Проклятие утопленницы (гет)

В насосной царила тишина могилы. Лия, Бен и Чиж, бледные как стены, не могли оторвать глаз от экранов. Пустой мост. Одинокий Тедди у черной воды. Исчезнувшая черная лужа на тринадцатой ступени. Где Соня?! Где Макс?!

Вдруг тишину разорвал дикий, сдавленный смех. Прямо из рации. Потом еще один голос, тоже смеющийся, сквозь слезы.

"Бен... Лия... Чижик..." — это был голос Макса, срывающийся от хохота. "Вы... вы видели СВОИ РОЖИ?! Ха-ха-ха!"

"Ох, я больше не могу!" — это Соня, тоже задыхаясь от смеха. "Ваши... ваши крики! И Чиж визжал как поросенок! А Лия... 'Где Соня?!' Ой, животик болит!"

Лия остолбенела. Бен замер с открытым ртом. Чиж уронил планшет.

"Вы... вы... ЖИВЫ?" — прохрипел Бен в рацию.

"Живы и здоровы, технарь!" — Макс все еще давился смехом. "Просто решили... пранкнуть вас знатно! Под мостом отличная ниша, темно, сыро — идеально для мистификации! Я дернул Соню за руку, она вскрикнула для правдоподобия, я орал... а потом мы просто прижались к опоре в тени, пока вы пялились на пустые экраны! Ха!"

"А черная лужа?" — Лия нашла голос, холодный и звенящий. "Ступень? Тени? Запах?"

"Дымовая шашка маленькая, под мостом!" — пояснила Соня. "Спецэффект! А 'лужа' — просто тень и грязная вода. Запах? Ну, река же! Вы так напугались, что все показалось!"

"Вы ИДИОТЫ!" — взревел Бен, вскакивая. "Вы знаете, что вы натворили?! Мы думали, вас УБИЛИ! Как в 2016-м!"

"Расслабься, чувак!" — Макс уже успокоился. "Просто прикол! Самый эпичный прикол 'Храброй Души'! Теперь у нас есть реальная страшилка для первокурков! Идемте к мосту, покажемся, посмеемся!"

Но смеяться не хотелось. У Лии в глазах стояли слезы ярости и стыда за свой страх. Чиж дрожал мелкой дрожью. Бен был багровым от гнева.

"Идем," — сквозь зубы сказала Лия. "Быстро. Я лично придушу этих клоунов."

Они выбежали из насосной в ледяную ночь. У моста их ждали Макс и Соня, все еще хихикающие, с сияющими глазами. Тедди был в руках Сони, грязный, но целый.

"Ну что, напугались?" — ехидно спросил Макс.

Ответом Бена был крепкий удар кулаком в плечо. "Ты конченый придурок, Воронов! Никогда так не делай!"

"Ой, да ладно тебе!" — Соня попыталась обнять Лию, но та резко отшатнулась.

"Не трожь меня. Это было жестоко. И глупо. Вы играли с огнем на месте, где люди погибли." Голос Лии звучал как лед. "Идемте в общагу. Я вас видеть не могу."

Они шли молча. Веселье Макса и Сони быстро угасло под тяжелым взглядом остальных. Даже Тедди казался унылым. В общежитии они разошлись по комнатам без слов. Юмор умер. Остался только неприятный осадок и звенящая усталость.

На следующий день Лия не вышла на пары. Бен, встретив Чижа в коридоре, пожал плечами: "Наверное, отсыпается после вчерашнего цирка." Чиж кивнул рассеянно. Он весь день чувствовал себя странно — вялость, легкий озноб. Списал на стресс и холод.

Вечером тревогу забила соседка Лии по комнате. Лия не открывала дверь с утра. Когда вызванный комендант взломал замок, они нашли ее... в ванной комнате. Лия лежала лицом вниз в пустой ванне. Ее волосы и лицо были мокрыми, как будто она только вынырнула, но ванна была сухой. Вода не текла из кранов. Причины смерти установить сразу не смогли — никаких видимых повреждений, только выражение ужаса, застывшее на лице. И запах... запах речной тины и сырости витал в маленькой ванной.

Новость облетела общагу как пожар. "Лия Морозова? Та, что копалась в архивах про мост?" "Умерла? Как?" "Говорят, в ванне нашли... сухую, но мокрую!"

Макс и Соня сидели в комнате Сони, бледные, потрясенные. Их веселье испарилось без следа. "Это... совпадение?" — прошептала Соня, сжимая Тедди. "Не может же это быть из-за нашей дурацкой шутки?!"

"Не может," — резко сказал Макс, но в его глазах читался страх. "Просто... несчастный случай. Стресс. Что угодно."

Чиж узнал о смерти Лии поздно вечером, возвращаясь из лаборатории, где пытался анализировать вчерашние записи с камер (которые теперь казались жалкой подделкой). Он чувствовал себя все хуже — слабость нарастала, в ушах звенело, а по спине бегали ледяные мурашки. "Простуда," — убеждал он себя, заходя в душ на своем этаже.

Душ был пуст. Чиж включил воду, струи горячей воды должны были согреть. Он закрыл глаза, пытаясь отогнать мысли о Лии, о вчерашнем кошмаре, о той черной луже... И вдруг почувствовал, что вода... изменилась. Стала ледяной. И липкой. И пахла... рекой. Он открыл глаза.

Струи воды, падающие на него, были черными. Как мазут. Или как та лужа на ступени. Он попытался отпрянуть, поскользнулся на внезапно покрытом слизью кафеле и упал. Черная, вонючая вода заливала ему лицо, нос, рот. Он захлебывался, пытался кричать, но вместо воздуха в легкие врывалась ледяная, маслянистая жижа. Его тело билось в конвульсиях, ноги стучали по мокрому полу. В последнем мерцающем сознании он увидел сквозь черную пелену воды... бледное лицо с темными впадинами вместо глаз. Оно было очень близко.

На крики сбежавшихся соседей нашли его через десять минут. Чиж лежал на полу душевой в луже чистой воды. Краны были выключены. Его лицо было синим, глаза широко открыты от ужаса, рот забит... речным илом. Приборы в его кармане — планшет и датчики — были залиты соленой водой, хотя в душе была только пресная.

Два трупа. За одну ночь. Оба — участники вчерашнего "прикола" на мосту. Оба погибли от воды, в самых невероятных и жутких обстоятельствах. Как те пятеро в 2016-м.

В общежитии началась паника. Шептались о проклятии моста, о призраке Аннушки, которая мстит за кощунство. Макс и Соня сидели в комнате Сони, запертые на все замки. Свет горел ярко, но тени в углах казались гуще и зловещее. Тедди валялся на полу, брошенный.

"Это не совпадение," — прошептала Соня, обхватив голову руками. Ее трясло. "Это она. Мы разозлили ее. Нашей... шуткой."

"Не может быть!" — Макс тщетно пытался сохранить браваду, но его руки дрожали. "Это... это кто-то мстит! Или... или несчастные случаи!"

"С ИЛОМ ВО РТУ, МАКС?!" — закричала Соня. "Лия в СУХОЙ ванне! Чиж с илом! Это не люди! Это ОНА!"

Внезапно в комнате погас свет. Полная, давящая темнота. Сонин крик замер в горле. Они услышали... бульканье. Как будто где-то совсем рядом, под полом или в стене, течет вода. Потом — тихий, мокрый шлепок. Как шаг босой ноги по луже.

"Кто... кто здесь?" — дрожащим голосом позвал Макс, нащупывая телефон для фонарика.

В ответ — еще один шлепок. Ближе. И запах. Тот самый знакомый, леденящий душу запах речной гнили и тины, заполнивший комнату. Он был здесь. С ними.

Свет фонарика на телефоне Макса дрогнул, выхватив из темноты лишь часть комнаты. И этого было достаточно. На мокром полу, у самых ног Сони, отбрасывая длинную, искаженную тень на стену, стояла лужа. Черная, маслянистая. И из ее центра медленно, как из трясины, поднималась бледная, мокрая женская рука с длинными, грязными пальцами. Она тянулась прямо к Сониной ноге.

Началось. Аннушка не простила шутку. И она пришла за ними. Следующими.