Шалости: Первый год (джен)

Есть вещи, которые я люблю особенно. Учеников в лужах. Слизь на потолке. И… подушки. О, сколько боли, щекотки и ссор они повидали! Но в тот вечер, в гостиной Гриффиндора, одна подушка стала орудием стыда и общественного веселья.

Сириус Блэк, растянувшийся у камина, выглядел так, будто являл собой воплощение бунта. Улыбка до ушей, глаза — как у пикси на сахаре.

— Скучно — объявил он, потянувшись. — Надо оживить вечер.

— У тебя опять эта ухмылка — пробормотал Люпин. — После неё либо кто-то орёт, либо мы драим полы в туалете.

— Спокойно, — сказал Сириус. — Просто… обратите внимание вон на то кресло префекта.

— Ты что-то сделал? — шепнул Джеймс, уже в предвкушении.

— Я? Нет. Эта подушка сама решила постоять за себя — невинно пожал плечами Сириус. И подмигнул.

Тут появился Префект. Четверка гриффиндорцев переглянулась. Флимонт, зануда и живое воплощение устава, осмотрел свое кресло, насупился и пробурчал:

— Вечно тут крошки, перья, смех какой-то… — И сел. Пауза. Четверка замирает. И, в этот момент, подушка громко, с обидой и презрением, заявляет:

— О, великое седалище! Пощади! Я ведь всего лишь нежная подушка, а не мат для тренировок по падению! — Флимонт дёрнулся. Гостинная притихла и все посмотрели на префекта. А подушка тем временем не унималась:

— Мерлин мне в набивку, кто тебя кормит, чучело гриффиндорское?! Слезь! Слезь, пока я не полопалась!

И тогда начинается. Грохот хохота. Питер валится со скамейки, Джеймс хлопается на пол от хохота, Люпин прячет лицо в ладони, силясь сдержать смех. А Сириус — просто и спокойно смотрит на префекта с выражением гордого художника, что только что закончил шедевр.

Флимонт взвыл:

— Кто это сделал?! Это… это унизительно! Я — представитель порядка! — Подушка — напоследок, капризно и с презрением выдала:

— Пердставитель ты! А не представитель!

И тут я, Пивз, не выдержал. Паря над каминной решёткой, прокричал:

— Поздравляю! Первый случай, когда подушка отказалась от попы! Приз за самые обидные ягодицы года вручается Флимонту лично!

Флимонт сбросил подушку на пол, топнул ногой, и скрылся в своей комнате. Подушка грустно вздохнула. Занавес.

А мальчишки… смеялись до слёз. Питер икал. Джеймс стонал. Люпин отдувался. А Сириус лишь тихо сказал:

— Мягкая месть — самая сладкая. Особенно, если у неё язвительный язык.

А я подумал… Что Блэк не просто пакостник. Он мастер шалости, и его подушки знают, как устроить сцену. Особенно для префектов-стукачей.