Союз эсперов: Бойся желаний своих (джен)

Солнце прорвалось в отверстие между шторами и легло на пол ярким пятном. Большой чёрный кот сел в это пятно и требовательным, не терпящим возражения тоном громко сказал:

— Мяу!

Мужчина с ассиметричной причёской поднялся с кушетки, на которой спал.

— Сейчас, Бегемот, сейчас, — сонно пробормотал он.

Дазай заворочался на своём диване, потянулся и достал с тумбочки будильник.

— Миша, шесть часов!

— Бегемот завтракает по расписанию, — объяснил Булгаков и пошёл на кухню. Кот, подняв хвост трубой, направился за хозяином.

Дазай вздохнул и взъерошил себе волосы. Он всю ночь мучался бессонницей и только под утро задремал. А после пробуждения от воплей котяры сна не было ни в одном глазу. Что же, теперь вставать? Дазай всегда вставал поздно, во времена работы в Мафии вообще мог проваляться в кровати до обеда. Придя в Агентство, он сжалился над нервами Куникиды, который бесился после каждого опоздания напарника, и стал просыпаться пораньше. Но на работу он всегда приходил впритык.

Вчера Дазай предложил Булгакову остановиться у него, потому что было невыносимо одному возвращаться в пустую квартиру. Булгаков всё понял, судя по взгляду, каким он посмотрел на него, но ничего не сказал по этому поводу. Дазай не возражал против Булгакова, всё-таки, он соскучился по приятелю, но с трудом заставил себя принять Бегемота. В коте было что-то подозрительное.

Дазай закрыл глаза и попытался заснуть. Промучившись полчаса, он вздохнул и сел в кровати.

— Я поговорю с Бегемотом и попрошу, чтобы был потише, — виноватым голосом сказал Булгаков, возвращаясь в комнату. — Мы живём вдвоем, и он привык считать себя главным в доме. Ты, наверное, уже жалеешь, что приютил нас. Я могу пойти в гостиницу к ребятам, ты только скажи.

— Вы с кошаком ни при чём, — отозвался Дазай, и это было правдой. — Обычно я сплю так крепко, что меня выстрелом из пушки не разбудишь. Вчера был тяжёлый день...

Он потёр лоб и вдруг попросил:

— Расскажи мне о Цветаевой. Всё, что знаешь.

Булгаков, услышав этот неожиданный вопрос, с озадаченным видом опустился на стул возле письменного стола.

— Ну, — начал он, — три года назад она уезжала за границу...

— Это я знаю, — нетерпеливо мотнул головой Дазай. — Она сюда и приезжала. А после возвращения в Россию?

— Буквально через несколько дней после возвращения она вышла замуж. Мужа, Сергея, она любила очень сильно, даже как-то... безумно, — Булгаков увидел, что эти слова царапнули Дазая по больному месту, и растерялся.

— У них были дети? — выдавил из себя тот, желая и в то же время боясь услышать ответ.

— Девочка. Но она скоро заболела и умерла. Цветаева сама не своя была. Кажется, если бы не Сергей, она бы покончила с собой, — Булгаков вздохнул. — Признаться, в Союзе её не любили. Она вела себя очень своевольно и дерзко. Часто у них из-за этого были конфликты с Ахматовой. А после того случая её и вовсе выгнали.

Дазай резко поднял голову.

— Какого случая?

— Её муж (он работал в правительстве) ввязался в афёру. Ты не думай, он искренне верил, что если подделает некоторые документы, это положительно повлияет на жизнь народа. Его убедили в этом люди, которые всё это и затеяли. На последнем этапе Сергей понял, что всё, что он делает, является самым настоящим преступлением и принесёт выгоду только тем, кто его на это подбил. Тогда он заявил, что не желает участвовать в этом деле. Те люди видимо, запаниковали, что он их выдаст, и на следующее утро тело Сергея нашли возле реки.

— А Цветаева? — спросил Дазай. Его лицо не дрогнуло, пока он слушал о трагической судьбе её мужа. Казалось, эта история нисколько его не задела.

— Она обо всём узнала и убила тех людей. Толстой очень рассердился, ведь месть недопустима члену Союза эсперов. С тех пор никто из наших её не видел. Мы с Чеховым пошли было к ней, чтобы поддержать, но дом оказался заперт. Потом Толстой объявил, что мы уезжаем из страны, и...

Он не закончил и махнул рукой. Наевшийся Бегемот вернулся в комнату и запрыгнул хозяину на колени. Булгаков стал гладить кота.

* * *

Когда хлопнула дверь, Куникида на секунду оторвался от компьютера, чтобы посмотреть на вошедших, и не поверил своим глазам.

— Что-то случилось?

Дазай остановился на пороге офиса и с недоумением посмотрел на него.

— А должно?

Куникида поправил очки.

— Судя по тому, что ты пришёл на работу вовремя, да. Что? Ураган? Землетрясение?

— А, не бери в голову! Сегодня вечером мы с ребятами отправляемся в бар, так что завтра всё будет по-старому.

— Я уж думал, ты встал на путь исправления, — вздохнул Куникида.

— Мечты, мечты!.. Где все?

— В кабинете для совещаний. Кроме вас, ждём ещё Рампо. Пользуясь свободным временем я дописываю отчёт, который ты, бестолочь, начал на прошлой неделе, а потом бросил, заявив, что тебе скучно им заниматься.

— Как это любезно с твоей стороны, Куникидочка!

— Ты мне по гроб жизни обязан.

— И ведь даже ничего взамен не попросит! — прокомментировал Булгаков.

— Золото, а не напарник! — заключил Дазай.

Куникида пробормотал что-то вроде «Паразит!» и снова уткнулся в компьютер.

— А что вы, позвольте спросить, забыли в баре? — спросил он, когда два приятеля уже были на выходе из офиса, чтобы пройти в кабинет для совещаний.

— Так надо же отметить приезд гостей! — как само собой разумеющееся ответил Дазай.

— Во-первых, мы вчера неплохо отметили...

— Тортик с чаем не считается! Да и вы с Ахматовой бубнили: «Уже поздно, пора спать...» Разве это называется «неплохо посидели»?

— Во-вторых, только гулянок нам тут не хватало. В ближайшее время мы должны будем работать не разгибая спину, а ты, генератор тупых авантюр, разбалтываешь дисцип...

— Куникида, — с серьёзным видом перебил его Дазай, — а что ты думаешь об Ахматовой?

Куникида закашлялся.

— Что? Не меняй тему!

— Вы так похожи, — заметил Булгаков.

— Что за чушь?

— Ты, вообще, в свой блокнот давно заглядывал? — глаза Дазая блеснули шутовским огнём. — Может, именно она — твой идеал?

— Ты... думаешь? — робко спросил Куникида. — Она и правда хороша...

— Просто услышь мой совет: не создавай с ней семью. Страшно представить, какие занудные у вас будут дети!

— Ах ты!.. — снова озверел Куникида.

Булгаков с Дазаем едва успели выскочить в коридор и захлопнуть дверь, как в неё врезалось что-то тяжёлое. Булгаков засмеялся; Дазай лишь слегка улыбнулся. Он никогда не смеялся над своими шутками. Они не спеша пошли по коридору. Бегемот, которого Булгаков побоялся оставлять одного в чужой квартире, ни на шаг не отставал от хозяина.

— Я должен тебя предупредить, — сказал Булгаков, — что с Ахматовой так шутить опасно. Она недавно ушла от мужа.

— Да, я заметил, что на её безымянном пальце нет кольца. А причина? Он выбился из её расписания?

— Он ей изменил.

— Неудивительно.

— Осаму!

— Если заставлять человека ходить по струнке, он рано или поздно устанет и споткнётся.

— Ты оправдываешь его?

— Нет, измена — это ужасно. Просто констатирую факт.

Они остановились перед дверью, за которой шумели голоса.

— Смотри, Миша, — вполголоса сказал Дазай, — сейчас ты попадёшь на производство безумных идей и невероятных теорий.

И он открыл дверь. Ахматова разбиралась с проектором; Фукудзава и Толстой о чём-то тихо говорили; Кендзи восторженно рассказывал Есенину о своей деревне, Есенин, слушая его, грустно вздыхал; Ёсано и Чехов обсуждали медицину. Присутствующие на секунду отвлеклись на приветствия вошедших и снова занялись своими делами.

— Привет, Ань! — бросил Дазай, улыбнувшись Ахматовой одной из своих обворожительных улыбок. Та проводила его недовольным взглядом.

— Дазай-сан, смотрите! — воскликнул Ацуши, когда наставник сел рядом с ним. — Смотрите, что я только что купил у Ильфа и Петрова!

И он с гордым видом показал ситечко для чая.

— Это самая модная штука в России!

— Вы опять за своё, — покачал головой Булгаков, осуждающе глядя, как Ильф и Петров убирают в карманы деньги. — Ну ребёнок же!

— Ничего не знаем, — развёл руками Ильф.

— Бизнес есть бизнес, — поддержал Петров.

Булгаков сел рядом с Дазаем. Бегемот запрыгнул ему на колени и по ногам пошёл к Ацуши. Дазай, через которого перешагивал кот, поморщился, чувствуя, как кошачьи когти оставляют затяжки на новых брюках. Бегемот остановился, встав задними лапами на правое бедро Дазая, а передними — на левое бедро Ацуши, приблизил усатую морду к лицу последнего, понюхал и облизал его щёку.

— Кошак кошака видит издалека, — хмыкнул Дазай и закинул правую ногу на левую, забыв, что служит мостиком для питомца Булгакова.

Задняя часть Бегемота потеряла точку опоры и полетела вниз. Напуганный падением кот вцепился передними лапами в Ацуши. Треснула ткань; Ацуши ахнул от боли и посмотрел на свои брюки. Они были порваны сбоку. Бегемот тем временем оправился от стресса, запрыгнул Ацуши на колени, сделал оборот вокруг своей оси и улёгся.

— Он что, собирается на мне спать?

— Ш-ш, — зашипел Булгаков, — не буди его. И по возможности не дыши и не двигайся, чтобы не побеспокоить.

— Вы серьёзно?!

— Всем привет! — помахал рукой вошедший Рампо. — Ну, бездари, какое примитивное дело вы мне подготовили на этот раз? Эй, нечестно, что я выполняю за вас всю работу, а зарплату нам платят одинаковую!

— Гордыня — смертный грех, молодой человек, — снисходительно улыбнулся мужчина в рубашке с узорами — Александр Островский.

— Ага, вы мне ещё про обжорство расскажите, — сказал Рампо, усаживаясь.

Куникида, разделавшийся с отчётом, подошёл к Ахматовой и предложил ей свою помощь.

— Вопреки распространённому среди мужчин стереотипу, женщина вполне способна сама справиться с техникой, — холодно ответила она.

— Я не хотел вас обидеть, — смутился Куникида. Его щёки порозовели от воспоминания о разговоре с Дазаем и Булгаковым. — Просто проектор новый, у меня с ним иногда возникают проблемы, вдруг...

— Все проблемы я привыкла решать сама, — отрезала Ахматова и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Куникида покраснел; его взгляд упал на Дазая. Тот одобрительно закивал головой. Куникида мысленно обозвал напарника бранным словом и занял своё место по правую руку от директора.

— Все в сборе. Думаю, можно начинать, — сказал Фукудзава.

Ахматова начала презентацию:

— То, из-за чего Союз эсперов срочно прибыл сюда и произошёл вчерашний инцидент на пристани, — древний артефакт Митцунорики. Если правильно провести ритуал на закате в день, когда Солнце встретится с Луной, можно переписать любое событие прошлого, независимо, произошло это событие вчера или тысячу лет назад, или создать будущее. Митцунорики включает в себя бриллиант, золотое кольцо и серебряную цепочку.

На экране высвечивались предметы в том порядке, в котором их называла Ахматова.

— Каждый элемент имеет своё особое значение. Бриллиант — это весь мир. Поэтому он должен быть идеально круглым. Кольцо из скифского золота с двумя выгравированными на нём именами, мужским и женским, символизирует власть над миром. Цепь из серебра семьдесят четвёртой пробы означает, что человек, использующий артефакт, сковывает себя ответственностью.

На экране появилась карта Японии с какими-то примерами и уравнениями.

— Это копия карты, по которой мы высчитали, где и когда свет Солнца сольётся со светом Луны, — объяснила Ахматова. — В последний раз Митцунорики пытались использовать триста лет назад.

— Пытались? — уточнил Фукудзава.

Ахматова кивнула.

— Это было в Египте. Тогда ритуал прервали на середине. В этот раз жребий пал на Йокогаму.

Она выключила проектор и подошла к столу, цокая каблуками.

— До дня, когда Митцунорики наберёт силу, остаётся две недели. Мы должны во что бы то ни стало собрать все элементы и проследить, чтобы их никто не использовал, иначе последствия могут быть катастрофическими. Нашу задачу осложняет вмешательство Достоевского.

— Фёдор — очень амбициозный парень, — вздохнул Толстой. — Вроде бы, ничего плохого он не хочет, ему, как и нам, нужен справедливый, добрый мир. Но его методы...

— Что именно он собирается делать? — спросил Фукудзава.

— Вероятно, с помощью Митцунорики он планирует достичь своей давней цели — уничтожить эсперов всего мира.

Кабинет погрузился в молчание. Все с ужасом переглядывались и косились на Толстого в надежде, что он опровергнет собственные слова. Ацуши нервно чесал Бегемота за ухом.

— Достоевский явно болен, — нарушил тишину Чехов. — Ему самое место среди моих пациентов. Может, в этот раз я уговорю его на лечение.

— Лучше уступите его мне, — зловеще улыбнулась Ёсано.

— Прошу прощения, у меня в каком-то смысле и научный интерес...

— У меня тоже...

— Но из гуманных соображений...

— Хватит! — рявкнула Ахматова. Когда врачи притихли, она как ни в чём не бывало обратилась к лидерам Агентства и Союза: — Мы должны обговорить план дальнейших действий. Где мы будем искать элементы, и как мы их добудем?

— Местонахождение бриллианта нам уже известно, — подал голос молчавший до этого Куникида. — Он у Мафии. Судя по всему, они не подозревают, что́ у них хранится, но их обычных охранных систем достаточно, чтобы считать, что бриллиант в безопасности.

— Отнюдь, — возразил Толстой. — Пусть первая попытка добыть бриллиант с помощью способности Марины Цветаевой провалилась, вторая может увенчаться успехом. Ей достаточно подчинить нужных людей, чтобы они сами отдали всё, что понадобится.

— Тогда я лично поговорю с боссом Портовой Мафии, — сказал Фукудзава. — Я объясню ему, что им грозит, и мы вместе примем необходимые меры по охране бриллианта.

— Да, так он сразу и выслушает босса вражеской организации, — усмехнулся Дазай. — Если он даже поверит вам, Мафия не захочет с нами сотрудничать. Ещё и начнут сами искать элементы Митцунорики, а у нас появится ещё один противник.

— Что ты тогда предлагаешь? — нахмурился Фукудзава.

Дазай убрал руку, которой подпирал подбородок, и принял заговорщический вид.

— Мы выкрадем бриллиант у Мафии.

На него тут же посыпался град критики:

— Тебе жить надоело? Хотя да, кого я спрашиваю...

— Мы, детективы, опустимся до воровства?!

— Дазай-сан, это опасно!

— Ещё что умное предложишь?

Когда атака контраргументами утихла, Дазай снова заговорил:

— Мы пока понятия не имеем, где искать кольцо и цепочку, но нам точно известно, где находится бриллиант. Достаточно заполучить один элемент, чтобы вставить палки в колёса Достоевскому. Уж он-то не побрезгует никакими способами ради достижения цели. Но если для вас личная безопасность и принципы важнее, чем существование этого прекрасного и отвратительного мира, — он издал короткий смешок и скрестил руки на груди, — я разочарован.

Минуту в кабинете царила тишина. Каждый прятал свой пристыжённый взгляд. Потом кто-то сказал:

— Но как мы узнаем, где Мафия хранит драгоценности?

Дазай словно ждал этого вопроса. Он вынул из-за пазухи сложенный лист бумаги и расстелил его на столе. Это была схема помещений офиса Портовой Мафии.

— Для начала мы впустим в холл того, кто отвлечёт на себя внимание. Чехов?

— «Палата номер шесть» к вашим услугам!

— Пока Чехов будет доводить до безумия мафиози, остальные спускаются в подземный коридор. Драгоценности хранятся за дверью с кодовым замком. Рампо не доставит особого труда подобрать нужный код. Ассистировать ему будут Ильф и Петров. Всю эту компанию надо будет защищать. Это мы поручим Танидзаки, Кенджи, Есенину и Булгакову. Вопросы?

— Ты когда всё это успел спланировать? — спросил потрясённый Куникида.

— Откуда тебе всё это известно? — добавила Ахматова.

— Значит, вопросов нет, — заключил Дазай.

— Я всё же поговорю с Мори, — сказал Фукудзава. — Ты сможешь провести меня к его кабинету?

Дазай пожал плечами.

— Запросто. Только сам я останусь в стороне. Нет желания общаться с бывшим боссом.