Искаженное отражение (гет)

Воздуха катастрофически не хватало. Объятия Джраха сдавливали, как стальные обручи, обтянутые шкурой и нечеловеческой силой. Элуна беспомощно дергалась, розовые лапы скользили по грубой меховой накидке, когти цеплялись за толстые ремни. Его восторженный рев еще гудел в костях, а мощные руки уже перехватили ее, прижимая холодную щеку, покрытую мелкими гладкими чешуйками, к ее морде.

"Джрах!" — раздался резкий, властный голос из дверного проема.

Элуна, задыхаясь, сумела повернуть голову. В проеме стояла Джейна. Ее получеловеческий облик казался хрупким рядом с монолитом мужа, но осанка была прямой. В светящихся багровых глазах мелькали раздражение, усталость, тревога и глубокая, бездонная жалость. Этот последний взгляд был для Элуны: вижу твою панику. Мне жаль.

"Вот мы и пришли!" — прогремел Джрах, ставя Элуну на каменный пол рядом с платформой и свежей тушей. "Кушай, доченька! Расти большая!"

Элуна, почувствовав твердый пол и отсутствие тисков, инстинктивно рванула в сторону. Цель — дальний угол. Она сделала два неуклюжих, но быстрых шага.

Но Джрах был быстрее. Его рука в перчатке метнулась с ловкостью ястреба.

"Опа!" — весело воскликнул он, хватая ее за основание хвоста, как щенка за загривок. "Куда это, искорка? Закон тяготения еще не учила? Ха! Папа научит! Вот смотри!"

И, к ужасу Элуны и сокрушенному взгляду Джейны, он поднял ее за хвост. Метра на полтора. Элуна завизжала, беспомощно болтая лапами в воздухе. Ее розовый хвост дернулся судорожно.

"Видишь?" — Джрах раскачивал ее, как маятник. Он сбросил капюшон, открыв молодое лицо с острыми чертами, сверкающими голубыми глазами-щелями и пепельной чёлкой, из-под которой виднелись массивные рога. "Всё тянется вниз! К полу! Вот так и еда в тебя потянется, если не убегать! Физика, доченька!"

Джейна закрыла лицо ладонью, плечи слегка подрагивали. Она подошла, положив руку на его руку.

"Джрах. Положи. Ее. На пол." — каждое слово было гвоздем, вбиваемым в камень. "И дай ей поесть. Как дракону. Самостоятельно." Она кивнула на тушу.

Джрах задумался, выражение разочарования на лице было комичным. Но он послушно опустил Элуну у платформы.

"Ну ладно, ладно," — буркнул он, скидывая меховую накидку на стул. Стул треснул жалобно. Теперь был виден его получеловеческий облик: мощное тело в белоснежной, сияющей чешуе, как первый снег под солнцем. Он потянулся, чешуя на плечах и предплечьях блеснула ослепительно. "Ешь, искорка! Не стесняйся! Папа рядом!"

Элуна, дрожа от урока физики, осторожно ткнулась мордой в тушу. Стыд боролся с голодом и страхом, что папа снова схватит. Она оторвала кусок мяса, стараясь жевать бесшумно.

"Вот так! Молодец!" — загремел Джрах, хлопая себя по чешуйчатому бедру. Эхо разнеслось по кухне. Он схватил огромный кусок приготовленного мяса со стола Джейны и впился зубами. "Чавкай! Громче! Покажи еде, кто тут главный! Ха! Видишь, Джейна? Наша девость кушает!"

Джейна, накладывая овощи в свою миску, подняла глаза к потолку, словно ища там терпения. Элуна, чувствуя жар на чешуе под его пристальным взглядом, старалась жевать еще тише, почти крадучись.

Джрах расхаживал вокруг платформы, как тренер:

"Сильнее челюсти! Вот этот жилок — хрясь! Чувствуешь хруст? Это музыка!"

"Не ковыряйся! Бери больше! Тебе же расти! Будешь грозой небес!"

"Хвост! Хвост не поджимай! Хвост — баланс! Им тоже работать надо! Вот так!" — он вильнул своим мощным белым хвостом, сбив со стола деревянную миску Джейны. Грохот покатившейся миски оглушил кухню.

Джейна вздохнула, поднимая миску. Элуна, пытаясь угодить и сделать хвостом работу, неловко дернула им. Хвост задел большую каменную чашу с водой, стоявшую рядом. Чаша опрокинулась, вода хлынула на ее лапы и каменный пол. Элуна взвизгнула от холода и неожиданности.

Раскатистый смех Джраха заполнил кухню, игнорируя лужу. "Вот это я понимаю! Активность! Жизнь кипит! Держи, вытрешься!" Он сорвал кухонное полотенце Джейны со спинки стула и швырнул Элуне на голову. Тряпка накрыла морду целиком.

Пока Элуна, фыркая и чихая, пыталась стряхнуть полотенце когтистой лапой, Джрах отвлекся. Он увидел огромный остывающий пирог на столе.

"А это что? Пирог? Для нашей вылупившейся радости?" — не дожидаясь ответа, он отломил половину. "Вот, искорка, десерт! На, лови!"

Он швырнул кусок в сторону Элуны. Пирог пролетел мимо ее закутанной головы и с громким плюх приземлился прямо в лужу воды у ее лап.

Тишина. Джейна замерла с ложкой в руке. Элуна наконец сбросила полотенце, уставившись на пирог, плавающий в грязной воде. Она медленно подняла взгляд на отца. Он уплетал свою половину пирога, крошки сыпались на безупречную белую чешую его груди.

"Вкусно?" — спросил он с полным ртом, улыбаясь ослепительно, не замечая лужи, утонувшего пирога, отчаяния дочери или убийственного взгляда жены. "Пирог отличный! Мама у нас — волшебница!"

Элуна тихо всхлипнула. Ее первый семейный завтрак был стихийным бедствием. Главной стихией был отец — белоснежный ураган по имени Джрах. Она осторожно отступила от платформы и лужи с пирогом, найдя временное убежище под огромным кухонным столом из черного дерева. Оттуда, в прохладной тени, было хоть немного безопаснее наблюдать за хаосом его любви.

Завтрак закончился так же хаотично, как и проходил. Джрах, слизав последнюю крошку пирога с ладони и облизав пальцы, хлопнул себя по чешуйчатому бедру с гулким звуком.

"Ну что, искорка!" — прогремел он, глаза-щелки сверкнули азартом. "Посидели! Теперь — гулять! Надо показать тебе твои владения!"

Элуна, прячась под столом и вылизывая розовую лапу, запачканную в луже с пирогом, почувствовала ледяной укол предчувствия. Она попыталась забиться глубже под массивные дубовые ножки стола.

Но Джрах был неумолим. Он присел, заглянул под стол, его белоснежная чешуя на щеке блестела в полумраке.

"Ага! Нашлась!" — весело воскликнул он и протянул руку. Элуна попыталась отползти вглубь, но его пальцы в перчатке легко обхватили ее за загривок. Он вытащил ее, как мешок с зерном. "Не прячься, принцесса! Народ ждет!"

"Джрах, может, дать ей отдышаться?" — попыталась вступиться Джейна, вытирая воду с пола, но в ее голосе слышалась привычная покорность урагану.

"Отдышится на свежем воздухе!" — парировал Джрах, уже таща Элуну к выходу из кухни. "Воздух горный — лучший бальзам! Особенно для драконьих легких! Иди, Джейна, проветришься!"

Джейна покачала головой, но последовала за ним, ее алый доспех-чешуя мерцал в полумраке коридора. Джрах шел быстро, неся Элуну под мышкой, как мяч. Она беспомощно болталась, розовый хвост волочился по гладкому камню пола. Он нес ее мимо знакомой библиотеки (дверь распахнута, фолиант все еще лежал раскрытым на полу), мимо зала со светящимися кристаллами, прямо к массивным дубовым воротам, окованным темной бронзой и увенчанным барельефом драконьей головы.

"Открывай!" — скомандовал Джрах стражу в тяжелых каменных доспехах. Тот молча отворил створки, скрип петель отдался эхом в тоннеле.

За воротами был выход из самой горы. Элуна впервые увидела дневной свет не сквозь окно, а напрямую. Яркий, слепящий после полумрака горного дома. Свежий, холодный воздух, пахнущий сосной, снегом и камнем, ударил в ноздри. Она зажмурилась.

Джрах не остановился. Он вынес ее из темного тоннеля прямо наружу, на широкий каменный уступ.

Элуна издала тихий, невольный звук удивления, смешанный с тревогой. Слепящий свет после полумрака ударил по глазам, заставив щуриться.

Перед ней, в гигантской горной чаше, раскинулся Главное Гнездо. Город драконов, высеченный в самой горе. Здания цеплялись к отвесным склонам, словно гнезда гигантских птиц — частью вырубленные прямо в скалах, частью построенные из циклопических камней и костей. Мосты, похожие на скелеты древних драконов, перекинуты между острыми пиками. Бесчисленные пещерные входы, украшенные резьбой, служили домами. Воздух гудел низким грохотом: стук тяжелых молотов из кузниц, крики торговцев на гортанном, шипяще-рычащем языке, гул сотен голосов и периодический низкий рев. Деловой рев драконов.

Но самое поразительное были драконорожденные. Как ее родители, но с большим разнообразием: маленькие крылья, намек на хвост, чешуя на лице или руках. Цвета чешуи: медные, бронзовые, изумрудные, черные, розовые. Они ходили, торговали, работали, летали на ящерах. Все они были огромными, выше человеческого роста.

Джрах, не обращая внимания на ее оцепенение, спрыгнул с уступа на широкую площадь, вырубленную в скальном основании. Он поставил Элуну на лапы.

"Вот оно!" — раскатисто объявил он, широко раскинув руки, его чешуя сияла на солнце. "Главное Гнездо! Сердце Драконьего Хребта! Твой дом, Искорка! Ну, один из домов!"

Они оказались в центре площади. И мгновенно стали центром внимания.

Проходящие замирали. Воины в каменных доспехах, торговцы у лотков с блестящими минералами и странными плодами, старейшины в длинных одеяниях — все поворачивали головы. Затем склоняли головы и прикладывали руки к груди в глубоком, почтительном поклоне. Их взгляды были прикованы к Джраху и к ней.

"Принцесса Элуна!" — пронесся шепот по площади. "Принцесса вышла! Смотрите! Принцесса!"

"Доброго утра, ваше сиятельство!" — крикнул кузнец с наковальней, кланяясь так низко, что рога чуть не ткнулись в камень.

"Слава возвращению Принцессы!"

"Добро пожаловать в Гнездо, Принцесса Элуна!"

Элуна съежилась, пытаясь спрятать морду за спину Джраха. Уши прижались, хвост нервно забил по камню. Принцесса? Мне? Нелепо. В гул голосов вплелись чужие шепотки, знакомые по прошлой жизни, будто кто-то за спиной шипит: "Дурная… Не место ей здесь… Чужак…" Она резко обернулась, сердце колотилось, но там были лишь кланяющиеся драконорожденные. Никто не смотрел на нее с ненавистью. Шум в ушах усилился на миг, сливаясь с реальными голосами, искажая их. Это они? Или просто эхо площади? Она не могла понять. Пространство поплыло.

Подошла группа молодых драконианок. Чешуя лавандовая, персиковая, мятная. Глаза большие, смотрели с восторженным умилением. Их улыбки казались Элуне слишком широкими, неестественными.

"Ой, смотрите! Она такая крошечная!" — прошептала одна с лавандовыми чешуйками на скулах. Голос звучал двойным эхом в голове Элуны.

"И розовая! Как лепесток горной розы!" — добавила другая, ее персиковые чешуйки на руках переливались. "Фальшивая роза", — прошипел другой голосок в сознании.

"А глазки! Аквамариновые! Просто чудо!" — воскликнула третья. "Можно погладить, ваше сиятельство? Ой, простите!" — она всплеснула руками, смутившись. "Чудо уродства", — отчетливо прозвучало где-то за правым ухом. Элуна дернула головой, но рядом был только Джрах.

Джрах сиял. Он гордо выпрямился, положив руку на спину Элуны (чуть не пригнув ее). Его прикосновение, твердое и реальное, немного приглушило шепотки.

"Конечно можно!" — загремел он. "Гладить принцессу — честь! Только аккуратнее! Она нежная!"

Девушки с радостными восклицаниями осторожно протянули руки. Пальцы, покрытые мелкими чешуйками, нежно коснулись ее бока, загривка, маленьких рожек. Прикосновения были теплыми, осторожными. Элуна замерла, оглушенная вниманием и внутренней бурей. Стыд и паника боролись с новым чувством... тепла? Принятия? Шепотки стихли, отступили перед реальностью этих прикосновений, но не исчезли, затаившись где-то на задворках сознания, как тени от камина в первый вечер. Было неловко, но в этих взглядах драконианок не было страха. Только умиление. Настоящее?

Джрах, довольный, наблюдал:

"Вот, видишь, искорка? Народ тебя любит! Будешь у нас звездой! Главной звездой!"

Элуна стояла посреди площади, окруженная кланяющимися драконорожденными и умиляющимися драконианками, под рукой отца. Она была принцессой. Она была розовой драконихой. Она была в сердце Главного Гнезда, города, высеченного в самой горе. И в ее голове, поверх реального гула города, все еще тихо шипели призраки прошлого. Единственное, что ей хотелось, — забиться под стол. Но под рукой Джраха это было невозможно. Оставалось терпеть, краснеть под чешуей и пытаться понять, как жить в этой новой, ослепительной, оглушительной реальности, где эхо собственного разума могло быть опаснее любого дракона.