Гарри Поттер: Новая реальность. (гет)

Гарри стоял посреди комнаты, которую теперь делил с Роном. Дверь была приоткрыта. Он услышал тихий стук.

— Входите, — произнес он, его голос звучал напряженно.

Дверь отворилась, и на пороге появилась Аврора. Гарри не закрывал дверь, ведь он хотел поговорить с ней позже, и, желательно, наедине.

— Что-то хотела? — спросил он, стараясь звучать как можно более нейтрально.

— Да, — ответила Аврора, её взгляд был полон решимости, но в то же время в нем читалась легкая неуверенность. — Я хотела познакомить тебя с нашей семьёй.

Гарри резко вскинул голову, в его глазах мелькнул вызов.

— Нет, — коротко отрезал он. — Я не хочу.

— Но ведь это твоя семья тоже, Гарри, — попыталась возразить Аврора, ее голос смягчился.

— Я некоторых из них даже не знал, — парировал Гарри, его тон стал колким. — Как и они меня увидели впервые.

— Ну так познакомишься, — Аврора попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. — И может, поймёшь, почему твоя родная мать тебя и Генри оставила.

Гарри усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья.

— А я не хочу сейчас знакомиться или общаться с ними, — его голос стал ледяным. — Так что, если ты пришла только ради этого, можешь возвращаться в свою комнату. А я и Рон спать будем. И тогда уже завтра поговорим, но только не о том, чтобы познакомиться с твоей семьёй. Мне они чужие люди.

В проеме появился Харольд, видимо, направляясь умыться, но, как всегда, с намерением кого-нибудь задеть.

— Вам миссис Уизли сказала идти спать, — бросил он, его голос был полон пренебрежения.

— Ну вот ты и иди спать, — парировал Гарри, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри всё клокотало. — А то если увидят, наругают же.

— Тогда можете заткнуться, — нагло ответил Харольд.

— А больше ты ничего не хочешь? — Гарри ухмыльнулся, чувствуя, как его гнев достигает пика.

— Я был бы рад, если бы ты заткнулся и вернулся в свою комнату и оттуда не вылазил бы, — прошипел Харольд, его глаза пылали. — А Аврора вернулась к своей маме.

Гарри скривился, испытывая острое желание ударить брата.

— Отправляйся туда откуда пришел, — процедил он, его голос был низким и угрожающим. — Мне всё равно, что ты там хочешь. Не нравится что-то — вали отсюда. А то смотрю, у тебя целый день морда была недовольная.

Харольд, видимо, перешел последнюю черту. Он шагнул к Гарри и резко схватил его за шиворот, его пальцы впились в ткань.

— Ты что, совсем спятил?! — выдохнул Гарри, чувствуя, как гнев Харольда переходит все границы.

— Ты меня сегодня выбесил! — прошипел Харольд, его слова звучали злобно. — В следующий раз будешь знать, как надо общаться с братом.

Гарри попытался вырваться, но его попытки были безуспешны. Он мог бы исчезнуть в тени и позвать взрослых, но когда у него были разборки с братом, он никогда не бежал за помощью. Всегда разбирался сам. Да и тем более, он сам кое-что ему преподнесет.

Харольд потащил его в ванную. Гарри делал вид, что сопротивляется, стараясь не выдать свой план. И вот, когда они дошли до ванной, Харольд тут же подставил голову Гарри под кран. Но в этот момент Гарри использовал беспалочковую магию, и тот отлетел и упал в ванну. Гарри быстро включил кран, направив струю воды прямо на Харольда. И тут же выскочил оттуда. Он уже собирался закрыть дверь магией, как вдруг услышал позади шаги. Он мгновенно обернулся, как раз в тот момент, когда дверь из ванной открылась, и Гарри получил удар дверью. Из ванной вышел весь мокрый Харольд, а в глазах его горел чистый гнев.

В этот момент, когда напряжение между братьями достигло апогея, и оба были готовы к дальнейшей схватке, показалась Реджина, которая сюда поднялась. Она остановилась как вкопанная, ее глаза расширились от шока, когда она увидела эту картину: мокрого, разъяренного Харольда, стоящего посреди коридора, и Гарри, пытающегося совладать с дыханием, с выражением чистого гнева на лице, направленным на брата.

Она шагнула вперед, встав между Гарри и Харольдом, словно щит, и ее взгляд, обычно полный тепла и нежности, теперь был строгим и осуждающим.

— Это Гарри виноват! — Харольд, все еще пылая гневом, попытался возразить, указывая на Гарри. — Он сам устроил все это!

— Это ты во всем виноват, Харольд! — не остался в долгу Гарри, его голос эхом отразился в коридоре. — Ты сам полез!

— Ах, значит, ты снова винишь меня?! — Харольд снова поднял руку, готовый схватить Гарри.

— Прекратите оба! — Голос Реджины прогремел, словно раскат грома, заставив их обоих замереть. Она сделала шаг вперед, испепеляя взглядом. — Я не собираюсь выслушивать ваши взаимные обвинения! Гарри, тебе должно быть стыдно за такое поведение! А ты, Харольд, — Реджина повернулась к нему, её голос стал ледяным, — ты совершенно забыл, кто ты такой? И как себя нужно вести?

На мгновение оба замолкли, пораженные силой ее слов.

— Живо по своим комнатам! — Голос Реджины был холоден, как зимний ветер. В нём не было и следа материнской нежности, только власть и разочарование. — И чтобы до утра я не слышала ни звука!

Гарри, понимая, что чуть чуть все таки перешел черту и что мать больше не потерпит такого поведения, неохотно подчинился. А Харольду пришлось послушаться Реджину, так как ругаться с ней не очень хотелось. Гарри, бросив на брата последний полный презрения взгляд, скрылся в своей комнате, в то время как Харольд, с лицом, искаженным от злости, последовал ее указаниям. Реджина осталась стоять в коридоре, тяжело дыша, ее взгляд провожал Гарри, в нем смешались гнев, разочарование и глубокая печаль.

* * *

Резкий, леденящий душу крик пронзил тишину сна. Гарри дернулся, его тело пронзил холодный пот, а сердце забилось с бешеной скоростью, словно пытаясь вырваться из груди. Кошмар. Снова. Рядом тихо посапывал Рон, значит, Гарри не кричал. В этот раз ему приснилось, как Матео Реддл, с мрачной свитой Пожирателей смерти, вновь обрушился на Дурслей, и он, Гарри, снова оказался бессилен, не успев ничего сделать. Пустота и отчаяние захлестнули его.

Он осторожно выбрался из постели, стараясь не разбудить друга. Тихими шагами он направился в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Холодная вода освежила лицо, но не могла смыть липкий страх, прилипший к коже. Он хотел выглядеть так, чтобы никто не стал расспрашивать, что с ним. Собравшись, Гарри вышел из комнаты.

Его потянул необъяснимый интерес к библиотеке Блэков. Он никогда не был здесь, и, судя по всему, здесь царил полный запустение. Гарри вошел, и его встретило царство пыли и забвения. Воздух был затхлым, паутина свисала с потолка, а полки, где когда-то стояли книги, зияли пустыми проемами. Где-то книги были совсем утеряны, а где-то просто лежали в беспорядке. "И неудивительно, — подумал Гарри, — Сириусу, видимо, это было совсем не нужно".

Он решил поискать Кричера. И, словно по волшебству, нашел его, когда проходил мимо одной из комнат. Домашний эльф стоял, скрестив руки на груди, его взгляд был полон высокомерия и отвращения.

— Мне нужна твоя помощь, Кричер, — обратился Гарри, стараясь звучать как можно спокойнее.

Кричер смерил его презрительным взглядом. — Я служу роду Блэков, а не жалкому полукровке, — прошипел он, явно наслаждаясь своей властью.

Гарри выпрямился, в его глазах мелькнула сталь. — А я Лорд Певерелл и наследник родов Блэк и Поттер, — ровно ответил он, давая понять, что его титул имеет вес. — Так что ты, Кричер, ошибаешься, считая меня жалким полукровкой. Тем более, никто здесь не собирается прибираться в библиотеке Блэков, ведь она, видимо, никому, кроме меня, не нужна. Так что поможешь мне?

Слова Гарри, очевидно, застали Кричера врасплох. Удивление в его больших глазах быстро сменилось чем-то другим — возможно, уважением, а может, и скрытой радостью. Он решил помочь.

Вместе они вошли в библиотеку. Кричер, применив свою эльфийскую магию, преобразил помещение. Пыль исчезла, книги очистились, стало светлее, кое-что даже починилось, а другие книги вернулись на свои места. Почти всё стало как прежде, но Гарри заметил, что некоторых книг все еще не хватало.

— Кричер, скажи, кто-нибудь ворует здесь книги или, может быть, артефакты, принадлежащие роду Блэков? — спросил Гарри, его голос стал напряженным.

— Да, — ответил Кричер, его тон стал серьезным.

— Кто именно? — Гарри терял терпение. — Мне нужно знать его имя, чтобы поймать его.

— Один из членов Ордена ворует, — прошептал Кричер, будто произносил страшную тайну.

— Наземникус Флетчер, — наконец произнес эльф, словно бросая вызов.

Гарри сжал кулаки. Злость охватила его. Как кто-то мог посметь воровать то, что принадлежало Сириусу, а значит, и ему, его семье? В прошлой жизни он помнил, как часто приходил на площадь Гриммо, 12, к членам семьи Блэков. А теперь видеть его дом в таком запустении было уже перебором. Тем более, это дом его крестного, а значит, никто не смеет воровать или выкидывать вещи.

— Кричер, — сказал Гарри, его голос был полон решимости. — Следи, чтобы никто не смел здесь что-либо воровать, что принадлежит роду Блэк. И никто не смел ничего выкидывать. А если кто-то попытается, зови меня, я сразу же приду. Но лучше спрячь все артефакты, а в библиотеку чужих не пускай. Сделай всё возможное для защиты артефактов и книг, принадлежащих роду Блэков. И если увидишь Наземникуса, сразу лови его и зови меня.

— Я так и сделаю, — ответил Кричер, в его голосе читалось непривычное для него рвение. Вслух он не сказал, но Гарри, прекрасно знавший Кричера по прошлой жизни, понял, что эльф был рад тому, что кто-то наконец-то защищает то, что принадлежит роду Блэк.

Кричер вышел. Гарри же решил остаться и почитать. Он сел, погрузившись в изучение одной из книг. Время пролетело незаметно. Он так увлекся, что даже не заметил, как пролетело время. Решив передохнуть, он отложил книгу и вышел из библиотеки.

Едва он ступил на порог, как навстречу ему спускалась миссис Уизли. Увидев его, она обеспокоенно спросила:

— Гарри, где ты был?

— Я был в библиотеке, читал очень интересную книгу, — ответил Гарри, стараясь звучать как можно более невозмутимо.

— Больше не ходи туда, — встревоженно сказала миссис Уизли. — Это книги о темной магии, а они опасны.

— Для кого-то может быть опасно, особенно если не в тех руках, но не для меня, — парировал Гарри, его голос приобрел твердость. — Так что не переживайте, миссис Уизли, ничего плохого нет в том, что я хожу в библиотеку.

— Это библиотека темного рода Блэков, — настаивала миссис Уизли, ее лицо было полно опасений. — А Блэки всегда были приверженцами темной магии и чистокровности.

— Я это знаю, миссис Уизли, — ответил Гарри, его взгляд был спокоен, но в нем читалась некоторая отстраненность. — Но я ничего не вижу плохого в темной магии. Даже, поверьте, светлая магия тоже может быть опасна, а не только темная магия.

Гарри не стал ждать ответа миссис Уизли. Он спустился на кухню, где обнаружил лишь нескольких человек.

Видимо, еще не все проснулись, хотя миссис Уизли уже, наверняка, отправилась будить остальных. На кухне было уже несколько человек: Римус Люпин, задумчиво рассевшийся в кресле, Гарриет, его сестра, чьи глаза светились той же искрой озорства, что и у него, Румпельштильцхен, прислонившийся к стене с загадочной улыбкой, и Бель, смотрящая на него с материнской теплотой. Аврора, с привычным спокойствием, уже сидела за столом, рядом с ней — близнецы Уизли, оживленно переговаривающиеся, словно планировали очередную шалость. Харольд, который уже закончил завтракать, собирался вставать, и его взгляд, казалось, уже искал, кого бы поддеть.

Гарри решил присесть рядом с Авророй, но в тот момент, когда он направился к столу, Харольд, словно нарочно, вскочил и, как оказалось, слишком резко, врезался в него.

— Смотри, куда идешь! — рявкнул Харольд, его голос был полон раздражения. — Или ты уже в очках плохо видишь?!

Гарри, хоть и был все еще немного ошеломлен, не дал себя в обиду.

— Ты лучше на себя посмотри! — парировал он, его голос приобрел стальные нотки. — Тебе точно очки нужны, а то вообще уже не видишь, где границы твоей дозволенности заканчиваются!

— Это просто ты слепошарый! — фыркнул Харольд, делая пару шагов назад, готовый продолжить словесную перепалку.

Гарри знал, что это может окончательно разозлить его старшего брата, и тот, скорее всего, устроит какую-нибудь неприятность. Но сейчас что-то внутри него переключилось. Он больше не мог держать рот на замке.

— Лучше иди проверь зрение и мозги полечи, — выпалил Гарри, чувствуя, как внутри кипит гнев. — А то смотрю, ты заводишься очень часто. Явно у тебя с мозгами не все в порядке, или, может, не все дома у тебя!

В этот самый момент на кухню стали заходить остальные. Гарри увидел, как вошли Мэри Маргарет и Дэвид Нолан, держа на руках малыша Нила, рядом с ними стояла Гарриет, уже вернувшаяся, Рон и Эмма. Затем появилась Реджина с мужчиной рядом, который, как понял Гарри, был Робин Гуд. И, наконец, вошли Сириус и миссис Уизли. Все они оказались на кухне как раз в тот момент, когда Харольд, словно решив продемонстрировать свою "власть", одолжил у Авроры чашку, и, как он сам заявил, "просто вылил" ее содержимое на Гарри.

Горячий кофе хлынул на Гарри, обжигая с головы до ног. Он едва не вскрикнул от боли, но сдержался, сжав кулаки до побелевших костяшек и стиснув зубы так, что заходила челюсть. Никто не ожидал такого поступка от Харольда.

— Ты с ума сошёл?! — крикнул Сириус, его голос был полон гнева.

Харольд, оправившись от шока, подошел к Сириусу.

— Следи за своим крестником, иначе… — прошипел он, намекая на какие-то последствия.

Гарри почувствовал, как его унизили. Злость, накопившаяся за годы, за кошмары, за все несправедливости, взорвалась в нем. Он резко подошел к Харольду.

— Иначе что?! — выкрикнул он, в его глазах горел огонь.

Харольд только повернулся к нему, и в этот момент Гарри, действуя молниеносно, создал из тени трость и с силой ударил ею Харольда. Никто не успел среагировать — Гарри был слишком быстр.

Харольд издал болезненный стон и рухнул на пол. Он не потерял сознание, но голова у него явно кружилась. Из носа у него потекла кровь, и Гарри предположил, что он, кажется, сломал ему что-то. Харольд схватился за голову, пытаясь облегчить боль.

Гарри схватил его за воротник, приподнимая.

— Это тебе за все! — прошипел он, его голос дрожал от ярости. — Теперь почувствуешь, каково мне, друзьям и Авроре, когда ты нас унижаешь! И заодно почувствуешь, каково это — быть униженным перед тем, кого ты ненавидишь! Ведь я и сестра вчера перед Пожирателями Смерти были унижены, чуть ли не стоя на коленях! Вот и ты теперь почувствуй вкус унижений и боли!

В воздухе повисла звенящая тишина. Все застыли, наблюдая за этой внезапной вспышкой ярости Гарри.

Харольд хотел ответить, его лицо исказилось от боли и злости, но Эмма, его мать, мгновенно вмешалась. Несмотря на то, что она понимала, *почему* ее старший сын Гарри так поступил с Харольдом, она не одобряла такой метод. В ее глазах, привыкших видеть мир сквозь призму магии и сложных выборов, каждый присутствующий был по-своему прав и не прав одновременно. Она видела в этом столкновении лишь усугубление конфликта, которое могло привести к еще большим проблемам.

— Гарри, так нельзя было делать, — ее голос, всегда полный сострадания и мудрости, как у Спасительницы из другого мира, сейчас звучал мягко, но с отчетливой ноткой неодобрения. — Я понимаю, что Харольд перешел черту, и ты имеешь право на гнев. Но использовать магию таким образом… Это не решит проблему, а лишь породит новую. Помни, что насилие порождает насилие.

Сириус и Робин Гуд, мужчина, стоявший рядом с Реджиной, помогли Харольду подняться. Сириус, видя, как Харольд сжимает нос, из которого текла кровь, и слыша его хриплые стоны, испытывал смешанные чувства. Он понимал Гарри — ведь Харольд действительно вел себя недопустимо. Но в то же время, удар тростью был, безусловно, перебором.

Гарри почувствовал, как его гнев, уже разбуженный Харольдом, усиливается от вмешательства Эммы. Родная мать, которую он не видел почти двенадцать лет, с тех пор, как она бросила его с Генри, теперь, вернувшись, считала, что имеет право читать ему нотации или даже воспитывать. Нет, Гарри не собирался этого допустить.

— Не надо меня воспитывать или учить! — голос Гарри дрогнул, но в нем звучала сталь. — Ты меня бросила! А теперь думаешь, что я так просто тебя прощу? Но это так не работает! Так что не лезь в мою жизнь!

Он бросил на Эмму взгляд, полный горечи и разочарования, который, казалось, пронзил ее насквозь. В его глазах больше не было детской обиды, только холодная решимость взрослого человека, который больше не собирается терпеть несправедливость.

Не собираясь выслушивать дальнейшие нотации ни от матери, ни от кого-либо еще, Гарри резко развернулся и вылетел из кухни. Его шаги отдавались эхом по коридору, каждый из которых был заряжен невысказанным гневом и обидой. Он не собирался больше оставаться там, где его снова пытались унизить и поучать, особенно после всего, через что ему пришлось пройти.

Как только он собирался подняться по лестнице, кто-то схватил его за руку. Гарри мгновенно обернулся, готовый дать отпор, и увидел ее — Эмму, его родную мать, с которой он меньше всего хотел сейчас говорить.

— Гарри, я хочу с тобой поговорить, — сказала она, ее взгляд был полон мольбы и раскаяния, но в нем читалась и та несгибаемая сила, которую Гарри всегда ассоциировал с ее ролью Спасительницы.

— А нам не о чем разговаривать! — резко ответил Гарри, пытаясь выдернуть руку.

— Я понимаю твои чувства, — продолжала Эмма, ее голос звучал искренне, — но позволь мне объяснить.

— Да, и так всё понятно! — Гарри, наконец, выдернул руку, его голос сорвался на крик. — Ты просто бросила меня с братом! Мы просто тебе были не нужны!

— Я хотела только лучшего для вас и вашего будущего, — с искренностью произнесла Эмма, ее голос был полон раскаяния.

— Сделала только лучше "себе"! — с горечью выплюнул Гарри. — Я остался сиротой! Ты даже не понимаешь, каково это — быть брошенным!

— Я понимаю… И мне жаль, Гарри, — ответила Эмма, стараясь достучаться до его сердца.

Гарри сдержал истерический смех, чтобы не заржать от всей этой боли, от этих переполнявших его эмоций. Он понимал, что смех будет лишь способом скрыть свою уязвимость, но сдержаться было невероятно трудно.

— Нет, ты не понимаешь! — его голос дрожал, но был полон презрения. — И никогда не поймешь, каково это — быть брошенным!

Но Эмма прекрасно понимала, каково это — быть брошенной. Ведь она тоже росла без родителей, скитаясь по приемным семьям. Ее тоже бросали, как, например, Нил, отец Гарри. И именно на Нила Гарри был так сильно похож внешне, что причиняло Эмме дополнительную боль.

В этот момент Сириус вышел из кухни. На его лице была смесь сочувствия к Гарри и сострадания к Эмме.

— Гарри, она твоя мама, — мягко сказал он, стараясь смягчить обстановку. — Дай ей объяснить.

Сириус, конечно, понимал чувства Гарри. Он сам пережил предательство и боль утраты. Но в то же время он видел, что Эмма искренне жалеет о том, что сделала. Он понимал, что она не была идеальной, но, возможно, заслуживала шанс.

— Но ты должен, Сириус, как никто другой, понять, что матери так не поступают! — в голосе Гарри зазвучало отчаяние. — Ведь ты сам свою мать ненавидел и убежал к моему приемному отцу в дом, и именно они стали твоей семьей!

— Не сравнивай мою матушку со своей мамой, — резко ответил Сириус, его глаза вспыхнули от гнева. — Это разные ситуации!

— Это не разные ситуации, Сириус, — парировал Гарри, его голос приобрел холодный оттенок. — Это одно и то же! Мы просто чужие для них!

— Нет, ты не чужой для меня, — воскликнула Эмма, пытаясь переубедить Гарри. — Я хотела только лучшего. Думала, что так будет лучше. Мне очень жаль, Гарри.

В ее голосе было столько боли и раскаяния, что на мгновение Гарри заколебался. Но воспоминания о годах, проведенных без матери, вновь захлестнули его, заглушая любые проблески сочувствия.

— Лучше бы моей матерью была Лили, а не ты! — с горечью выплюнул Гарри, словно нанося Эмме самый болезненный удар.

Затем, не сказав больше ни слова, он резко развернулся и ушел в свою комнату, которую делил с Роном. Эмме Свон было больно слышать все это от родного сына. Хотя она и понимала, что после того, как она от него и второго сына отказалась, вряд ли ее простят. Но Генри, казалось, не держал на нее зла. А вот Гарри был совсем другим. Она его вообще не знала. Она не знала, какие у него интересы, кем он хочет быть, как он рос. Она ничего о нем не знала, только отрывки из его жизни.

Гарри отличался от своего младшего брата Генри. Если Генри был спокойным и сдержанным, хотя тоже, когда злился, предпочитал молчать, то Гарри бил по самому больному, когда его переполняла ярость. И Эмма понимала, что ей придется приложить немало усилий, чтобы заслужить его прощение, если это вообще возможно.

Эмма хотела броситься за Гарри, но Сириус остановил ее, положив руку ей на плечо. — Я сам с ним поговорю, — сказал он, его голос был тихим, но твердым, в нем звучала вся мудрость прожитых лет. — Если ты пойдешь сейчас, он станет еще злее.

Эмме пришлось отступить, хотя ее сердце колотилось от беспокойства за сына. Она видела, как Гарри зол, и понимала, что сейчас любые попытки наладить контакт могут обернуться еще большим отчуждением.

Сириус же, поднявшись, направился к комнате Гарри. Дернув ручку, он обнаружил, что дверь заперта. — Гарри, открой, — позвал он, его голос звучал мягко, но настойчиво.

Внутри комнаты Гарри молчал, прислушиваясь к удаляющимся шагам матери. Он намеренно закрыл дверь, чтобы никто не смел его беспокоить, чтобы уединиться со своими мыслями и болью. — Нет, я не открою! — крикнул он, голос его был полон ярости и отчаяния.

— Я хочу просто поговорить! — попытался убедить Сириус, его голос звучал примирительно.

— А я не хочу ни с кем говорить! — отрезал Гарри, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.

— Открой. Я понимаю твои чувства, и хочу просто поговорить, — снова попросил Сириус, его тон становился более настойчивым. — Я тоже знаю, каково это, когда тебя предают.

— Отстаньте все от меня! — взмолился Гарри, его голос срывался, выдавая с трудом сдерживаемые эмоции. — Оставьте меня в покое!

— Не откроешь дверь, я позову Кричера и попрошу его открыть дверь, — пригрозил Сириус, надеясь, что эта угроза заставит Гарри задуматься.

— Кричер тебя не послушает! — уверенно парировал Гарри, зная, что в данный момент его авторитет в глазах домашнего эльфа равен нулю.

— Как и тебя тоже! — усмехнулся Сириус, но в его голосе слышалась усталость.

— Меня как раз послушает! — возразил Гарри, чувствуя, как его гнев нарастает.

— Хорошо, не хочешь выходить, я сам к тебе ворвусь, — заявил Сириус, делая шаг назад. Он громко позвал: — Кри…

Дверь со щелчком открылась. Гарри стоял в проеме, его лицо было бледным, но глаза горели гневом. Он преграждал Сириусу путь, не желая пускать никого. — Я же сказал, оставьте меня в покое!

— Я понимаю, что ты зол на свою мать, — начал Сириус, стараясь говорить спокойно, — но дай ей шанс. Она действительно жалеет.

— Ага, что бы она еще раз меня бросила? Нет уж, спасибо! — Гарри был непреклонен. — Если это все, что ты хотел сказать, то можешь возвращаться к моей матери и передать, что я никогда ей не поверю и не прощу!

Гарри хотел захлопнуть дверь, но Сириус не дал, уперевшись в нее рукой. В этот момент у Гарри взорвался шрам адской болью. Он мгновенно схватился за лоб, издавая приглушенный стон.

— Сохатик, все в порядке? — обеспокоенно спросил Сириус, его взгляд стал еще более напряженным.

— Да, просто немного болит шрам, — соврал Гарри, стараясь не показать, насколько ему плохо, но его бледность и испарина выдавали его.

Сириус не успел ничего сказать, как Гарри снова схватился за шрам, его тело обмякло, и он начал падать. Сириус успел поймать его, прежде чем он ударился об пол. Он пытался дозваться до Гарри, но понял, что тот отключился.

В этот момент сюда пришла Эмма с мокрым полотенцем в руках. Увидев Гарри без сознания на руках у Сириуса, она вскрикнула: — Что с моим сыном?

— Не сейчас, — ответил Сириус, его голос был напряжен. — Сейчас Гарри нужно мокрое полотенце, чтобы облегчить боль в шраме.

Эмма, хоть и хотела получить ответы, в первую очередь была обеспокоена состоянием сына. Она кивнула и, словно повинуясь инстинкту матери, побежала в ванную за полотенцем.