Черноморские хроники артефактного отпуска (джен)

Выбравшись в долгожданный отпуск, друзья решили двинуть прямиком в Сочи, чтобы испытать на себе все удовольствия новомодного курортного местечка, кардинально преобразившегося за прошедшие года благодаря огромным капиталам, вложенным в его развитие и популяризацию. Вот только ни Веник, ни Лёшка никак не ожидали того, что не только в родном городе Н-ске и его окрестностях могут наблюдаться проявления аномальной активности бытовых приборов. И с одним из таких им придется столкнуться прямо в отеле буквально через пару дней только-только начавшегося отдыха!

По сравнению с новым «случаем» многие предыдущие казались теперь друзьям детскими игрушками! Но после того, как шумиха вокруг столь необычного для размеренной курортной жизни события (не без помощи Веника и его прибора по усмирению бытовых артефактов) улеглась, обоюдно было принято решение переехать в более спокойное место и забрать прибор с собой. Все-таки Сочи оказался слишком шумным и многолюдным для привыкшего к тишине лабораторий Веника, даже несмотря на то, что отдых и смена обстановки явно пошли ему на пользу — Лёшка не мог не заметить, что румянца на щеках измученного наукой друга заметно прибавилось!

Самому же Лёшке только и оставалось, что похвалить себя за то, что благоразумно не стал оплачивать номер в отеле вперёд и в качестве средства передвижения выбрал личное авто. Быстро собрать едва распакованные вещи оказалось проще простого, а спустя какой-то час езды по живописной прибрежной трассе сидеть около бассейна и наслаждаться прохладным коктейлем и жарким солнышком, ожидая заселения в номер, — и того проще. На то оно и лето, как говорится!

* * *

Лёшка блаженно растянулся в шезлонге у бассейна, потягивая безалкогольный коктейль с экзотическим зонтиком. Веник сидел рядом, уткнувшись в какую-то научную книжку, но Лёшка знал — друг не столько погружён в чтение, сколько украдкой за ним наблюдает.

— Ну что, Веничек, как тебе наш побег? — Лёшка щёлкнул пальцами. — Как ты и говорил, Сочи — это огонь. Причём во всех смыслах! Надеюсь, дальше отдыхать будем без приключений.

Веник лишь согласно хмыкнул, но уголки его губ дрогнули, что означало довольную улыбку. А значит, решение сменить прославленный, хоть и совсем не дешёвый курорт на другую черноморскую локацию было верным. Хоть и отчасти вынужденным.

— Главное, про артефакт не забывать, — пробормотал Веник, кивнув на стоявший рядом Лёшкин чемодан. — Он всё ещё может быть опасен.

Там, в недрах из футболок и шорт, аккуратно упакованный в плотный пакет, лежал тот самый артефакт — дорожный фен, который вместо воздуха выдувал… песок. Причём именно тот, где побывал его предыдущий владелец — бедолага-бизнесмен, который недавно вернулся из Египта с необычным «сувениром», купленным по дешёвке в каком-то местном магазинчике, и то ли решил после зарубежного отдыха насладиться ещё и прелестями отечественного, то ли оказался в одном отеле с охотниками за артефактами по каким-то делам. Но в итоге едва не устроил прямо в номере вторую пустыню Сахару.

А может и во всем городе, кто знает? Мнению Веника о реальной опасности того или иного артефакта Лёшка всегда безоговорочно доверял.

— Да ладно тебе, — Лёшка поспешил успокоить друга, для пущего эффекта махнув рукой. — Мы же его уже обезвредили.

— Почти, — поправил его Веник. — До завершения воздействия нейтрализующего поля ещё около трёх часов.

Лёшка вздохнул и потянулся за солнцезащитными очками, лежавшими на столике. В этот момент послышался странный звук — нечто среднее между шипением и шёпотом. И исходил этот звук прямиком из чемодана!

— Веник, — насторожился Лёшка, — он… что?

— Да. — Нахмурив брови, Веник отложил книгу и поправил очки, явно готовясь к худшему. — Кажется, сдерживающее поле отключилось. Он активировался.

Чемодан подпрыгнул. Затем ещё раз.

— Бежим? — больше в шутку предложил Лёшка, но было поздно. И, конечно же, совсем не до смеха.

Крышка чемодана с треском распахнулась, когда молния разъехалась сама собой, не выдержав напора изнутри, и в воздух на высоту не меньше двух метров взметнулся вихрь золотистого песка, мгновенно засыпав нехитрый Лёшкин курортный гардероб.

Находящиеся неподалеку туристы ахнули, приняв представшее их взорам действо за какой-то местный аттракцион или фокус, но Лёшка и Веник знали — если срочно ничего не предпринять, этому отелю тоже грозит участь превратиться в филиал Сахары.

— План «Б»? — крикнул Лёшка, спрыгивая с шезлонга. Мысль о том, чтобы сбежать подальше от разбушевавшегося артефакта, уже не казалась ему такой смешной.

— У нас нет плана «Б»! — отозвался Веник и отважно ринулся в самое «око» песчаного торнадо, чтобы на ощупь отыскать среди скомканной одежды портативный генератор поля и снова его запустить.

А песок тем временем по-прежнему продолжал закручиваться воронкой, угрожающе набирая высоту. Лёшка в отчаянии схватил Веника за руку и хотел выдернуть друга из песчаной ловушки, пока тот не задохнулся, но тут раздался щелчок — Веник все-таки смог включить устройство.

Вихрь мгновенно остановился, и песок золотистой волной осыпался вниз, с ног до головы засыпая замерших бок о бок друзей. Фен в чемодане, наконец, отключился.

— Хорошее начало отпуска, ничего не скажешь, — фыркнул Лёшка, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Зато теперь у нас есть очередная история для блога «Магический песочный смерч в трёхзвёздочном отеле». Идеальный способ устроить пляж прямо посреди отеля… или пустыню в собственном чемодане!

Глядя на то, как Лёшка забавно трясет головой как щенок, Веник слабо улыбнулся. Пытаясь стряхнуть с себя песок, он со всей присущей ему серьёзностью изрёк:

— Скорее, это напоминание, что артефакты и отдых — плохое сочетание.

— Зато какое весёлое! — рассмеялся в ответ Лёшка. — Куда дальше? Может, сразу в Париж, а? Я слышал, там у одного антиквара есть зеркало, которое…

— Нет, — твёрдо сказал Веник, но в глазах его мелькнуло хорошо знакомое Лёшке любопытство учёного и прирождённого исследователя. Они обменялись взглядами и поняли, что рано или поздно Париж неизбежен.

А пока друзей ждало ещё много других местечек для отдыха на черноморском побережье — путешествовать так путешествовать!

Лёшка щурился от яркого солнца, разглядывая здание заброшенного маяка на краю причала.

Они с Веником заехали в эту тихую бухту почти случайно — на шоссе им перегородила проезд отара овец, неторопливо бредущих по своим овечьим делам и явно недовольных необходимостью уступать дорогу каким-то непоседливым путешественникам. Впрочем, против короткой остановки Лёшка не возражал. Тем более, что Веник был решительно настроен осмотреть маяк из научных соображений после того, как проверил в сети геолокацию.

— Ты уверен, что здесь что-то есть? — Лёшка лениво потянулся, разминая уставшие от сидения за рулем плечи. — Вроде обычный старый маяк, давно не обитаемый. Вон, гляди, даже табличка есть: «Осторожно, опасно для жизни». Лучше бы написали «Не влезай, убьёт!»

— Именно поэтому он нам и нужен, — сказал Веник и привычным жестом поправил очки, внимательно изучая исцарапанную типично-туристическими «наскальными» письменами и рисунками ржавую дверь. — По данным одного местного интернет-издания здесь уже несколько раз пропадали туристы и даже местные жители.

— Жёлтая пресса для любителей загадочного и необъяснимого? Или всё-таки… — Лёшка замолчал. Многозначительный кивок друга подтвердил его догадки, и Лёшка хлопнул себя по лбу. — Веник, ты просто гений! Вперёд!

Дверь поддалась его напору с третьего пинка, открыв взорам друзей небольшое захламленное помещение с обшарпанными стенами, с которых лохмотьями свисала отставшая от влаги краска, и местами сильно проржавевшую, но все еще целую винтовую лестницу, уходившую вверх. Всё это было залито до странности неестественным свечением, идущим откуда-то сверху.

А ведь издалека, а тем более вблизи один из них точно должен был заметить такой мощный источник света, подумал Лёшка. Но его не было. Да и оборудование маяка, скорее всего, давным-давно демонтировали.

Переглянувшись, Лёшка с Веником решительно протиснулись друг за другом в узкий проём между стеной и наполовину сдвинутой с места дверью. Внутри, несмотря на пыль и запустение, пахло морем, солью и чем-то… нездешним. Лёшка даже сказал бы — неземным. А на самом верху, там где в центре фонарной комнаты должна была находиться лампа, висел большой хрустальный шар, мерцавший голубоватым светом.

— Артефакт, — прошептал Веник.

— И как же он… — не успел спросить Лёшка.

Шар вспыхнул нестерпимо ярким цианом, и мир вокруг поплыл. Разбитый пол исчез под ногами, стены растворились, и они рухнули в…

— …море? — Лёшка отплёвывался, вынырнув на поверхность. Вода была не солёной, а сладкой, а вместо горизонта — бесконечное зеркало, отражавшее два солнца.

Рядом всплыл Веник, крепко сжимая в руке свой портативный генератор.

— Параллельный мир, — пробормотал он. — Маяк — это портал.

— Зато пляж отличный! — Лёшка указал на берег, где вместо песка сверкали алмазные крошки.

Но его веселье прервал громкий скрежет. Из воды поднялась… лодка. Если бы лодки делали из света, теней и забытых снов.

Лёшку тут же пробрала такая жуть, что задерживаться в этом странном мире хоть на сколько-нибудь сразу расхотелось. Видимо, Венику тоже.

— Обратно, — сказал он, нажимая кнопку на устройстве.

Мир на мгновение сжался в крохотную точку — и они снова оказались внутри маяка. Дверь захлопнулась сама собой, а хрустальный шар потух.

— Что это было?! — промокший насквозь Лёшка тряс мокрую футболку.

— Альтернативная реальность, где море — это сироп, по которому плавают призрачные лодки. А пляж усыпан алмазами. — Веник выжал воду из пол рубашки. — Маяк явно притягивает подобные… мечты.

— То есть он может открыть портал в любой мир из твоих самых безумных грез? — Лёшка совершенно искренне изумился самой возможности чего-то подобного.

— Теоретически, да, — во всей серьёзностью ответил Веник. — Согласно теории Хартла-Хокинга, этих миров бесконечное множество. А согласно теории струн…

— Веник! Мы же не можем оставить эту штуку здесь, — перебил друга Лёшка. — Ты сказал, кто-то уже исчез. Представь, если её найдёт какой-нибудь турист и нырнёт в мир, где, например, доллары растут на деревьях?

— Или где Вселенной правят… утюги, — мрачно добавил Веник.

— Или ещё чего похуже! Для любителей приключений и тех, кто вечно ищет «что-то необычное», это же просто катастрофа. Морем из сиропа может не обойтись. — Лёшка тоже нахмурился. — Я за инструментами.

Через час они аккуратно демонтировали хрустальный шар и погрузили его в багажник. Пришлось друзьям искупаться уже в обычном солёном море, чтобы смыть с себя сироп, и сменить пропитанную им одежду на чистую и сухую.

— Куда теперь? — спросил Лёшка, заводя двигатель. Дорога была свободна.

— Давай дальше по побережью? На том же канале была информация, что в Геленджике есть кафе, где кофе…

— …никогда не остывает? — предположил Лёшка и улыбнулся.

Веник наконец-то тоже. Пережитое друзьями незапланированное путешествие в параллельный мир медленно, но верно уходило в прошлое.

— Нет. Где он исчезает из чашки, если отвлечься, — ответил он.

Лёшка рассмеялся и нажал на газ.

Утро началось с того, что за завтраком Лёшка уронил на пол бутерброд, который по известному закону упал маслом, то есть сыром вниз. Он пожал плечами и сдержанно, чтобы не переусердствовать в распространении своих чар на окружающих представительниц прекрасного пола, улыбнулся сидевшей за соседним столиком кафе девушке. Всё-таки этот отпуск он целиком и полностью пообещал другу.

— Пять секунд! — провозгласил Лёшка, поднимая бутерброд и отряхивая от воображаемой и не очень пыли. — Правило пяти секунд ещё никто не отменял.

Заметно загоревший Веник (Лёшку он, конечно, ещё не догнал, но оттенком светлой бронзы уже смело мог похвастаться), сидевший в шезлонге с книгой по квантовой механике («Отпуск — не повод расслаблять мозги», заявил он Лёшке), осуждающе поднял бровь:

— Особенно если эти пять секунд — срок годности твоего пищеварения.

Лёшка обиженно откусил ни в чем неповинный бутерброд.

К полудню они уже вовсю загорали на пляже и купались. Лёшка нырял за плоскими камешками, чтобы потом пускать по волнам «блинчики», и ракушками — «на память об отпуске», а Веник измерял температуру воды на разной глубине, основываясь на субъективных ощущениях своего тела, а потом проделывал то же самое с помощью термометра. Своё занятие он объяснил просто: «Интересно же, какова будет погрешность по сравнению с точными приборами».

— Двадцать два и четыре десятых градуса, — объявил Веник. — Ощущается как двадцать один и две десятых. — Довольно прохладная.

— Веник, ты просто ныряй в воду и сразу все двадцать два и… сколько там десятых почуешь! — засмеялся Лёшка, шлёпнув ладонью по волне.

— Неточно, — возразил ему Веник. На что получил, по мнению Лёшки, исчерпывающее резюме:

— Зато весело!

На обед была запеченная на углях — ароматная, с дымком — рыба в ресторанчике неподалеку от пляжа. Лёшка уверял, что распознал в ней черноморскую барабульку, хотя на самом деле это была обычная ставрида. Веник не стал спорить — просто копался в своём планшете, показывая другу графики приливов.

— Через два часа можно будет наблюдать самый высокий уровень воды, — сказал он.

— Значит, через два часа — самое время для ещё одного перекуса! — заключил Лёшка. — Мороженое или арбуз?

Вечером они сидели вдвоём на пирсе, болтая ногами над водой. Лёшка поддался бесшабашному настроению и, временами путая слова, распевал старые песни, любимые им ещё со студенческих времен, а Веник… неожиданно ему подпел. Тихо, но точно.

— О, — Лёшка остановился на середине куплета. — Ты же говорил, что не любишь эту группу!

— Я говорил, что не понимаю их тексты, — поправил друга Веник. — Но мелодии… математически точны и логичны.

Лёшка в ответ только фыркнул и снова запел. Больше, конечно, чтобы снова услышать приятный до мурашек тембр Веника. И разделить с ним ещё одну общую страсть — музыку.

Это был самый обычный день самого обычного отпуска, наполненный тихими удовольствиями и лишенный приключений, к которым друзья уже успели привыкнуть. И даже немного от них… устать.

Но именно такие дни, вопреки всем артефактам на свете, Лёшка ценил больше всего. Не те, после которых можно было сказать: «Веник, а помнишь, как мы…» — и не услышать в ответ: «Нет, это был параллельный мир, и там нас не было». Потому что были, ещё как были. Пополнили и уже довольно обширную коллекцию изъятых приборов, и количество тем для будущих записей в блоге.

А просто быть друзьями. Иногда — это самое редкое «артефактное» состояние из всех возможных в бесконечной Вселенной.

Перед сном Веник, как всегда, десять минут искал идеальное положение подушки, а Лёшка за пять секунд рухнул на кровать и захрапел.

За окнами шумело неугомонное море.

Пока Веник выбирал минералку, скрупулезно изучая на этикетках перечень и концентрацию полезных микроэлементов, Лёшка разглядывал ассортимент мороженого. Вдруг взгляд его замер, он с недоумением уставился на холодильник.

— Ве-е-еник, — медленно произнёс Лёшка. В безлюдной сонной тишине пустого магазинчика его призыв прозвучал несколько тревожно, и Веник поспешил присоединиться к другу, чтобы узнать, что случилось. — Это же тот самый пломбир, помнишь? В вафельном стаканчике.

— Да. — Веник задумчиво поправил очки. — Но насколько мне известно, он снят с производства девять лет назад.

— И тем не менее он здесь! — Лёшка ткнул пальцем в стеклянную дверцу холодильника. —Я же не один его вижу!

— Нет, я тоже вижу, — нахмурил брови Веник. — С вероятностью девяносто девять целых и две десятых процента эта странность может объясняться тем, что…

Но Лёшка не дал другу договорить и распахнул дверцу, чтобы взять себе и Венику по любимому ими обоими со времен беззаботного студенчества лакомством. Мысленно он приготовился к самому невероятному, например, к тому, что едва коснувшись упаковки, они тут же перенесутся в прошлое и станут ровно на девять лет моложе…

Ничего подобного не произошло, но странности на этом не закончились.

Странность вторая: мороженое было совсем не холодным.

— Оно не тает, — Лёшка облизнул воздушную белую шапку пломбира. — И вкус… точь-в-точь как из киоска у универа!

Третья странность: на шве упаковки была выбита дата производства — 15 сентября 2013 года.

— Веник, — Лёшка замер. Он удивленно глазел то на дату, то на Веника. — Это же тот самый день, когда мы…

— …впервые встретились, — закончил Веник и сдержанно, но по-настоящему тепло улыбнулся. — Ты тогда предложил угостить меня мороженым в качестве извинения за разбросанные якобы по твоей вине книги.

Лёшка от души рассмеялся. Рука сама собой потянулась ощупать место давнего ушиба на лбу, где тогда красовалась набитая в столкновении с Веником шишка. Воспоминания нахлынули так ярко, словно и не было позади всех этих прожитых лет.

— На самом деле мне нужно было срочно приложить ко лбу что-нибудь холодное! — всё еще смеясь, сказал он. Про то, что в этот вечер ему пришлось отменить свидание, он и теперь благоразумно умолчал. Но ни тогда, ни сейчас о том, что оно так и не состоялось, Лёшка ни капельки не жалел!

В этот момент холодильник тихо загудел, и на полке прямо на глазах друзей появились ещё две упаковки. Под словом «Пломбир» красовалась надпись «Для настоящих друзей». Четвертая по счету странность!

А пятой странностью было то, что никто больше не замечал ничего особенного.

— У вас всё? — Кассирша пробила бутылку минералки, четыре упаковки пломбира «из прошлого» и скучающе поглядывала на взбудораженного Лёшку, который тыкал в мороженое.

— Это же раритет! Он бесценен. — Заявил он, услышав сумму чека.

— Обычный «Пломбир», 60 рублей, — ответила девушка, пожав плечами.

Стоявший рядом Веник уже доставал из кармана мини-генератор, но Лёшка остановил его:

— Погоди. Он же не опасный.

— Он нарушает нормальный ход времени. Последствия могут быть непредсказуемыми, в том числе угрожающими, — со всей безапелляционностью ученого заявил Веник.

— Ну и что? — возразил Лёшка. — Всей опасности — немножко ностальгии, смешанной с лёгкой грустью.

— Представь, если кто-то возьмет этот стаканчик… и, наоборот, забудет что-то или кого-то из своего прошлого.

Лёшка задумался. Он вспомнил, как в юности они с аппетитом поедали свои порции, пока Веник подробно объяснял, почему мороженое в стаканчике тает именно с краёв.

— Пусть остаётся, — попросил он. — Но с одним условием: нужно позвать того, с кем можно разделить удовольствие от поедания мороженого.

На холодильнике с мороженым на следующий день появилась табличка с надписью: «Пломбир в вафельном стаканчике — только для тех, кто готов делиться. И помнить. Лёшка & Веник, Агентство временны́х радостей».

Никто так и не понял, откуда взялась эта табличка. Но теперь каждый день в холодильнике сами собой появляются две порции пломбира — для настоящих друзей. И вкус у него всегда тот самый — из прошлого!

Кемпинг с песенным названием «Сосны на морском берегу» встретил друзей тишиной и объявлением на обрывке картона: «Мест нет. И не спрашивайте, лучше уезжайте».

— Так полно же мест! — воскликнул Лёшка, указывая пальцем в безлюдную поляну.

Рядом с разномастными палатками, обитатели которых наверняка проводили этот погожий денек на пляже, виднелись также следы недавнего пребывания других отдыхавших. Некоторые слишком уж походили на то, что последние оставляли кемпинг в спешке… Словно бежали от кого-то. Но тем не менее места были. Веник при виде загадочного запустения привычно нахмурился, подозревая неладное.

— И костровище. Похоже, не остыло ещё, — пробормотал он.

Внезапно откуда-то сбоку раздался рёв мотора. И из-за деревьев вылетела очень заниженная Лада Приора красивого лазурного цвета, который сейчас, правда, больше походил на «пыльную» лазурь, и лихо развернулась перед ними, подняв вокруг себя тучи пыли. На водительском месте никого не было.

— Э-э-э… — Лёшка ошарашено моргнул. — Веник, она что, сама?..

Машина дёрнулась, будто кивнула. Веник осторожно подошёл ближе.

— Артефакт. Но не простой, — сказал он совершенно спокойно, словно каждый день встречал авто, которые ездят сами по себе.

— А какой?! — воскликнул в панике Лёшка.

Он не на шутку встревожился. Очевидно же, что стоявшая перед ними Лада как раз и послужила причиной бегства туристов из кемпинга. И таинственную записку, предупреждавшую вновь прибывших немедленно уносить отсюда ноги, написали не просто так.

— По всей видимости… одушевлённый.

Несмотря на серьёзность тона Веника, Лёшка всё-таки понадеялся, что тот шутит. Но тут из открытого окна высунулся ремень безопасности и… дружелюбно им помахал.

Шутки, не шутки, но с этим удивительным артефактом нужно было что-то делать.

Лёшка вздохнул и пошёл к своей, совершенно нормальной, машине за палаткой. А Веник сразу же приступил к осмотру Лады: медленно обошёл вокруг, заглянул в салон, осторожно потрогал капот, проверяя температуру нагрева двигателя. Против его манипуляций авто совсем не возражало. На это намекал и сам собой открывшийся багажник, который, к сожалению… или счастью, оказался пустым.

Лёшке даже показалось со стороны, что Лада ими явно заинтересовалась, особенно Веником. Ещё бы — живой человек и, кстати сказать, довольно привлекательный, который не спешит в страхе убегать от неё прочь. А осматривает вежливо и аккуратно, ещё и пообщаться норовит, судя по его тихому бормотанию. Лёшка с огромным удовольствием всецело предоставил эту возможность другу, пока сам занимался палаткой и обедом.

Спустя пару часов у костра, за порцией сочного ароматного шашлыка Веник поведал то, что успел выяснить: Лада обожает гонять и лихачить и просто терпеть не может долго стоять на одном месте. Словно в подтверждение его слов авто дёрнулось, чуть не подмяв под себя чью-то брошенную палатку.

— То есть она… реально живая? — Лёшка указал на Ладу шампуром. Потом подумал, что невежливо говорить в чьем-то присутствии в третьем лице, и добавил. — Ты. Ты живая?

Фары моргнули. Кивок Веника подсказал, что это действительно означало «Да».

— И что ты хочешь? — спросил Лёшка.

Передние колеса Лады повернулись, указав в сторону грунтовки, по которой друзья и добрались до кемпинга, повернув с шоссе.

— Она определённо предлагает нам покататься, — пробормотал Веник.

— Ну уж нет! — Лёшка вскочил. — Одушевлённый транспорт… это уже за гранью, не находишь?

— Генератор при мне, — напомнил Веник. — Если что-то пойдет не так, просто возьмёшь управление на себя.

Лёшка глянул в глаза Веника и увидел в них какой-то совсем нетипичный для него весёлый азарт, очень далёкий от научного азарта учёного. А Лада, не дожидаясь его ответа, завела двигатель и сразу же дала по газам, сделав круг около палатки и костра.

— Окей! — сдался Лёшка, в душе проклиная себя за мягкотелость. — Только чур без сумасшедших трюков!

…Грунтовка словно стала в разы длиннее, чем Лёшке показалось по пути к кемпингу.

— Веник… Мы же выехали налево, да? — спросил он, инстинктивно цепляясь за рулевую колонку. При всем желании не смог бы её сдвинуть ни на миллиметр, поскольку Лада рулила сама. Жать на педали тоже было бесполезно.

— Да.

— Тогда почему море теперь справа?!

Лада залихватски бибикнула и прибавила скорость. Пейзаж за окнами слился в сплошную разноцветную полосу. Машина резко вильнула — и они во весь опор помчались в сторону обрыва нависавшей над берегом скалы. Какова её высота, Лёшка даже прикидывать не захотел.

— Хватит! — крикнул Веник и, как и обещал, включил устройство.

Лёшка сразу же почувствовал, что Лада стала управляемой, и затормозил. Очень вовремя — замершее на месте авто с затаившими дыхание друзьями внутри от края обрыва отделяла едва ли пара метров.

Когда Лёшка с Веником вернулись на поляну кемпинга и с огромным облегчением вновь обрели твёрдую землю под ногами, Лада виновато затихла.

— По моим расчётам через двенадцать часов она больше не сможет… — Веник замолчал, снял очки и протер линзы.

— …устраивать гонки? — закончил за него Лёшка. Он впервые видел друга таким подавленным после того, как приходилось усмирять артефакты при помощи генератора.

— Да.

— Интересно, она сама сбежала от владельца? — спросил Лёшка, чтобы отвлечь Веника от грустных мыслей.

— С большой долей вероятности её просто бросили, — ответил Веник после некоторых раздумий. — Люди предпочитают держаться подальше от того, чему не могут найти разумное объяснение.

— Нужно будет связаться с местными гаишниками. Пусть на штраф-стоянку заберут что ли. — Лёшка ласково потрепал пыльный капот Лады-лихачки. — Ладно, подруга. Ты навсегда останешься в наших сердцах. А я обязательно напишу о тебе в блоге. «Лада Приора» с характером. Мечтает о «Формуле-1». Особо опасна для пассажиров со слабым вестибулярным аппаратом». Как тебе?

Фары ярко вспыхнули на прощание. Лёшке показалось, это была благодарность.

В совершенно обычное с виду геленджикское кафе «У Маргариты» Лёшка затащил Веника со словами: «Веничек, давай зайдем, вдруг это то самое кафе, где кофе исчезает?». До этого друзья неспешно прогуливались по набережной.

Внутреннее убранство кафе тоже ничем примечательным, на первый взгляд, не отличалось — типичное курортное заведение, одно из тысяч таких же, заполонивших места скопления многочисленных туристов.

Но Лёшка вдруг заметил в углу старую кофемашину итальянского производства с позолотой и загадочной надписью: «Sogni d’oro»Золотые сны.

— Веник, глянь! Я такую никогда раньше не видел. — Он ткнул пальцем в блестящую «красавицу» и шёпотом добавил. — Может, и правда, артефакт?

Веник нахмурился. Кофемашина действительно выглядела подозрительно… подозрительной.

Бариста, сонный паренёк с татуировкой «Wake up and live»Проснись и живи, лишь пожал плечами:

— Сами не знаем, откуда она. Говорят, с открытия здесь. А кофе варит — пальчики оближешь. Только… странный.

— В каком смысле? — сразу же насторожился Веник.

— В смысле, он у всех какой-то разный. При мне один мужик плакал, вспомнив детство, а другая девушка вдруг засмеялась и сказала, что почувствовала себя в Париже… Хотя заявила потом, что вообще-то никогда там не была.

Пока бариста рассказывал о необычной реакции посетителей на вкус кофе, Лёшка уже засовывал пятисотрублёвку в купюроприёмник.

— Лёш, не надо! — Веник потянулся остановить его, но опоздал.

Кофемашина вздрогнула, зашипела, замигала и выдала крошечную чашечку эспрессо. Аромат ударил в нос, но пахло не только кофе. Бабушкины блины, первая любовь, запах дождя…

Лёшка сделал глоток — и замер.

— Веник… — медленно, словно погружаясь в какой-то транс, пробормотал он. — Я помню. Ту самую осень в общаге, когда мы с тобой…

Он не договорил. Не смог. Голос внезапно сорвался. Горло сжало мучительным спазмом, а в груди разлилась такая тяжесть, что перехватило дыхание. На глаза сами собой навернулись слёзы.

Веник резко выхватил чашку из Лёшкиных рук, чуть не окатив того горячим кофе, и поставил на стойку.

— Она не варит кофе, — прошептал он. Лёшка мог бы поклясться чем угодно, что услышал в голосе друга страх. — Она забирает.

— Что?! — Лёшка почувствовал, как странное наваждение понемногу отпускает, но все ещё пребывал в охватившем его оцепенении.

— Ты же сам сказал — вспомнил осень. Но вспомнить — не значит просто увидеть. Это значит, что память на долю секунды стала реальностью, — объяснил Веник. — А кофемашина… забирает кусочек этого воспоминания. Навсегда.

Лёшка задумчиво потрогал лоб. И правда, как будто что-то важное действительно стёрлось сейчас из памяти, как сон сразу после пробуждения.

Веник уже доставал из кармана генератор поля. Но кофемашина вдруг заурчала. Из её носика повалил густой дым, а на панели замигало: «Grazie, amore mio»Спасибо, любовь моя.

Вот только влюбленных артефактов им и не хватало!

— Она что, довольна?! — Лёшка аж подпрыгнул на месте от возмущения. — Сожрала мои воспоминания и рада!

Веник не стал больше ждать и нажал кнопку на устройстве. Генератор взвыл, стеклянная колба кофемашины треснула, а сама она развалилась на части. В кафе воцарилась тишина.

— И сколько же она с самого открытия съела? — мрачно осмотрев осколки, спросил Лёшка. С виду это были самые обычные стекло и пластик.

Он потряс головой и помассировал виски, пытаясь собраться с мыслями. И вспомнить то, что только что забыл.

— Думаю, достаточно. — Веник поднял с пола табличку «Sogni d’oro». — Для тех, кто любит ностальгировать, это особенно опасно.

Артефакт, который варит кофе из воспоминаний, а в качестве платы забирает их себе — кусочек за кусочком, лишая людей того, что дорого. Не хотелось бы снова испытать что-то подобное на себе, подумал Лёшка, внутренне содрогнувшись.

— Зато теперь я знаю, почему тебе нельзя кофе, — он хохотнул, но смех прозвучал напряжённо. — А то забыл бы уже, как меня зовут.

В ответ Веник вдруг улыбнулся. Той самой, редкой улыбкой, которая стоила для Лёшки дороже всех артефактов мира вместе взятых.

— Не волнуйся, — заверил друга Веник, пряча генератор поля в карман. Выглядел он при этом немного… смущенным. — Ты незабываемый.

— Естественно! — Лёшка сделал вид, что ничего эдакого не заметил. — Но курортный роман с кофемашиной — это уже перебор, Веничек!

Перед отъездом домой багажник Лёшкиной машины был забит под завязку.

В его собственном чемодане, надежно укрытый одеждой «для маскировки», покоился хрустальный шар. Служивший всего лишь пусковым устройством маяка-портала, без своего носителя он опасности уже не представлял. Но и Веник, и Лёшка были уверены в одном: надежно укрыть шар от посторонних глаз лишним не будет.

Части кофемашины «Sogni d’oro», включая осколки колбы, всё ещё подозрительно тёплые, они аккуратно собрали, сложили в коробку и тоже прихватили с собой. Веник всерьёз намеревался тщательно изучить артефакт, как сам он задумчиво заявил, на предмет вероятной возможности вернуть проглоченные ею людские воспоминания, особенно Лёшкины. Точнее, совместные. Лёшка решительно желал вспомнить их и никогда и на за что больше не забывать.

Окончательно усмирённый фен перекочевал в чемодан Веника. Там же, тщательно, или как сказал бы Лёшка, любовно запрятанный среди вещей, лежал сувенир от Лады-лихачки — выцветший на солнце автомобильный ароматизатор ёлочка, который всё ещё источал аромат того, что производитель назвал «Королевская сосна».

Многочисленные красивые камешки, ракушки причудливой формы, магнитики на холодильник… И три огромных арбуза.

— Ну, хотя бы арбузы точно не артефакты! — Лёшка постучал по корке одного из полосатых «пассажиров», и арбуз звонко и спело отозвался.

Но Веник на всякий пожарный поводил над всеми тремя включенным генератором поля.

— Не будет лишним подстраховаться, если они вдруг… запоют, — изрёк он. Лёшка от души рассмеялся.

Первая остановка случилась через четыре часа — на заправке. Пока Веник ходил оплачивать бензин, Лёшка разговорился с заправщиком.

— Прикинь, у них недавно микроволновка с ума сошла, стихи начала декламировать, — доложил он Венику, когда тот вернулся. — Во-он тот парень рассказал.

— Она ещё здесь? — Веник так и замер с бумажником в руке. — Странно, почему он вдруг с тобой об этом заговорил.

— Опыт работы в органах, Веничек, и моя неотразимая харизма! — Лёшка лукаво подмигнул другу. — А микроволновку владелец заправки на другую поменял. И хорошо, думаю, с нас пока приключений хватит.

— Не могу с тобой не согласиться, — заявил Веник. — Но подобный экземпляр безусловно представлял бы большой интерес…

— Ну вот, заговорили о еде, сразу есть захотелось! — Лёшка тут же поспешил сменить тему. — Пойду куплю что-нибудь перекусить.

К вечеру начался дождь. На скользкой дороге Лёшка вёл очень аккуратно, но вдруг позади раздался трубный гудок клаксона. Ехавшая за ними фура отчаянно мигала фарами.

— Что там у него стряслось? — Лёшка свернул к обочине и медленно затормозил. Огромного желания вылезать из сухого салона под дождь у него не было.

Фура свернула на обочину следом за ними. Из кабины вылез дальнобойщик и, укрывшись полой куртки, подбежал к пассажирской двери. Веник уже успел наполовину опустить стекло.

— Мужики, у вас там в багажнике… Светится что-то. — Перепуганный водитель фуры таращился на друзей округлившимся глазами, словно только что видел призрака.

Веник вздохнул и нахмурился, а Лёшка едва не застонал в голос. Вот и покончили с приключениями, подумал он.

Оказалось, хрустальный шар активировался и начал вибрировать, создавая вокруг себя голубоватые блики. И Лёшке с Веником оставалось только порадоваться, что это внезапное световое шоу было совершенно безобидно с точки зрения перемещения в параллельные вселенные. А то натворили бы они тут дел!

Прочие артефакты, как и арбузы, слава богу, признаков активности не подавали.

— Нужно на время усилить экранирование, — пробормотал промокший Веник, включая генератор.

Не меньше него промокший Лёшка тем временем угостил дальнобойщика арбузом в качестве благодарности за проявленную бдительность. И наплёл ему сорок бочек арестантов про секретное научное оборудование и неразглашение особо важных стратегических государственных тайн под страхом ответственности «своей головой».

Офис «Агентства» встретил их… Людочкой. Она кокетливо улыбнулась Венику, не забыв при этом принять весьма соблазнительную позу. А потом почему-то сразу переключилась на Лёшку, словно именно он тут был пусть не за самого умного, но определенно за главного.

— Пока вас не было, меня тут заявками завалили! — Людочка трясла папкой прямо перед Лёшкиным лицом. — У одной бабушки утюг кошек гладит, в тренажёрном зале гантели убегают от новичков, а в библиотеке…

— …книги сами записываются на руки? — предположил Лёшка, устав от этого надоедливого мельтешения.

— Хуже. Они пишут свои продолжения. С ошибками! — воскликнула нимфа.

Веник задумчиво потёр переносицу под очками и пробормотал:

— Людочка, давайте разберёмся со всем завтра. Сегодня мы…

— …будем угощать вас дарами юга! — Лёшка торжественно водрузил на стол предварительно вымытый арбуз. — А то взвалили все заботы на ваши хрупкие плечи.

— Арбуз это, конечно, хорошо. Но я тоже требую отпуск! — Людочка скрестила руки на пышной груди, всем своим видом излучая непреклонность. Лёшка на это только фыркнул, а Веник согласно кивнул.

В шкафчике нашлись тарелки, салфетки и даже клеёнчатая скатерть, и на одном из офисных столов стараниями Людочки мгновенно было организовано импровизированное застолье. Нож вошёл в корку с сочным хрустом. Арбуз оказался ярко-красным, безумно сладким… и действительно совершенно обычным!

Возвращение домой — это не конец приключений, подумал Лёшка, уплетая очередную скибку. Это просто пауза перед новыми!