Блеск (джен)

«Что лежит между мирами?»

Этот вопрос терзал многие умы, которые в принципе смогли догадаться, что их собственный мир не единственный.

Некоторые искренне считали, что там нет ничего. И в этом была своя логика. Если мир или, вернее, вся вселенная, — это что-то существующее, тогда между такими вселенными, такими очагами существования, должно находиться то, что их частью не является. Нечто, чего нет. Ничего. Полная и абсолютная пустота, у которой не было начала и не будет конца. Всеобъемлющее ничто.

Другие утверждали о наличии между мирами/вселенными так называемого Изначального Шторма. Само название менялось в зависимости от того, кто, где и когда эту теорию выдвигал, но суть всегда оставалась схожей. Изначальный Шторм — это буйство чистых первозданных энергий, из смешения которых когда-то и начало формироваться всё сущее. Вселенные в понимании таких мыслителей были не чем иным, как последствием цепи реакций, порождённых этими энергиями. Часто такую «удачную» цепь называли Большим Взрывом.

Выдвигались версии и о Суперпотоке. Пространстве чистой мысли, соединяющем и даже пронизывающем все материальные вселенные. Информация в самом её естественном виде. Считалось, что именно из Суперпотока приходили мечты, идеи и видения, и именно через него воздействовала телепатия. Чтение чужих мыслей, а также передача и навязывание собственных. Что это, если не манипуляция информацией в её истинной и изначальной форме?

Огромное множество идей. Огромное множество теорий. Большая часть из них была неверна абсолютна. Иные соответствовали реальности лишь частично. И лишь очень немногие приближались к самой сути.

Между мирами не было «чего-то», как не было и «ничего».

Там была только Тьма.

Когда Великий и Ужасный впервые сказал: «Да будет Свет», — его сияние вспыхнуло в царстве вечной Тьмы. Она не была ни материей, ни энергией, ни мыслью. Но она была. Всегда. До того, как Свет творения начал формировать из её бесконечности что-то, что после стало вселенными. И она, разумеется, останется в самом конце, когда в последнем из миров погаснет последняя же звезда.

Проявляя грубейшее невежество, Тьму можно было бы сравнить с океаном. Бездонным и бескрайним. А миры в этой аналогии стали бы островами и континентами. Одни огромные и богатые жизнью, а другие крохотные и лишённые на неё даже намёка. Мириады клочков суши, разбросанные по черноте, что рано или поздно обязательно их проглотит. Мультивселенная во всей её красе.

И те, кто желал попасть из одного мира в другой, неизбежно пускались в опаснейшее из всех возможных плаваний. Ведь, если Тьма — это океан, то, разумеется, в ней бушевали штормы. Однако при штормах этих не было ни завываний ветра, ни вздымающихся волн, ни сверкающих молний. Были только давление, растворение и поглощение.

Жизнь в том виде, в котором её привыкли понимать, во Тьме была невозможна. Как являлось невозможным в ней и просто привычное всем существование. Шаг во Тьму — это шаг к своему полному и окончательному забвению.

Но разве могло это по-настоящему остановить смертных и бессмертных? Разве не нашлось бы среди них смельчаков, что всё равно искали бы способ проложить себе путь в неизвестность? Разве желание открыть новые горизонты не сокрушило бы любые преграды на их пути?

Разумеется, во Тьму вторглись. И, разумеется, её научились преодолевать.

Способы поражали своим многообразием. Наука, магия, их сплав, а также то, что ни к чему из перечисленного не относилось. Но так или иначе это всё были корабли. Маленькие лодочки и огромные линкоры. Они рассекали Тьму, сопротивлялись её штормам и курсировали от одного берега вселенной к другому, прокладывая всё новые и новые маршруты. Так постигалась мультивселенная. Так составлялись её карты.

Однако были единицы. Совершенно ничтожный процент от общего числа погружающихся во Тьму, что перемещался между мирами «вплавь». Они не страшились Тьмы, не отгораживались от неё и не пытались спрятаться за слоями металлов, энергетических щитов и оберегающих заклинаний. Нет. Они ныряли в Тьму с головой. В эти бушующие воды того, «что было до и будет после». Безумцы, боги и дьяволы.

И Рэйчел была как раз из таких.

Тьма обволакивала её, утаскивала в свои глубины и несла прочь от мира, что она покинула. Рэйчел не боролась и не сопротивлялась. Она даже не шевелилась. Рэйчел полностью отдала себя во власть Тьмы. Но при этом она и не теряла контроля.

Тело Рэйчел оставалось неподвижным, но вот её разум работал без продыху. Рэйчел устремляла волю во Тьму и тем направляла своё стремительное в неё погружение. Но она не приказывала Тьме, вовсе нет. Подобное было бы не только глупо и бесполезно, но и смертельно опасно. Тьме нельзя было приказать. С ней нельзя было даже просто говорить на равных. Однако её всегда можно было попросить

И Рэйчел просила. Не умоляла, как молил бы человек о милости своего бога, а именно что просила. Так, как просил бы ребёнок, обращаясь к своей любящей матери. Без лжи, надменности и непокорства. А искренне, открываясь Тьме всем сердцем. Покуда Рэйчел обнимала Тьму, та обнимала её в ответ.

Это не длилось долго, как и не завершалось быстро. Здесь, во Тьме, время вообще переставало иметь какое-либо значение. Рэйчел плыла столько, сколько было необходимо. Она транслировала во Тьму место, куда хотела попасть, и Тьма сама решала, как её туда доставить. Это не обязательно был самый короткий и лёгкий маршрут, но это всегда был самый верный.

Ещё ни разу с Рэйчел не случалось такого, чтобы перемещение из одного мира в другой для неё сопровождалось какими-либо эксцессами. Она даже не видела в погружении во Тьму хоть какого-то риска. Для неё это было естественно и в какой-то степени даже приятно. Во Тьме тихо и спокойно. Ни намёка на ту вечную суету, что наполняла материальные вселенные. Здесь Рэйчел могла расслабиться. Здесь ей ничего не угрожало.

Но вместе с тем Рэйчел и не строила никаких иллюзий. Тьма не предназначалась для чьего-либо в ней обитания. Даже Рэйчел. Как и все, она должна была войти и выйти. Нельзя было оставаться. Слишком уж легко потерять себя в этой первородной черноте.

Граница была уже близко. Рэйчел это чувствовала. Оставалось совсем немного. Нечто по-настоящему существующее уже лежало от неё на расстоянии вытянутой руки, и, как только они соприкоснулись, Рэйчел сделала первый шаг.

Подошва её ботинка с глухим стуком опустилась на бетонный пол, одновременно с чем в лёгкие хлынул спёртый воздух. Запах был неприятным. Действительно неприятным. Моча, пот, гниение, дурман и отчаяние.

Алан на плече тут же скрипуче каркнул.

— Тише, — шикнула Рэйчел на сопровождавшего её ворона.

В ответ Алан каркнул ещё раз.

Рэйчел оглянулась по сторонам.

Тёмный подвал, единственным источником света в котором были узкие щёлки в заколоченных сверху окнах. Для глаз обычного человека этого хватило бы, чтобы в лучшем случае видеть на полметра перед собой. И это при условии, что у него было идеальное зрение.

Однако Рэйчел обычным человеком не являлась. Её в принципе человеком далеко не все решались называть. Поэтому она видела всё прекрасно. Полдюжины разбросанных по полу тел, кучу мусора, пустые и не очень шприцы. По углам виднелись вёдра с отходами человеческой жизнедеятельности. Некоторые были перевёрнуты. Рвоты на полу тоже хватало.

Алан каркнул в третий раз. Теперь уже с неприкрытым презрением.

Рэйчел же оставалась беспристрастна. Это был далеко не первый притон, который она видела. И даже не самый худший из них. Так, середнячок. Под некоторыми из обдолбанных вон даже полусгнившие матрасы виднелись. И все, что удивительно, были полностью одеты.

Прибытия Рэйчел, несмотря на отказ Алана помалкивать, никто не заметил. Вся присутствовавшая в подвале шестёрка из двух молодых парней, трёх мужчин постарше и одной девочки-подростка чувствовала себя слишком «хорошо», чтобы на кого-то обращать внимание.

И Рэйчел это устраивало чуть более чем полностью.

Она развернулась в сторону выхода и, обходя всякие подозрительные пятна на полу, приблизилась к старой двери. Касаться измазанной в чём-то ручки Рэйчел не стала. Потребовались легчайшее усилие воли, чтобы замок внутри щёлкнул и дверь сама по себе раскрылась наружу.

В коридоре на приставленном к стене стуле полудремал грузный мужчина. Заметив Рэйчел, он изобразил недоумённое лицо и начал медленно подниматься. Но ничего сделать или хотя бы сказать не успел. Рэйчел просто заглянула ему в глаза, те заволокло чёрной дымкой, и мужчина рухнул обратно, уснув уже окончательно.

Алан нетерпеливо каркнул, подгоняя Рэйчел вперёд. Она не ответила, но, идя к лестнице, чуть ускорила свой шаг. Ей тоже совсем не хотелось оставаться здесь дольше необходимого.

Деревянные ступени жалобно скрипели при малейшем давлении и прогибались явно сильнее, чем должны были. На одной из них Рэйчел даже заметила широкую трещину и решила, что лучше просто переступить. Падение вниз ей, конечно, ничем серьёзным не грозило, но к чему эти дополнительные хлопоты? Потом ещё одежду чистить.

На улице стало посвежее и почище.

Но не так, чтобы очень.

Раскрыв металлическую дверь, Рэйчел вышла на заваленную мусором улочку меж двух в меру высоких зданий. Справа виднелся серый тупик, заставленный всяким хламом, а слева дорога, по которой туда-сюда носились машины. Особенно много виднелось ярко-жёлтых. Типичные американские такси.

Выбор был очевиден.

Поправив на голове капюшон, Рэйчел сунула руки в карманы своей длинной чёрной ветровки и двинулась по направлению рыку двигателей, скрипу покрышек и нудному гудению клаксонов. На тротуаре было светло. Очень. В зенит солнце подняться ещё не успело, но до полудня явно оставалось всего-ничего.

Рэйчел остановилась у самого бордюра и неспешно огляделась по сторонам, желая более-менее точно определить своё текущее местоположение. Она прибыла в Нью-Йорк, это сомнению не подвергалась. Рэйчел видела слишком много вариаций этого города, чтобы не суметь опознать очередную.

«И почему это всегда должен быть Нью-Йорк? — задалась она вопросом, который не раз уже посещал её ранее. — Неужели, нельзя выбрать город поприятнее?»

И хотя она всё же утрировала, Нью-Йорк ей на заданиях действительно попадался слишком уж часто. Будто он был местом притяжения всего самого опасного и мерзкого, что только могло существовать во вселенной. Вернее, в целой плеяде вселенных.

А пока Рэйчел думала и разглядывала своё окружение, это самое окружение разглядывало её. Если точнее, её разглядывали прохожие, идущие мимо, двое бездомных ютившихся у пустой остановки и некоторые водители, что не слишком-то внимательно следили за дорогой. Реакция, давно ставшая для Рэйчел обыденной.

Коллеги и начальство постоянно ей твердили, что внешность у Рэйчел и без того была очень примечательная, а потому ей следовало подбирать одежду, сглаживающую все углы, а не подчёркивающую их. Иссиня-чёрные волосы и вечно бледно-серая кожа слишком уж сильно бросались в глаза на фоне абсолютно чёрного «уличного» наряда. У Рэйчел подобные замечания вызывали лишь снисходительную усмешку. Сама-то она прекрасно понимала, что ничто в её образе так не привлекало внимание, как вечно сопровождавший её ворчливый ворон. Не будь его, и обращённых к ней взглядов стало бы минимум в два раза меньше.

Но ни отказываться от компании Алана, ни уж тем более менять свой стиль в одежде Рэйчел не собиралась. Хотя тот же ворон периодически очень старался вызвать на себя её гнев. Как, например, сейчас, когда вдруг резко громко каркнул и ударил Рэйчел крылом по носу.

Мгновением позже раздался протяжённый шипящий звук, и проходящая мимо рыжая кошка спешно удалилась в ту самую улочку, из которой Рэйчел минуту назад и вышла.

Почесав пальцем пострадавший орган, Рэйчел одарила Алана очень пристальный взглядом, на что тот лишь склонил голову набок, будто не понимая, а в чём он, собственно, был не прав. Следовало бы его отчитать, однако прекрасно сознавая бесполезность этого занятия, Рэйчел лишь несильно щёлкнула его по клюву в отместку. Алан вновь каркнул, и на этом инцидент можно было считать исчерпанным.

Рэйчел подняла взгляд и уставилась на возвышающуюся вдалеке высотку, вершину которой украшала видневшаяся даже с такого расстояния надпись.

«StArk».

Фамилия, что была известна Рэйчел очень хорошо. Даже слишком. Ни в одном из посещённых ею миров носители данной фамилии не смогли ей хоть сколько-то понравится. Особенно тот, которого звали «Тони». Их с Рэйчел встречи ещё ни разу ни к чему хорошему лично для неё не приводили. Одного такого ей даже пришлось когда-то убить.

Отогнав прочь не самые приятные воспоминания, Рэйчел окончательно определилась с тем, в какую именно часть города её занесло. А с этим уже можно было работать. Но сперва не мешало поесть.

Рэйчел повернула голову к небольшой забегаловке через дорогу и, не утруждая себя поисками светофора или дорожной «зебры», направилась прямо к ней. Недовольных гудков и выкриков со стороны водителей раздалось не менее полудесятка. И на каждый из оных Алан дал свой никем не прошенный ответ.

Колокольчик над дверью звонко оповестил всех о прибытии Рэйчел, и взгляд рыжего парня за кассой тут же обратился к ней.

— Простите, но с животными у нас нельзя, — сказал он, как только Рэйчел подошла ближе. — Такие правила.

Голос его был ровным, монотонным и уставшим.

— Не волнуйся, Руди, он не кусается, — заверила Рейчел, обратившись к парню по имени, которое прочитала на его заляпанном кетчупом бейдже.

Однако он лишь только нахмурился.

— Допускаю, но проблема не в эт… — продолжил Руди стоять на своём, но оборвался на полуслове.

Рэйчел очень пристально посмотрела ему в глаза и едва заметно улыбнулась.

— Ладно, — выдохнул Руди. — Только, пожалуйста, не задерживайтесь. Что будете?

Рэйчел поблагодарила его и заказала себе блинчики, чай, пару тостов и картошку фри для Алана.

Стуча пальцем по клавишам кассового аппарата, Руди зафиксировал все пожелания Рэйчел и назвал ей итоговую сумму. Выходило немного. Только вот денег у Рэйчел не было вообще. Ни единого цента.

— Так уж получилось, что я сейчас совсем без денег, — призналась она. — Но ты же угостишь попавшую в беду девушку, правда?

Лицо Руди выражало ничем не прикрытый скепсис и нарастающее раздражение, однако стоило их с Рэйчел взглядам вновь пересечься, как настроение его вмиг переменилось.

— Ладно, — повторил он. — Выбирайте столик и присаживайтесь. Как будет готово, вам принесут заказ.

— Спасибо, — произнесла Рэйчел, глядя на то, как Руди клал в кассу деньги из собственного кармана.

Следом она выбрала глазами пустующий столик близ окна и, игнорируя сопровождающие её взгляды персонала и посетителей, направилась прямо к нему.

— Ваш заказ, — объявила миловидная девушка спустя всего семь минут ожидания.

Она опустила поднос с тарелками и чашкой и поинтересовалась у Рэйчел, не желали та чего-нибудь ещё. Рэйчел ответила отрицательно. Кивнув, официантка поспешила к другому посетителю, а Рэйчел принялась за свой запоздалый завтрак. Тарелку с картошкой она сразу отставила чуть в сторону, и Алан, перебравшись с плеча на столешницу, начал с жадностью её содержимое поглощать.

— Только не подавись, — со смешком предупредила его Рэйчел, сама неспешно орудуя ножом и вилкой.

Блины, как она и просила, обильно полили сиропом, а тосты хорошо смазали клубничным джемом. Было вкусно. Звёзд с неба, конечно, ничто из перечисленного не хватало, но в целом Рэйчел была довольна. Она любила сладкое. Оно всегда улучшало настроение и очень быстро наполняло энергией.

А энергия была Рэйчел нужна.

Ведь работа ей в этом мире предстояла отнюдь не лёгкая.