Черноморские хроники артефактного отпуска (джен)

Утро началось с того, что за завтраком Лёшка уронил на пол бутерброд, который по известному закону упал маслом, то есть сыром вниз. Он пожал плечами и сдержанно, чтобы не переусердствовать в распространении своих чар на окружающих представительниц прекрасного пола, улыбнулся сидевшей за соседним столиком кафе девушке. Всё-таки этот отпуск он целиком и полностью пообещал другу.

— Пять секунд! — провозгласил Лёшка, поднимая бутерброд и отряхивая от воображаемой и не очень пыли. — Правило пяти секунд ещё никто не отменял.

Заметно загоревший Веник (Лёшку он, конечно, ещё не догнал, но оттенком светлой бронзы уже смело мог похвастаться), сидевший в шезлонге с книгой по квантовой механике («Отпуск — не повод расслаблять мозги», заявил он Лёшке), осуждающе поднял бровь:

— Особенно если эти пять секунд — срок годности твоего пищеварения.

Лёшка обиженно откусил ни в чем неповинный бутерброд.

К полудню они уже вовсю загорали на пляже и купались. Лёшка нырял за плоскими камешками, чтобы потом пускать по волнам «блинчики», и ракушками — «на память об отпуске», а Веник измерял температуру воды на разной глубине, основываясь на субъективных ощущениях своего тела, а потом проделывал то же самое с помощью термометра. Своё занятие он объяснил просто: «Интересно же, какова будет погрешность по сравнению с точными приборами».

— Двадцать два и четыре десятых градуса, — объявил Веник. — Ощущается как двадцать один и две десятых. — Довольно прохладная.

— Веник, ты просто ныряй в воду и сразу все двадцать два и… сколько там десятых почуешь! — засмеялся Лёшка, шлёпнув ладонью по волне.

— Неточно, — возразил ему Веник. На что получил, по мнению Лёшки, исчерпывающее резюме:

— Зато весело!

На обед была запеченная на углях — ароматная, с дымком — рыба в ресторанчике неподалеку от пляжа. Лёшка уверял, что распознал в ней черноморскую барабульку, хотя на самом деле это была обычная ставрида. Веник не стал спорить — просто копался в своём планшете, показывая другу графики приливов.

— Через два часа можно будет наблюдать самый высокий уровень воды, — сказал он.

— Значит, через два часа — самое время для ещё одного перекуса! — заключил Лёшка. — Мороженое или арбуз?

Вечером они сидели вдвоём на пирсе, болтая ногами над водой. Лёшка поддался бесшабашному настроению и, временами путая слова, распевал старые песни, любимые им ещё со студенческих времен, а Веник… неожиданно ему подпел. Тихо, но точно.

— О, — Лёшка остановился на середине куплета. — Ты же говорил, что не любишь эту группу!

— Я говорил, что не понимаю их тексты, — поправил друга Веник. — Но мелодии… математически точны и логичны.

Лёшка в ответ только фыркнул и снова запел. Больше, конечно, чтобы снова услышать приятный до мурашек тембр Веника. И разделить с ним ещё одну общую страсть — музыку.

Это был самый обычный день самого обычного отпуска, наполненный тихими удовольствиями и лишенный приключений, к которым друзья уже успели привыкнуть. И даже немного от них… устать.

Но именно такие дни, вопреки всем артефактам на свете, Лёшка ценил больше всего. Не те, после которых можно было сказать: «Веник, а помнишь, как мы…» — и не услышать в ответ: «Нет, это был параллельный мир, и там нас не было». Потому что были, ещё как были. Пополнили и уже довольно обширную коллекцию изъятых приборов, и количество тем для будущих записей в блоге.

А просто быть друзьями. Иногда — это самое редкое «артефактное» состояние из всех возможных в бесконечной Вселенной.

Перед сном Веник, как всегда, десять минут искал идеальное положение подушки, а Лёшка за пять секунд рухнул на кровать и захрапел.

За окнами шумело неугомонное море.