Любовь, которой не было (гет)

Он не рассчитывал увидеть Лайлу раньше апреля, но она позвонила уже на следующий день.

— Машина опять сломалась, — сказала она, не особо извиняясь. — А мне срочно надо кое-куда. Ты же сегодня свободен?

Как выяснилось, речь шла о костюме для Грейси. Мама одной девочки из балетной студии собиралась отдать его перед отъездом в отпуск, и забрать вещь нужно было именно сегодня.

Пятого слегка насторожила поспешность и то, что она обратилась именно к нему, а не к кому-то из своих многочисленных родственников. Вся история звучала как предлог, чтобы вытянуть из него детали о перемотке времени. Однако то, с какой искренней завистью Лайла произнесла слово отпуск, заставило его поверить. Не говоря уже о том, что он был рад любой возможности с ней увидеться.

— Слушай, — сказала Лайла, когда её улица осталась позади, — почему бы нам не исследовать это твоё метро? Уверена, там найдётся куча интересного.

Она говорила вполголоса, словно предлагала сбежать с уроков. Привычное выражение усталости на её лице на мгновение сменилось почти детским азартом. Эта Лайла была непуганая и явно тосковала по былым приключениям. А ещё она могла воспользоваться его силой, чтобы переместиться туда прямо сейчас и навсегда там сгинуть. Пятому стало не по себе.

— Я должен тебе кое-что рассказать, — поспешно сказал он. — Дело в том, что я уже исследовал это метро. Мне жаль тебя разочаровывать, но это помойка, куда сбросили все наихудшие версии реальности: апокалипсисы и дистопии. Поверь, тебе там не понравится.

— Да брось, — отмахнулась Лайла. — Тебе просто попалась парочка неудачных таймлайнов, и ты решил, что они все такие.

Ей явно не хотелось упускать возможность отвлечься от нудных домашних обязанностей и вечной грызни с мужем.

— Я там провёл семь лет, — сухо сказал Пятый. — Думаю, этого достаточно, чтобы сделать выводы.

У него не было никаких доказательств, и он боялся, что Лайла ему не поверит. Но она поверила.

— То-то я смотрю, ты изменился, — медленно произнесла она, внимательно оглядывая его.

— Никто не заметил, — пожал плечами он.

— Это не бросается в глаза, — согласилась Лайла. — Но ты теперь и правда выглядишь взрослым, а не подростком, который пытается казаться старше.

— Самое время, на седьмом десятке, — хмыкнул он.

Он помолчал и посмотрел ей прямо в глаза:

— Я очень тебя прошу не лезть туда. Я годами скитался по этому лабиринту, пока случайно не удалось выбраться. Буквально чудом. Это не приключение, это ловушка.

— Не знаю, — протянула Лайла. — Ты же выжил. Откуда мне знать, может, ты просто не хочешь пускать меня на свою территорию?

— Поверь, если хочешь развеяться — это не вариант. Я ел крыс, пил из луж, в меня стреляли, я чуть не загнулся от дизентерии, — начал перечислять Пятый, надеясь, что хоть одна из этих подробностей её остановит. И в то же время какая-то его часть, незрелая и безрассудная, зачем-то надеялась, что Лайла, как в том стёртом прошлом, вдруг заговорщически возьмёт его за руку и потащит в метро, где они снова останутся вдвоём.

— Эй, ты пропустил поворот!

Пятый выругался себе под нос и, резко вырулив, перестроился в нужный ряд.

— Ладно, уговорил, — сказала она, когда они свернули, в нужную сторону, и вместе с облегчением Пятый ощутил лёгкое разочарование.

* * *

Пятый аккуратно притормозил у обочины перед типичным пригородным домом, и стоило ему остаться в машине одному, как привычный анализ запустился сам собой: мусорные баки у забора — удобное укрытие, второй этаж с балконом — можно спуститься по водостоку. Опомнился он только тогда, когда уже начал прикидывать, попадает ли крыша гаража в слепую зону камеры над крыльцом. Пятый вздохнул и устало прикрыл глаза. Ни ему, ни Лайле здесь ничего не угрожало. В этом доме жила обычная семья, нормальные люди, которые ходили на работу, ездили в отпуск и водили дочь на балет.

На этом фоне его боевая готовность выглядела уже не предусмотрительностью, а банальной паранойей, неспособностью вписаться в мирную жизнь.

От мыслей его отвлёк лёгкий щелчок — открылась дверца. Лайла вернулась и с довольным видом устроила на заднем сидении объёмный бумажный пакет, из которого выбивалась розовая воздушная ткань.

— Просто повезло с этим костюмом, как раз по размеру. — сказала она, сияя. — Новый стоил бы бешеных денег.

Но её радость быстро сошла на нет. Как только они снова выехали на дорогу, Лайла стала с досадой переключать радиостанции с одной на другую, пока не сдалась и не замерла, глядя в окно.

— Не хочу сразу домой, — бросила она в тишину.

— Сейчас всё закрыто. — сказал Пятый. —Могу разве что предложить прогулку по парку,

— Идеально, — фыркнула Лайла. — Унылые пейзажи — моя слабость.

* * *

Они молча дошли до искусственного пруда и остановились. Почти вся поверхность была затянута тонким льдом, но ближе к берегу оставалась полоса тёмной воды, в которой тускло отражалось серое небо. Пятый вспомнил это место в другом таймлайне, и его передёрнуло.

— В одном из апокалипсисов здесь завелась огромная склизкая тварь, — сказал он, не отводя взгляда от воды. — Как желе, только серое. Вся земля вокруг была в комьях слизи. Даже с деревьев свисала. Думаю, эта штука вылезала по ночам.

— И ела людей?

— Мы не стали дожидаться, чтобы это выяснить.

— Мы? — невинно переспросила Лайла. — Ты нашёл себе другой манекен? Изменял с ним красавице Долорес?

— Не смешно, — бросил он.

Раньше подобные шутки выводили его из себя. В первые месяцы скитаний Лайла часто дразнила его, нарываясь на ответные колкости. Теперь же он чувствовал только горечь потери.

— С кем ты там был, Пятый? — спросила Лайла, прищурившись.

— Ни с кем. Я оговорился.

— Ты совершенно не умеешь врать, — фыркнула она. — Представь, мне вчера приснилось, что я поймала крысу. Мерзкую и облезлую. Прямо голыми руками. И всё, что я испытала, — это чувство глубокого удовлетворения. Мне начинает казаться, что я тоже была там, бродила с тобой по станциям. Это ведь правда?

Она подняла с земли сосновую ветку и принялась задумчиво перебирать на ней иголки. Пятый заворожённо смотрел на её пальцы — на те самые руки, которые никогда не гладили его, не обнимали, не перебирали его волосы, когда он клал голову ей на колени.

— С чего ты взяла? Присниться может всё что угодно.

— Только не говори мне, что в Комиссии от тебя скрывали, что элементы одного стёртого таймлайна могут просочиться в другой. К тому же я это чувствую.

— Самовнушение, — буркнул он и отвёл взгляд.

— Вот конкретный пример, — продолжила Лайла, как будто не услышала. — Ты меня гораздо меньше раздражаешь, чем раньше, несмотря на все закидоны. Как будто бы я успела к ним привыкнуть.

Пятый молчал. Он не был готов к откровенности. Даже к тому, чтобы просто признать, что они были там вдвоём. Слишком больно. Слишком рано. Воспоминания были ещё слишком свежи, раны — не затянулись.

— Ну почему из тебя всё нужно вытягивать клещами? — вздохнула Лайла. — Просто хочу напомнить, что меня мало что может шокировать. Меня снова убили? Как в том сарае под Далласом?

Пятый лишь покачал головой.

— Нет. На этот раз убили меня. Убили и закопали. И я не хочу об этом говорить. Это больше не имеет значения.

— И залили цементом? — ухмыльнулась Лайла.

— Именно. — отозвался он и молча зашагал к машине. Лайла, вздохнув, последовала за ним.