Луна и цветы (гет)

Эрик переступил порог хижины. Руки до сих пор трясутся. Сейчас он не удивился бы, если девчонка сказала, что у него вдруг поседели виски. На столе все еще горели свечи. Их зловещая пляска заставила его вздрогнуть. Не хватало еще вернуться домой, а застать вместо него пепелище. Еще и этот тошнотворно-сладостный запах преследует его. Кажется, он сходит с ума.

Девчонка так и топчется на пороге и как воды в рот набрала. Эрик никак не мог собраться с силами, чтобы посмотреть на нее. С каждой секундой тишины все больше становилось не по себе. На расстоянии двух шагов женщина, которую он недавно возвысил над богиней. И эта огромная Луна…

Молодой человек медленно обернулся. Она в своей глупой манере перекатывалась с носка на пятку, сжимая в руках отвратительные желтые цветы.

— Я же просил их выкинуть.

— Но я их собирала для…

— Здесь и так дышать нечем.

Эрик почувствовал, как по телу выступил холодный пот. Ничего. Обычная девчонка. Да, теперь он, конечно, приметил, что она совсем не дурна собой, но от той убийственной красоты не осталось и следа.

— Чертовщина какая-то, — процедил он сквозь зубы, раскрывая окно с давно разбитым стеклом. Легче с ворвавшимся в комнату ночным ветерком не стало — он нес в себе пряный аромат цветов.

— Ты что-то сказал? — Линн подошла ближе. Он почувствовал, как его ноги коснулся подол ее платья.

Вдох-выдох.

— Нет.

Эрик резко выхватил из ее рук ненавистный букет и швырнул в окно.

— Я не из вредности. От этих запахов у меня дико болит голова.

Какого черта она молчит? Где все ее возмущения или просто пустой поток слов. Да что не так с этой ночью?

— Эрик, ты в порядке? Ты какой-то странный сегодня.

Это он-то странный?

— Я в порядке.

— Точно?

И эта говорит ему та, что при Лунном свете обратилась богиней, а до этого чуть не довела до сердечного приступа. Хоть разговаривать начала и на том спасибо.

Он не ответил на последний вопрос. Взгляд упал на творящийся на столе хаос. Продолжать работу не хотелось совершенно ни сегодня, ни когда-либо. А убираться он будет завтра. Завтра. Правильно, все завтра. Сейчас надо было лечь спать и забыть сегодняшний день как страшный сон. Только вот он обещал проводить ее домой. Шататься одной по темноте было не совсем безопасно. Да и вторую такую прогулку он вряд ли выдержит.

Эрик устало опустился на кровать. Неугомонная так и осталась стоять, уставившись в окно, из которого не было видно ничего, кроме плотной стены деревьев. Не мог же он выдворить ее посреди ночи. Придется дожидаться рассвета, а значит оставалось только доводить сегодняшнюю ночь до абсурда.

— Не люблю Полнолуние, — подал голос молодой человек. Хоть какой-то диалог явно был лучше тишины.

— Почему? — изумленно обернулась она.

Интересно, что ее так удивило: то, что он первым начал разговор, или произнесенные слова?

— Луна становится такой… пугающей.

«Особенно сегодня», — мысленно добавил он.

— Луна, как Луна. Что в ней такого? — фыркнула Линн.

Она действительно так думает, или хочет его довести? Эрик шумно выдохнул. Что ж, он сам это начал.

— Ну, знаешь, в такие ночи очень тяжело заснуть. Мысли там всякие. А как уснешь, так кошмары снятся.

«С самого детства так, но рядом с Андресом я не чувствовал страха», — об этом он решил умолчать.

— Значит, ты разгневал богиню Мелан.

— Да, ну, и почему ты так решила?

Не то чтобы Эрик верил в это, но диалог нужно было продолжать.

— Ты разве не слышал, что она насылает кошмарные сны всем, кто ей неугоден? — Линн резко изменилась в лице. Она была столь устрашающе-вдохновленной, что он был готов ей верить.

— Не слышал. Я же тебе говорил, что меня не особо интересуют все эти… сказки.

— Это не сказки!

В ее черных глазах уже начинал разгораться тот самый огонек негодования или даже злости. Как же он мог задеть ее главную страсть!

Эрик, не отдавая отчета своим действиям, похлопал по одеялу рядом с собой, приглашая Линн сесть рядом. Она тут же примостилась на кровати настолько близко, что его щеки коснулись ее черные волосы, а в нос ударил тот самый сладкий запах, которым она похоже вся пропахла. Неугомонная явно приготовилась к спору не на жизнь, а на смерть. И она не оставила ему выбора.

— Ты же любишь истории? — наивно спросил Эрик, будто не зная, какой последует ответ.

— Люблю.

— Тогда, — он сцепил в замок пальцы за головой и лег на постель, — расскажи мне какую-нибудь.

Линн остолбенела, с открытым ртом прожигая его взглядом.

— Что? Я просто хочу послушать.

— Тебе же неинтересно.

— Я передумал.

Девчонка окинула его недовольным взглядом и, вдохнув, начала говорить.

— Однажды много-много лет назад в одной очень красивой стране…

* * *

Слуга раскрыл ставни, пуская в покои яркое солнце.

— Ваше сиятельство, доброе утро. Вам уже пора вставать.

Старый князь поморщился, но все же вылез из уютного плена теплого одеяла.

— Который час? — спросил князь, пока слуга такой же старый, как и его хозяин, суетился над утренним туалетом.

— Начало седьмого, как вы и приказали, ваше сиятельство.

— Вызвал лекаря?

— Да, ваше сиятельство. Он прибудет к девяти часам.

— Чудно.

Князь облачался в шитые серебром одежды, чувствуя боль в каждой косточке.

— Совсем я плох стал. Того и гляди не дотяну до следующего Равноденствия.

От слов правителя, слуга уронил пояс, богато украшенный жемчугом.

— Да, что вы, ваше сиятельство! Вы еще полны сил и будете править нашим великим княжеством не одно десятилетие.

— Ох, не льсти мне. Чувствую, что недолго уж мне осталось.

Слуга поджал губы и ничего не ответил. Также молча подвязал одежды и водрузил серебряную корону на белоснежную голову князя.

— Позови к завтраку моего сына. Потолковать мне с ним нужно.

— Да, ваше сиятельство.

Князь, что носил грозное имя Аарона, с большим трудом спускался в столовою. Ночью ему явилось видение о его скорой смерти и уверенность в своем долголетии сменилась покорностью к уготованному ему будущему. С сегодняшнего дня он начнет готовить сына к роли правителя, а также решит так долго мучающий его вопрос.

За столом его уже ожидал княжич Руслан в серебряных с жемчугом одеждах, длинные черные волосы его были собраны белой лентой. Округлые щеки его покрывал здоровый молодой румянец. Взгляд темных глаз был тверд и исполнен внутренней силой, которую молодой человек перенял у своих предков. Князь был горд своим сыном и уверен, что тот станем достойным правителем их страны.

— Послушай, княжич. Недолго мне осталось, — в конце завтрака наконец сказал князь.

— Батюшка, что вы такое говорите?

— Слушай, сын мой, и не перебивай. Скоро ты займешь мое место. Я подготовлю тебя, но не это меня так мучает. Ты ведь до сих пор не женат. Как же может быть князь, да без княгини?

— Батюшка… — робко заговорил княжич.

— Не перебивай сын. С этого дня я начну искать тебе невесту. Уж боюсь я того, что покину этот мир, да не побываю на твоей свадьбе. Ох, дай мне, Мелан, сил дожить.

— Но не хочу я, батюшка, жениться! — вспылил молодой человек.

— Я не предлагаю тебе, сын, а приказываю выбрать ту, которая понравится и жениться!

— Значит, выбрать ту, что нравится, да жениться? — медленно произнес княжич, его взгляд вмиг стал хитрым.

Молодой человек медленно встал из-за стола и, подойдя к отцу, поцеловал его протянутую руку.

— Будет исполнено, ваше сиятельство.

После визита лекаря князь Аарон более не стал покидать покоев. Теперь он уже был уверен в своей неизлечимой болезни и скорой кончине. Всеми государственными делами он занимался, не вставая с постели, пока княжич не убедил переложить большую часть обязанностей на него. Так прошла неделя, пока князь наконец не претворил в жизнь свой главнейший замысел. Он написал одному богатому купцу и заявил, что хочет посватать сына к его дочери. Семья была очень уважаемой, и князь был уверен, что девушка станет достойной женой и княгиней. Княжич воспринял новость о скором визите с покорностью раба и не возражал. Все в старом князе ликовало. Вот отгремит свадьба, и можно будет со спокойным сердцем помирать.

И вот в белокаменные расписные палаты явился купец со всей своей семьей. Все с иголочки наряжены, а невеста, как и положено по обычаям, в серебряных одеждах, расшитых жемчугами, опалами и лунными камнями. В длинную черную косу вплетены белые ленты. Привез купец с собой гостинцев заморских. Целый сундук драгоценностей, да отрез тканей шелковых. Обрадовался так князь, что из покоев своих вышел встречать дорогих гостей. Да только княжич Руслан был хмур почему-то. Взял он под руку невесту свою, да и пошел вместе с ней по саду прогуливаться.

Завел он с ней простой разговор, а она все кивает — слова вымолвить не может. Не выдержал он:

— Что же ты молчишь все время?

— Я, княжич, все понять не могу, о чем вы толкуете. Батюшка не научил меня премудростям вашим. Только и знал, что одевать покрасивше, да чтоб лицом была хороша.

— Да какая ж из тебя тогда княгиня, раз глупее, чем это дерево, — и ткнул пальцем в стоящую рядом вишню.

— Что вы, княжич, говорите такое? — расплакалась дочь купца, да и убежала из сада.

Снял молодой человек шапку, обитую белым мехом, да лоб обтер. Уберегла его Мелан от этой невесты. Так и объяснит все отцу. А может так статься, что потолкуют они, да и забудет князь о глупой затее.

Разозленный купец собрал свою семью да подарки и покинул палаты, погрозившись более не возить диковин заморских.

— Чего ты, сын мой, нос поворотил от невесты? И фигурой складна, и лицом хороша, — говорил понурый князь.

— Не образована она, батюшка. Как же она нашей великой страной вместе со мной править будет?

— И то верно. Ну ничего. Есть на примете у меня еще одна невеста.

Упал княжич духом. Тут уж будет сложно отделаться.

Следующим же утром написал князь своему верному воеводе, с которым не одну войну прошли, не одну победу на двоих разделили. У того было две дочери, обе умницы и красавицы. С учителями занимались, и танцевать могут, и петь, и на клавикордах играют. Лучшей партии на всей земле не сыскать. Уж и из двух одна точно сыну понравится.

На следующий же день явился воевода с женой, верными товарищами, да и, конечно, с дочерями. Обе в серебряные одежды одеты, топазами расшитые. В косы ленты серые вплетены. Привез с собой воевода оружие трофейное, что в боях вместе с князем завоевывал, да несколько бочонков медовухи. Взял под руки дочерей княжич Руслан, да в тот же сад повел. Дочки воеводы робостью не отличались, тут же защебетали. Все говорят, говорят, а княжич и слова вставить не может — не слушают они его. Посмотрел молодой человек на них попристальнее и ужаснулся. Лица набелены, румянец нарисован, а сами уж страшны как смерть сама. В фигурах нет ни капли изящества — крупные и нескладные. Не выдержал наконец княжич, да перебил девиц:

— Что же вы, так своего мужа уважать будете, что речь его слушать не хотите?

— Княжич, вы все молчали, а мы, чтоб скучными не быть все разговорами вас забавляли, — смутились тут же дочери воеводы, да головы в пол опустили.

— Для моей забавы в палатах шут столуется, а мне жена, хоть и ученая, но со вздором одним на языке не нужна.

— Мы не будем так княжич более. Уж не поняли мы вас.

— Своего решения не изменю, да и не лицом, не фигурой не вышли вы обе.

Убежали дочери воеводы в слезах из сада. Княжич прислонился спиной к хрупкой вишне и прикрыл глаза. И этих двоих отшить получилось. Уж объяснится как-нибудь с отцом. Главное теперь, чтоб он завтра опять невесту ко двору не пригласил.

Воевода в бешенстве покинул палаты, все трофеи с собой забрал, а бочонок медовухи разбил. Едва за ним жена с дочерями поспевали, а товарищи так и остались у палат, непонимающе почесывая голову.

Загрустил князь еще больше. Едва ли не слезы в своих покоях проливал. Так друга старинного потерял, и воеводу верного.

— Ох, сын мой, неужто ни одна из двоих не приглянулась? — великий князь стал еще более походить на дряхлого старика.

— Хоть и образованы, батюшка, да глупее купцовой дочки. Еще и лицом непригожи. Как же с такой княгиней в свет-то выходить?

— Твоя правда. Ничего, ничего — найду тебе еще невесту. Чтоб и красива, и умна была.

Опечалился княжич Руслан. Теперь уж отец точно найдет такую невесту, от которой он отговориться не сможет.

Долго князь Аарон голову ломал над тем, кому бы написать письмо. Вспоминал верных служителей, да только дочерей у них не было. Позвал он советника, да дал наказ отыскать хорошую невесту из знатных. День прошел, два, три. Все нет вестей. Обрадовался княжич, что вопрос с его женитьбой решился сам собой, как вечером четвертого дня воротился советник с доброй вестью, что смог-таки отыскать достойную девушку.

На следующий день явился в палаты богатый землевладелец. Принес с собой он фруктов, да овощей дивных, что сам растил. Дочь его была одета просто: в белых одеждах с жемчужным поясом и серебристой лентой в тугой черной косе. Хоть и не набелена, и не нарумянена, но уж очень хороша собой, к тому же кротка и ласкова со всеми. Делать уж нечего — взял ее под руку княжич Руслан, да в сад повел.

Смотрит на нее — ни единого изъяна не видит, речи слушает — наслушаться не может. И разговор умный ведет, и манерам обучена. Настоящая княгиня, какую бы хотел любой государь рядом с собой видеть. Но княжич молодой жениться не хотел никак, хотя и был очарован юной красавицей. Стал он думать, как бы ее помягче спровадить, да с отцом потом объясниться. Сели они на резную скамейку, да решился княжич и заговорил:

— Послушай, умна ты и красива. И в жены тебя бы взял любой.

Девушка засмущалась, по ее щекам разлился розовый румянец.

— Но я не возьму, — довершил молодой человек.

— Княжич, — вскричала невеста, — чем же я вам не мила?

— Скучно мне с тобой. Страной-то управлять — скука смертная. А если ты рядом со мной будешь, то и остается только что в петлю лезть!

Девушка соскочила со скамейки и побежала прочь из сада, не прощаясь. Княжич Руслан устало разлегся на скамейке, думая, что отцу сказать или сегодня лучше на глаза ему не показываться?

Разозлился землевладелец не на шутку, выкинул из окна приемного зала все дивные овощи и фрукты, схватил за руку и дочь и был таков.

Старый князь в своих покоях ожидал сына. Поверить он не мог, что молодой человек учудит такое. Как же ему не могла понравиться эта невеста? Девки пригожее свет не видывал. А он все нос воротит. Ох, выпорол бы его…

Наконец появился на пороге княжич, голову в пол опустивший, не смеющий в глаза отцу смотреть.

— Сын мой, что же это такое делается?! Четырех невест прогнал, троих друзей потерял. Чем тебе невеста не угодила?

— Уж больно умна она для меня, отец, не знаю, о чем с ней и потолковать…

— Так значит, мы заговорили. Я приказал отдал тебе жениться, а ты!

— Нет, батюшка, то был другой приказ. Выбрать ту, что по сердцу мне будет.

— Ах, вот оно что. Какая же тебе по сердцу будет? Давай такую найдем.

— Не знаю я, батюшка, какая мне приглянется.

— Нет, нет, ты уж скажи. Знаешь же, что стар я стал и немощен. А хочу женить тебя, чтоб со спокойным сердцем уходить.

Призадумался княжич Руслан, какое же дать описание невесте, чтоб точно не стала для него женой, да чтоб отец не мог придраться.

— Хочу, такую, чтобы краше ее на всем свете не было, — наконец сказал он.

— Эка беда. Найдем такую.

На следующий же день глашатай объявил на главной площади всем горожанам, что князь ищет невестку, да не простую, а самую красивую женщину во всей их великой стране.

Слух быстро разлетелся по всем городам и деревушкам, и в палаты княжеские стали приходить девушки, от красоты которых стража чуть ли не без чувств падала. Сидел княжич на троне, смотрел на них, да в дрожь его бросала. Как же он может к ним отказать — столь прекрасны, что слов описать не хватит. Не думал он, что в их стране такие девки живут.

Подошла к нему первая, в пол поклонилась. Смотрит на нее княжич Руслан, наглядеться не может, как видит родинка у нее на подбородке. Обрадовался он и вскрикнул, что она дурна. Залилась слезами она, да ушла.

На ее место подошла друга — еще краше. Тоже в пол кланяется, да такие речи говорит, словно медом льются. Испугался молодой человек, вдруг не сможет ей отказать. Присмотрелся — нос неровный, так и прогнал.

Третья в пол кланяется. Княжич говорит, что коса уж больна тонка. Четвертая поклонилась. У нее сильно уши торчат. Пятая поклонилась. Фигурой нескладна. Поклонилась ему шестая…

Так и опустел приемный зал. Все тридцать девушек покинули палаты в слезах. Рвет и мечет старый князь Аарон, а сыну ничего сказать не может. Уж не приглянулись ему они, но должна же в их великой стране найтись та, что без изъяна.

Много недель прошло. К княжичу приходили все новые и новые невесты, и в каждой княжич видел всякого рода безобразность. Сначала мучался он сердцем, что девушек своими словами ранит, но потом привык к ежедневным приемам и окончательно охладел. С издевательской улыбкой на устах говорил он гадости, и слезы его ничуть не трогали.

На каждом приеме с дозволения князя присутствовал художник. Сидел он в укромном уголке, да молча наблюдал за смотринами. Дивился он красе приезжих девушек, да в толк не мог взять, что княжичу в них не по нраву. Отверг он тысячу прелестниц, так и не выбрав жены.

Не выдержал художник, да решил наказать княжича Руслана, пусть и ценой своей головы. Решил написать портрет той самой, что была бы ему по нраву — девушки без изъяна, без единой неточной линии в лице и фигуре.

Сидел художник перед холстом и вспоминал те тысячи прекрасных ликов, что являлись в палаты и наконец написал портрет идеальной женщины. Закончил он работу далеко за полночь. В открытое настежь окно лился свет полной Луны. Смотрел художник на небесное светило и вдруг сказал:

— Самая красивая женщина в нашем подлунном мире — это, пожалуй, только богиня Мелан, но она точно уж на смотрины не явится.

Захохотал он от своей глупой мысли, как вдруг все вокруг него засеребрилось и заискрилось. От огромной Луны появилась прозрачная дорожка, по которой прямо к нему в комнату спускалась женщина невероятной красоты, женщина, которую он только что написал. Черные волнами волосы распущены и спадают на высокую грудь. Темные томные глаза смотрят властно, розовые губы изогнуты в снисходительной улыбке. Ее серебряные, расшитые всеми известными на свете драгоценными камнями, одежды подчеркиваю каждый изгиб великолепного тела. Не было никаких сомнений, перед ним предстала она — жестокая и капризная богиня Мелан.

Художник попятился от страшного видения, он прекрасно знал, что в ее груди ледяное мстительное сердце Анны, которое не щадит никого. Мужчина упал на колени и начал молится стоящей перед ним богине.

— О, великая Мелан, прошу, не наказывай меня, чем бы я перед тобой не был повинен.

Вдруг она рассмеялась ласковым, звонким смехом.

— Встань с колен, глупый человек. Я пришла лишь посмотреть на твое творение. Ты ведь, как я погляжу, написал мой портрет.

Художник вскочил и подбежал к холсту. Он действительно написал богиню Мелан, не ошибившись ни в одной линии. Мужчина даже протер глаза, не зная, чему изумляться больше.

— О, великая Мелан, я писал не твой портрет, это произошло совершенно случайно.

— И откуда же ты, черпал вдохновение, жалкий человечишка, чтобы воссоздать на своем холсте меня.

Словно в доказательство своей невероятной красоты она закрутилась в свете своей Луны, заставляя художника рассмотреть ее со всех сторон. Мужчина, оправившись от созерцания прекрасного, решился поведать ей историю о взбалмошном княжиче Руслане, и о всех прошедших смотринах.

Богиня Мелан залилась угрожающим смехом и велела отнести художнику ее портрет в палаты, а затем позвать на смотрины. Не успел он и слова ей в ответ сказать, как женщина растворилась в Лунном сиянии.

На следующий день художник исполнил то, что было велено. Старый князь от радости чуть не заплясал на месте.

— Наконец мой сын не сможет носа отворотить от этой красавицы. А если сможет, то насильно женю на одной из дурнушек воеводы.

Княжич Руслан залился холодным потом при виде такой красоты и слова вымолвить не смог. Отец его, сидящий рядом на троне ликовал. Молодой человек все размышлял как бы ему и на этот раз ускользнуть от навязчивой женитьбы, как вдруг двери приемного зала распахнулись.

Зашла она, та самая богиня Мелан. Художник от страха поспешил забиться в самый незаметный угол, страшась того, что может вытворить эта жестокая женщина. Под нескончаемые вздохи восхищения князя Аарона она прошла к трону, каждое ее движение было исполнено такой грации, что никто не обратил внимание, что она не отвесила низкий поклон. В зале воцарилось молчание. Мужчины только и наблюдали как непривычно распушенные для их женщин волосы льются бесконечными волнами по ее точеным плечам.

— Кто ты? — смог промолвить княжич.

— Я прибыла издалека, маленький княжонок.

Молодой человек от негодования вскочил и подошел вплотную к ней.

— Как ты смеешь говорить такое, негодная девчонка?

Художник спрятал руками свою голову, боясь немедленного возмездия, а князь от удивления даже забыл, как дышать.

Но она лишь рассмеялась немного зловещим, но все еще прекрасным смехом. Кажется, она была в хорошем настроении или все же байки о ней врали. Она откинула с плеч прекрасные локоны и улыбнулась ядовитым оскалом.

— Посмотри на себя, княжич, ты не достоин даже волоса любой из девушек, что плакали здесь у твоих ног. Ты не только дурен собой, но и сердце у тебя каменное и злое.

В зале повисла тяжелая тишина, никто не решался возразить, будто бы ее неосязаемая власть придавила всех к полу.

— Почему же ты не хотел взять в жены ни одну? Неужели так хотелось насолить немощному отцу?

— Нет, как ты можешь такое говорить? — взъярился княжич.

— Остается только сделать вывод, что женщины тебе не милы, несчастный Руслан.

Молодой человек побагровел от злости. Руки так и чесались, чтобы дать этой строптивой женщине пощечину, как раздался голос князя.

— Сын мой, что это значит?

— Отец, — понимая, что более не мог скрываться, заговорил княжич, — прости меня, я не хотел жениться. И, кажется, взаправду назло тебе.

— Ох, и кашу же ты заварил сын мой. Благо, явилась эта прекрасная дева и открыла тебе глаза, — князь повернулся к ней, — кто же ты?

— Я та, что носит в себе сердце ледяное и мстительное. Я та, что возвела Луну на небосвод. Я, та, что так долго боролась с Лео, чтобы даровать вам Лунный свет. Я великая богиня Мелан.

Удивление достигло своего апогея, но никто не мог даже на мгновение усомниться в ее словах. Княжич покорно встал на колени и склонил перед ней голову.

— Как мне заслужить твоего прощения, о Мелан?

Она опять рассмеялась, на этот раз ласково.

— Увы никак, мой несчастный княжич. Я буду насылать тебе каждую ночь кошмары, в которых ты будешь видеть, как плачет та тысяча женщин, что ты отверг. Каждую ночь ты будешь просыпаться в холодном поту и молиться, чтобы скорее настало утро, — она наклонилась к нему, обдавая ароматом ночных трав, и прошептала в самое ухо: — Вся твоя жизнь будет кошмаром.

Она резко встала и произнесла четким громким голосом:

— Все женщины, что были в этом зале и плакали, так прекрасны, что им нет места на этой грешной земле. Их ведь никто не ценит, — взглядом она прижгла княжича к полу, — и вряд ли оценит. Я заберу их с собой. На свой черный небосвод. Дарую им вечную счастливую жизнь, где их никто не обидит.

Вокруг все засияло и заискрилось. Богиня Мелан исчезла.

* * *

— Так и появились на небосводе звезды, что каждую ночь сияют вместе с Луной. С тех пор богиня Мелан выбирает самую красивую женщину подлунного мира и превращает ее в вечно живущую звезду, — тишина в ответ, она надула губки и громко хлопнула в ладоши. — Конец.

Линн выдохнула и перевела дыхание. Ей нравилась эта история, но рассказать ее она никому не могла, ведь все ее знали, но совершенно неожиданно появился человек, который решил ее выслушать. Эрик так и продолжал лежать, закинув руки за голову и рассматривая грязный потолок. По телу поползли противные мурашки. Он готов был поклясться, что никогда не слышал этой истории, но почему-то, когда увидел Линн в сиянии Луны подумал почему-то именно о художнике и тысяче прекрасных ликов. Это явно очень странная ночь.

— Ну и чего ты молчишь, история не понравилась?

Эрик улыбнулась, привычная неугомонная, не выдерживающая и минуты тишины вернулась.

— Да, нет, почему же? Очень интересная история. Я бы даже сказал поучительная.

— И чему же она учит? — нависла над ним девушка.

— Тому, что не надо бегать по ночам одной.

Она осеклась и виновато посмотрела в его такие бесконечно добрые глаза.

— Прости меня, Эрик.

— Я и не сержусь.

Молодой человек сел рядом с ней и аккуратно поднял ее опущенную голову за подбородок.

— Просто не делай никогда так больше, хорошо?

— Хорошо! — улыбнулась она.

Поддавшись какому-то неведомому порыву, Эрик обнял ее, крепко прижимая к своей груди.

— Линн, я так испугался за тебя, — прошептал он ее волосам.

Все страхи прошедшей ночи сгорали, в занимающейся за горизонтом заре. Начался новый день, который уж точно будет лучше прошедшего.

— Уже рассвет, — раздался почти неслышный мужской голос.

-Давай посидим так еще пять минут.