Если бы ты остался (гет)

— Помни: ты не причинишь мне больше боли, чем они.

Он сел, прислонившись спиной к какому-то столбу и сняв с пояса черный кожаный ремень. Убрал рукой волосы с шеи, впился в ремень зубами и отвернулся, зажмурившись. Мое сердце болезненно сжалось. Ничего. Мы будем квиты.

Я медленно закрыла и открыла глаза. Подняла руку, направила ладонь на него. И тусклые лампы котельной тут же замигали, как перегоревшие.

Он тяжело дышал и хрипел, все сильнее сжимая челюсти. Его тело тряслось от невыносимой боли. С искаженным лицом я увеличила тягу. Из его горла вырвался еле сдерживаемый тихий стон.

Вдруг кожа разошлась, и наружу вылетела какая-то маленькая железная деталь. Я рывком швырнула ее на пол с тихим звоном. Освещение восстановилось.

Он замер. Взглянул на меня, на вылетевшую штуку, снова на меня. Поднялся на ноги, провел дрожащей рукой по шее, все еще не веря. И медленно подошел к валяющейся на полу детали.

Он присел на корточки и поднял ее, пристально разглядывая.

— Казалось бы, такая мелочь, а причиняет столько проблем…

Он обернулся ко мне. В обычно холодных голубых глазах читалась теплая благодарность.

— Спасибо. — выдохнул он, его губы дрогнули в улыбке.

Я кивнула.

— И знаешь… — он выпрямился. — Теперь я могу пойти с тобой. Благодаря тебе.

Я снова кивнула, чуть улыбнувшись. Я буду не одна.

— Теперь нам не придется никуда лезть, — ухмыльнулся он. — Мы и так выйдем.

Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Он произнес эти слова с какой-то недоброй ноткой.

— Но как? — нахмурилась я.

Он ответил мне лишь уверенным, не обещающим ничего хорошего, взглядом и подошел к стене. На самом ее верху находилась форточка — знак того, что за тяжелым бетоном находится свежий воздух.

— Смотри, Одиннадцать. Смотри и учись.

Он выставил вперед руку — прям как я, когда старалась обуздать способность к телекинезу. Но что он собирается сделать? Он же не обладает этой способностью. Или…

Лампа надо мной погасла, потом загорелась, потом снова погасла. Свет мигал с бешеной скоростью. Я перевела взгляд на него. Он стоял спиной ко мне, чуть ссутулившись и опустив голову. Рука его все еще была направлена на стену, на которой начали появляться трещины и вмятины. Меня охватил ужас перед этим человеком. Или не очень человеком.

Неожиданно раздался оглушительный грохот, и в глаза потоком хлынула пыль. Я зажмурилась, закрыв лицо руками. Все в лаборатории сто процентов слышали шум. Сейчас они прибегут сюда — и нам конец…

Я приоткрыла один глаз. Котельную заливал яркий дневной свет, а в стене зияла огромная брешь. Он стоял все там же, тяжело дыша и вытирая рукой нос.

Вдруг он резко повернулся ко мне.

— Бежим.

Я стояла, не в силах сдвинуться с места. С его носа стекала багровая капля крови, волосы стояли дыбом, а белки широко раскрытых глаз налились красным цветом. На лбу алела царапина, очевидно, полученная от шального обломка стены.

— Бежим, я сказал!

С тихим рычанием он быстрым шагом подошел ко мне, схватил за руку и потащил к пролому в стене. Не было сил упираться. Непонимание и тревога смешались в одно отвратительное чувство, гложущее изнутри.

— Погоди. — Я напряглась, уткнувшись ногами в землю. — Как ты…

— Одиннадцать, — прервал он меня. — Мы похожи. Ты и я.

Он выпустил мою руку и сдвинул рукав белой рубашки вверх, обнажив запястье. Я обомлела.

Клеймо. Номер. Ноль, ноль и один. Первый.

Медленно, как во сне, я обхватила пальцами его руку, так, чтобы стало видно и мой номер. Один и одиннадцать. Как… как необычно…

— Но что…

— Подробности потом. Бежим. Я не очень хочу сбивать с курса те пули, которые полетят в нас, если мы останемся здесь. Это, знаешь, не очень-то и легко.

Дрожа, я кивнула, и он потянул меня дальше.

— Вот они! Стоять!

Я вскрикнула от испуга и замедлилась. Первый выругался.

— Пригнись и петляй. Но продолжай бежать. Быстро. Вперед!

Он выпустил мою руку и рванул в сторону. Раздался звук, от которого у меня все похолодело. Выстрел. За ним последовала череда таких же.

Я принялась метаться из стороны в сторону. Пули пролетали мимо, чудом не попадая в цель, и взрывали землю совсем рядом. Впереди показался ржавый забор с колючей проволокой наверху. В отчаянии я взглянула на Первого, и внутри все сжалось. Его левую руку заливали кровавые ручьи. Они стекали на землю и оставляли за собой еле видный, но существующий след. Мы погибнем.

Он споткнулся. Раз, другой. Через несколько секунд он просто не сможет двигаться дальше. И даже если он преодолеет боль и слабость, нам преградит путь этот забор.

Стиснув зубы, я на бегу рывком выставила вперед руку, не слишком надеясь на результат. Но железные прутья со скрежетом разлетелись в стороны, образовав довольно большую дыру.

— Молодец… Одиннадцать, — прохрипел Первый. — Я прикрою тебя. Беги.

Я замотала головой, мои глаза наполнились слезами.

— Беги! — зарычал он и с силой толкнул меня в проем. Я запнулась о какой-то камень и кубарем покатилась по земле. Перед глазами мелькали деревья, жухлые листья, комья земли и…

Первый.

Он стоял на территории лаборатории, загораживая собой дыру в заборе. Практически неуловимыми движениями головы он отводил от себя целые потоки пуль. Вот только ноги его подкашивались, а руки дрожали. Еще немного — и он свалится на землю.

Нет.

Я медленно встала. И вытянула руки вперед.