Three Kisses of Lightning (джен)

Скорее, она услышала, чем увидела, что кто-то вновь посетил её обитель. На секунду решила, что то вернулась девчонка, готовая к реваншу. Но, к её удивлению, тяжёлые сапоги оповестили, что в зал прошёл парнишка, удивительно похожий на того, в лазурном плаще. Вот только этот щеголял в карминной коже на голый, накачанный торс.

— Добро пожаловать, сэр, — повторила она приветствие, одарив гостя любезной улыбкой.

Однако он не скрипнул зубами, не выплюнул пару гневных слов, не взглянул сурово-мрачно — белобрысый улыбнулся в ответ, а глаза блеснули интересом. Дабы не показаться грубой, демоница поинтересовалась:

— Вы здесь первый раз?

— Да, — он без стеснения разглядывал мертвенно-бледную кожу ведьмы, сквозь которую проступали алые вены, её голый живот и покачивающиеся от движения груди. — Но ты же будешь добра ко мне?

С таким гостем и поиграть было недурно. Коснувшись кожаного плеча пальцами, Неван обошла юношу со стороны. Ни тени строгости, ни звука неприязни. Взгляд недвусмысленно упал на зеленоватую дверь, скрывающую ключ, и, внимательный, полный любопытства, блуждал по её рыжей шевелюре, тонким рукам, влажным рубиновым губам, и проглядывающему из-под угольной юбки бедру. Чуть опустив ресницы, наклонив голову, словно чарующая натурщица, она проворковала:

— Что ж, после моего ласкового гостеприимства Вы не захотите покинуть меня.

Абсолютная противоположность. Интерес прорывался в жадном взгляде, в ширящейся голодной улыбке, в движении плечом, будто он хотел быть ближе к ведьме. И никакого отвращения. В поведении юноши она видела то, чего не могло быть у Вергилия, и то, что она лишь могла мечтать найти у Легендарного Тёмного Рыцаря.

С таким гостем действительно можно забыть обо всём, даже о себе. Она улыбалась, как, возможно, улыбалась лишь единственному существу в мире. Она пожимала плечами, как истинная соблазнительница, — плавно, чуть выпячивая грудь, довольствуясь собой. Лучшая суккуба.

Юноша схватился за пояс брюк, поправил их, обращая внимание ведьмы на аппетитно выпирающие подвздошные косточки, отчего она чуть не облизнулась. Звук коснувшегося каменного пола меча привёл её в чувства.

— Вот о чём я и говорю, — хмыкнул парень.

Вернувшись на сцену, давая в последний раз насладиться её вальяжной походкой, Неван облизнула алые губы и послала не единственному за сегодня, но такому внимательному среди других зрителю воздушный поцелуй, пропитанный электричеством.

— Тогда иди ко мне, — она подозвала юношу манящими пальцами, улыбаясь в предвкушении битвы.

Хохот, отразившись от стен зала, вибрацией пронёсся по полу. Растворившись в крылатых подругах, Неван метнулась к резной двери, и горизонтальные молнии, брызгающие фиолетовым, ринулись на эксцентричного охотника. А он лишь отпрыгивал, скользил, отлетал от них.

Рука в перчатке смахнула с плеча невидимую пыль, и парнишка спросил:

— И это всё?

Скука читалась в его голосе. Однако Неван чуть не рассмеялась в голос: белобрысый так напоминал Спарду в его молодые, безумные годы, что казался его двойником. Быть может, чуть более расхлябанным — всё же Тёмный Рыцарь никогда не позволял себе ходить полуголым — быть может, чуть более щедрым на эмоции — улыбка не стиралась с лица ни на секунду. Этот в карминном плаще был Спардые более сыном, нежели тот в лазурном.

Пищащие, искрящие мыши летели в него, острая ткань норовила впиться в юное тело, вырывавшаяся тьма жаждала поглотить его. Но парень без внешнего труда уворачивался, наносил удары, будто между делом, ронял ёмкие фразочки, хмыкал, когда ведьма мазала, — в общем, делал всё, чтобы показать свою необеспокоенность боем. И как бы он ни походил в этот момент на отца, как бы сильно он ни казался ей призраком далёких чувств, Неван раздражалась и бесилась, ведь её не воспринимали всерьёз.

— Наслаждаешься самим собой? — пурпурные тучки летели в Данте, но он, будто это какая-то шутка, уворачивался от них.

Раскинувший руками и пожавший плечами, он стоял посреди зала. Статный, привлекательный, пышущий энергией и силой. Почти так же, как и Вергилий, — но силой горячей, задорной, бурлящей. Почти так же, как и Спарда, — но силой реальной, со своими юношескими огрехами, едва ли не физически ощутимой. И демоница захотела вкусить этой силы.

Когда она бросилась со сцены, плывя над полом, — волосы позади развевались знаменем жажды — юноша предупреждающим выстрелил в ступени. Следующая пуля царапнула предплечье, и Неван, схватившись за рану, в тумане отлетела к двери. В расстроенных чувствах она наэлектризовала камень: разряд прошиб не успевшего среагировать противника, он на секунду опустился на колено и, подскочив, увернулся от острой шали-лезвия.

В попытках измотать охотника Неван хохотала, рассекая по залу, бросаясь молниями, набегая на врага и тут же ретируясь на сцену. Однако тот, если и уставал, то вида не подавал — только испарина на лбу выдавала его состояние. И вот, когда яркие молнии мчались к Данте, а он успешно избегал их, ведьма в отчаянии полетела к нему: сил оставалось немного, но задача должна быть выполнена любым способом. Любым.

Цепкие пальцы ухватились за сильную шею. Без прелюдий и ласк она впилась в его губы и, к удивлению, не встретила никакого препятствия. Словно он всю битву ждал их поцелуя. Мокрого, голодного, с попеременным вторжением в чужой рот, с её разъедающей слюной и его нейтрализующей яд влагой. Неван мурчала, как довольная кошка, прижимаясь к рельефному торсу упругой грудью, невольно трясь сосками о грубую кожу плаща. Данте положил ладонь на её тонкую талию, чувствуя две впадинки над копчиком. В ребро упёрся холод оружия. Не желая сдавать позиции, хмыкнув в поцелуе, ведьма вонзилась зубами в нижнюю губу охотника, и кровь, быстрая, горячая, хлынула в её рот вместе с полудемонической энергией. Сладкая, пьянящая, она живительной струёй наполняла Неван, и та, упиваясь, жадно глотая, стонала от удовольствия. И забывала себя.

Как гром, раздался выстрел. Распахнув в немом крике губы, демоница обмякла на руках Данте. Она тронула крепкое плечо и заметила суровое лицо охотника, с нахмуренными бровями, сжатыми в тонкую линию губами, с равнодушно-колким взглядом. Совсем как отец. Коснувшись щеки, она вдруг ощутила себя беспомощной в его руках, слабой и никчёмной: какими бы атаками ни пользовалась, как бы ни гоняла она его, что бы ни бросала в него, ей было не справиться с младшим сыном Тёмного Рыцаря.

— Ах, какой ты прелестный, — притягательная сладость в голосе сменилась хищным рыком — она в последний раз попыталась отхватить себе головокружительную силу Спарды.

Ласковое объятие на спине и мертвенный поцелуй в живот. От белого, как слоновая кость, пистолета тянулся прозрачный дымок.

— Ты так думаешь? — хмыкнул Данте.

Она проиграла. Проиграла самому наследнику Спарды: наверное, у судьбы скверное чувство юмора, но ведьма не могла винить её в том. Она проиграла и должна с гордостью, как подобает истинному демону, принять поражение. Быть может, ей удастся как-то, каким-то иным способом исполнить волю Тёмного Рыцаря и защитить башню.

Смотря в синие глаза юноши, Неван видела не его, а прекрасный в своей далёкости образ, невозможный ни для любви, ни для обладания. И она была рада, что её силы таяли в этих сильных, почти не изломавших её руках. Она была счастлива, что в её пустой, бессмысленной жизни появились те, кто на секунду сделал эту жизнь ярче, искромётнее.

Улыбнувшись собственной слабости и грядущей смерти, она дотронулась до лба Данте, пальцы скользнули по прямому носу и по щеке, задержались под ухом. Всё такое знакомое, но такое чужое.

— Хорошо, — выдохнула ведьма. — Я помогу тебе.

Потянувшись за её нежным прикосновением, юноша ощутил горечь произнесённых слов. Он бы хотел в последнюю минуту жизни демоницы запечатлеть ещё один, прощальный, поцелуй, но это было бы слишком. Рыжая голова отклонилась, веки слабо прикрылись, и губы, дрогнувшие улыбкой, проговорили:

— Твой отец был так красив…

Подушечка пальца провела по скуле. Не любящий сравнения с отцом, легендарным воином и всемирным предателем, Данте отвернулся, но нетерпеливая рука повернула его лицо к бестии. Под огненными ресницами поблёскивала уходящая жизнь. В груди рвался смех счастья, ведь в последние мгновения Неван видела перед собою лицо любимого создания. Отчего-то на глаза наворачивались слёзы.

— Но ты и сам не лыком шит.

Прижавшись напоследок к его горячей груди, коснувшись пресса, демоница с улыбкой на лице обмякла на руке Данте. В молниях, сверкающих, резких, вибрирующих, её душа явила форму оружия — элегантной электрогитары.

Пусть она не сдержала слово, данное Спарде. Пусть она подвела его. Пусть на каком-нибудь инфернальном суде, если таковой существует, он изничтожит её, но она должна помочь младшему сыну остановить старшего. Чтобы башня не исполнила своё предназначение. Но чтобы Неван — исполнила.