Кровь Дракона (джен)

Тишина напоминала молчание, которое давило на плечи, как свод каменной пещеры. Лес будто затаил дыхание: ни шороха, ни треска ветки, только редкие всполохи огня, отбрасывающие на стволы деревьев длинные, вытянутые тени. Они походили на фигуры, следящие из мрака, — и Невилл никак не мог отделаться от ощущения, что это не просто игра воображения.

Он сидел, согнувшись, словно под тяжестью невидимой ноши, пальцы крепко вцепились в колени. Взгляд упирался в языки пламени, но мысли летели обратно — туда, где предсмертный шёпот прорезал ночь:

«Сангвинарис жаждет крови Лонгботтома…»

Эти слова эхом звенели в голове, будто кто-то повторял их за его спиной. Невилл сглотнул, и в груди поднялась волна горечи и страха, от которых невозможно было отмахнуться.

Рядом сидела Луна. Она не пыталась заговорить, не тянулась к нему с поспешными утешениями. Её молчание было иным: тёплым, принимающим. Только отблески огня делали её глаза чуть золотистыми, придавая ей вид таинственный и спокойный — как у древнего существа, что знает больше, чем готово сказать.

— Ты понимаешь, что это значит? — хрипло выдавил Невилл, наконец решаясь нарушить тягучую тишину. Голос звучал так, будто каждое слово царапало горло изнутри. — Они думают, что я… связан с этим чудовищем. Что кровь Лонгботтомов — ключ.

Он поднял глаза на Луну. Он ожидал увидеть испуг или недоумение, может быть, даже отстранённость. Но там не было ничего подобного. Только ровное, тихое принятие — как будто она знала это давно.

— А разве это неправда? — спросила она мягко, без вызова, без осуждения.

Невилл будто получил удар. Он вздрогнул, и сердце заколотилось сильнее.

— Ты… ты тоже так думаешь? Что во мне есть что-то… их?

Луна чуть покачала головой.

— Я думаю, что твои родители сделали выбор, — сказала она так просто, что эти слова прозвучали почти как заклинание. — Они использовали свою кровь, чтобы запечатать силу дракона. Они связали себя с ним, чтобы другие были в безопасности. И ты — продолжение этого выбора. Не клеймо, Невилл. Связь.

Невилл замер. Он хотел возразить, но слова застряли. Перед внутренним взором возникли фотографии родителей, что хранились у бабушки: светлые лица, улыбки, которые он помнил даже сквозь годы. Но теперь к этим воспоминаниям примешивалось другое — их подвиг, их жертва. Они были не только его семьёй, но и стражами, и именно поэтому он сам становился целью.

— Но если они были ключом, — прошептал он, почти боясь услышать себя, — значит… и я могу открыть. Я могу всё разрушить.

Его пальцы сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в кожу. Страх был тяжёлым, липким, и в нём было что-то пугающе справедливое: он действительно мог оказаться угрозой.

Луна протянула руку и легко коснулась его плеча. Её прикосновение было лёгким, но твёрдым — как корень дерева, который держит землю.

— Слабость и страх — это то, что делает нас уязвимыми, — сказала она тихо. — Но это не то, что определяет тебя. Определяет то, что ты выберешь дальше.

Слова были простыми, почти наивными. Но именно в этой простоте крылась сила. В них было то, чего Невилл давно искал: кто-то, кто не жалеет его, а верит в него.

Он вдохнул глубже, и впервые за весь вечер почувствовал, что воздух не давит на грудь. Лес зашевелился — листья затрепетали, ветви застонали под ветром, словно сама природа подтверждала слова Луны. И в этот миг между ними натянулась тонкая нить доверия — едва уловимая, но прочная.

Невилл поднял взгляд. В её глазах было понимание. Настоящее. И почти — то, чего он боялся и хотел одновременно. Близость.

Он решился.

— Если они считают, что моя кровь — ключ… значит, я должен узнать всё. Всё, что связано с драконом.

Огонь треснул, бросив искры в небо. Их лица освещал тёплый свет, и казалось, что впереди уже обозначился путь: вглубь леса, туда, где тайны прошлого ждали, пока кто-то осмелится их раскрыть.

Луна шагала чуть впереди, ступая так легко, будто сама тропа стелилась под её ногами. Её волосы ловили редкий свет сквозь кроны и мерцали в полумраке, словно отражали звёзды, прячущиеся за тучами. Она двигалась уверенно, хотя вокруг лес сгущался, становясь всё более тяжёлым, давящим.

Невилл плёлся за ней, чувствуя, как сердце бьётся где-то слишком высоко в груди, мешая дышать. Он старался не смотреть вниз, на тёмные корни, среди которых ещё недавно лежало обездвиженное тело последователя. Каждый шаг отзывался тяжестью, но не в ногах — в душе.

Он привык к тому, что его считают «тем самым Невиллом» — медлительным, неловким, вечным неудачником, которому вечно всё падает из рук. Но теперь он оказался в центре чего-то слишком древнего и слишком страшного. И именно его имя враги шептали, как проклятие. Его кровь, его род — ключ к силе, о которой он и мечтать не смел.

— Ты боишься, — тихо сказала Луна, не оборачиваясь. Слова её прозвучали не как упрёк и не как вопрос — будто она констатировала очевидное, вроде того, что листья здесь тёмнее, чем на опушке, или что ветер несёт запах сырости и земли.

Невилл остановился, глядя на её тонкую спину, и только потом выдавил:

— А разве я не должен? — Голос его прозвучал низко и глухо, будто сквозь вязкую воду. — Они хотят моей крови. Думают, что я — дверь. Что я… инструмент. Я не знаю, что делать.

Луна обернулась. Свет фонаря, который висел у неё на поясе, очертил её лицо золотистой рамкой. Она не выглядела удивлённой или встревоженной. Наоборот — спокойной, как всегда. Но в её глазах теплилось что-то новое: мягкость, почти нежность.

Она сделала шаг ближе, склонила голову набок, словно разглядывая его с тем же вниманием, с каким рассматривала редких насекомых или узоры на камнях.

— Бояться — нормально, — сказала она просто. — Но доверие рождается не из силы. Оно появляется, когда ты идёшь вперёд, несмотря на страх.

Невилл почувствовал, как у него перехватило дыхание. В её голосе не было ни тени сомнения. Он хотел отвести взгляд, но не смог — её слова удержали его крепче любого заклятия.

— Но я могу всё испортить, — прошептал он. — Если они правы… если я действительно связан с этим Сангвинарисом… я не спасу никого. Я только навлеку беду.

Она протянула руку и сжала его ладонь. Пальцы Луны были прохладными, лёгкими, будто касание ветра. Но в нём не было ни жалости, ни сочувствия — только уверенность, твёрдая и спокойная, как сталь.

— Если ты связан с этой силой, — сказала она, — значит, ты можешь её понять. А если сможешь понять — значит, сможешь и остановить.

Эти слова будто рассекли тугой узел, сжимавший его грудь. Внутри стало чуть легче. И впервые Невилл задумался: может быть, его кровь — не только проклятие, но и возможность. Шанс.

Он кивнул, чувствуя, как в теле ослабевает дрожь, а вместе с ней и липкий страх.

— Спасибо, — сказал он тихо, почти шёпотом.

Луна улыбнулась своей особенной, рассеянной улыбкой. Но сейчас в ней не было ничего странного или далёкого. Только тепло и принятие.

И пока они шагали дальше сквозь лес, где тени становились гуще, а ветер приносил тревожный шорох, между ними крепло что-то большее, чем союз ради выживания. Нить доверия, тонкая и невидимая, уже тянулась от одного сердца к другому. И, возможно, в этой нити зарождалось нечто ещё — тихое и хрупкое, но неизбежное.

Лес редел постепенно, словно сам выводил их к тому, что скрывал веками. Шаги становились мягче, тише — не потому, что они шли осторожнее, а потому что сама земля будто поглощала звук, не желая тревожить древний покой. Ветки расходились в стороны, образуя тёмный коридор, по которому шла Луна. Её походка была лёгкой, но уверенной, словно она знала дорогу не глазами, а сердцем.

— Ты видишь путь? — тихо спросил Невилл, стараясь не поднимать голоса.

— Не вижу, — ответила она так же негромко. — Но чувствую. Места вроде этого не прячутся от тех, кто готов их найти.

И в следующую секунду они вышли на поляну.

Перед ними раскинулся круг из камней — двенадцать массивных монолитов, поднятых из земли, будто сам лес выталкивал их из своих корней. Камни были покрыты мхом и сетью трещин, но даже время не смогло стереть резьбу на их поверхностях: древние руны сияли в свете луны, словно едва заметным дыханием. В центре круга возвышался плоский валун, на котором лежала выемка — вытянутая, по форме напоминавшая человеческое тело.

Невилл остановился так резко, что корни зацепили его ботинок. Сердце ударилось в грудь, словно узнало это место раньше разума.

— Это… — его голос дрогнул. — Круг для жертвоприношений.

Луна не испугалась. Она медленно обошла ближайший камень, ладонью скользнув по шершавым линиям рун. На её лице отразилось странное выражение — смесь восхищения и печали.

— Не просто жертвоприношений, — сказала она. — Здесь работали с кровью. Видишь, как символы соединяются в сплетение? Это не заклятия смерти. Это печати. Их можно усиливать или ломать кровью.

Невилл подошёл ближе, не отрывая взгляда от центрального валуна. На его поверхности темнели следы, застывшие в трещинах камня. Они были слишком старыми, чтобы принадлежать недавней жертве, но слишком сильными, чтобы время могло их стереть.

— Мои родители… — прошептал он, чувствуя, как горло сдавливает комок. — Если они действительно участвовали в запечатывании, то… может быть, именно здесь.

В воображении встала картина: молодой отец, рядом мать, их палочки подняты, руки дрожат от усилия. Кровь капает на камень, впитывается в руны, а вокруг них поднимается рев чудовищной силы, стремящейся вырваться на свободу. И всё же они стояли до конца.

— Значит, культ тоже знает об этом месте, — сказала Луна. Её голос нарушил его видение, но не развеял его. — Если они попробуют повторить ритуал… они будут искать тебя.

Слова ударили в него, как заклинание «Ступефай». Невилл отшатнулся, будто сам круг мог в любую секунду втянуть его в себя. Он чувствовал, что всё вокруг дышит — мох на камнях, земля под ногами, сами символы. Всё это смотрело на него, ждало его крови.

Но Луна подошла ближе и коснулась его плеча. Её рука была лёгкой, но в этом прикосновении было больше силы, чем во всём каменном круге.

— Смотри, — сказала она. Её пальцы указали на одну из рун. — Здесь знак света. Не тьмы. Всё это создано не только ради жертвы. Это круг защиты. Его замкнули кровью. Но кровь может не только открыть. Она может и закрыть.

Невилл прищурился, всматриваясь. И правда — среди изломанных линий были лучи, словно восходящее солнце, вплетённое в узор. Он почувствовал, как в груди загорается крохотная искра надежды.

— Значит… у меня есть выбор, — прошептал он.

Луна улыбнулась своей мягкой, чуть рассеянной улыбкой. Но сейчас она казалась светом среди этого мрака.

— У тебя всегда есть выбор, Невилл.

Ветер прошелестел сквозь вершины деревьев, словно подтверждая её слова. Камни стояли недвижно, но в их безмолвии было что-то торжественное, как будто они слышали их разговор и хранили память о тех, кто уже приходил сюда.

Невилл сжал кулаки. Он ещё не знал, как именно будет бороться, но знал одно: этот круг станет полем их битвы.

Лес больше не был просто лесом — он превратился в живую ловушку.

Каждая ветка, каждый корень словно сговорились с тьмой, чтобы не выпустить их из кольца. Невилл и Луна мчались сквозь чащу, их дыхание рвалось на части, а за спиной всё громче раздавался скрип и шорох — словно сама земля ожила и преследовала их.

Тёмные фигуры двигались с пугающей слаженностью. Их мантии почти не шелестели, а заклятия рвались из палочек одно за другим, превращая ночной лес в ад из света и теней. Красные разряды вспарывали воздух, прожигая стволы, зелёные лучи смертоносно свистели мимо, разбивая корни в пыль.

— Protego! — выкрикнул Невилл, разворачиваясь. Щит вспыхнул перед ними прозрачным куполом, и два проклятия разлетелись искрами. Но удар был так силён, что его отбросило назад, едва не сбив с ног.

Луна подхватила его за руку и рванула вперёд. Она бежала удивительно быстро и легко, будто сама ночь помогала ей прокладывать путь. Её волосы мелькали светлым пятном среди мрака, и это было единственное, за что Невилл цеплялся взглядом, боясь потерять её в хаосе.

— Нельзя просто убегать! — крикнул он, задыхаясь. — Нужно их задержать!

Он остановился и резко вскинул палочку.

— Herbivicus! Amplifico!

Заклинание вырвалось зелёным сиянием, и под ногами культистов взорвался кустарник. Толстые побеги обвились вокруг их ног, ветви вцепились в руки, а острые листья хлестали по лицам. На мгновение крики и ругательства заглушили лес.

— Отлично! — воскликнула Луна, и в её голосе прозвучало то самое вдохновение, которое давало силы продолжать. Она подняла палочку. — Lumos Solaris!

Из её руки вырвался яркий белый свет, ослепивший врагов. Фигуры отшатнулись, закрывая лица. На их мантиях проступили кровавые символы, будто огонь высветил то, что они пытались скрыть.

— Бежим! — повторила Луна, и они снова рванули прочь, пока путы и слепящий свет держали врагов на расстоянии.

Но лес не сдавался. Из земли вырывались новые лозы, ещё толще и злее. Они хватали их за щиколотки, рвали одежду, оставляли кровавые следы на коже. Невилл, чувствуя, что силы покидают его, в отчаянии ударил палочкой о землю.

— Reverto ad terram!

Заклинание, больше напоминавшее древний зов, чем школьное упражнение, отозвалось низким гулом. Лозы на миг замерли, затем начали втягиваться обратно в почву, словно земля отзывалась на его волю.

Тишина длилась всего пару ударов сердца, но этого хватило. Невилл и Луна выскочили на склон, ведущий к ручью. Холодная вода сверкала в лунном свете, и её шум заглушал крики преследователей.

Они бросились вниз, спотыкаясь, но не останавливаясь, и рухнули прямо в воду. Поток подхватил их и унёс прочь, пряча в ревущем гуле.

Невилл, захлёбываясь, всё же успел взглянуть на Луну. Она держала его руку крепко, так, будто в этом была их последняя опора. В её глазах не было страха. Только твёрдая уверенность.

И он понял: впервые за долгое время он не одинок.

Теперь они вместе.

И культ, каким бы сильным он ни был, столкнулся не только с его кровью, но и с его решимостью.

Они вырвались к опушке, где лес расступался, открывая мрачный, затянутый туманом простор. Сбив дыхание, Невилл и Луна рухнули на влажную, пахнущую сыростью траву. Сердце у Невилла всё ещё колотилось, будто готовое вырваться наружу, руки дрожали, а лёгкие жгло от бега. Но усталость в тот же миг отступила: прямо перед ними, сквозь пелену тумана, вспыхнул слабый, но зловещий свет.

Между стволами угадывалась поляна. Там мерцали десятки факелов, выстраивая кольцо жёлтых огней. Их пламя, словно загнанное в капкан, колыхалось в одном ритме, будто подчинялось невидимому заклятию. Тени, отбрасываемые огнём, были слишком длинными, непропорциональными, и казалось — они тянутся сквозь туман к самому лесу.

Внутри этого светящегося круга двигались люди в чёрных мантиях. Их капюшоны скрывали лица, но шаги были уверенными, медленными — как у тех, кто знает, что выполняет древний ритуал. На земле лежали каменные столбы, их устанавливали один за другим, соединяя красноватыми верёвками, вплетёнными с рунами, воском и чем-то ещё… липким, тёмным.

— Это они… — голос Невилла едва не сорвался. — Они строят ритуальный круг.

Луна, лежавшая рядом, приподнялась, вытянув шею. В её глазах вспыхнул холодный свет.

— Смотри. Все линии сходятся в центре. Видишь? Там — жертвенный камень.

Невилл поймал её взгляд и почувствовал, как дыхание застряло в груди. В самом центре круга действительно возвышался серый монолит, обвитый цепями, испещрённый свежими резами. Его поверхность блестела в свете факелов так, будто её только что обливали кровью.

Вспышкой вернулось воспоминание: сиплый голос умирающего культиста в библиотеке, его последние слова: «кровь Лонгботтома».

Невилл сжал кулаки так сильно, что ногти впились в кожу. Он ощутил, как его пальцы дрожат, сминая холодную траву.

— Это я… Они ждут меня.

Луна протянула руку и мягко, но твёрдо положила её ему на плечо.

— Нет. Они ждут не тебя. Они ждут твою кровь. Пойми разницу.

Но от её слов в душе не становилось легче. Напротив, тьма вокруг будто зашептала громче, повторяя издевательским эхом: «ты ключ, ты жертва, ты нужен им».

Невилл попытался отвести взгляд, но огни факелов притягивали его, как глаза хищника. С каждой секундой пламя вспыхивало ярче, и от костей, установленных в землю, тянулись невидимые нити. Он вдруг почувствовал привкус металла на языке — воздух был пропитан магией крови. Даже земля под ладонями дрожала, словно откликалась на зов ритуала.

— Полнолуние… — едва слышно произнесла Луна. — Они готовят всё к ночи полнолуния.

Эти слова ударили в Невилла сильнее любого заклятия. Полнолуние — это не завтра, не через месяц. Оно уже близко, всего через несколько дней. Времени почти нет.

Он медленно повернулся к Луне. В её лице не было страха — только сосредоточенность и странная мягкость, которая всегда придавала ему сил. Но теперь в его собственных глазах, несмотря на страх, горел огонь.

— Если всё это правда… если я и вправду связан с этим драконом… значит, единственный способ остановить их — узнать, как именно.

Луна чуть кивнула.

— Тогда мы должны опередить их. Найти тайну раньше, чем они завершат круг.

Ветер поднял листья и унёс их в сторону поляны. Казалось, сама ночь внимала их разговору. Где-то в глубине леса завыл пёс или волк, и этот звук отозвался внутри Невилла холодом. Он понимал: то, что они увидели, — лишь начало. Ритуал будет завершён, и в ночь полнолуния земля окрасится кровью.

А если они не успеют — эта кровь будет его.