процесс по угрозой. Она наклонилась к змее и на чистом английском сказала ей:

— Извини, Нагайна, я не хотела на тебя наступать. Ну, в первый раз.

— Она не ответит. — Том вручил Кэсси именно то странное зелье, которое она не собиралась пить без объяснений. Она осмотрела его, взболтала, обнюхала. Не узнавала этот состав. — Выпейте. Это облегчит осмотр ваших токов. Я сам его изобрёл.

— Почему она не ответит? — Кэсси задала до смешного наивный вопрос. Неужели ты не знаешь? , хмыкнул про себя Том с ехидством. Девушка сделала несмелый глоток из склянки. На вкус и впрямь медицинское зелье. Корень растопырника, трава-светяшка и почки жужжащей ивы. Зелье подсвечивало пути, обвивающие тело сетью несущих энергию каналов, но видимо делало это как-то по-особенному, раз Гонт назвал это «изобретением». Кэсси подняла на мужчину взгляд. Он без выражения наблюдал за её лицом, ожидая когда зелье подействует. Как кукла, только дыхание и подёргивание зрачков выдавали в нём живое.

— Потому что она говорит на Парселтанге, а вы на Английском. Она не понимает.

Лицо девчонки приобрело озадаченный вид.

— Парселтанг разве не выдуманный язык? — в ответ Том выгнул бровь. Нет, это же не серьёзно.

— Салазар Слизерин бы не согласился с вами. Или он тоже выдуман? — мужчина снисходительно усмехнулся, и Кэсси покраснела кончиками ушей. Министр упёрся задницей в край стола, нависая над Кэсси, как над нерадивый ученицей. Нагайна продолжала ползать вокруг, обвивая стул Кэсси кольцами. Выглядело пугающе, учитывая размеры этой твари. Она могла бы съесть человека, это точно, а Кэсси была низкой, значит её проглотить было куда проще, чем того же Гонта. Девчонка неуютно повела плечами.

— Но она говорила по-английски. — неуверенно возразила она, уже заранее приняв своё поражение. Она впервые узнала о змеином языке как раз на втором курсе, когда какой-то хулиган — сейчас она уже знала, что это была бедолага Джинни Уизли, ставшая жертвой неизвестного артефакта — начал написывать жуткие фразы в коридорах Хогвартса куриной кровью. Невилл едва не рухнул в обморок, когда впервые об этом услышал. Кэсси не поняла в чём сыр-бор и по привычке завалила мальчика вопросами. Он ведь чистокровный, он явно в курсе. Тогда-то он и рассказал о легенде про Тайную Комнату Слизерина, в которой обитал личный Василиск основателя, с которым тот разговаривал на Парселтанге. Но Кэсси была уверена, что это всего лишь легенда. Да и Луна, тогда ещё кроха-первокурсница, взятая двумя друзьями под крыло, в своей привычной жуткой манере сообщила, что Василиски давно вымерли, и язык их вместе с ними. На нём больше никто никогда не говорил. Но ведь речь про разговор, а не про умение слышать. Кэсси даже в голову не пришло, что слышать животных даже в магическом мире не нормально.

Гонт занёс над её головой свою палочку и начал начитывать четверостишия заклинаний. Кэсси постаралась не вздрогнуть. Только когда Гонт закончил, соизволил ответить. Результаты теста его не удовлетворили: разрушение продолжалось и было стремительным. Как девчонка этого не замечала? Может привыкла к боли за столько лет, что уже и не отличала от нормального? Очень плохо.

— Она говорила на Парселтанге.

— Но тогда почему я слышу её? И вы слышали её, очевидно.

— Потому что вы можете быть наследником Слизерина. — выпалил Том, чтобы отсечь все дальнейшие вопросы, но понял, что прокололся по сразу же заинтересованно загоревшимся глазам напротив. Кэсси вновь воззрилась на него исследовательски. — Мисс Поттер, взмахните своей палочкой. Вложите в это как можно больше силы.

Министр продолжил осмотр как ни в чём не бывало. Он слышал, как в голове девчонки выстраивается цепочка из размышлений. Хулиган с ведром куриной крови, оцепеневшие ученики, надписи на стенах, легенда о Тайной Комнате. Он с замиранием сердца ожидал, когда же его заклинание забвения рухнет под этим градом размышлений. Не беда, он успеет выстроить новую стену, но не хотелось терпеть истерику. И спровоцировать новый приступ, грозящий ускорить наступление смерти его юного дарования. Девчонка выполнила поручение. Ядро противно заскрипело в груди, ещё слишком слабое для таких игр. Это могло сильно замедлить процесс обучения, чёрт возьми. Мужчина заметил звук и поморщился, едва заметно.

— Я, получается, новый наследник. Но был же ещё предыдущий? — тихо спросила Кэсси. Между её рыжих бровей образовалась складка, то ли от раздумий, то ли от подозрений. После событий второго курса никто так и не понял, кто такой этот «наследник». Преподавательский состав объяснил всё влиянием артефакта, зачарованного ещё в бородатые времена, на неокрепший ум Мисс Уизли. Ученики восприняли происшествие как шутку, никто ведь серьёзно не пострадал. Это добавило их нудным школьным будням повод для сплетен, да и только. Один Малфой чего стоил: смеялся над всеми напуганными и злобно шутил про мёртвых грязнокровок. Даже по Кэсси и её маме прошёлся, за что и получил по носу, мерзкий слизняк.

— Я сказал «можете быть», а не являетесь. — мужчина снисходительно фыркнул. Кэсси встретилась взглядом с Гонтом, на чьём лице мелькнуло лёгкое презрение, будто она не была достойна такого титула. — Возможно вам была дана такая возможность из-за проклятия.

Ложь была натянутой, как пресловутая сова на глобус. Кэсси чувствовал, что её пытаются водить за нос. И решила сразу же прервать эту игру.

— А вы можете быть?

Повисло неуютное молчание. По натужному выдоху Кэсси поняла, что выиграла. Том весь как-то сдулся и расслабился. Напряженный до сих пор, а ведь с завтрака уже прилично времени прошло, разворот плеч осел, а голова слегка склонилась, как при неполном кивке. Он отнюдь не выглядел спокойным, скорее как зверь, отпустивший контроль над телом перед долгой изматывающей охотой.

— Правда? — бархатно спросил он. Будто Кэсси была не права, будто говорила глупость и он давал ей шанс поменять ответ.

Кэсси задумчиво сидела посреди кабинета. На её лице отразилось столько эмоций, они сменяли друг друга с такой скоростью, что Том даже слегка удивился тому, насколько пластичной была её мимика. Но его собственное лицо становилось только холоднее и более далёким. Он слышал мысли Кэсси и поджал губы, когда понял, что она думает в правильном направлении. Эй, из этой девушки получился бы хороший аврор-расследователь. Но играть в покер она бы точно не смогла.

— Вы не намного старше меня, значит когда я была на втором курсе, вы вполне могли учится на шестом, например. Вы сильный волшебник, изобретатель, и, наверняка, с детства. Вы… — она на миг зажмурилась прежде чем продолжить, — знаете змеиный язык, а по легенде змей Василиск обитает под Хогвартсом. В Тайной Комнате Слизерина. Вы?..

— Хотите спросить, не открыл ли я Тайную Комнату? — вкрадчиво уточнил Том. Он не пытался поднять палочку, которую сжимал в пальцах, или подойти, но один вид его разом похолодевшей фигуры вызвал у Кэсси табун мурашек на загривке. — Да, я её открыл. С помощью Джинни Уизли.

Девчонка вновь прокрутила в голове события того года. У человека перед ней было достаточно мозгов, чтобы создать вещь, подчиняющую сознание, а потом навести шороху и выйти сухим из воды. Всё же за происшествием стоял обычный, пусть и очень умный, хулиган. Но сколько неудобств: напуганные школьники, оцепеневшие от взгляда змея дети и старая кошка Филча, учителя, патрулирующие коридоры вдвое усерднее, из-за чего к эльфам на кухню было не попасть после отбоя. И бедные растерзанные петухи из школьного птичника, чьи тушки потом находил у ворот Хогвартса Хагрид. И Джинни, из-за чего-то навсегда потерявшая свою магию. И Кэсси, едва не потерявшая магию вместе с ней, потому что спустилась в подземелья вслед за одержимой девочкой. Потом Поттер до самого выпуска избегала всё семейство Уизли вместе взятое. Потому что не сумела помочь тогда и сама нуждалась в помощи.

— Да вы?.. Как?.. Вы хоть понимаете, что сделали?! — громко возмутилась она, — Столько жертв и ради чего?! Грязнокровок попугать? Мы целый год жили в страхе, вся школа стояла на ушах, а вам с этого что? Классное было развлеченьице, да?

Её голос звенел от негодования. Том слушал, не пытаясь прервать эту тираду. Кэсси была права, в этой истории не было ничего забавного, в его действиях не было ничего хорошего. Но если бы она только знала…

Мужчина смотрел на её изломанные беспокойством брови и поджатые губы скучающе. Её крики мало его трогали, наоборот, он был счастлив тому, что даже так близко подобравшись к правде, Кэсси не откопала её в собственной голове.

Когда она наконец закончила, Том медленно вздохнул и ухмыльнулся, чувствуя растущий внутри восторг от безнаказанности.

— Да, наблюдать за вашим копошением было довольно забавно. И, если бы у меня была возможность открыть Тайную Комнату снова, я бы это сделал.

Он излучал такую ауру превосходства, что Кэсси невольно отстранилась. Если бы она до сих пор не сидела на стуле, охраняемом огромным удавом, сбежала бы из кабинета тут же. У девушки задрожали руки и кольнуло за рёбрами.

— Как это вообще могло сойти вам с рук? Девочка осталась сквиббом! Разве вам не жаль?

Гонт хмыкнул:

— Нет. Мне не жаль.

— Вы должны были сидеть в Азкабане с самого начала.

— Не будьте наивной, дорогая. Всегда есть люди, которым придётся страдать ради чьей-то выгоды. — тон Министра был резким, но беспокойным. Он нахмурился, почувствовав знакомые признаки беды. Лицо девчонки покраснело от гнева. Ядро вдруг треснуло, послав по телу разряд горячей агонии. Кэсси схватила ртом воздух и согнулась. Даже обезболивающее зелье не смогло уменьшить резкую колющую боль.

Том взмахнул волшебной палочкой. Энергетические каналы засветились как Рождественская гирлянда, мерцающая в ритме биения сердца.

— Хватит. — отрывисто приказал Том. Он заигрался, вновь потерял осторожность. Сам расшатал эту, и без того протекающую, лодку. Один старый колдун, Хома Левин, колдомедик со столетним стажем службы в медицине, подсказал ему в письме единственный способ побороть приступ: задавить большим количеством силы. Проклятия питаются от волшебника, значит нужно дать проклятию столько же, сколько оно берёт от проклятого.

Том склонился над девчонкой, схватил за плечи и поднял на ноги. Она даже не пыталась отбиться. Мужчина расслабился, отпустил собственную магию, удушливой волной хлынувшую во все стороны. Нагайна под ногами зашипела и поспешила смыться подальше, пока её не прибило к земле.

Магия окутывала Кэсси со всех сторон, мягко сжимая с боков, ласково поглаживая кожу лица и рук. Просачивалась внутрь через кожу, совсем немного, но этого было достаточно, чтобы остановить приступ. Кэсси была так слаба, что даже не заметила, в какой момент боль начала отступать. Вот она есть, а вот уже резь в груди почти полностью исчезла, оставив лишь лёгкое тянущее ощущение, абсолютно привычное. Но за то откуда-то взялась боль в плечах. Гонт продолжал сжимать их побелевшими от напряжения пальцами.

— Накричалась? — он перевёл дыхание. Сработало. Старый колдун не обманул. Девчонка пошевелилась, молча призывая её отпустить. Даже несмотря на то, что кожу защищала ткань толстовки, наверняка останутся уродливые синяки.

Том наконец отступил, разжал руки. Он только сейчас понял, как разволновался. Его даже немного подташнивало, что для человека, пережившего так много событий в жизни казалось абсурдным атавизмом. Удивительно, как одна проблема могла сбить его с толку, заполнить сознание паникой, несвойственной ему. Нужно было разобраться с проклятием в срочном порядке, иначе даже мысль о его последствиях угрожала свести с ума.

За окном кабинета уже начинался вечер. Небо светилось красным, предзнаменуя ветреную неделю. Том и не предполагал, что его «осмотр» пойдёт так не по плану и растянется на добрых несколько часов.

— Тебе стоит перестать так нервничать. — Том ещё раз осмотрел Кэсси, а после аккуратно подтолкнул к двери. На сегодня они закончили. Том решил, что работы с него тоже хватит. Он довёл девчонку до комнаты, придерживая за спину, хотя она даже не пыталась сбежать или рухнуть в обморок. Кэсси чувствовала себя откровенно плохо. Остановилась прямо перед дверью, ожидая когда Министр оставит её в покое.

— Легко сказать. — возразила она с выражением лёгкого отвращения на лице. Том не сдержал смешок.

— Ты всё равно ничего не сможешь изменить или доказать. Я уже поимел свою выгоду со многих злодеяний, о которых ты даже не подозреваешь. — мужчина снисходительно улыбнулся и игриво щёлкнул Кэсси по носу. Девчонка охнула и схватилась за лицо, — Но ты можешь попробовать. Это меня позабавит.