В руинах (джен)

Город любил расти ввысь, особенно в историческом центре и старых кварталах. Веками здания здесь надстраивались и теснили друг друга как кривые зубы: новые строения, порой весьма причудливой формы, втискивались между монументальными, замшелыми творениями старых эпох.

И только одно место в Городе оставалось почти свободным от растущих как грибы домов, сараев, пристроек и надстроек — своеобразная полоса отчуждения, опоясывающая запретный квартал. Кое-где виднелись небольшие хозяйственные здания и дровяные навесы, но местные, по большей части, старались не подходить к уже начавшей трескаться стене без нужды. Нетронутая, ничейная земля выглядела странно и чужеродно посреди бурлящего жизнью города, в котором каждый клочок земли стоил огромных денег. Впрочем, вокруг стены тоже бушевала жизнь, но совсем иного толка: по трескающейся каменной кладке вовсю карабкались зеленые усики плюща, а из углублений между камнями кое-где проклевывались молодые деревья, как первые усики на лице юнца. Светящиеся грибы облюбовали нижнюю часть стены. Вокруг росло большое количество деревьев, среди которых я с изумлением узнала грецкий орех, шелковицу, яблони и груши. Городская беднота, разумеется, обдирала плоды еще до того, как они успевали созреть: садовые деревья все равно были огромной редкостью в Городе, особенно после появления в нем Карраса. Несколько лет назад двинутый еретик с фанатичным рвением искоренил всю растительность, до которой смог дотянуться, но на огороженную территорию его власть не распространялась.

Я поправила маску и огляделась, аккуратно высовываясь из глубокой тени. Происходящее на границе с проклятым кварталом интриговало, и мне очень хотелось увидеть все вблизи своими глазами. Но фонари горели исправно, отряды Хаммеритов обходили стену по периметру с завидной регулярностью, и поэтому подойти ближе оказалось весьма трудновыполнимой задачей. Даже для человека в одежде агентов, которая делала носящего ее почти полностью невидимыми в сумраке.

Но, справедливости ради, я и в лучшие свои годы была весьма посредственным агентом…

Вот уже вторую ночь я занимала наблюдательную позицию на чердаке удобно расположенного жилого дома, изучая то, что происходило в Доме Розали и рядом со стеной. Впрочем, проклятые Хаммериты не давали мне ни единого шанса подойти ближе. Хотя они уже перестали делать секрет из своих планов распечатать запретную территорию, все детали предстоящей операции, тем не менее, хранились в строжайшей тайне. Мне удалось узнать, что строители Ордена соорудили своего рода каменный «карман» с парой тяжелых металлических ворот, вплотную прилегающий к стене в районе улицы Де Перрин. Внутри и снаружи этой зоны, которую служители молота между собой называли «шлюзом», уже вовсю велось строительство укрепленных сторожевых постов, парапетов и навесных бойниц, с которых было бы очень удобно расстреливать прорвавшуюся нежить, не подставляя при этом людей под удар.

Внешние стены, высотой в два, а то и три человеческих роста, тоже кое-где приспосабливали к обороне, возводя гурдиции и деревянные сторожевые башни в стратегически важных местах. Наверняка сверху открывался превосходный вид на запретную территорию и проклятый собор, поэтому мне не терпелось забраться на эти укрепления, чтобы оценить обстановку. Однако, непосредственно прилегающее к стене пространство охранялось со всей присущей Хаммеритам фанатичностью.

Хотя там и сям возвышались дающие удобную тень груды камня, кирпича, бревен и досок самого разного размера, подобраться к ним все равно было весьма непросто. Хотя Гарретт, разумеется, справился бы. Согласно последним городским слухам, Хаммериты собирались ремонтировать стену. Но, разумеется, жить этой лжи оставалось совсем недолго. Можно оцепить значительную часть ничейной территории, но из окон и с балконов близлежащих домов было явно видно, что потраченные на строительство усилия никак не соответствуют планам укрепить стену. Совсем скоро скрывать правду от широкой публики станет невозможным. Что ж, учитывая масштаб всего проекта, попытку потянуть время можно считать вполне успешной.

Вдоволь насмотревшись, я решила поменять место обзора и, спустившись с удобного чердака, направилась к стене, прислушиваясь к приближающимся и удаляющимся шагам патрулей.

Скорчившись в тени, я осторожно поддела ногтем трещину в старом камне, и от него отвалился довольно внушительный кусок размером с небольшое яблоко. Защитники Старого Квартала возводили стены в спешке, отбиваясь от наступающих на них орд нежити. Поэтому строение получилось кривое и, чего уж там греха таить, ненадежное. Стоило лишь подойти поближе, увидеть глубокие трещины и крошащийся раствор, чтобы понять: долго оно не протянет. Иметь рассадник нежити в самом сердце густонаселенного города — дело опасное. Но как только угроза из непосредственной перешла в разряд потенциальных, проблему тут же отложили в ящик с надписью «до лучших времен». Даже Хранители не следили за судьбой сооружения, которое они сами когда-то помогли возвести. Пока стена еще держалась, а зомби могли только бессильно выть где-то за ней, всем было начхать. Пусть себе воют, главное, что пока не кусаются. И это было печально.

Наверное, хорошо, что нашелся хотя бы один человек, которому было не все равно. Пусть он и рассматривал стену и все что за ней как способ карьерного роста, однако давно уже пора было вскрыть этот гниющий нарыв на теле города. И, продолжая медицинскую аналогию, лучше было бы сделать это со всеми возможными предосторожностями, чтобы ненароком не перенести заразу на здоровые ткани.

Пока я раздумывала, патруль Хаммеритов прошел совсем рядом со мной: так близко, что круг света от их фонаря почти лизнул носки моих ботинок. Когда опасность миновала, я попыталась подкрасться от заброшенной части стены чуть ближе к комплексу возведенных хаммеритами построек, но услышала за спиной:

— Стоять! Руки на виду!

Послышался звук натягивания арбалетной тетивы, торопливые шаги за спиной, и что-то острое уткнулось мне промеж лопаток.

Я выругалась про себя. Руки чесались использовать магию и накрыть моего нового знакомого каким-нибудь заклинанием, но я все же исполнила приказ. Во-первых, мне вряд ли что-то угрожает. Во-вторых, было бы неосмотрительно портить отношения с Хаммеритами. В-третьих, мне совсем не хотелось, чтобы этот человек разрядил в меня свой арбалет просто от неожиданности.

Мужчина тихо свистнул, и только что прошедший мимо патруль с фонарем развернулся и направился к нам. Все еще держа меня на мушке, он поспешно обшарил меня и, не найдя ничего опасного, разочарованно цокнул языком:

— Ну что, — шепнул он, подталкивая меня острием в спину, — давай-ка, тень с чердака, двигай вперед. Будем разбираться.

Надо же! Мое укрытие раскрыли просто играючи! Оказывается, пока я наблюдала за Хаммеритами, Хаммериты наблюдали за мной. Кто бы мог подумать, что мне попадутся настолько компетентные ребята?! Обычно служители молота ничего не видят дальше своего носа, а тут… ну прямо-таки чудо Строителя!

Двор Розали был ярко освещен, и за его воротами, несмотря на поздний час, царило оживление. В воздухе висел деловой гомон, который всегда присутствует там, где много людей делают общее дело на весьма ограниченной территории. Где-то сбоку ржали и фыркали лошади. Из открытых окон тянуло непривычными запахами: деревянной стружкой, смолой, дегтем, скипидаром, раскаленным металлом. Проходившие мимо Хаммериты с интересом поглядывали на меня и мой «эскорт», но никто не проронил ни слова. Я вертела головой, пытаясь увидеть, понять и запомнить как можно больше, но основная работа, как я поняла, кипела за закрытыми дверями мастерских, в которые превратились многочисленные конюшни, сараи и прочие подсобные помещения, выстроившиеся по флангам от основного строения. Оттуда, несмотря на поздний час, доносились стуки молотов, визги сверл и пил, гудение генераторов и равномерный шум поворачивающихся шестеренок. Хотя Дом Розали и строился с расчетом на небогатых торговцев и фермеров, приезжавших в Город в базарные дни, его внутренний дворик явно не был готов разместить такое количество самых разнообразных грузов одновременно: ящики, сундуки, бочки и бочонки, кучи угля и горы досок, иногда спрятанные под временные навесы или просто прикрытые парусиной, превращали его в лабиринт. Кто-то — уж не знаю, кто — нехило вложился в предприятие.

Сам постоялый двор представлял собой большое каменное здание в два этажа: несуразное, кривое и лишенное даже малейшей архитектурной привлекательности. Во всю ширину фасада тянулась длинная терраса под крепкой деревянной крышей, теперь тоже заставленная мешками и ящиками самых разнообразных форм и размеров. Ставни первого этажа были открыты, и свет раскрашивал двор яркими желтыми полосами. Второй этаж выглядел менее оживленным: лишь кое-где в темных окнах можно было разглядеть отблески пламени в каминах, приглушенный свет керосиновых ламп или тусклые пятна свеч. Зато чердачное слуховое окно светилось ярко: так, как будто туда принесли несколько газовых фонарей.

Обеденный зал, куда меня привели, тоже не отличался от множества своих городских собратьев: здесь было темно, душно, пахло едой и людьми. Владельцы, очевидно, когда-то решили сэкономить на камне, поэтому потолок нависал очень низко, прямо над головами посетителей, в опасной близости от голов рослых мужчин. В огромной комнате, разделенной на несколько зон рядами деревянных опор, было два камина, длинный общий стол и несколько поменьше, а также множество лавок вдоль стен. В углах комнаты когда-то располагались несколько уединенных кабинок для приватных встреч. Иронично, но теперь их превратили в места для уединения и молитвы, судя по временным алтарям и красным полотнищам. Группа Хаммеритов, ведущих неспешную беседу в углу, заметно напряглась и уставились на нас. Все еще держа меня на мушке, мой надзиратель вполне себе добродушно скомандовал:

— Сиди спокойно и не чуди. — И добавил, обращаясь к одному из Хаммеритов: — Сходи за Ниаллом. Я ему тут лазутчика поймал.

Тот поспешно поднялся и направился вверх по лестнице. Я отставила тяжелый, отполированный до блеска множеством задниц деревянный стул и устроилась поудобнее. Громко зевнула, демонстративно потянулась и распрямила ноги, одну руку уперев в бок, а другой вальяжно облокотилась о столешницу, испещренную надписями весьма непристойного содержания. Хаммериты ожидают, что я буду нервничать или оправдываться? Увы, сегодня я не в том настроении.

Поймавший меня сел рядом, тоже боком к столу, и положил на колени все еще направленный на меня арбалет, придерживая оружие рукой. Я тем временем разглядывала его. Мужчина был абсолютно лысым, но зато с черными кустистыми бровями, густой короткой бородой и внимательными темными глазами. Свежий, небрежно зашитый и все еще налитый багрянцем шрам, протянувшийся вдоль скулы, явно не прибавлял шарма этому хмурому господину, больше похожему на разбойника или наемника.

— Ну чо, тень с чердака, будем знакомиться? — хмыкнул он, буравя меня глазами, и, не получив ответа, добавил: — Ты что, язык проглотил?

Я кивнула.

— Эт ты зря, я ж тебя еще даже пытать не начал.

И этот комментарий тоже остался без ответа, потому что на лестнице послышались торопливые шаги, и я увидела Кузнеца-в-Изгнании. Похоже, руководитель проекта уже собирался ко сну и теперь торопливо зашнуровывал ворот просторной рубахи.

— Что у тебя, Оливер? — спросил он, подставляя стул и садясь рядом.

— Вот… — небрежно кивнув в мою сторону, бросил Хаммерит. — Помнишь, докладывал тебе? Эт тот, который уже второй день трется на чердаке и вынюхивает.

— А вот это ты зря, дружок, — беззлобно ответил Флайвил, как будто отчитывал уличного бродяжку. — Давай-ка посмотрим, кто тут у нас воду мутит.

Он было потянулся, чтобы приподнять мою полумаску, но тут же отдернул руку: я предупреждающе зажгла на кончиках пальцев голубой магический огонек. Заклинание света. Блеф. Самое простое заклинание из моего не слишком широкого арсенала, но на не-магов такая демонстрация сил обычно действовала безотказно.

— Так-так. Хранители уверяли меня, что я сэкономлю на выявлении шпионов.

— Решила наведаться лично, — наконец подала голос я.

— Старейшина Касадра, — Флайвил нахмурил брови, но теперь его взгляд стал вполне себе доброжелательным. — Не скажу, что не ожидал вас здесь увидеть… И вряд ли в таком виде. Вы вполне могли бы посетить нас и без всего этого маскарада.

— Махать-колотить, так это она? — разочарованно подал голос Оливер. — А еще говорят, что Хранители — прямо такие воплощения тени, которые пролезут везде. Так и знал, что брешут. Такое очевидное укрытие и так легко спалилась…

— А скольких еще ты не поймал, а? — хмыкнула я.

— Понятия не имею, но тебя-то я взял за ж… — он вовремя прикусил язык, проглотив скабрезность, и торопливо исправился: — …поймал за руку. Старейшина, махать-колотить.

— Не бубни, — по-дружески осадил его Ниалл. — Вы получили мое приглашение, госпожа Хранитель?

— Еще не разбирала сегодняшнюю почту.

— Ну да, наверное, вы были очень заняты... Там, на чердаке. В следующий раз пошлю к вам кого-нибудь.

— В этом нет необходимости, — отрезала я. — Останусь здесь, у вас тут вроде как уютно.

— Боюсь, не получится. У ордена строгие правила насчет… присутствия женщин.

— Не собираюсь никого ввергать в пучину греха. Мне некогда. — Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — Могу дать торжественное обещание… И даже публично поклясться, что меня не привлекают бороды и красный цвет.

Ниалл смутился. Хотя он и не подал виду и всего лишь на секунду опустил взгляд, я поняла, что перегнула палку, и поторопилась исправить положение.

— Прошу прощения, — я прочистила горло и попыталась вернуть разговор в более серьезное русло. — Это было… непрофессионально с моей стороны. Позвольте вас заверить, что Хранители тоже дают обет безбрачия. В моем ордене женщины и мужчины живут и работают бок о бок, поэтому…

«Ой, кто бы говорил!» — мысленно одернула я саму себя. В конце концов, у меня была долгая связь с другим членом братства, о которой знали все кругом. Знали и смотрели сквозь пальцы… Но об этом моим собеседникам знать было совсем не обязательно.

— И как это работает? Ну, что все вместе и никто нигде ни с кем… — прервал меня Оливер. Он весь подобрался и даже снял руку с арбалета. Похоже, эта тема его заинтересовала. Как говорится, «мальчики всегда мальчики», даже если они под два метра ростом, ходят с боевыми молотами даже в нужник и считают всех женщин сосудом греха. Я, впрочем, не собиралась вдаваться в подробности.

— Нормально работает.

— Работало, — поправил меня Ниалл, — до недавних пор. Потом в вашем ордене все как-то наперекосяк пошло.

Мне совершенно не нравилось, куда повернула беседа. Я попыталась сменить неудобную тему.

— Пол тут ни при чем. Каррас, кстати, тоже принимал женщин в свои ряды.

— Каррас был еретиком.

— Этот еретик чуть было не отправил ваш орден в небытие.

— Но в итоге отправился туда сам.

Не самый подходящий выбор темы, но мне надо было куда-то сойти с опасной дорожки. Разговор, начавшийся вполне себе официально, свернул в какие-то совершенно дикие дебри, и мне приходилось импровизировать на ходу, дабы увести собеседников подальше от больной темы нашей уязвимости. Но как еще можно было бы ответить на укол в сторону Хранителей? Только указать Хаммеритам на их же собственные просчеты. Конечно, я могла бы парировать тем, что вовсе не Создатель и не молитвы спасли их орден. И это было бы чистой правдой.

Моему собеседнику, впрочем, тоже явно было не по себе от давней и болезненной темы ордена. Он опустил голову, а руки, еще недавно расслабленно лежащие на коленях, теперь сжались в кулаки. Недавний раскол среди служителей молота был мучительным, жестоким и кровавым, с множеством жертв с обеих сторон. В итоге Каррас был побежден, а ересь — искоренена, но точно не усилиями ортодоксов, большинство из которых либо были убиты, либо переметнулись на сторону сумасшедшего пришептывающего проповедника, либо ушли в подполье. Ту заварушку разруливали Гарретт, Хранители и Язычники, а сильно поредевшие после всех перипетий хаммериты в лучшем случае поддержали их молитвой. Впрочем, надо отдать служителям молота должное: они смогли очень быстро собраться. Фактически, их Орден восстал из могилы, когда все думали, что с ним уже покончено. Вот бы и нам так…

— Вот что, — я встала. — Не найдется ли на вашем постоялом дворе свободной комнатки? А, господин трактирщик? Плачу золотом.

Флайвил тоже поднялся во весь свой внушительный рост, и моя макушка оказалась где-то на уровне его подбородка.

— Освободится завтра… уже сегодня после обеда, — парировал он. — Понадобится время, чтобы наловить клопов и запустить их в перину.

— Смотрите, как бы они не покусали и вас заодно. Такое бывает, когда не можешь полностью контролировать дело, за которое берешься.

— Не извольте беспокоиться, госпожа Хранитель. Человек, который навестил меня ночью, преподал мне очень важный урок. Я буду контролировать все от и до.

Кажется, в этой перепалке последнее слово все же придется оставить за ним.