Шоу знакомств имени Мальчика-Который-Опять-Выжил (гет)

Мой дом постепенно превращался в свалку магического хлама и артефактов, собранных на коленке. Это было моё личное королевство абсурда. Я только что закончил «усовершенствовать» тостер. Теперь он не просто поджаривал хлеб, а выжигал на нём саркастические комменты. Первый ломтик вышел с текстом: «Твои тосты столь же серы, как и твоё будущее». Вкусно и психологически травматично.

Эту идиллию нарушил стук в дверь. Не тот настырный стук официального лица, который ранее выбивал Кингсли. Это был лёгкий, почти нерешительный стук. Словно кто-то боялся, что дверь взорвётся.

На пороге стояла Гермиона. Не та Гермиона, что готова была прошить взглядом василиска, а какая-то… смятая. В руках она сжимала стопку пергаментов толщиной в добрый том «Сказок Барда Бидля».

— Гарри, нам нужно поговорить, — произнесла она, и её голос дрогнул. — Я… я изучила вопрос.

— Войди, — вздохнул я, отступая. — Только предупреждаю, тостер сегодня в настроении оскорблять гостей.

Она прошла на кухню, села за стол и с грохотом водрузила перед собой кипу бумаг. Я смотрел на это великолепие. Похоже, она провела в библиотеке все эти дни.

— Итак, — начала она, расправляя первый лист. — Наследие Рода. Это не шутки, Гарри.

— Никто и не спорит, — сказал я, наливая ей чай. Чайник, кстати, сам подскочил и налил ровно столько, сколько нужно. Моё наследие обожало быть полезным. — Но мои шутки тоже не шутки. Они оружие массового поражения от скуки.

— Перестань зубоскалить! — вспыхнула она. — Это серьёзно! Видишь это? — Она ткнула пальцем в сложную генеалогическую схему, напоминающую паутину, сплетённую под воздействием крепких наркотиков. — Твоя кровь, Гарри! Это же… исторический архив магических существ!

— Супер. Значит, я не человек, а ходячий магический зоопарк? Приветствую, я Гарри Поттер, потомок гоблинов, фей и, судя по волосам, одного или двух ежиков.

— Это не смешно! — Гермиона чуть не порвала пергамент. — Когда в маггле просыпается спящая генетика — это одно. Но у тебя… Гарри, твой род впитывал в себя магию столетиями! Твои предки заключали союзы с феями, у тебя в роду были оборотни, говорят, даже драконий пра-пра-пра-дедушка засветился! Вся эта сила… она сплавилась воедино! Она стала чем-то новым! Уникальным! И… нестабильным.

Я перестал улыбаться. Нестабильное — это плохо. Нестабильное имеет привычку взрываться.

— Ладно, продолжай.

— Эта сила требует баланса, — Гермиона говорила быстро, с горящими глазами, погружаясь в любимую стихию — знания. — Представь океан в бутылке. Он могущественный, но, если бутылку разбить, он сметёт всё на своём пути. Магический партнёр… он и есть эта бутылка. Вернее, пробка. Стабилизатор. Тот, чья магия резонирует с твоей и создаёт гармонию. Без него твоя сила может… разорвать тебя изнутри. Или вырваться наружу непредсказуемым образом.

Я молча смотрел на свой чай. Он был идеальной температуры.

— И как же этот… стабилизатор… выбирается? — спросил я с подозрением. — Лотерея? Жребий? Магическое «а вдруг повезёт»?

— Магия выбирает сама, — торжественно произнесла Гермиона. — Она притягивает того, чья сущность дополняет твою. Обычно это представитель столь же древнего и сильного рода. И… — она запнулась.

— И? — подначил я.

— И… обычно это мужчина, — выпалила она, покраснев. — Исторически сложилось, что сила такого уровня… она ассоциируется с мужским началом. С защитой, контролем, доминированием. А учитывая твоё… э… сиротство, магическое сообщество считает, что тебе нужен именно тот, кто сможет стать твоей опорой, твоим… ориентиром. Тот, кому ты будешь… доверять.

В моей голове что-то щёлкнуло. Словно замок сейфа, в котором годами копилось раздражение.

— Погоди-ка, — я медленно поднялся. — Давайте проясним. Вся эта история с «наследием» и «стабилизацией» сводится к тому, что мне, взрослому мужику, который пережил две войны (а что? Ведь пережил! И пусть кто попробует оспорить!), впаривают идею, что я должен найти себе… мужа? Серьёзно? И где, простите, женский вариант? Где опция «фея-красавица» или «оборотень-вамп»? Почему мне навязывают одних мужиков? Я что, на магическом гей-аукционе?

Гермиона смутилась ещё сильнее.

— Это… традиция, Гарри! Сильный род должен быть продолжен! А союз двух могущественных магов мужского пола… это… э… высшая форма магического симбиоза! Это почётно!

— Почётно? — я засмеялся, но смех вышел злым. — Звучит как отмазка для богатых старых педиков, которые не хотят афишировать свои заскоки! Почему мне не предложили хотя бы анкету? «Отметьте галочкой предпочтительный пол вашего будущего надзирателя»?

В этот момент раздался новый стук в дверь. На этот раз — надменный, отточенный, выверенный. Стук трости о порог.

— Войдите, ваше высокомерие! — крикнул я, не двигаясь с места.

Дверь открылась. На пороге стоял он. Люциус Малфой. Весь в чёрном, с идеально уложенными волосами, с тростью, которая наверняка была не просто тростью. Он окинул мою кухню взглядом, полным такого неподдельного отвращения, будто наткнулся на выводок гиппогрифов в своём салоне.

— Поттер, — произнёс он, растягивая слова, словно пробуя их на вкус и находя их отвратительными. — Мне сказали, что ты… готов к диалогу.

— Ага, а я думал, мы уже все обсудили в первый раз, — кивнул я. — Но, конечно, диалог — это моё второе имя. После «Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Послать-Всех-Нахер». Проходи, присаживайся на табуретку. Только аккуратно, она немного шатается. У неё, видимо, тоже наследие просыпается.

Люциус проигнорировал табуретку, предпочтя стоять, демонстрируя свой рост и презрение.

— Я пришёл, как того требуют традиции и законы магического мира, — начал он пафосным тоном, от которого у меня зашевелились волосы. — Твоё пробудившееся наследие… это дар. Дар, который обязывает. Обязывает подчиниться воле магии, выбрать достойного партнёра и встать на путь, уготованный тебе твоей кровью.

Я склонил голову набок.

— Интересно. А что на это говорит твоя жена, Нарцисса? Она в курсе, что ты тут предлагаешь мне «встать на путь»? Она одобряет твои… э… внезапные поиски нового партнёра?

Щёки Люциуса побелели, что, учитывая его и так бледную кожу, было достижением.

— Не смей пачкать имя моей супруги своими грязными намёками! Речь идёт о магическом союзе! О союзе сил, а не о… бытовых мелочах!

— Ага, понятно, — кивнул я. — Бытовые мелочи — это твоя семья. А магический союз — это ты и я. Романтично. Только я, знаешь ли, не в восторге от идеи быть твоей «мелочью на стороне». У меня аллергия на напыщенных блондинов с манией величия.

— Это не дело вкуса, Поттер! — прошипел Люциус, и его пальцы сжали набалдашник трости. — Это традиция! Веками маги высших кругов заключали подобные союзы для укрепления силы! Это… это почётно!

О, это слово снова прозвучало. Моё терпение лопнуло. Окончательно и бесповоротно.

— Послушай, Люци. Если хочешь понибратства — то, могу сразу — Люся, — сказал я тихо, подходя к своему рабочему столу. — Я тут недавно кое-что смастерил. Назвал это «Депафосизатор». Хочешь, продемонстрирую?

Он смерил меня презрительным взглядом.

— Твои жалкие попытки создать что-то… —

Он не закончил. Я уже активировал артефакт. Это была небольшая безделушка, собранная из старого радиоприёмника, зеркальца и стержня от самопишущего пера. Я просто хотел, чтобы она снимала пафос с любых речей.

Люциус открыл рот, чтобы продолжить свою тираду, но вместо его бархатного баритона раздался тонкий, писклявый голосок, напевающий под нос:

«Я Люциус Малфой, я важный такой,

Мои волосы — шелк, а мой взгляд — герой!

Хочу Поттера в пару, чтоб силу забрать,

И буду я им, как папаша, командовать!»

Наступила мёртвая тишина. Гермиона издала звук, средний между удушьем и смехом. Люциус стоял с открытым ртом, его лицо прошло все стадии от бледного до ярко-багрового.

— ЧТО ЭТО БЫЛО? — проревел он своим голосом, но «Депафосизатор» снова сработал:

«Ой, что это было? Мой пафос пропал!

Теперь я похож на расстроенных балл!

Верните мой пафос, верните мой лоск!

Я буду хорошим, я принесу торт!»

Я не сдержался. Я ржал. Я ржал так, что держался за живот. Гермиона, красная как рак, пыталась сдержать хихиканье, прикрывая рот пергаментами.

Люциус, трясясь от ярости, выхватил палочку. Но я был быстрее. Я просто посмотрел на его трость и сильно захотел, чтобы она превратилась в огромную леденцовую карамельку.

Трость в его руке с хрустом изменила форму, цвет и консистенцию, превратившись в розовый, липкий леденец в виде единорога.

Люциус посмотрел на него с таким ужасом, будто увидел, как Волдеморт танцует канкан.

— ТЫ… ТЫ СУМАСШЕДШИЙ! — выдохнул он своим голосом, и на этот раз артефакт молчал, исчерпав заряд или просто решив, что дальше некуда.

— Возможно, — согласился я, вытирая слёзы. — Но я сумасшедший с рабочим артефактом. И без малейшего желания становиться твоей магической невестой. Передай это остальным «женихам». Следующему, кто придёт ко мне с предложением «руки и сердца», я его палочку в презерватив превращу. Понятненько?

Люциус, не говоря ни слова, швырнул леденцовую трость на пол и выбежал из моего дома, похожий на ошпаренного кота.

Я перевёл взгляд на Гермиону. Она смотрела на меня с широко раскрытыми глазами.

— Гарри… это… это гениально и ужасно одновременно! Ты оскорбил одного из самых влиятельных…

— Я не оскорблял. Этот якобы реабилитированный гавнюк Подлизатель Смерти, — перебил я. — Я просто показал истинную суть всего этого пафоса. Под всем этим лоском и разговорами о «традициях» скрывается обычное желание присвоить мою силу. Завернуть её в красивую обёртку из гей-брака и назвать это «почётным». Мне это не нужно.

— Но сила, Гарри! Она может убить тебя!

— Знаешь что, Гермиона? — я устало вздохнул. — Я уже пережил Упыря, который хотел меня убить. Пережил Пожирателей. Пережил Турнир и Дамблдора с его загадками. И я чертовски уверен, что справлюсь с собственной магией лучше, чем кучка старых извращенцев, мечтающих меня «усмирить».

Она молчала, глядя на меня. И в её глазах читалось не только осуждение, но и… понимание. Крошечная капля его.

— Они не оставят тебя в покое, — тихо сказала она.

— Я и не надеялся, — ухмыльнулся я. — Но теперь у меня есть «Депафосизатор». И безграничный запас сарказма.

После её ухода я остался один. Я подошёл к окну и выглянул на улицу Хогсмида. Мирный, спокойный вечер. Идиллия.

Но я знал, что это затишье перед бурей. Бурей идиотских традиций, напыщенных мужиков и магического бюрократического ада.

Они хотели, чтобы я подчинился? Они верили, что их магия выберет мне кого-то «достойного»?

Я посмотрел на свои руки. На руки, которые могли починить лампу и превратить трость в леденец. На руки, которые держали палочку, победившую Тёмного Лорда.

— Ошибаетесь, — прошептал я в наступающие сумерки. — Если моё наследие и требует подчинения, то оно явно выбрало не того Поттера. Я не буду ничьей магической невестой. Я буду тем, кто превратит это цирк в настоящее шоу. И билеты на него будут продавать с надписью «Берегите психику, внутри — Гарри Поттер».

И от этой мысли мне стало настолько тепло и радостно, что даже чай в моей кружке закипел от удовольствия.