Я - Том Реддл-старший. Просто блеск! (гет)

Два месяца. Шестьдесят дней, наполненных криком Тома, летающей посудой, запахом горелого молока и вечным ощущением, что за тобой следят. Но главное — это чувство. Тяжелое, металлическое, холодное, лежащее в потайном ящике комода под стопкой пеленок. Вес обещания. Вес последнего аргумента. Вес маггловского кольта M1911.

Гарри назвал его «Аргументом». Иронично. Практично. Аргумент против магической наглости, против «обливиэйтов» под покровом ночи, против системы, считавшей его и таких, как он, расходным материалом для поддержания своего удобного статус-кво.

Том рос не по дням, а по часам, и его магия росла вместе с ним. Сегодня утром Гарри нашел все ложки в доме аккуратно вплавленными в потолок кухни, как серебряные звезды на фоне побелки. Малыш сидел в манеже, довольно булькая и указывая пальчиком на свое «произведение искусства».

«Великолепно, Томми, — процедил Гарри, глядя на руины завтрака (каша опять загустела в кастрюле сама собой). — Просто шедевр абстрактного экспрессионизма. Теперь папе придется есть… руками?» Он вздохнул. Покой был миражом, тихая ферма — несбыточной мечтой. Его реальность была яркой, громкой и потенциально опасной для всех, включая самого Тома.

Именно это осознание привело Гарри в старый заброшенный карьер на отшибе Литл-Хэнглтона. Том, крепко спеленатый и завороженно наблюдающий за кружащими в воздухе пылинками (его собственное развлечение), лежал в корзине подальше от зоны действия. Гарри вытащил «Аргумент». Стальной корпус блеснул тускло под серым небом. Он тщательно изучил механизм, почистил его, смазал. Теория была освоена по купленным у старьевщика журналам. Теперь — практика.

Он выставил несколько пустых консервных банок на валуне. Взял стойку, как видел в кинохронике. Прицелился. Вдох. Выдох. Щелчок. Сухой спуск. Повторил. Десять раз. Движения становились увереннее. Затем зарядил магазин.

БАМ!

Грохот выстрела оглушительно раскатился по карьеру, заставив Тома вздрогнуть и на секунду прекратить магический вихрь пыли. Пуля рикошетила от камня, не попав в банку и скуля вдалеке.

«Черт, — выругался Гарри. — Тише, Аргумент, а? Малыш спит… почти». Он посмотрел на Тома. Тот широко улыбнулся ему беззубым ртом и снова запустил пыль в вальс. Гарри усмехнулся. «Ладно, малек. Учимся.»

Он перезарядил, сосредоточился. Представил себе не банку, а нацеленную на него палочку. Глаза авроров, холодные и безразличные. Вспышку «Обливиэйта», которую он должен был притворно «почувствовать». Холодная ярость, копившаяся неделями, сфокусировалась на мушке.

БАМ! Банка слетела с валуна, пробитая навылет.

БАМ! Вторая банка отлетела в сторону.

БАМ! Третья — чистый выстрел по центру.

Том агукал от восторга, его магия подхватила гул выстрелов, разнося странное эхо по карьеру, будто стрелял не один человек, а целый взвод.

«Так-то лучше, — удовлетворенно пробормотал Гарри, ощущая отдачу в руке. — Протокол Сантини, активирован.» Он мысленно поблагодарил старые боевики, которые смотрел у Дурслей. Иногда маггловские знания были бесценны. Слухи о «призраке-стрелке» в окрестностях Литл-Хэнглтона только сыграют ему на руку, создавая ауру непредсказуемой опасности.

* * *

Вечером, когда Гарри пытался убаюкать Тома (процесс, напоминавший усмирение миниатюрного дракона), «Аргумент» мирно покоился в кобуре, пристегнутой к спинке кухонного стула, под рубашкой. Том наконец начал дремать, его крошечные пальчики разжали хватку на бороде Гарри (еще одно новое приобретение с телом Реддла-старшего, которое Гарри невзлюбил).

Тишину разорвал не стук в дверь, а громкий хлопок телепортации прямо посреди гостиной. Гарри мгновенно вскочил, заслонив кроватку с Томом телом. Рука сама потянулась к стулу.

Перед ним материализовались двое. Не авроры в аккуратных мантиях. Эти были иными. Один — высокий, тощий, с горящими фанатичным блеском глазами и палочкой, украшенной чем-то, похожим на коготь. Второй — коренастый, с туповатым лицом, в кожаном плаще поверх мантии. Гриндевальдовцы. Чувство опасности, знакомое Гарри до боли, защемило под ложечкой. Том, разбуженный шумом, начал хныкать.

«Том Реддл? — прошипел тощий, его палочка сразу нацелилась на Гарри. — Где ребенок? Тот, что с силой?»

Гарри включил режим «туповатого вдовца» на полную мощность. Он широко раскрыл глаза, изображая испуг и непонимание. «Ребенок? Да вот же, спит… почти. А вы кто такие? Из газовой компании? Дверью хлопаете…» Он сделал шаг в сторону, небрежно задевая рубашку на стуле, ощущая холодный металл кобуры под тканью.

«Заткнись, маггл! — рявкнул коренастый, тоже выхватывая палочку. — Мы не для тебя. Для дитяти. Говорят, тут сила дикая бродит. Нашему делу пригодится.»

«Сила? — Гарри почесал затылок, делая вид, что напряженно думает. — У меня только малыш Томми… он громко плакать умеет, это да. Сильно. Уши закладывает.» Внутри все сжималось. Они пришли за Томом. Как скотину. Как артефакт.

«Хватит придуриваться! — Тощий шагнул вперед. — Мы знаем о вспышках! О странностях! Отдавай ребенка, и мы оставим тебя в покое. *Империо!*»

Золотистая струя заклятия ударила в Гарри. Он почувствовал лишь легкое дуновение теплого ветерка. Щит Жизни и Смерти работал безупречно. Но Гарри замер, изобразив оцепенение, стеклянный взгляд уставившись в пустоту. Играй, играй глупого маггла под контролем, — пронеслось в голове.

«Видишь, Брут? — Тощий самодовольно усмехнулся, обращаясь к коренастому. — Как шелковый. Магглы… тупое быдло. Иди, возьми малыша. Аккуратно.»

Брут тупо кивнул и направился к кроватке, где Том, почуяв неладное, заходился в настоящем реве. Его магия отозвалась на страх и ярость — лампа на столе вспыхнула ослепительно ярко, а потом погасла с хлопком, заливая комнату дымком.

«Сила! — восхищенно прошептал Тощий. — Чистая, необузданная! Гелерт будет доволен!»

Брут протянул грубые руки к орущему младенцу. В этот момент Гарри «очнулся». Его движение было молниеносным. Рука рванула рубашку со стула, выхватывая «Аргумент». Никаких предупреждений. Никаких монологов. Только хладнокровная точность, отточенная в карьере.

БАМ! БАМ!

Два выстрела, грохот которых заглушил даже рев Тома. Брут вскрикнул и рухнул на колено, хватаясь за бедро, из которого хлестала кровь. Тощий взвизгнул от неожиданности и боли — вторая пуля пробила ему предплечье, державшее палочку. Костьвая палочка с когтем звякнула об пол.

«АААРГХ! ТЫ! МАГГЛ! КАК?!» — заорал Тощий, корчась от боли, пытаясь левой рукой поднять палочку, валявшуюся рядом.

«Не рекомендую, — голос Гарри был низким, ледяным, без тени прежнего простоватого тона. Он стоял в стойке, «Аргумент» уверенно направлен на раненых гриндевальдовцев. Глаза, за очками-«невидимками», горели холодным зеленым огнем. — Следующая пуля будет не в ногу. Или в руку. Вам решать. Убирайтесь.»

«Ты… ты не маггл! — Тощий выплюнул кровь, глядя на Гарри с диким ужасом и ненавистью. — Никакой маггл… не может…»

«Я тот, кто защищает свой дом и своего сына, — перебил его Гарри. — Магией или без. Последний шанс. Уходите.»

Брут, хрипя от боли, попытался встать. Гарри чуть сместил ствол. БАМ! Пуля ударила в пол между его ног, подняв фонтан щепок. Брут завизжал и замер.

«ХВАТИТ!» — взревел Тощий. Он схватил палочку левой рукой, но не для атаки. Он дико трясущейся рукой нацелился на Брута. «*Порти… Портус!*»

Синий свет окутал коренастого гриндевальдовца, и тот исчез с хлюпающим звуком. Тощий, бледный как смерть, истекающий кровью, метнул на Гарри взгляд, полный первобытного страха и обещания мести.

«Это… не конец… маггл… или кто ты там…» — он прошипел и, судорожно скрючившись, тоже исчез с громким хлопком, оставив на полу лишь лужу крови и костяную палочку.

Тишина, наступившая после шума выстрелов и криков, была оглушительной. Том перестал плакать, удивленно глядя на отца большими влажными глазами. Гарри опустил «Аргумент», руки дрожали, но не от страха, а от адреналина и гнева. Запах пороха смешивался с запахом крови и детской присыпки. Сюрреализм происходящего бил по мозгам сильнее любого заклятия.

Он подошел к костяной палочке, поднял ее кончиком ствола. Никаких защит, никаких ловушек. Просто орудие. Отшвырнул ее в угол. Потом подошел к Тому, все еще дрожащему в кроватке.

«Все в порядке, малыш, — голос Гарри снова стал мягким, хотя внутри все клокотало. Он взял сына на руки, ощущая тепло маленького тельца. — Папа тут. Чужих больше нет.» Том уткнулся мокрым лицом в его шею, тихо посапывая. Гарри покачал его, глядя на кровавые пятна на полу. Он не убил. Раненые враги — живые свидетели. Свидетели того, что «маггл» может быть смертельно опасен. Слухи поползут. И Гриндевальд узнает.

Он посмотрел в окно, в темноту сада.

Где-то там, в тени старого дуба, затаив дыхание, стояла женщина. Кассандра Блэк. Она видела вспышки света из окна, двое неудачников были под ее началом и провалились с треском. Но ее тонкие пальцы сжимали бинокль, а на губах играла восхищенная, хищная улыбка. Она видела не туповатого вдовца. Она видела человека, который холодным оружием обратил в бегство двух вооруженных волшебников. Загадка стала только интригующее.

«Ангел-хранитель магглов… — прошептала она про себя, завороженно глядя на силуэт в окне, укачивающий ребенка. — Или сам дьявол? Как восхитительно…» Она осторожно отступила в тень, оставив на ветке кусок тонкой, почти невидимой шелковой нити — свою визитную карточку для того, кто умел видеть неочевидное.

Гарри, укладывая уснувшего Тома обратно в кроватку, почувствовал чужой взгляд. Он резко обернулся к окну. Темнота. Тишина. Но ощущение присутствия было острым, как запах крови на полу. Он подошел к окну, всмотрелся. Ничего. Или не ничего? На подоконнике, снаружи, лежал крошечный блестящий предмет. Он поднял его. Идеально ограненный крошечный черный камень. Оникс? Или обсидиан? Не маггловская вещь. Предупреждение? Приглашение?

Он сжал камень в кулаке. «Аргумент» лежал на столе, еще теплый. Кровь на полу нужно было срочно убирать. Том мог проснуться. А завтра… завтра снова каша, летающие ложки и ожидание нового визита. Или новой атаки.

«Протокол Сантини, — мысленно констатировал Гарри, глядя на черный камень. — В действии. Покой по-прежнему отменяется.» Он потушил свет, оставив только слабый ночник возле кроватки Тома. В темноте глаза его светились, как у кошки. Готовность. Вызов принят.