Притяжение Бездны (гет)

Рассвет в Раджастхане не был милостивым пробуждением. Это был резкий переход от леденящей ночной пустоты к раскаленному горну. Солнце, едва показавшись над кромкой дюн, принялось выжигать все живое, превращая воздух в дрожащее марево, а песок — в колючую раскаленную плиту. Нагайна покинула глинобитное узилище Калапани в предрассветной синеве, когда последние звезды еще цеплялись за небо. Ее походка была бесшумной, движения — плавными, экономичными, как у существа, рожденного для скольжения по грани выживания. Темные волосы, убранные в тугую косу, открывали шею и лицо с ярко выраженными восточноазиатскими чертами: высокие, но плавные скуловые дуги, создающие утонченный овал, чуть раскосые миндалевидные глаза, казавшиеся огромными в обрамлении густых темных ресниц. Сейчас, в утренних сумерках, их радужка была темна, как запекшаяся кровь, но в глубине таился изумрудный отсвет. Она не оборачивалась, но каждой клеткой чувствовала его — ледяное, неотступное присутствие, плывущее в сотне шагов позади, как акула за кораблем. Том Реддл. Его безупречная светлая рубашка была бельмом на глазу охристой пустыни, дерзким вызовом ее безжалостности. Он не скрывал своего намерения: использовать ее как гончую, ведущую к добыче.

Дорога к зубчатому хребту темно-красного песчаника была недолгой, но изматывающей. Песок то осыпался, затягивая ноги по щиколотку, то слеживался в коварные, зыбучие волны. Жара нарастала с чудовищной скоростью. Нагайна двигалась с врожденной, змеиной экономией сил — ее дыхание оставалось ровным, шаг — размеренным, тело не тратило энергию на лишние движения. Ее вертикальные зрачки, суженные до тонких черных щелочек против ослепительного света, сканировали местность: неестественные нагромождения камней, словно брошенные великаном, сколы на скалах, напоминающие древние шрамы, слабые, но неоспоримые вибрации в воздухе — эхо древней магии, охраняющей путь. И всегда, как гнет, — его взгляд на спине. Тяжелый, аналитический, лишенный тепла, но полный хищного интереса.

Подножие хребта встретило их царством камня. Огромные, выветренные обломки песчаника, похожие на окаменевших титанов, громоздились друг на друга. Воздух звенел от зноя. И тут, полузасыпанный веками песка, явился первый страж: массивный каменный блок, на котором еще угадывался вырезанный барельеф — извивающееся тело нага, его капюшон едва различим под слоем пыли времен. Вход в периметр святилища. Нагайна замерла в пяти шагах от узкого прохода, стиснутого двумя скальными выступами. Ее кожа покрылась мурашками не от холода — от слабого, но отчетливого мерцания древних защитных чар. Невидимая энергетическая сеть, натянутая над проходом, вибрировала тихим предупреждением. Ловушка. Примитивная по современным меркам, но смертоносная для невежд.

— Очаровательные развалины, — раздался позади бархатистый голос, нарочито беспечный, как будто он оценивал вид из окна гостиницы. Том остановился в двух шагах справа, его темные, бездонные глаза скользнули по барельефу, затем пристально впились в пространство перед проходом. Он тоже чувствовал магию. — Напоминает мне сад моей тетушки Агаты после урагана. Только более… апокалиптично. И пахнет не розами, а пылью веков и древним гневом. Вы улавливаете этот защитный аромат, мисс Шарма? Запах неприветливости?

— Чувствую, — ответила Нагайна сухо, не отрывая взгляда от невидимой паутины. Ее голос был низким, с легкой хрипотцой. — Элементарная петля подавления жизненных сил. Для тех, кто слишком самоуверен, чтобы смотреть под ноги. Или читать предупреждающие сигналы. — Она намеренно подчеркнула последние слова.

— Ах, сигналы! — Том притворно удивленно поднял идеальные брови. — Я что-то пропустил? Выбитое в камне "Осторожно, злобные руны"? Или, может, скромную табличку "Вход воспрещен всем, кроме избранных с восточной внешностью?" — Его сарказм висел в воздухе гуще раскаленного марева.

Нагайна метнула на него быстрый, колючий взгляд. Ее раскосые глаза сверкнули холодным янтарем. — Знак был в том, что даже шакалы обходят это место стороной. Но вы, мистер Элдрич, очевидно, считаете себя выше не только шакалов, но и здравого смысла. Правила — для статистов?

— Правила, дорогая мисс Шарма, — парировал он легко, делая шаг вперед, нагло сокращая дистанцию до минимума. Его присутствие ощущалось физически — как внезапная тень, несущая прохладу, но и угрозу. — созданы для управления стадом. Сильные создают исключения. Предлагаю временное… перемирие ради общего любопытства? Вы успокаиваете местную фауну, я разбираюсь со скучной каменной механикой. Квиты? Или вы предпочитаете пробиваться в одиночку, рискуя стать новым экспонатом для будущих археологов?

— "Перемирие" подразумевает отсутствие кинжала за спиной, — отрезала Нагайна, ее голос зазвенел, как обнаженный клинок. — Сомневаюсь, что это в вашей природе. Вы дышите предательством, как эта пустыня — пылью.

Том приложил руку к безупречной рубашке с преувеличенной театральностью. — Мисс Шарма! Ваши слова — нож в самое сердце моей репутации джентльмена-исследователя! Я — сама честность и дух сотрудничества. — Его улыбка была острее шипа скорпиона. — Но если вам нужны письменные гарантии… клянусь своей коллекцией редких артефактов, некоторые из них даже легальны, я не всажу вам нож между лопаток. Пока не увижу веской причины. Например, если вы решите прикарманить то, что мы ищем.

Нагайна фыркнула — короткий, презрительный звук. — Ваши клятвы стоят дешевле песка под ногами. Но альтернатива — тратить силы на вашу нейтрализацию, а не на ловушки. Ладно. — Она резко кивнула на почти невидимые углубления в скале по бокам прохода. — Руны подавления жизненной энергии. Активируются на любое живое существо, пытающееся пройти без ключа-артефакта. Ключ, вероятно, давно съели песчаные черви. Ваш ход, ученый. Покажите, на что способны ваши "безупречные" методы. Только не взорвите вход — мне еще возвращаться.

Том усмехнулся, доставая свою темную, лаконичную палочку из кармана брюк. — С превеликим удовольствием. Рекомендую отойти на безопасное расстояние. Моя "игрушка" иногда дает… сбои с эффектными последствиями. — Он провел палочкой в воздухе сложной фигурой, бормоча быстрый, режущий поток латыни. Руны на камне вспыхнули ядовито-красным светом, но тут же столкнулись с мерцающим, полупрозрачным силовым щитом, который Том мгновенно создал перед ними. Щит завибрировал, загудел, покрываясь паутиной трещин под мощным напором древней магии. — Тридцать секунд, мисс Шарма! Начинайте отсчет! И не задерживайтесь — я не вечен, как эти камни!

Нагайна не ждала второго приглашения. Она не побежала — она ринулась вперед с поразительной скоростью, но ее движение было не бегом, а молниеносным скольжением. Ее тело изогнулось неестественно, избегая малейшего касания стен и пола, словно она была тенью, просочившейся сквозь щель в реальности. Песок под ее легкими сандалиями даже не взметнулся. Она проскочила проход за мгновение ока. Позади нее щит Тома треснул с громким, сухим хлопком, и руны выплеснули сноп ослепительных, шипящих искр, ударив в пустоту там, где она только что была. Том последовал за ней стремительно, его шаги гулко отдавались в камне. Он проскочил в последний момент, когда его щит рассыпался в облачко искр и праха, а руны с шипением погасли, обессиленные.

— Браво! — воскликнул он, отряхивая воображаемую пыль с рукава. Его дыхание было ровным, лишь в глазах горел холодный азарт охотника, увидевшего редкую дичь в действии. — Настоящая фея пустыни! Или демон? Вы не думали о карьере иллюзиониста? Ваш трюк с исчезновением достоин лучших сцен Вест-Энда!

— Предпочитаю не превращать выживание в дешевое представление, — огрызнулась Нагайна, уже осматриваясь. Они стояли в небольшом, естественном каменном амфитеатре. Напротив зиял темный, зловещий проход вглубь скалы. И на плоском камне перед самым входом, свернувшись в тугую, блестящую спираль, грелась на первых лучах солнца величественная королевская кобра. Ее капюшон был сложен, но мощное тело было напряжено, а черные, как ночь, глаза — широко открыты и бдительно следили за пришельцами. Она была воплощением древней, смертоносной красоты.

Реакция Тома была мгновенной и практичной: палочка наготове, лицо — маска расчета.

— Местный регулятор трафика, — произнес он, голос ровный, — Оглушить? Или обойти? Рисковать схваткой нерационально.

— Не смейте трогать ее! — шипящий шепот Нагайны прозвучал так резко и властно, что даже кобра насторожила голову, почуяв иной род опасности. — Она не просто страж, она — живой ключ, сигнал для древних защит. Убьете — проснется нечто, перед чем эти руны покажутся детской забавой. Вы хотите встретиться с гневом самого Нагараджи?

— Предлагаете вежливо попросить? — Том не опускал палочку, его голос капал ядом и скепсисом. — "Пожалуйста, прелестная рептилия, будь добра, подвинься? Мы очень воспитанные грабители гробниц, клянемся!" Или, может, у вас есть кусочек сахара? Я слышал, змеи это любят.

— Предлагаю заткнуться и не дышать в мою сторону! — прошипела Нагайна, ее вертикальные зрачки сузились до абсолютно черных, тонких линий, исчезающих в темном янтаре радужки. Она сделала медленный, плавный шаг к кобре, ее движения замедлялись, становясь гипнотически текучими, почти невесомыми. Кобра мгновенно среагировала — тело распрямилось с шипением, капюшон развернулся с угрожающим шуршанием чешуи, обнажая устрашающий рисунок. Готовность к броску была абсолютной.

«Шшшш… Смирррно сестра»  — зашипела Нагайна, ее голос преобразился, став низким, скользящим, полным свистящих и шипящих обертонов, неестественных для человеческого горла. Парселтанг. «Мы идем к Сердцу Скорби по зову Древней Крови. Не преграждай путь Посланным. Отступи.»

Кобра замерла. Ее грозное шипение стихло, сменившись тихим, настороженным поскрипыванием чешуи. Развернутый капюшон оставался грозным веером, но атаки не последовало. Ее черные, блестящие глаза пристально впились в вертикальные зрачки Нагайны. Напряжение висело в пещерном воздухе густым, тяжелым пологом. Секунды тянулись, как часы. Затем, медленно, с невероятным достоинством и ощущением собственной значимости, кобра опустила капюшон, но не свернулась обратно. Она осталась лежать, напряженная, ее взгляд неотрывно следил за Нагайной, но угроза отступила.

— Теперь. Медленно, — тихо, но властно приказала Нагайна Тому, не отводя взгляда от змеи. — Плечом к стене. Никаких резких движений. И если ваше остроумие снова возжелает проявиться, проглотите его. Здесь оно смерти подобно.

— Как прикажете, о Змеиная Царица, — пробормотал Том, но его обычный сарказм был приглушен, почти задавлен. Он прошел мимо кобры, прижимаясь к шершавой стене скалы, его обычная надменная уверенность на миг испарилась перед проявлением силы. Его взгляд, брошенный на Нагайну, был смесью ледяного, почтительного восхищения и жгучей, ревнивой зависти. Редчайший, почти мифический дар, который он считал своей уникальной привилегией, своей силой.

Том остановился, его разум лихорадочно работал. Шок сменился жгучим, алчным интересом. Кто она? Откуда? Как она смогла овладеть? Его взгляд, прилипший к ее спине, был уже не просто оценкой угрозы или инструмента. Это был взгляд коллекционера, увидевшего уникальный, невероятно ценный артефакт. Ее ценность в его глазах взлетела до небес. Она была не просто ключом к артефакту — она сама была артефактом. Живым, дышащим, невероятно опасным и невероятно желанным. Он должен был понять ее, разгадать, а затем... подчинить. Эта мысль зажглась в нем ярче пламени.

Внутри скалы их встретили благословенная прохлада, влажный полумрак и густой запах камня, вековой пыли и чего-то еще — древнего, металлического, как кровь. Воздух был спертым. И начался ад. Ловушки следовали одна за другой, каждая хитрее, смертоноснее предыдущей. И каждая ловушка становилась ареной для их язвительного словесного поединка, отточенного, как клинки.

Они углубились в лабиринт. Коридор расширился, затем снова сузился. Нагайна, шедшая на полшага впереди, внезапно замерла, как статуя. Ее левая ступня, лишь краем сандалии коснувшаяся участка пола, покрытого чуть более рыхлым слоем песка и мелкого щебня, ощутила пустоту под тонкой коркой. Не физическую — инстинктивную, змеиную чувствительность к обману земли. Она не отдернула ногу резко, а плавно перенесла вес назад.

— Не наступайте сюда, мистер Элдрич, — ее голос, низкий и хрипловатый, нарушил гулкую тишину. Она не обернулась, ее взгляд был прикован к подозрительному участку. — Если, конечно, ваши безупречные брюки не жаждут близкого знакомства с шипами на дне десятиметровой ямы, что скрывается под этим гостеприимным ковром. Хотя, — добавила она с ледяной вежливостью, — возможно, вид вашего стремительного падения станет единственным развлечением в этом мрачном месте. Освежит обстановку.

Том, шедший буквально по ее следам, уже автоматически занес ногу, чтобы ступить именно на это место. Услышав ее слова, он резко отпрыгнул назад, плечом чудом не задев шершавую стену коридора. Его лицо в тусклом свете палочки оставалось бесстрастным, лишь губы искривились в саркастической усмешке.

— Ваша внезапная забота о состоянии моего гардероба тронула меня до глубины души, мисс Шарма. Я, право, чуть не расплакался. От умиления, разумеется. — Он сделал преувеличенно галантный жест рукой с палочкой. — И где же, по вашему змеиному чутью, тогда ступать благородному путнику? Или вы планируете любезно проложить мне дорожку из… собственного тела? В качестве живого трапа? Весьма оригинальное решение.

Нагайна метнула на него короткий, колючий взгляд через плечо. — Следуйте за мной. Только точь-в-точь. И старайтесь не думать вслух — это отвлекает. — Она обошла опасный участок по узкой, едва заметной каменной гряде у самой стены, ее движения были точны и уверенны, как будто она видела сквозь слой песка. Том, скрипя зубами, повторил ее путь, стараясь ступать в ее следы.

Коридор сделал крутой поворот, сузившись до такой степени, что им приходилось идти почти плечом к плечу. Воздух здесь был еще тяжелее. Внезапно, без малейшего предупреждения, раздалось резкое **пневматическое шипение**, словно десятки змей выпустили яд одновременно. Из почти невидимых отверстий в стенах слева и справа выстрелили десятки коротких, толстых, черных как смоль шипов. Они летели с ужасающей скоростью, покрывая все пространство коридора смертоносным градом.

Том среагировал мгновенно. Его палочка, уже наготове, взметнулась вверх, вычерчивая в липком воздухе сложный, мерцающий синим светом знак. Почти одновременно перед ними возник полупрозрачный, искрящийся силовой щит, похожий на стену из застывшего льда. Шипы с громким, звонким треском, как град по стеклу, начали отлетать от него, падая на пол или вонзаясь в противоположные стены. Несколько шипов застряло в щите, ядовитые наконечники в сантиметрах от их лиц. На лбу Тома выступила тонкая испарина, но голос звучал нарочито невозмутимо:

— Видите, мисс Шарма? Экономия усилий. Зачем извиваться, как угорь на сковородке, если можно просто… — он сделал легкое движение палочкой, и щит слегка вибрировал, отбрасывая очередную порцию шипов, — отбросить неприятность? Элегантно. Эффективно. И без лишнего… пота. Хотя ваш стиль, безусловно, более… зрелищный.

Нагайна, которая в момент шипения инстинктивно пригнулась, вжалась спиной в шершавую стену и замерла, проскользнула мимо него, как только интенсивность обстрела чуть спала. Она оказалась в небольшой нише за пределами зоны поражения, куда не долетали шипы. Ее глаза холодно оценили ситуацию.

— Поразительно, — произнесла она, ее голос был ровным, но в нем звенела сталь. — Как вы умудряетесь превратить каждую вынужденную необходимость в грандиозную демонстрацию собственного магического эго. Тщеславие, приправленное опасностью. — Она осмотрела коридор. Шипение стихло. — Шипы, судя по всему, закончились? Или вы ждете аплодисментов за исполнение базового защитного заклинания? Может, поклониться?

Том с недовольной гримасой отпустил щит — он рассыпался на искры и исчез. — Аплодисменты я предпочитаю получать после финального акта, мисс Шарма. А не в середине второго действия этой… археологической комедии. Продолжим?

Они шли дальше, глубже в каменную утробу горы. Воздух становился все холоднее и тяжелее. Фрески на стенах сменились непонятными, стертыми временем геометрическими узорами. И вдруг коридор уперся в гладкую, без единой трещины или скола, каменную стену. Она выглядела абсолютно реальной, монолитной, преграждающей путь. Тупик.

Том сразу же подошел вплотную, подняв палочку. Ее кончик засветился ярче, бросая резкие тени. Он начал водить палочкой вдоль поверхности стены, в сантиметрах от камня, бормоча быстрые, отрывистые диагностические заклинания на латыни. На поверхности стены под его палочкой вспыхивали и гасли сложные, переливающиеся узоры.

— Интересно… — пробормотал он, прищурившись. — Мощная работа. Иллюзия высшего порядка. Цельная, многослойная. Почти безупречная. Видно, древние мастера не экономили на… эстетике обмана. Интересно, что скрыто за этим фасадом? Ловушка? Или путь?

Нагайна, стоявшая чуть позади, наблюдала не за стеной, а за ним. Ее вертикальные зрачки были сужены до предела, а все тело излучало напряжение, как у змеи перед броском. Внезапно она резко шагнула вперед и схватила Тома за рукав выше локтя, с силой оттаскивая его от стены.

— Не трогайте! — ее голос прозвучал резко, как щелчок кнута, нарушая магическую концентрацию. — Это не просто иллюзия! Она затягивает! Смотрите! — Она не отпускала его руку, указывая свободной рукой влево, в угол, где стена коридора сливалась с тенью. Там, почти неразличимая в тусклом свете, зияла узкая, темная трещина в скале — едва ли достаточная для человека, но явно проход. — Истинный путь здесь! Ваши руны показывают ложный узор, но не чувствуют подвоха! Эта иллюзия — вампир! Она питается любопытством, вниманием и… прикосновением! Чем дольше вы ее изучаете, тем сильнее она вас держит!

Том, оторвавшись от изучения ложной стены, резко дёрнул руку, освобождаясь от ее хватки. Его лицо исказила гримаса раздражения и досады. Темные глаза сверкнули холодным гневом.

— Очаровательно, — прошипел он, его бархатистый голос внезапно стал опасным. — Полагаться на инстинкты и.. нюх, как дикое животное в потемках. Очень научно. Надеюсь, ваш нюх не подведет, когда мы доберемся до настоящих сокровищ, мисс Шарма. — Он язвительно оглядел ее с ног до головы. — Или это тоже часть вашего экзотического змеиного дара? Вынюхивать золото и артефакты за версту? Как гриф на падалище? Практично, не спорю. Но несколько… примитивно для дамы.

Нагайна не ответила на колкость. Она лишь бросила на него взгляд, полный ледяного презрения, и первой протиснулась в темную щель трещины. Ее гибкое тело скользнуло внутрь без усилий. Том, стиснув зубы и пряча унижение под маской надменности, последовал за ней, с трудом пробираясь по узкому лазу, который, к его досаде, действительно вел дальше. Их вынужденное путешествие в сердце горы продолжалось, цена каждого шага измерялась не только опасностью ловушек, но и острыми клинками их взаимного сарказма.

К вечеру, измотанные до предела, покрытые пылью и мелкими царапинами, но не побежденные, они выбрались в небольшую, относительно просторную пещеру. Высоко в потолке зияло отверстие, через которое лились последние кроваво-красные лучи заходящего солнца и виднелся клочок темнеющего неба. Воздух здесь был чуть свежее. Это было убежище. Напряжение между ними висело тяжелым, колючим одеялом, пропитанным усталостью, взаимным раздражением и… странным, не признаваемым вслух уважением к умениям друг друга.

Молча, не глядя друг на друга, они занялись устройством ночлега. Нагайна собрала сухой, колючий кустарник, росший снаружи у подножия скалы. Том, с непривычной ловкостью для своего аристократичного вида, сложил костерок. Вспыхнуло пламя, маленькое, но яростное, отбрасывающее гигантские, пляшущие тени на стены пещеры. Они сели по разные стороны огня, как противники на переговорах.

Том протянул через костер свою стальную флягу. — Вода? Гарантирую, не отравлена. Пока что. Хотя, учитывая ваш дар, могли бы проверить на местной фауне.

Нагайна колебалось долю секунды, затем резко взяла флягу. Их пальцы не коснулись. — Спасибо. — Ее голос был хриплым от пыли и напряжения. — После ваших шуток про яды, я, пожалуй, придержу ее для утоления жажды вашего сарказма. — Она сделала долгий глоток, вода была прохладной и невероятно вкусной.

— Ваша уникальная способность… — начал Том после паузы, его голос в тишине пещеры, нарушаемой лишь треском костра, звучал неожиданно громко. — Общаться с ними. Это… удобно. Экономит заклинания и палочки. Хотя выглядит, надо признать, несколько… дикарски. Это наследственный дар крови? Или просто редкий трюк, которому вас научили в вашем загадочном "институте фольклора"?

Нагайна бросила на него взгляд через пламя. Огоньки отражались в ее глазах, делая их похожими на горящие угли. — Это не трюк, — ответила она с ледяной сдержанностью. — Это то, что я есть. Так же, как ваша потребность все контролировать, разбирать на части и унижать своей "логикой" — это то, что есть вы. Не навык. Суть. Ядро. — Ее слова были остры, как отравленные шипы в стене.

Том не смутился. Напротив, его губы тронула холодная усмешка. — О, какая убийственная проницательность! Суть. Сила всегда определяет суть, дорогая мисс Шарма. Ваша связь со змеями отделяет вас от них, — он кивнул в сторону выхода, где осталась их царственная "встречающая комитет", — так же, как моя сила отделяет меня от… всего этого. — Он широким жестом охватил пещеру, скалы, пустыню, мир за ее пределами. — Делает одиноким. Но одиночество сильных — это не наказание. Это выбор. И высшая привилегия. Трон, а не скамья изгоя.

— Привилегия? — Нагайна фыркнула, и в этом звуке слышалось горькое презрение. — Это проклятие, мистер Элдрич. Щит, который запер вас в башне из слоновой кости собственного мнимого превосходства. Вы называете это выбором? Похоже на трусливое бегство от всего, что вы не можете подчинить своей холодной логике. От жизни.

Том наклонил голову, тень улыбнувшись. Его лицо в полумраке, освещенное снизу пламенем, казалось высеченным из мрамора древним, безжалостным мастером. — Бегство? Никогда. Это — стратегическая высота. Башня дает обзор, мисс Шарма. Видимость всего поля боя. А щит… — Он выдержал паузу, его темные глаза, казалось, поглощали свет костра. — Щит можно использовать как таран. Или как фундамент. Основание для построения чего-то… грандиозного. Для тех немногих, кто способен понять истинную цену и силу одиночества. — Он посмотрел прямо на нее, его взгляд был тяжелым и пронзительным. — Вы понимаете это, не так ли? Иначе не сидели бы здесь. Одинокая охотница за древними опасностями, в компании лишь собственной тени и… случайного попутчика в безупречной рубашке. Мы оба изгнаны к змеям, мисс Шарма. Просто по разным причинам.

Они замолчали. Треск костра внезапно показался оглушительным. Звезды, холодные и бесстрастные, зажглись в отверстии потолка. Где-то глубже в скале ждал Храм Нагараджи, его тайны, его "Слеза". А в пещере, кроме запаха дыма и камня, витал горьковато-сладкий привкус признания. Признания в том, что под слоем язвительного сарказма, взаимных колкостей и глубочайшего недоверия, они видели друг в друге искаженное зеркало. Зеркало собственной невероятной силы, неизбывного одиночества и той темной, ненасытной жажды большего, что гнала их сквозь смертельные ловушки и пыль веков к сердцу древних руин. Шепот камней вокруг них становился громче, и в нем слышался не только голос далекого прошлого, но и зловещий отсчет до момента, когда их хрупкое, вынужденное перемирие разлетится вдребезги, обнажив клыки истинных намерений.