The Elder Scrolls: Нерождённая (гет)

Густые, отяжеленные влагой тучи, словно по мановению всевластной руки, медленно разошлись в стороны и растаяли, явив сияющую глубину чернильно-синего неба, пестрящего мириадами далеких звезд. Давно, в непредставимом прошлом эти частички света появились, как следы великого бегства тех, кто создал этот мир. Словно брызги золотой краски, они застыли на холсте вечности, образуя многомерную картину бескрайнего космоса, чарующего своим великолепием тех, кто теперь жил внизу под его неустанным надзором и имел возможность созерцать хаос его совершенства.

Но каким бы красочным и живописным ни было это зрелище, оно играло роль всего лишь фона для пары по-настоящему величественной и неповторимой. Красноликий исполин Массер и его вечная спутница Секунда — такие разные в своих обликах и такие неразлучные в своем непрерывном танце. Эти луны с детства были знакомы каждому жителю Тамриэля, но в эту самую ночь, в этом самом месте они выглядели по-настоящему неземными и ослепительно совершенными. Их свет казался иным — не тем привычным сиянием, что озаряло Тамриэль или любой другой уголок Нирна. Свет этот с трудом поддавался описанию — одновременно такой живой и необъяснимо призрачный, спокойный и бурлящий, невыносимо яркий и в то же время неуловимый. Он проливался с небес сплошным, непрерывным потоком, открывая взору бескрайние земли. Где блестящие серебром ленты рек прокладывали себе путь сквозь живописные ландшафты, усыпанные буйной зеленью лесов и лугов. Где гряды горных хребтов существовали наряду с парящими островами и даже целыми скалами. И всюду стелились густые, будто живые, туманы или пенные шумные завесы, рождённые каскадами водопадов, коих нельзя было счесть.

Всё вокруг дышало нереальной, запредельной красотой, слишком совершенной, чтобы быть правдой. Даже воздух здесь пах иначе; он был сладким, пьянящим, как аромат вечной зари, что витает лишь в сказочных снах. Это была обитель Принцессы Азуры — Мир вне законов смертных, за пределами их понимания, за границей их бренной реальности.

Его основой, сутью и венцом тысячелетиями оставался Серебряный Город — город настолько большой и прекрасный, что сам представлял собой пейзаж неописуемой красоты. Возведенный из белого мрамора и гранита самых редких пород, он мерцал, отражая и усиливая лунный свет, точно город из серебра и драгоценных камней. Обладая разветвленной системой водных каналов, пронизывающих его исполинское тело, он сочетал в себе архитектурное чудо и совершенство инженерной мысли. Улицы его состояли из огромного количества плотно расположенных зданий, среди которых встречались величественные сооружения с острыми шпилями: храмы, башни магов и обсерватории, — уходящие в небеса. Одно из таких сооружений, в самом центре города, куда сходились все улицы, проспекты и мостовые, особенно выделялось своей массивностью и детализацией. То был Дворец Роз — дом Богини и Королевы этих райских краев.

Среди множества балконов многочисленных, словно бутоны роз на кусте, вытесанном из белого камня, выделялся один. Он располагался на самых верхних этажах архитектурного чуда, носившего имя Дворец Роз. Просторный, сочетавший в себе массивность и изящество форм, точно ладья, способная идти по волнам, балкон смотрел на восток, откуда утрами открывался дивный, восхитительный вид на восходящее солнце. Пол его, подобно палубам величественного судна, поднимался к краям, где его отполированные линии неразрывно сливались с белокаменными стенами дворца, становясь их продолжением. На возвышениях располагались беседки для отдыха, поросшие густой зеленью. Среди белоснежных лавочек и редких мраморных изваяний, вдоль сияющих стен — повсюду в цветочных клумбах и вазах благоухали розы всевозможных оттенков.

Плотный лунный свет, бивший с небес, отражался от белокаменного покрытия и разливался по большей части изящного балкона. Однако в самых глубоких и недоступных нишах, сформированных фасадными элементами и изысканными изгибами самой стены, все же царила непроглядная тень. Именно из такой бархатной глубины, из самой сердцевины мрака, что стоял в проеме центральной арки, начал вытягиваться призрачный силуэт. Он медленно переступил границу тени, плавно обретая ясность в свете сияющих лун. Под едва слышный шелест звездной пыли и танец клубов холодной, эфирной дымки силуэт обрел конечную плотность, сменившись стройной фигурой в легком неброском платье.

Азура подняла глаза к небу с нежной улыбкой на лице, впитывая каждый лучик родного ей света, и сделала глубокий блаженный вдох — она была дома. Аккуратно держа у самого своего сердца полупрозрачную сферу с крошечной фигуркой внутри, она опустила на нее взгляд и вновь улыбнулась, едва сдерживая щёкот в груди. Искренний горячий восторг переполнял её бессмертное сердце в тот момент. И точно вторя ему, всё вокруг светилось, излучая внутреннюю радость и надежду, что проявлялось в едва уловимом, призрачном сиянии, исходившем от белых стен и пола, от изящных статуй и цветов, от скамеек и перил.

А выше, над балконом, где простиралось не просто ночное небо, а бездонная синева, устланная россыпью ярких звёзд, сама Вселенная, казалось, двигалась навстречу Азуре, сообщая о том, что это только начало. В этом мире, озарённом немеркнущим светом, каждая деталь дышала волшебством, превращая всё вокруг в живую сказку — именно сказкой и являлось царство Азуры, носящее невзрачное имя Лунная Тень.

В нежность ночной тишины вмешались мощные, глухие и пока едва слышные хлопки, точно частые удары ветра в парус. Их отдаленный рокот донес ветер откуда-то сверху. Блаженная улыбка не покинула лицо Азуры, но стала менее явной, словно затаилась в уголках губ, уступая место легкой, почти неуловимой надменности. Хозяйка Лунной Тени подняла взор к небу, и в её глазах проявилась та холодная величественность, что отличает создателя целого мира, готового предстать пред восхищенными взорами своих подданных. В следующий миг в свете полных лун развернулось зрелище, от которого у обычного смертного в жилах тут же застыла бы кровь. С небес, словно тени, обретшие плоть, на край балкона бесшумно опустилась когорта необычных женоподобных существ. Поразительно похожие друг на друга, с могучими крыльями вместо рук, которые придавали им вид величественных летучих мышей или древних полу драконов, они остановились ровной линией на отдалении и склонили дюжину голов в знак абсолютной преданности.

Каждая из них воплощала собой неземную, почти пугающую красоту, сотканную из противоречий и хищной грации. Их женственные тела, словно выточенные из обсидиана и лунного камня, несли на себе замысловатые узоры, которые пульсировали в призрачном свете мягким, внутренним свечением, будто живая магия текла под их тонкой кожей. Обнаженные формы этих созданий были идеально сложены: высокие, стройные, с изящными изгибами бёдер и длинными мускулистыми конечностями вместо ног. Покрытые тёмной, чешуйчатой кожей, словно у рептилий или хищных птиц, конечности эти завершались острыми, крючковатыми когтями, способными с лёгкостью разорвать плоть или крепко ухватиться за скалу. Лунный свет ласкал каждый мускул, каждую впадинку и чешуйку их тел, заставляя их блестеть и переливаться всеми оттенками ночи. Рога, острые и элегантные, венчали их головы с лицами молодых и изысканно красивых девушек. А длинные, чешуйчатые хвосты, увенчанные заостренными жалами, слегка извивались, отражая их внутреннее волнение.

Азура скользнула по ровной молчаливой шеренге слегка прищуренным взглядом, и лицо ее серьезное и величавое щипнул короткий смешок. Ночная тишина и легкий ветерок, игравший прядями её волос, точно тянул паузу перед чем-то особенным. Азура знала, чего ей ждать и про себя усмехнулась от чрезмерной театральности всего происходящего, но она не успела развить эту мысль. В следующий миг сердце её захлестнул трепет, а восторг вновь смешался с её дыханием.

Под глухой свист рассекаемого ветра и один мощный сокрушительный удар, за которым на белокаменную площадку обрушился резкий, но мимолетный шквал скученного воздуха, появилась она — темная крылатая фигура.

За мгновение возникнув из ночной пустоты, она ударила крыльями, чтобы сбросить скорость и теперь стремилась к остальным на бреющем полете. Едва не коснувшись рогатых голов, она промелькнула на волоске выше них, и мраморный пол прямо перед Хозяйкой Лунной Тени загудел от исполинской тяжести уже свершившегося приземления.

Декоративная плитка дрожала. Казалось, она вот-вот раскрошится от увесистых ног с крепкими грозными когтями, похожими на расщепленные копыта — такие не способны были ухватиться за скалу, но могли расколоть её одним махом. Незаметно подрагивали крылья в робкой попытке стряхнуть назойливые капельки ночной влаги, скользящие по алой кожистой мембране, туго натянутой на прочные узловатые кости. Демонические, напоминавшие крылья летучей мыши, но в сто крат более внушительные в своем размахе, они брали начало в двойном суставе плеча, являясь всего лишь задней, дополнительной парой рук, не лишая тело привычных человеческих конечностей. Длинный, мускулистый хвост, увенчанный острым наконечником в форме сердца, причудливо извивался, слегка касаясь полированного камня балкона.

Фигура у ног Азуры вздрогнула и плавно подалась вверх. Выпрямившись во весь рост, она оказалась выше хозяйки этого Мира на несколько голов. Вновь прибывшая значительно отличалась от остальных: высокая и атлетичная, — она излучала ауру неоспоримой власти и магнетизма, с лёгкостью затмевая былое великолепие своей свиты. В её облике чувствовались первобытная сила и неотвратимая мощь, тонко сочетавшаяся с бесстыдной красотой.

Силуэт её отливал глубоким, ярким оттенком красного, что резко контрастировало с бледностью её сородичей и мягким холодным сиянием лун, осторожно намекая, что этот Мир не был ей родным. Её кожа цвета крови и пламени в свете лун приобретала глубокий, почти бархатный оттенок. А её рельефные мускулы, отчетливо прорисованные, словно высеченные из адаманта, играли и переливались, подобно живому горячему огню. Это была не просто плоть, а всеобъемлющее доказательство бесчисленных тренировок и нечеловеческой мощи. Каждый изгиб, каждая линия ее тела, от рельефных плеч и живота, до мощных бедер и напряженных икр, кричали о безусловной готовности к самой опасной и изнурительной схватке и жгучем желании оказаться в ней в любой миг.

Она не нуждалась в изысканных одеяниях или тяжёлой защите, и потому одежды её были минималистичны и лишены ненужных деталей. Они служили одной цели: подчеркнуть неукротимую силу и откровенную, хищную красоту своей обладательницы. Это было облачение воительницы, королевы и хищника одновременно.

Лиф из укрепленной кожи на ремнях и заклёпках поддерживал мощную грудь, широкий пояс на бедрах давал начало ниспадающему подобию юбки, состоящей из тяжёлых, перекрывающих друг друга сегментов из того же материала. Этого хватало с избытком, чтобы показать, что она не нуждалась в защите, ибо сама являлась воплощением неотвратимой опасности и чудовищной силы. О чём пронзительно напоминали и вздымающиеся с её головы острые темные рога со сложным изгибом в форме подковы. Даже волосы чёрные, как сажа, в конечном итоге имели вид боевой причёски. Заплетенные в косы, они ложились на плечи и ниже, контрастом с её пламенной кожей создавая боевую раскраску.

Лицо её, несмотря на едва заметные демонические черты, обладало странной, гипнотической красотой. Тонкие губы, точно изогнутые в легкой, почти незаметной ухмылке, скрывали за собой белоснежный ряд зубов с острыми и прочными, как алмаз, клыками. Глаза, глубокие и пронзительные, всегда горели внутренним огнем, в них читалось древняя мудрость и в то же время неутолимая жажда. Таким был её завораживающий облик, таким было её тело — идеальное, безупречное, совершенное — созданное для разрушения, повелевания и восхищения.

Её звали Лилит. Она возглавляла армию Азуры, в основном состоящую из крылатых сумраков — женоподобных летающих существ. Она отличалась от прочих не только внешне, но и по праву рождения. Она была потомком высшего даэдра, такого же, как и сама Азура, носящего титул Принца, — отвергнутой дочерью Мерунеса Дагона.

Азура помогла ей в час нужды, в ответ Лилит поклялась верой и правдой служить Королеве Ночного Неба до скончания времен, и погибнуть во славу её имени, если так повелит её долг. За сотни лет Азура ни разу не подвергла её верность сомнению, и постепенно Лилит заслужила искреннее доверие своей королевы, затем её бесценное уважение и, наконец… её близкую дружбу.