Седьмой отряд, или Война — не женское дело (гет)

— Это какая-то ошибка, — произнесла Лидия, просматривая четыре заявления о зачислении в её отряд курсантов третьего курса. В кабинете Элеоноры были все сержанты, к группам которых пожелали присоединиться делегаты. И Анна Крейц тоже была среди них.

— Это не ошибка, сержант Дитрихштейн. У них было время подумать, и они сделали свой выбор. Видимо, ты произвела на них сильное впечатление, — ответила Элеонора, сидя за длинным столом в кабинете студ.совета.

— Я не думаю, что прибывание в моём отряде будет им интересно, ведь скоро они станут выпускниками, — пыталась выкрутиться Лидия.

Ей вовсе не хотелось брать на себя роль няньки для парней. Дел, как у командира, итак было по горло. Тем более, что одно имя её заметно напрягало. Это Фон Фортинбрас Литтенбер, приемный сын профессора Литтенбера, прародителя генной инженерии на Илегенесе. Элеонора заметила напряжение на лице девушки.

— Сержант, вы не можете не удовлетворить эти прошения, — заявила лейтенант.

Лидия понимала, что Элеонора права и с этим ничего не поделать. Директор Академии дала чёткие распоряжения относительно делегатов. С тяжелым вздохом она подписала заявления.

— Что ж, хорошо, сейчас я представлю вас вашим новым курсантам, — сказала Элеонора и нажала на звонок секретарю. Попросила пригласить парней, назвав их по имени.

Те в полном составе вошли в кабинет и отдали часть.

— Господа, позвольте мне представить вам вашего командира. Лидия Дитрихштейн. Седьмой отряд. Снайперская группа. Первый курс, — произнесла Элеонора.

— Следуйте за мной, — сказала Лидия, и они вслед за ней покинули кабинет.

— Это что за надувательство? Я же ясно выразился, что хочу быть в одной группе с леди Мансфельд. А вы мне подсунули какую-то простолюдинку! — возмущался Эндрю, когда его, Джениса и Филипа вызвали в кабинет лейтенанта. Перед ним стояла побелевшая от злости Анна Крейц.

— Что-то не устраивает? — ледяным тоном ответила она на выпад Кристофферсона.

— Единственное, что меня не устраивает, это твоё присутствие, — презрительно сказал Эндрю.

— Позвольте. Вы изъявили желание быть в одном отряде вместе с Амалией Мансфельд. Она является капралом шестого разведывательно-диверсионного отряда и заместителем сержанта Анны Крейц, — объяснила Элеонора, еле сдерживая улыбку.

— Это как заместителем!!! Только курсанты благородного происхождения могут быть командирами! — продолжал возмущаться Эндрю.

— Тут звания раздают по заслугам, а не положению в обществе, господин Кристофферсон, — ответила довольная Элеонора.

— Так что отныне забудьте про мягкие постели и накрахмаленные воротнички. У вас грязь будет даже в тех местах, о которых вы и не догадывались. Добро пожаловать в ад! А теперь за мной, салаги! — строго сказала Анна.

— Ты как меня назвала?! — продолжал возмущаться побледневший от ярости Эндрю.

— А как надо? Господин Салага. Ваше величество Салага, — уточнила девушка.

— Ладно, господа салаги, за мной! — скомандовала она, и представители высшей аристократии с унылыми лицами покинули кабинет.

Как только за ними закрылась дверь, кабинет наполнился приглушённым девичьим смехом.

— Да я этим неженкам не завидую, — произнесла Элеонора и продолжила распределение:

— Так, следующая группа курсантов...

Лидия шла от учебного здания по направлению к казармам. Рядом с основным зданием которых располагалось вспомогательное, являющееся сейчас пустующим госпиталем. Здесь и предполагалось разместить делегатов. Встречающиеся по дороге, стоящие кучками девушки провожали их удивлёнными, а иногда завистливыми взглядами. Идущие навстречу курсантки отдавали честь старшей по званию, затем провожали парней заинтересованным взглядом.

Лидия даже не знала, как начать разговор с парнями.

«О чем с ними можно вообще разговаривать?» — в замешательстве думала она.

— Что это за здание? — спросил пытливый Берн.

— Это госпиталь. Сейчас он пустует. Там вам предстоит жить, — объяснила Лидия.

— Мы что, будем жить в больнице, — удивился Крудап.

— Там все условия проживания. Никто тревожить вас не будет. Главное, не покидайте отведённое вам крыло, — объяснила девушка.

— Да мы и не против, — отозвался Фефу, за что удостоился строгого взгляда от Николаса.

Вскоре они вошли в здание. Девушка провела их по коридору вдоль дверей четырёхместный палат. Остановилась у двери с цифрой семь, завела их внутрь. Около каждой из четырех кроватей стояли тумбочки. Был небольшой стол и стулья, шкаф для одежды с вешалками. Душ и санузел на каждый блок из двух палат. Парни без особого энтузиазма осматривали комнату.

— Расписание занятий и тренировок будет вывешен на первом этаже в учебном корпусе. Распорядок дня здесь, в общем холле. С размещением, думаю, сами разберётесь. Вопросы есть? — говорила девушка.

— Есть. А где живёте вы? Нехорошо как-то не знать, где живёт твой отряд, — сказал неугомонный Джейк.

Лидия смерила его холодным взглядом. Парень ответил дерзким взором голубых глаз. Однако не признать его правоту она не могла.

— Хорошо, если так уж хотите, вечером приходите в здание казармы и ждите на первом этаже. А теперь отдыхайте, — сказала девушка и покинула комнату. После её ухода парни расселись по кроватям. Джейкоб лег растянувшись во весь свой немалый рост.

— Похоже, девушке мы не очень то понравились, — сделал неутешительный вывод Берн.

— Фон, ты чего молчал, как рыба. Не забыл, что тебе надо здесь барышню закадрить. А то мало ли чего от тебя Эндрю потребует в случае проигрыша. Помнишь условие, которое он поставил в прошлый раз? Разгуливать голышом по Академии, — напомнил Крудап.

— Какие-то у него нездоровые пристрастия, — усмехнулся Джейк.

— У кого-нибудь есть мысли по поводу дальнейших действий? — поправив очки, поинтересовался Николас. Все взоры обратились к Фону.

Он сидел на кровати, которая стояла у окна. И впервые за всё время, что парни были знакомы, они заметили на его лице растерянность.

— Вы думаете, стоит выбрать её,— с сомнением произнёс Фон.

— Нужно выбрать ту, что тебе понравится. Так что с выбором я бы не торопился. Мы же ещё не видели всех девушек, — заметил Крудап.

— Я согласен с Фефу. Цель должна быть не слишком трудно доступной. То есть надо выбрать ту, которой ты сам нравишься, и это будет просто, — согласился Роден.

— Вы думаете, мне всё равно, кого целовать, — возмутился Фон.

— Цель оправдывает средства. Главное — выиграть спор. Если ты проиграешь, это падет тенью бесчестия на всех нас, — говорил Николас.

— Но это же не честно! — пытался сопротивляться Фон.

— Честно, не честно, какая разница. Ты вообще целовался когда-нибудь с девушкой? — спросил Крудап.

Гробовое молчание и пылающее лицо Фона говорили сами за себя.

— Похоже, у нас ещё одна проблема, — заметил Джейк.

— Ладно, можно просто попросить девушку его поцеловать. Уверен, охотницы найдутся. Он же у нас такой милашка, — сказал Крудап.

— Нет, я не хочу так! — вспылил Фон и выбежал из комнаты, столкнувшись нос к носу с Эндрю в малом коридоре.

— Что такие посредственности, как вы, делают в соседней с нами комнате, — возмутился Кристофферсон.

— У меня тот же вопрос, — парировал рассерженный Фортинбрас.

Эндрю смерил его высокомерным взглядом и скрылся за соседней дверью.

«Платиновые в соседней комнате. Только этого не хватало», — подумал он, оказавшись в длинном коридоре. Фон быстро шёл по направлению к выходу. Оказавшись на улице, он устремился к одной из беседок. Оказавшись в ней, сел на скамейку и дал себе немного успокоиться. Вскоре он увидел, как из здания вышел Джейкоб и направился к нему. Сел рядом с ним на скамейку.

— Не обращай внимание на Фефу. Думаю, он просто хотел как лучше, — сказал Берн.

Фон не ответил. Он и сам не знал, что делать. Но одно он знал наверняка. То, что хотел себя испытать. Это ещё одна вершина, которую нужно было покорить. И что до грязной игры он не опустится. Он снова и снова вспоминал их визит на тренировочные площадки и девушек на ней. И его мысли все снова и снова возвращались к блондинке с льняной косой и изумрудными глазами. Её смелость, самоотверженность, умение быстро принимать верные решения не оставили его равнодушным.

— Я вижу, что выбор ты уже сделал, — заметил Джейк по меняющемуся выражению его лица.

— Может быть, — ответил Фон, в очередной раз поражаясь наблюдательности своего друга.

— Она крепкий орешек, — сказал Берн.

— Я знаю, — ответил Фон.

— Тогда будь поактивнее. У тебя не так уж много времени, — посоветовал Джейкоб.

Лидия с понурым видом зашла в свою казарму. Десять двухъярусных кроватей стояло по обе стороны большой комнаты. Кто-то из девочек лежал на кроватях, кто-то рылся в шкафчике, кто-то сидел за длинным столом, за которым они обычно занимались.

— Ну, что там? Зачем вызвали? — спросила Мария.

— Наряд в не очереди.

— Дополнительное занятие по физ.культуре.

— Уборка территории, — сыпались нелицеприятные предположения. Так как девушки полагали, что наказания им всё таки не удалось избежать. За проступки одного курсанта группы отвечала вся группа.

Лидия тяжело вздохнула:

— К нашему отряду приписаны четверо мальчиков, — сказала она.

Комната наполнилась восторженным визгом. Некоторые запрыгали от радости.

— Это тот темненький, невысокий.

— Высокий блондин с голубыми глазами.

— Строгий, в очках, — галдели они.

— Сегодня вечером они придут к нам, тогда и увидите, — ответила Дитрихштейн, садясь за стол. Она вовсе не разделяла радости своего отряда, ведь считала парней только обузой. И это заметила Мария.

— Что-то не так? Они были невежливы с тобой? — настороженно спросила она.

— Нет. Просто это лишние хлопоты, — ответила она.

— Не волнуйся, мы все поможем, — сказала Энджи, услышав их разговор.

— Вот этого я и боюсь, — ответила Лидия.

Вечером после ужина Лидия спустилась на первый этаж, одетая в повседневную казарменную форму, которая состояла из классической рубашки и брюк цвета хаки. Новые курсанты её отряда уже были там и разговаривали с какими-то девушками из старших курсов. Они не сразу заметили её, и у блондинки было время за ними понаблюдать, следуя одному из воинских правил: изучи противника. Джейкоб вёл себя более свободно и раскованно, как будто был в своей стихии. Он просто лучился обаянием и шармом. И это лишний раз доказывала толпа смеющихся девушек около него. Крудап иногда смущённо запускал пятерню в свои рыжие волосы. Нетрудно догадаться, что к вниманию со стороны девушек он не привык. Николас вёл себя сдержанно и под строгостью прятал неловкость. Хотя это было странно. Блондин был вполне себе привлекателен. Но, видимо, из-за постоянной занятости опыта общения с девушками было не много или вообще не было. Но вот Фон поразил больше всех. Он был как натянутая струна. Отвечал однозначными, словно заученными фразами, будто на экзамене, иногда краснея против своей воли, всеми силами пытаясь казаться непосредственным.

Когда они все-таки заметили её, то вытянулись по стойке смирно и отдали честь более старшей по званию.

— Вольно, следуйте за мной, — сказала она, и они поднялись на второй этаж, подошли к двери с надписью «7 отряд. Снайперы».

— Так вы снайперы, — уточнил Джейк, будто вспомнив.

— Да, это наша специализация. И вам предстоит этому научиться, пока вы будете здесь, — говорила она, постучав и затем открывая дверь.

Девушки выстроились в две шеренги вдоль кроватей, стояли по стойке смирно.

— Вольно! — скомандовала она.

— Вот здесь мы живём. Вот здесь занимаемся, — говорила Лидия, указывая на длинный стол.

Девушки обступили гостей и начали активно знакомиться и расспрашивать их. Лидия отошла к столу, чтобы не мешать им. Джейкоб то и дело посматривал в её сторону. Затем взглянул на Фона, стоящего рядом, и легонько подтолкнул его. Фортинбрас посмотрел на одиноко сидевшего сержанта и, извинившись перед обступившими его девушками, подошёл к Лидии. Девушка выжидающе посмотрела на парня. Ее поразил цвет его глаз. Синий медленно перетекал в цвет морской волны, а тот, в свою очередь, в бирюзовый.

«Как кружки на перьях павлина», — почему-то пришло ей в голову.

—Курсант Литтенбер. У вас ко мне какое-то дело? — спросила она, равнодушно глядя на него.

От её официального тона он заметно стушевался.

— Мы могли бы... — начал он и отчего-то запнулся.

— Мы могли бы, что? — уточнила девушка.

— Мы могли бы заниматься вместе, — наконец договорил он.

— Прекрасная идея, Фон, — подхватила Энджи.

— Да, пусть приходят. Места на всех хватит, — сказала Элиза, и её поддержал хор девичьих голосов.

— Если вам будет угодно, — согласилась под напором большинства Лидия, хотя и не считала это удобным.

Фон смотрел на неё и чувствовал, что всё больше робеет. Он не понимал причину своего волнения, и это пугало ещё больше. В большинстве случаев он мог все логически объяснить, найти всему причину. Но сейчас стоило встретиться взглядом с этими глазами цвета изумруда, и четко построенные фразы в мыслях путались, голос при разговоре начинал дрожать.

«Да что это со мной? Соберись», — настраивал он себя.

Дальше по культурной программе шло чаепитие. Девушки не замолкали весь вечер и отпустили парней незадолго до отбоя по настоянию Лидии. Ведь им ещё идти до госпиталя.

— Спокойной ночи, — попрощались парни. Им ответил хор девичьих голосов.

— Спокойной ночи, госпожа Лидия, — попрощался Фон.

— Спокойной ночи, курсант Литтенбер. Не забудьте, что завтра ранний подъем. Ждем вас завтра в шесть утра на беговой дорожке. Форма одежды свободная. Так что советую выспаться, — напомнила она и закрыла дверь.

Даже после отбоя девушки ещё некоторое время делились впечатлением, пока Лидия не пресекла это, напомнив, что завтра рано вставать.

Парни, вернувшись в свою комнату, тоже не могли уснуть, даже когда оказались в кроватях, переполненные впечатлениями.

— Ну и как вам наш женский коллектив? — спросил Крудап.

— Ничего так. Девушки все милые, — ответил Джейк.

— А ты больше всего с Марией общался. Как она тебе? — поинтересовался Фефу у Родена.

— С тобой я это обсуждать точно не собираюсь, — отмахнулся тот, отвернувшись к стенке.

— А у тебя как, Фон, — спросил у него Джейк.

Тот промолчал, ибо считал сомнительным началом диалог из пары фраз. И это смущало ещё больше. Ведь он считал себя хорошим оратором. Фон свободно произносил длинные речи перед сотнями курсантов в своей академии, а тут спотыкался на каждом слове. Что опять же не укладывалось в голове. Джейк посмотрел на него и улыбнулся. И от этого стало немного спокойнее. Через некоторое время, справившись с волнениями прошедшего дня и роем мыслей, он наконец-то заснул.