Alone... (гет)

Тайтон встречал троих джедаев таинственной атмосферой, царившей там повсюду и пронизывающей Силу. Над планетой стелился плотный густой туман и трудно было разглядеть что-то вокруг, дальше двух метров от себя. Эта погода и эти ментальные ощущения складывались воедино и как будто специально создавали атмосферу таинственности для всего происходящего.

Асока уверенно шла впереди и вела за собой Люка и Лею, ища определённое место. Проведя на этой планете достаточно долго, изучая Силу и свои необычные способности, дарованные ей Дочерью в момент воскрешения, Тано нашла один древний джедайский храм, в котором находилось всё, что им сейчас было нужно. Следовало только прийти и совершить ритуал.

И вот они пришли.

Войдя в распахнутые массивные двери, Асока, Люк и Лея оказались в огромном ритуальном зале, сплошь усыпанном древними джедайскими надписями по стенам. Помещение было просторным, но внутри почти ничего не находилось, кроме огромного прямоугольного каменного стола, с воткнутым в него ритуальным кинжалом.

Зная принцип действий из своих медитативных видений, тогрута подошла к этому сооружению и остановилась. Ритуальный стол тоже был покрыт разнообразными надписями и узорами, которые должны были что-то значить на древнем джедайском языке, но сейчас их перевод мало волновал присутствующих.

Заняв уверенную позицию около нужного места, Тано плавно махнула рукой и подозвала брата и сестру.

— Подойдите, — тогрута хотела говорить как можно спокойнее и размеряннее, но её голос дрожал от волнения, и ей действительно было от чего волноваться.

Подобные ритуалы, несмотря на свои вероятные способности, Асока не проводила ещё никогда, и она, как нельзя переживала о том, вдруг не получится, вдруг что-то пойдёт не так, ещё сотня и тысяча вдруг хаотично кружились в её голове, пока Тано делала необходимые манипуляции.

Достав небольшую коробочку, в которой всё это время она хранила самое ценное — прах столь рано ушедшего учителя, тогрута демонстративно высыпала его на стол.

Чёрный пепел разметался по резной каменной поверхности, мрачным напоминанием о том, что осталось от Энакина.

Но сегодня столь страшная несправедливость судьбы будет исправлена, сегодня, он возродится вновь, и все былые страдания троих джедаев по близкому человеку закончатся!

Люк и Лея смотрели безмолвно на то, что делает Асока, и не верили, что всё это происходит с ними наяву… Слишком необычной, слишком мистической была ситуация…

С силой выдернув ритуальный кинжал из камня, Тано властно намекнула на то, чтобы близнецы подставили ей свои руки.

Острое лезвие холодного оружия сверкнуло в тусклом солнечном свете, пробивающимся сквозь окна ритуального зала.

Тогрута аккуратно сделала первый надрез в зоне запястья, сначала на руке Люка, затем такой же на руке Леи. И если парень стойко пережил боль, как необходимую жертву для будущего дара, то девушка недовольно поморщилась от неприятного ощущения.

Алая кровь обильными каплями стала падать на развеянный прах Энакина, жребий был брошен, и пути назад не было!

Уверенно взяв Люка и Лею за порезанные руки своими кистями, Асока сконцентрировалась на пространстве в Силе, одновременно взывая и к призраку Энакина, и к способностям Дочери.

Тано, как могла, сосредотачивалась на этих двух ментальных точках, вкладывая в ритуал всю свою жизненную энергию, как будто отчаянно зовя того, кто был ей сейчас так нужен.

— Энакин… — мягко сорвалось с губ тогруты почти умоляюще такое знакомое и родное имя.

— Энакин… — эхом отдалось в бесконечном ментальном пространстве, призывая того, кто должен был прийти, и голос женщины растворился в небытие.

Пространство вокруг, вдруг, стало покрываться ещё большими лучами света, они сияли отовсюду и пронизывали всё вокруг, проходя, сквозь руки Асоки и озаряя собой каменный ритуальный стол, а где-то вдалеке стал появляться силуэт человека, идущего Тано навстречу, и она знала и отчаянно верила в то, кто это мог быть.

Алая кровь с рук близнецов продолжала обильно литься на рассыпанный внизу прах, и соединяясь с ним и потоками света, это гремучая смесь, медленно начинала преобразовываться в очертания человека.

Тело умершего восстанавливалось, словно по волшебству, вырастая из ничего и трансформируясь в того, кого все трое так отчаянно жаждали увидеть.

Казалось, прошла целая вечность напряжённой борьбы за жизнь Энакина. Асока звала его, ментально прилагая к этому все усилия. И чем сильнее призывала своего бывшего учителя Тано, тем ближе силуэт Скайуокера подходил к ней.

Вот он оказался совсем рядом. Такой же, как прежде, добрый, весёлый, неотразимый, и улыбнулся ей своей неповторимой улыбкой. От этого действия в ментальном пространстве и наяву у Асоки едва не проступили слёзы, столько эмоций сейчас переполняло её разум, душу и сердце, она столько хотела сказать Энакину, но так и не смогла…

Учитель видел терзания своей ученицы, и так же, как и она его, неистово жаждал раз и навсегда прекратить её страдания, её и его детей.

Аккуратно взяв Асоку за руки в ментальном пространстве, Скайуокер как будто слился с потоками её Силы, превращаясь в один сплошной свет…

Секунда, ещё секунда, когда душа соединяется с телом, проходя сквозь Силу…

И ментальная и физическая связь всех четверых, вдруг, разорвалась…

Асока судорожно отдёрнула руки прочь от ритуального стола, свои кисти от него осторожно убрали Люк и Лея.

Сердце Тано бешено билось в груди, тогрута боялась открыть глаза, чтобы увидеть результат проведённого ритуала. Но она до последнего хотела верить…

Осторожно поднимая веки, Асока взглянула на место, что раньше покрывали кровь и пепел, и, вместе с ней, одновременно открыл глаза живой и невредимый Энакин.

Мужчина лежал на ритуальном столе абсолютно обнажённым и, словно в первый раз в жизни, созерцал мир вокруг.

Он был живой, настоящий, он вернулся на эту сторону Силы, чтобы изменить судьбу и сделать счастливыми тех, кто его так ждал.

Видя, что всё получилось, и ритуал удался, Лея тактично отвернулась, зажимая пораненное запястье. Люк, заботливо укрыл возродившегося отца плащом. А Асока, Асока, не сдерживая больше ни своих чувств, ни эмоций, со всем рвением кинулась к Энакину и крепко-крепко обняла его, громко рыдая…

Она плакала так естественно, так проникновенно, что никого из присутствующих эта картина не могла не тронуть. И даже смотреть на это всё было тяжело. Наверное, потому, чтобы не вызывать у себя лишних эмоций, Лея тут же отвернулась и направилась прочь, обратно к кораблю.

А вот Люк продолжал и продолжал безмолвно и неподвижно глядеть в сторону отца и его бывшей ученицы, а сердце от чего-то кололо и резало странное, доселе незнакомое чувство.

Так как Энакин после проведения ритуала оказался в положении, в котором находились люди после долгого пребывания в коме, и ему заново предстояло научиться всему самостоятельно, Люк и Асока осторожно помогли ему одеться в заранее приготовленный костюм, а затем бережно повели к кораблю.

Путь всех четверых лежал обратно на Оссус, в новый храм джедаев.

Решив временно поселиться там, пока Энакин окончательно не восстановится, Асока и её бывший учитель заняли две лучшие комнаты в просторном «замке», и период реабилитации начался. И если Люк был несказанно рад возвращению отца, которого едва успел узнать, и просто наслаждался его присутствием рядом, то Лея, лишь только все они прибыли на планету, тут же забрала Хана и Чубакку и отправилась обратно на Корусант, якобы под предлогом неотложных политических дел.

Время шло, и Энакин начинал быстро восстанавливаться. Почти сразу же Скайуокер вновь научился говорить полноценными фразами, а уже, спустя пару дней, был в состоянии ходить. Пока неуверенно, слегка шатаясь, но он делал шаг за шагом на пути к своему возвращению.

Они с Асокой находились на цветущей поляне возле храма, и Тано заботливо помогала своему бывшему мастеру освоиться с навыком ходьбы.

Сделав один шаг, второй, третий, Энакин прошёл большое расстояние, разделявшее его и Тано, и, наверняка, с успехом завершил бы этот путь, если бы в какой-то момент не запнулся и едва не упал.

Оказавшись совсем рядом, Асока бережно поддержала бывшего учителя, крепко-крепко обняв его. Они очутились настолько близко, что их взгляды тут же пересеклись, и не хватало всего пары сантиметров до возможного поцелуя.

Конечно, сами Энакин и Асока об этом совершенно не думали, зато невольно о такой возможности подумал Люк, наблюдая за ними со стороны, и сердце вновь кольнула болезненная, какая-то неправильная обида.

В один момент решив нарушить эту идиллию учителя и ученика, Скайуокер младший подошёл к ним и вежливо улыбнувшись, спросил:

— Всё в порядке?

Понимая всю неловкость сложившегося момента, Энакин и Асока спешно отпрянули друг от друга.

— Да, всё хорошо, — краснея ещё больше, чем того позволяла её и так яркая кожа, быстро попыталась оправдаться Тано, и, как-то скомкано бросив, — Но кажется, мне уже пора, — тут же поспешила удалиться с места происшествия.

Стараясь не замечать её нервозности и смущения, отец и сын вместе уселись на траву, под большим раскидистым деревом, и Люк, наконец-то, задал Энакину давно интересовавший его вопрос:

— Что связывает вас с Асокой, помимо официального положения учителя и ученика?

Не заметив в этом ничего такого особенного, Скайуокер старший приятно улыбнулся и ответил:

— Она для меня как сестра…

Далее разговор между отцом и сыном полился рекой, возвращаясь в приятные воспоминания из прошлого. Энакин действительно хотел рассказать Люку, что для него значила Асока раньше, и также искренне был рад, что для Скайуокера младшего теперь она значила почти то же самое.

Прошло ещё несколько дней с того душевного разговора отца и сына, и вот уже Энакин, Асока и Люк сидели в столовой и вместе обедали. Пока не слишком уверенно управляя руками, Скайуокер старший попытался взять кусочек фрукта с тарелки вилкой. Пока неуклюжие пальцы не справились со столовым прибором, и он с грохотом упал на столешницу. Видя эту оплошность своего бывшего мастера, Асока тут же спешно попыталась помочь ему, мягко кистями обвив руку Энакина, вместе с ним накалывая фрукт на вилку и совершая необходимые действия. От чего Люк лишь искоса взглянул на них.

Казалось бы, помощь в такой ситуации со стороны Тано по отношению к его отцу была вполне естественна, и ничего особенного в этом не было, но почему-то Скайуокеру младшему было неприятно видеть такую чрезмерную заботу, и как он начал в душе осознавать, вовсе не из-за старшего. А это было плохо, очень плохо.

Миновало ещё какое-то время, и Энакин полностью восстановился. Они с Асокой находились на живописном берегу озера и тренировались в полную силу.

Удар, ещё удар… Блок атаки… Удачный атакующий приём, не менее удачное его парирование…

Снова нападение…

И, не выдержав боевого натиска своего партнёра, Асока не удержалась на ногах и рухнула прямо на траву, следом за ней рухнул и Энакин. Скайуокер победил, вот только в данный момент никому не было дела до его победы. Они с Тано оказались в такой двусмысленной ситуации, что все мысли стали занимать совершенно другие вещи.

Тогрута лежала на траве, распластавшись на обе лопатки и как-то слишком податливо и обезоружено смотря на своего бывшего учителя, он же оказался поверх неё, так близко, что мог слышать шум её сбившегося дыхания и сильное биение сердца.

Не сразу придя в себя, ещё какое-то время Энакин и Асока продолжили находиться в таком положении, неотрывно глядя друг другу в глаза, от неожиданного стечения обстоятельств, но, когда, всё же опомнились, тут же поспешили избавиться от двусмысленной ситуации.

Быстро встав с Асоки, Энакин сел под дерево и отдышался после боя. Скользнув чуть в сторону от Скайуокера, явно смущённая Тано тоже перевела дух, неизвестно от чего больше, от интенсивной тренировки или от того, что произошло только что.

Стараясь не думать в неправильном направлении, тогрута тут же попыталась перевести тему.

— Жарко сегодня, может, нам стоит искупаться.

Проговорив эти слова, Асока спешно скинула с себя верхнюю одежду, оставшись лишь в одном нижнем белье, достаточно сильно напоминавшем чёрный купальник, а затем быстро вошла в воду, чтобы охладить тело и разум.

Энакин задержался на берегу.

И, хотя, Тано делала все эти действия непреднамеренно и достаточно спешно, это не прошло мимо глаз и сознания Скайуокера. Совсем не прошло.

После неудачного падения и так слишком сильно расчувствовавшись, Энакин краем глаза невольно уловил, как Асока раздевается. Со дня их совместных миссий, когда она была совсем ещё девчонкой прошло слишком много времени. Изменилась она, и изменился он сам.

Скайуокер ранее никогда не обращал внимания на Тано, внешне, никогда не видел в ней женщину, и из простого боевого товарища в прекрасную соблазнительную особу она превратилась для него только сейчас, в этот самый момент.

Глаза Энакина невольно скользнули по стройному изящному телу Асоки, по её плавным округлым изгибам, по её невероятно нежному красивому лицу, и этот взгляд стал вызывать в душе и сердце бурю самых разнообразных эмоций.

Тано всего лишь стояла в озере, всего лишь в одном лифчике и трусах, и ничего не делала, но Скайуокер отчётливо замечал, как сияли, маня, её глаза, как блестели пухлые карамельные губы, как вода омывала нежную оранжевую кожу…

И это зрелище было просто невыносимо!

Потому что вызывало совсем не правильные мысли и чувства, которые не должны были появляться у мужчины, верного своей жене.

Ничуть не замечая того, что происходит с её бывшим мастером, Асока тем временем наслаждалась пребыванием в озере и, как никогда желала, чтобы Энакин разделил её удовольствие:

— Давай, присоединяйся… — громко крикнула Тано и живо махнула влажной рукой.

От резкого движения её тела Скайуокеру стало совсем не по себе.

— Лучше не стоит, — тактично попытался отвернуться от слишком сильного соблазна тот.

Но, хорошо зная своего учителя, и ситуации, когда он вёл себя странно, тогрута не растерялась и, попытавшись прощупать его в Силе, всё поняла без лишних слов.

Прочувствовав ощущения Энакина на себе, так, как будто они были её собственными, Асока плавно вышла из воды и приблизилась к нему.

Опустившись рядом на траву и придвинувшись слишком сильно, так, что у Скайуокера просто не было пути к отступлению, Тано мокрой рукой уверенно взяла его за подбородок и заставила повернуться лицом к себе.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, и о чём думаешь… И я готова помочь тебе и с этой частью восстановления… — мягко прошептала тогрута, глядя бывшему учителю прямо в глаза.

— Не надо, Асока, — понимая всю силу её жертвенности, тоже попытался ответить самопожертвованием на это Скайуокер, — Это ничего не будет значить. Ведь я до сих пор люблю Падме. Хоть она и умерла.

Однако, Тано ничуть не покоробили его слова, и спокойно выслушав Энакина до конца, она столь же уверенно ответила:

— Не важно, это действительно ничего не будет значить, просто дружеская помощь…

Их слова растворились в прекрасной летней реальности, их мысли улетели куда-то далеко-далеко к звёздам, а их тела, ведомые необузданным животным желанием, резко прильнули друг к другу…

И Энакин и Асока слились в первом в их жизни, совместном, обжигающем и страстном поцелуе…