Дождик осенний, поплачь обо мне (джен)

Дементоры являлись ещё дважды, но теперь, собирая себя в кучу, заряжаясь эмоциями, Белла давала отпор, ощущая себя с каждым разом всё увереннее. Она понимала, что с волшебной палочкой в руках будет совершенно бесполезной, но и то единственное, что у неё получалось, было ценным — надёжное оружие против главных врагов здесь, воплощающих ужас, голод, страх и смерть. Пока большего и не надо. Наверное, поэтому любовь и доброту иносказательно называют оружием. В данном случае это стало оружием буквально. Иное не могло подействовать против тёмных тварей.

С высокой вероятностью это сработало и потому, что в ней не было ненависти: о прошлом она почти ничего не помнила, не принесла с собой горечи и сожалений, не успела настолько озлобиться, ожесточиться, чтобы растерять и ослабить "источник". Странно, что защита не подействовала, когда дементоры напали на детей во время квиддича, ведь в детях достаточно доброты. Или они просто не умеют находить Это в себе, целиком полагаясь на палочки? А когда вырастают, свет уже затухает. Белла преуспела, потому что не знала принципов колдовства, не полагалась на инструмент, но прислушивалась к себе. По словам Руквуда, "магия найдет выход". И та проявилась — идущая из сердца, из светлых побуждений, такая, на которую не действуют стандартные антимагические заслоны, установленные против проявлений магии традиционной.

Усвоив урок, монстры на нижний ярус больше не совались, предпочитая питаться бедолагами, коротающими срок выше, но туда голос Беллы не доставал физически, и ей приходилось успокаивать себя тем, что на верхних уровнях режим должен быть не таким строгим, и авроры вступятся за заключённых, если дементоры вздумают пожадничать. Это же не презренные Пожиратели, которых не жалко, "так им и надо". Но и это не избавляло от угрызений совести. Пусть им здесь стало легче, но другим — намного тяжелее.

К её печали, Долохов отличался отменной наблюдательностью и уговорами вытянул из неё причину, "отчего это голубка такая хмурая". А узнав, принялся ругаться:

— Пойми ты, дементоры — зло. Но и люди — зло. Нету тут хороших… почти… Все здесь сидят по заслугам.

— Сириус был невиновен, — нерешительно напомнила она.

— Блэк виновен в своём идиотизме. Если взрываешь половину улицы — старайся не попадаться.

Белла хотела напомнить, что во взрывах виновен Петтигрю, но промолчала. Ей неоткуда было узнать, что предатель жив — вряд ли Сириус распространялся о подобном, и она ещё не растеряла последние мозги. В любом случае, аргументы Антонина звучали малоубедительно, о чем она ему и сообщила.

— Мы волшебники, жена. И, следовательно, фаталисты, — вмешался в разговор Родольфус. — Магия повелевает нашей судьбой, дарует блага, силу, но и испытания. Она не выделяет волшебнику больше, чем он может вынести. Но позволяет в каждой тягости познать урок. Именно поэтому так важны предсказания, а мы не боимся смерти. Большинство из нас не боится, — поправился он. После, чуть помолчав, продолжил:

— Ты мыслишь сейчас очень по-магловски, с позиции милосердия, в духе историй про равенство, искупление и то, что человек заслуживает лучшего. Но для волшебников важнее долги, обязательства, тот объем ответственности и тягот, которые они способны вынести взамен на свою силу. Маги в камерах наверху, столкнувшись с дементорами, получают отмеренные им тягости. Нет смысла переживать, они в любом случае встретят предначертанные им невзгоды в полной мере, если не здесь — так в другом месте. Это неизбежно. Выбора нет — или терпи, переноси трудности с достоинством и учись, или сдайся и стань сквибом. Магия не прощает слабости. В нынешнее время эти принципы забывают, поэтому все больше слабаков теряют магию, предают свою кровь и лишаются силы. Вырожденцы.

Слова Лестрейнджа оказались не лучше, чем мнение Долохова, но звучали логично — будто весы, на которых с одной стороны сила, с другой — испытание. И, не справившись с нагрузкой, можно лишиться всего, в том числе жизни. Но без магии для волшебника и жизни нет. Они не боятся Смерти, потому что превыше того боятся Жизни Без Магии. И чем сильнее маг, тем больше тягот ему предстоит испытать. Зная это, хочешь — не хочешь станешь фаталистом.

— Маглорожденные при рождении получили уникальный шанс, которым не умеют пользоваться. Они не понимают принципов, пытаются ломать систему, считают, что их волшебства достаточно для достижения целей и за это не придется платить. Мы были испытанием для них. Старались ударить сильно, больно, чтобы проверить, достоин ли человек оказанной чести, или он просто глина, которая вышла из земли и в землю вернётся.

Белла промолчала, стискивая покрепче кулаки. Она не вправе бросаться обвинениями, опираясь только на воспоминания из книжки, утверждать, что происходящее было слишком жестоким. Она не знает деталей, причин... В конце концов, многие зверства творились этими самыми руками!

— Если маг не справляется со своей магией, случается большая беда. Но хуже, если он, возжелав больше, чем может удержать, не удосуживается за это заплатить. Потом, болью, кровью, страданиями. И таких — невежественных, опасных, — становилось всё больше. Воспринимай нас, как санитаров леса, голубка, — посоветовал Долохов. — Мы не раскаиваемся в содеянном, но платим, терпим и молчим. Однако, если твоими стараниями здесь станет дышать немного легче, — что ж, значит, мы уже достаточно натерпелись. Азкабан жуткое место, но общие законы работают и здесь.

Она медленно кивнула, принимая объяснение. Помнится, в "Фантастических тварях" упоминались обскуры, существа разрушительной мощи, которые образовывались из детей, которые слишком ограничивали свою магию. Но большинство тех, с кем сражались Пожиратели, детьми не были. Жертвами нападений становились вполне себе взрослые волшебники, если, конечно, не учитывать семьи с детьми. К горлу подкатила тошнота. Она до сих пор не могла понять, как можно поднять руку на ребёнка. Но, видимо, это относилось к тем самым нюансам, которые ей пока неизвестны. Она не знает местных магических законов, и не распознает подвоха, даже если Родольфус с Долоховым вздумают вешать ей лапшу на уши.

Если верить их словам, волшебники с детства должны страдать, чтобы доказать свою силу и то, что они достойны обладать магией. Причём это касается и маглорождённых. Видимо, поэтому и нравы в Хогвартсе раньше были такими суровыми — опять же, вспоминая причитания мистера Филча о "наказаниях розгами", которые отменил совсем недавно… директор Дамблдор. И Пожиратели появились именно в этот период, когда общество стало максимально лояльным, мягким, и у тех же маглорождённых никто ничего не требовал. "Они могут быть опасны", — сказал ей Антонин. "Мы стали их испытанием", — настаивал Лестрейндж.

— Но как же Тёмный лорд, его идеи превосходства чистокровных? — спросила она, прежде чем смогла притормозить.

— Чистокровные волшебники знают правила и выполняют их, — холодно сообщил Родольфус.

— А насчет Тома — любому движению нужен лидер, — пояснил спокойно Долохов.

"Скорее, пугало", — подумала Белла, ощущая, как от ужаса пересыхает во рту. Что у них здесь происходит? Ей пришлось придерживаться за стену, чтобы дойти до койки и лечь, ощущая, как её начинает потряхивать.

Что у нас имеется? Директор — полукровка, который обретает влияние, в память о сестре перекраивает методы воспитания в Британии, делает их более гуманными. Сам мир меняется, с годами становясь всё более открытым и либеральным. Полукровки и маглорождённые, знакомые с этими тенденциями от маглов, охотно поддерживают начинания Дамблдора. Они больше не учат законы магии, механически заучивают заклинания и взмахи палочками, не задумываясь, откуда исходит их сила, чем им придётся за это платить. Магию кромсают, делят на Светлую, — добрую и полезную, и Тёмную, — кровавую, страшную, которую запрещено учить, и даже показывать её маленьким детям нежелательно. Это же так… травмирует!

Но Дамблдор сталкивается с обскурами, наверняка много читает об этом. И к каким выводам приходит? Неужели он осознаёт необходимость чудовища, страшилки, которая станет искусственным вызовом для современных магов, которые своевременно не встретились со своим "испытанием"? Лестрейндж сказал: "Всё больше слабаков теряют магию. Вырожденцы". И с этой позиции появление Тёмного лорда, его приверженцев, — страшных, неумолимых, несущих страдания… и уроки — становится не просто предсказуемым, а ожидаемым. Вполне себе объяснимым. Волки против паршивых овец. "Санитары леса".

На борьбу против них поднялось сообщество тех, кто был силён. Готовых и желающих защищать. Доказать свою силу. Тех, кто смог проявить себя. Дамблдор, Минерва, Грюм, Августа Лонгботтом, тот же Снейп — старая школа, сильные маги. Прюэтты погибли, они не справились и проиграли. Лонгботтомы сломались. Поттеры не выстояли. Маккиноны. Боунсы. Амелия оказалась достаточно сильной, чего нельзя сказать о её родных. Проходила безжалостная прополка магического сообщества, иначе всему магическому населению Британии грозило угасание. Интересно, Снейп стал таким сильным магом, потому что ему с детства пришлось жить в тех самых суровых условиях? И как на самом деле воспитывали Драко? Как вообще учат детей в Дурмштранге? В Шармбатоне? Трудно поверить, что этих нежных нимф в голубом хлестали розгами, но, вспоминая нравы в старинных девичьих пансионах, — такое вполне вероятно.

Дамблдор, осознав промах, не стал ничего менять в школьных процессах, но и не вмешивался. Когда одни травили других, факультет поднимался против факультета, когда замок полнился опасностями. Конечно, те же испытания, но в другом виде!

Более того, если бы Волдеморт не появился, его бы пришлось создать. Белле захотелось одновременно хохотать и рыдать от своих диких догадок. В прошлом, читая фанатские теории об "игре Дамблдора" она считала их притянутыми за уши, но теперь мозаика выглядела такой отвратительно-стройной, что её едва не вывернуло.

Альбус понял, что своим гуманизмом совершил ошибку. Поэтому он создал Тома, который собрал вокруг себя тех, кто знает. Стал тем самым "Страшилой", но постепенно слетел с катушек, отчаянно боясь смерти. Ещё один изъян неграмотных полукровок — чистокровные принимают неизбежное, поэтому не боятся Смерти!

Далее следующий шаг — пророчество, которому Том охотно последовал и проиграл. Директор выгадал немного времени, планируя следующий ход. Общество успокоилось, основные "нарушители спокойствия" оказались в Азкабане или вели себя очень тихо, пытаясь не напоминать о себе. Десять лет передышки, и снова — нагнетание, угроза, террор, испытание для подросшей "поросли" и война…

В которой, вроде бы, победили "светлые силы", в кресло министра сел Кингсли Бруствер, чистокровные снова затаились. Но они ничего не забыли! И если не в этом поколении, то в следующем место директора в Хогвартсе займёт вполне себе чистокровный Нотт или Булстроуд, который знает правила и вернёт прежние порядки. В кресле министра окажется кто-то из Малфоев, а большинство голосов в Визенгамоте снова будут держать те, кто поддерживают старые порядки. Точно знают, почему их нужно поддерживать. Маги Британии живут в прошлом, потому что они могут жить без риска вымирания только в жестоких условиях средневековья.

Чёртов мир! Чёртова книжка! Белла подумала, может ли она потребовать наглухо замуровать ей дверь, оставив только щель для тарелки, чтобы защититься от того беспредельного кошмара, с которым предстоит столкнуться.

Хуже того — в этой грязной истории план Альбуса оказался удручающе рациональным! Волдеморт выполнил свою задачу, отделил "зёрна от плевел", отсрочил неизбежную катастрофу. У магического мира появилось время, чтобы вернуться к прежним порядкам. И от трусливого "пугала" нужно избавиться. Но для этого Тому необходимо вернуть тело, руки, которыми он убьёт Гарри Поттера, свой последний крестраж. Разумеется, Альбус не замечал в школе Питера! В упор игнорировал младшего Крауча! Они делали то, что ему нужно! Возвращали Волдеморта, чтобы его можно было окончательно стереть с лица земли!

Интересно, Лестрейнджи быстро догадались? А Руквуд с Долоховым? Неужели они именно из-за этого сидят в Азкабане больше десяти лет, изображая паинек? Ждут следующего хода? Прекрасно осознают, что для них давно всё кончено, но остаются послушными орудиями, готовые продолжить сеять ужас, чтобы выявлять "достойных". Ради будущего.

Как до этого не додумался сам Том?! Он же читал те же самые книжки? Абраксас, старший Розье, Вальбурга Блэк — они должны были ему рассказать! Или… нет? Может, он читал другие книжки? Был удобен чистокровным именно в таком качестве? Сколько человек вообще манипулировали Риддлом?

Плечи Беллы затряслись, она решила, что начинает сходить с ума. Если она права, то наблюдается гениальный в своей беспощадности и кровавости "договорняк". Дамблдор своими руками ломает Тома, превращая его в Ужас. Чистокровные собираются вокруг него, делают своей эмблемой и начинают "зачистку". Альбус организует Орден, загоняет туда другую половину молодняка, преследуя ту же самую цель — обеспечить им суровые времена, выявляя достойных. Тома продолжают кормить россказнями про его великое прошлое и чистокровность, но скрывают основное — истинную необходимость этих мер.

Бедняга Том запуган войной, он видел Смерть в самых ужасных, неприглядных проявлениях, поэтому бежал от неё. А магический мир казался сказкой, островом безмятежности, где его баловали, осыпали привилегиями, как лучшего ученика. Угощали ананасами. Называли гениальным, ярким и выдающимся.

Несмотря на свой ум, Том верит. Боится за свою жизнь ещё сильнее. Клепает крестражи. Об этом, разумеется, узнают. Тот же Регулус Блэк. Наверняка, знают и другие. Волдеморта уже не убить так просто, придушив шнуром или отравив ядом. Значит, нужно оружие. Пророчество. Очередной сговор. Такой удобный Снейп, который некстати подслушал разговор. В принципе, это мог быть кто угодно другой — Волдеморт неизбежно должен был узнать о предсказании Трелони! Он снова верит, идёт убивать Поттеров. Исчезает.

В свете этого, зачем Лестрейнджи и Крауч пошли к Лонгботтомам? Затем, чтобы их поймали! Посадили в Азкабан, где они должны изображать "самых верных последователей", сохранить этим доверие марионетки, ждать своего часа, чтобы вернуться и завершить начатое. Они прятали крестражи, изображали послушание, потому что не знали, где Лорд спрятал свои цацки, сколько их. Попытка Регулуса была пробным шаром, но после его гибели они решили больше не рисковать, пока не узнают всё, пока своими руками или с помощью Дамблдора не избавятся от всех якорей.

Интересно, кто должен был убить Темного Лорда, когда последний крестраж будет уничтожен, если бы это не получилось у Поттера? Сам Родольфус? Беллатриса? Тома неизбежно ждал билет в один конец.

Стоп! Но Волдеморт — легилимент! Он так просто читал мысли своих слуг, был уверен в их преданности. Ха! Разумеется, такой хороший, что долгие годы держал подле себя Снейпа! Кто сказал, что остальные не притворялись? Была ли Беллатриса такой фанатичной последовательницей, или просто очень хорошей актрисой? Допустим, правду знали немногие, горсточка чистокровных из Ближнего круга, костяк движения, "самые верные последователи", которые очень хорошо скрывали правду от своего "Повелителя".

И теперь у них появилось одно слабое место — вот эта самая Беллатриса, которая всё, мать её, знает. Не умеет закрываться от Волдеморта. Если он сунется ей в голову — сразу поймёт, что в Ближнем кругу у него вообще нет сторонников! Если только не учитывать новый набор слуг или каких-нибудь лопухов вроде Кэрроу! Да и с Кэрроу — вопрос. Древний род.

— Мне конец, — ошеломлённо глядя в стену, сообщила Белла. Она была уверена в этом на сто, нет, на тысячу процентов. Зачем они вообще ей это рассказали?! Может, думали, она не догадается?

Поднявшись, она принялась ходить по камере, борясь с желанием начать грызть ногти. Это не мир, а какой-то кукольный театр! Спиной она ощущала пытливый, внимательный взгляд, который сверлил её из камеры напротив. Развернувшись, она вцепилась в решётку и призналась:

— Тони, я жить хочу!

— Все хотят, малышка, — криво усмехнулся тот, оставаясь при этом очень страшным. — Но достаточно ли ты сильна для этого?

— Антонин. — Шелестящий голос Родольфуса был еле слышен, но Долохов тут же расслабился. Он тряхнул длинными волосами, осклабился.

— Ладно, в дела Лестрейнджей я не вмешиваюсь. — Он развернулся и улёгся, принимаясь легкомысленно насвистывать.

— Рад, что ты сообразительна, жена, — сообщил Лестрейндж и наглухо замолчал. Видимо, решил, что на сегодня достаточно взрывать Белле мозг. Она и так не была уверена, что с полученным количеством информации ей удастся заснуть без кошмаров.

Почему, ну почему она не попала в другую, не такую чокнутую книжку?!

Примечание:

Не пишите по ночам, не совершайте ошибку. Иначе придёт в голову что-нибудь... этакое.

*Сидит, вопит*