Директор Хогвартса (джен)

Снейп повернул голову к окну. Был тяжелый, свинцовый ноябрь, на улице вот уже третий день шел дождь. Многочисленные серебряные змейки воды сползали вниз на подоконник. Он сидел в кресле, разбирая ворох разных служебных бумаг, кое-что исправляя, кое-что подписывая и откладывая в сторону.

Ледяная, всегда идеально гладкая поверхность его мыслей, как и оконное стекло, покрылась рябью. Воспоминания расходились маленькими волнами, одна за другой, как круги на воде.

Он снова вспомнил лицо Лили. Таким, как его увидел Гарри на кладбище Литтл-Хэнглтона. Юное, прекрасное, полное любви… Как она смотрела на своего сына! Обнимая его любовью, словно одевая, укутывая его своей бесконечной нежностью. Никто никогда не смотрел на Северуса так, как Лили — на Гарри… Пусть даже воспоминание, призрачный прозрачный силуэт, она дарила Гарри столько тепла, сколько люди не дали Северусу за всю его жизнь.

А как Гарри смотрел на нее! Будто готов немедленно идти с ней куда угодно, без оглядки… Куда бы она его ни повела.

Что ж, скоро так и будет.

Мальчик должен умереть. Его дни сочтены. И никто, никак не может изменить эту неумолимую правду. Никто сейчас не знает, где он и чем занят. Возможно, по-прежнему строит из себя героя, мечтает о славе, о лаврах победителя и не знает, что ничему, о чем он мечтает, не суждено сбыться…

Он вздрогнул. Будто черной, ледяной волной его обдало осознание полной бессмысленности. Столько усилий потрачено впустую. Половину жизни он потратил на то, чтобы помочь его защитить, чтобы сохранить ему жизнь, а оказалось, что мальчишка все равно обречен…

Какая короткая жизнь. Именно он, Северус Снейп, должен положить ей конец, сказав несколько простых слов, которые окончательно вытолкнут Гарри Поттера из мира живых…

Он вдруг ощутил себя очень старым. И очень грязным. Руки, которыми он столкнул в пропасть Лили и Джеймса Поттеров, теперь должны столкнуть туда и их сына. Сделать всю грязную работу до конца.

Гнев на Дамблдора вдруг поднялся внутри неистовой волной. Старый мошенник! Предпочел умереть, переложив самую страшную ношу на него, на Северуса! Сам не смог, не захотел выносить смертный приговор Мальчику-Который-Выжил, не захотел смотреть ему в глаза...

Он тяжело перевел дух. И лютый всплеск вскоре уступил место привычному холоду. Мысли снова потекли неторопливой рябью. Одна за другой. Как круги по воде…

«Все вполне логично и разумно, разве нет? Ты никогда не любил этого мальчишку, ты погубил его родителей. А уж если говорить о чистоте рук, то кто запачкал твои, неужели Дамблдор? И кто еще должен ворочать эту грязь, если не тот, кто и без того давным-давно завяз в ней по уши?»

Что ж, это тоже была правда. Ему не впервой ворочать грязь и смотреть, как умирают люди. И он действительно никогда не испытывал к мальчишке ничего, кроме глухого раздражения.

Никогда? Ничего кроме?

Он вдруг выпрямился и открыл глаза. Это была странная, даже пугающая мысль. До этого момента ему в голову не приходило разобраться в своих чувствах к Гарри Поттеру. В тот момент, когда погибла Лили, на него будто взвалили огромный валун. И с тех пор он безропотно тащил свою свинцовую ношу час за часом, день за днем, никогда не позволяя себе забыть то, что он сделал. Не отворачиваясь от черной пропасти, в которой навеки сгинула Лили. И ее любимый муж.

Трижды проклятый, ненавистный Джеймс…

Снова волна неистового, испепеляющего огня накрыла его с головой.

Чертов Поттер. Его привычка взъерошивать волосы бесила просто до темноты в глазах. Богатенький выскочка. Столько всегда гонора, столько самоуверенности… Однажды осенью, когда они уже учились на последнем курсе, он случайно увидел их вместе. Лили и Джеймса. Они стояли во дворике, недалеко от парадного входа в замок, прячась от резких порывов ветра. Джеймс распахнул свое красивое модное пальто и Лили прижалась к нему. Он обмотал длинный красно-желтый шарф вокруг них обоих, она рассмеялась, прижимаясь к его плечу щекой. Он нежно обнял ее, что-то увлеченно рассказывая, и она снова смеялась. А потом в какой-то момент он умолк, их глаза встретились и…

Видеть, как они целуются, было больнее, чем прикосновение раскаленного железа. Ему хотелось кричать. Достать палочку и разрезать ненавистного гриффиндорца на мелкие кусочки, стереть в порошок, развеять по ветру... Он тщетно пытался найти хотя бы один повод вмешаться. Искал признаки насилия, придумывал, что он задурил ей голову, что просто принуждает ее... Нет. Конечно, это была неправда. Лили радостно и охотно отвечала на поцелуй, в их объятиях не было ничего пошлого и непристойного. Джеймс великолепно владел собой и со своей прекрасной дамой вел себя безупречно… Когда они наконец оторвались друг от друга, то снова принялись смеяться. А потом пробежали мимо него, взявшись за руки, на ходу что-то увлеченно обсуждая. Он стоял, скрытый тенью колонны, в ушах шумело от гнева, ревности, ненависти, поэтому он не слышал, не понимал ни одного слова… Он на всю жизнь запомнил лицо Лили в тот момент. В мельчайших подробностях, так ясно и остро, будто видел вчера. Оно сияло, как утреннее солнце. Она была такая легкая, красивая, сильная… Блики на рыжих волосах, прядь выбилась из пучка и она то и дело поправляла ее... Она была само совершенство. Даже поношенная клетчатая курточка не делала ее уродливее.

А как она смотрела на Джеймса… Мерлин великий! Одного этого было достаточно, чтобы осознать горькую реальность: ее сердце было занято раз и навсегда. Этот проклятый Поттер все-таки добился своего. Он похитил, навсегда увел, забрал себе Лили Эванс. И она охотно позволила ему сделать это…

«Что ж, тебе не в чем ее винить, не так ли? Ты приложил немало усилий, чтобы оттолкнуть от себя и тем самым вручить в руки сопернику», прошелестела следом холодная, невозмутимая мысль. «Бессмысленно отрицать очевидное. С тобой она никогда не смеялась и не сияла так, как рядом с ним»...

Потом был выпускной бал, с которого он удрал почти сразу. Не было сил смотреть, как Джеймс, великолепный, одетый, словно наследный принц, с восторгом и гордостью смотрит на свою рыжеволосую спутницу. На Лили было довольно простое светлое платье, какая-то красивая заколка в уложенных волосах. Но она будто излучала свет. Рядом с Поттером она была счастлива. Лишь на одно долгое мгновение она встретилась взглядом с ним, со своим бывшим другом. И ее лицо сразу потухло и застыло. Этот ее взгляд он тоже запомнил навсегда. Именно он теперь всюду преследует его. Печаль, упрек, разочарование, боль и в то же время твердая решимость и ясность — все было в этой короткой изумрудной вспышке. Лили нахмурилась, едва заметно кивнула ему, чтобы через секунду отвернуться и снова засверкать, заискриться навстречу Джеймсу, который сказал ей что-то и повлек в центр Большого зала, где уже кружились в танце несколько нарядных пар…

Он сразу ушел. Собрал вещи и уехал из Хогвартса уже рано утром, пока остальные отсыпались после бурного ночного гуляния.

Он больше никогда не видел Лили Эванс. Читал в «Ежедневном пророке» объявление о помолвке. Потом услышал о свадьбе…

А потом было подслушанное пророчество о мальчике, который родится в конце июля, и…

Он стремительно поднялся на ноги, собрал бумаги и несколько минут старательно сортировал их по ящикам. Еще четверть часа у него ушла на то, чтобы отправить несколько сов. Сосредоточение на работе дала свои плоды: круги на воде понемногу снова стали меньше и спокойнее…

Было уже совсем поздно, когда он поднялся в спальню и, небрежно сбросив с себя лишнюю одежду, вытянулся под одеялом. По старой привычке он освободил свой ум от лишних мыслей и закрыл глаза.

Он понимал, что никто не сможет избавить его от свинцовой ноши, которую он тащит вот уже почти 18 лет. Потому что никакая магия не может избавить человека от последствий его собственных поступков.