Дела семейные (джен)

Когда слова Котара подтвердились, в доме четы ван Дейк началось форменное сумасшествие. Ежедневно появлялась новая одежда: пелёнки, маечки, штанишки, обувь. Ещё ничего непонятно, — мальчик или девочка, — но Сера с головой ушла в подготовку к рождению ребёнка, уже видела, как будет покачивать ляльку в руках, разучивать "маму" с "папой" и, конечно же, наблюдать за первыми шагами любимого чада.

Все инструменты и заготовки с работы, которые могли свалиться с верстака и навредить, отправились туда, где им самое место, — в кабинет Серы при госпитале. К листам пергамента с избранными цитатами из священного писания, которые украшали собой мебель, добавились наклейки с разноцветными зверушками и сказочными персонажами. Сера то и дело просила Вилхелма надувать воздушные шары, на что тот смотрел дико, но всё-таки не отказывал супруге в прихоти.

Сера похорошела. Никогда до и больше ни разу после вы бы не увидели, насколько расцвела эта девушка в первые месяцы беременности. Она сверкала, как драгоценный камень, а Вилхелм любовался.

— Как мы его назовём? — спросила Сера одним фантастическим вечером, млея в объятьях мужа.

— Его?

— Или её?

Вилхелм ответил быстрым поцелуем, а потом сказал:

— Дорогая, ты делаешь львиную долю работы. Как захочешь, так и назовём.

Сера нахмурилась, ткнула мужа под рёбра кулачком и сказала:

— Так неинтересно! Говори, давай!

— Не знаю… — Вилхелм улыбнулся, посмотрел в сторону.

— Узнай!

Вилхелм подумал немного и произнёс:

— Мне кажется, если культовое имя не будет резать слух, как у меня, то уже хорошо. Пусть будет Уран, а если девочка… хм…

— Астат! — подсказала Сера.

— Ты у меня самая умная. — Вилхелм поцеловал супругу в лоб.

Наверное, это настоящее преступление прерывать семейную идиллию, но…

Дурное предчувствие Вилхелм ощутил чуть погодя, когда Сера прошла первые обследования. К тому времени живот округлился, и Сера не скрывала его, а показывала, что уже не девочка, а будущая мать.

Улыбка до ушей, Сера взяла Вилхелма за руку, но потом встретилась взглядом с доктором Игельхундом, и улыбка исчезла, а напряжение усилилось.

Доктор Игельхунд явно не знал, с чего начать, и Вилхелм проскрипел зубами. В памяти всплыло предупреждение маленькой ведьмы, и Вилхелм только сейчас понял, о чём в нём шла речь.

— Ты знаешь, Сера, — проговорил доктор Игельхунд, — я тебя люблю. Все в госпитале тебя любят. — Он вздохнул. — Проклятье. Вот… посмотри. — Игельхунд протянул Сере пачку пиктов, полученных во время обследования.

Сера до того сильно сжала Вилхелму ладонь, что тому пришлось воспользоваться другой рукой, чтобы расцепить хватку. Сера сидела, как прикованная, а поэтому Вилхелм сам взял снимки и разложил их перед супругой. Сам он нисколько не разбирался в том, что можно разглядеть по чёрно-белому изображению плода, а вот Сера покачнулась и едва не свалилась со стула. Вилхелм успел подхватить её, а доктор Игельхунд вскочил с места и сказал:

— Так и знал.

Вдвоём они перенесли Серу на кушетку. Вилхелм расстегнул ворот блузки и подложил под ноги любимой подушку, а в это время доктор Игельхунд смочил в раковине носовой платок холодной водой и опустил Серене на лоб.

— Что на пиктах, док? — спросил Вилхелм.

— Подозрение на серьёзное хромосомное заболевание. — Большая часть линз из составного оптического имплантата сдвинулись на лоб, и теперь доктор Игельхунд напоминал ничем не примечательного лысеющего старика в очках с толстыми стёклами. — У вашего с Серой ребёнка левосторонняя анофтальмия, полидактилия, хвосто…

— Чёрт возьми, док! — проскрипел Вилхелм. — Вы так говорите, как будто я всё понимаю!

Доктор Игельхунд вздохнул и проговорил:

— Если просто и понятно… хотя и не совсем правильно, ваш ребёнок — мутант. Что хуже — это не устойчивые мутации, как у тех же огринов⁽¹⁾ или ратлингов⁽²⁾.

— А какие тогда? — Вилхелм тоже почувствовал жар и давление, но всё-таки устоял.

— Может, сядешь?

— Говорите уже!

— Такие дети долго не живут, Вилхелм, — произнёс Игельхунд. — Мне очень жаль.

И снова Вилхелм вспомнил о словах Ийданы:

"Только не отказывайся от ребёнка, понял?"

Вилхелм ругал и себя, и ведьму, и доктора Игельхунда, и, слава Богу-Императору, что хватило ума не делать это вслух.

Доктор Игельхунд положил руку на плечо Вилхелма, но тот стряхнул её, метнулся к выходу из кабинета, но на полпути остановился и произнёс:

— Док, можно вас попросить…

— Конечно.

— Мне нужно кое-куда сходить. Присмотрите пока за Серой.

— Разумеется, — отозвался доктор Игельхунд. — Сера очень важна для всех нас. Но я и тебе советую остаться. У нас хорошие специалисты, успокоят.

— Я справлюсь.

Вилхелм нашёл ведьму на обзорной палубе, где прогуливались свободные от работы члены экипажа, выступали артисты и музыканты. Впервые он увидел, чтобы Ийдана была не в обществе своей огромной тени — Котара Ва-кенна — а с другими детьми. Они играли в догонялки или рассматривали космос через иллюминаторы под присмотром учителей. Ийдана как раз настигла подружку, хлопнула её по спине, расхохоталась, а потом столкнулась взглядом с Вилхелмом и сразу стала серьёзной. Учительница, которая направлялась поздороваться, вдруг забыла, зачем шла, все остальные присутствующие при встрече люди тоже перестали замечать, что Вилхелм или Ийдана рядом.

Ведьма сказала:

— Ты попросил у меня ребёнка, и у тебя будет ребёнок.

— На костёр захотела? — вполголоса проговорил Вилхелм. — Думаешь, всегда будет так весело играться? Кем бы ты ни была… кто бы за тобой ни стоял, я найду управу.

Ийдана нахмурилась, оскалилась, в глазах замерцали огни, но всё-таки она произнесла:

— Не знаешь, что говорить. Не смей мне угрожать!

Когда ладони Вилхелма превратились в кулаки, Ийдана добавила:

— Всё с ребёнком будет хорошо! По крайней мере… два десятка лет.

— Что?! — Вилхелм прищурился.

— Скажи спокойно своей жене, пусть рожает, — произнесла Ийдана.

На всякий случай она поставила ногу назад, а рядом с её крохотными кулачками заколебался воздух. Ийдана добавила:

— Ребёнок такой, потому что у него несколько отцов и несколько матерей. Кто-то не только метки ставит, но и требует что-то взамен.

Вилхелм не знал, что говорить. Просто стоял и тяжело дышал.

Потускнел свет, пол замёрз и покрылся инеем, изо рта вырвалось облачко тёплого воздуха. Люди вокруг превратились в неподвижные тени, но меж ними металось и танцевало что-то ещё. Вилхелм слышал неразборчивый шёпот и короткие смешки, но таким дерьмом этого человека было не напугать.

Как говорится, плавали — знаем.

— Успокойся! — сказала Ийдана. — Возвращайся к жене и убеди её, что всё получится. Не только ты рискуешь, я тоже многое вложила в твоего наследника!

Вилхелм разжал кулаки, тяжело вздохнул. Мир вокруг снова начал наливаться красками, послышалась музыка, разговоры других людей.

— Всё будет хорошо, — добавила Ийдана. — Я помогу.

— Как уже помогла?

— Да, как уже. Думаешь, легко обмануть природу?

Вилхелм ничего не ответил, попятился, развернулся и ушёл. Ийдана постояла немного, глядя тому в спину, а потом сняла морок с друзей и подружек.

— Вот ты где! — воскликнула девочка в нарядном платье, дотронулась до плеча Ийданы и убежала прочь, заливисто смеясь. — Маешься!

— Маюсь, — согласилась ведьма.

1) Homo sapiens giganticus, подвид людей, отличающихся высоким ростом, невероятной силой и выносливостью, но с ограниченным интеллектом

Вернуться к тексту

2) Homo sapiens minimus, подвид людей, отличающихся низким ростом, чахлым телосложением, но в то же время обладающие лучшими органами чувств

Вернуться к тексту