Портрет директора (гет)

Великий Хогвартс будто превратился в хижину Хагрида, постоянно и не вовремя сталкивая Риддла и Нагини: то в Большом зале взгляд Тома, словно издевательски подшучивая, останавливался на круглом смуглом личике, то подол платья, окрашенного в цвета всех оттенков, мелькал перед глазами на крутящихся лестницах. Её смех можно было услышать и в гостиной Гриффиндора, и Слизерина, как и сейчас, когда Том спустился в подземелье, чтобы магией расширить место под спальню, он снова различал вкрадчивый голос Нагини.

Она, точно уличная художница, развлекала быстрым портретом Слизнорта, а Риддл, рассчитывая чертежи и толщину стен, тайно, но невольно подслушивал.

— Мисс, я всё ещё переживаю, что не взял с собой никакого противоядия, — закудахтал Слизнорт, не изменяя выбранной величественной позе. — Ваша привычка съедать краски очаровательна, но нос старого алхимика не обманешь: я чую ртуть и свинец, как боггарт страх.

— Не беспокойтесь, профессор, эта привычка со мной с самого детства. Не могу рисовать по-другому, иначе я не чувствую живопись. К тому же картина готова! — игриво воскликнула она.

— Так быстро?

— Мне известны кое-какие фокусы, должна же я оправдывать свою славу, — подшутила Нагини и застенчиво замолкла. — Хотите посмотреть?

Деревянные ножки мольберта заскрежетали по каменному настилу.

— Моя дорогая, кажется, яд в красках всё же повлиял на вас. Мы в подземелье, откуда здесь взяться рассвету? И если из окон лучами бьёт свет, отчего моя мантия так темна? — Слизнорт мягко рассмеялся, приглаживая ткань на груди. — Признаться, я выбирал её всё утро, но, видимо, мог прийти и в садовом костюме.

— Сэр, картина не может копировать жизнь, иначе она выйдет попросту скучной. Ровный свет подземелья подходит для чтения, но не для отражения контрастов: для портретов точный баланс света и тени особенно важен.

— Вы правы, как же я сам не догадался! Но если я изображён в тени, значит ли это, что моё сердце охвачено тьмой? Впрочем, об этом нужно размышлять на досуге, а не донимать творца...

— Профессор Слизнорт, позвольте, вы не в тени. Вы в полутени.

— Плохой-хороший человек?

— Как и все, кто ходит по земле.

— Мерлинова борода! Жаль, что вы не были моей студенткой. Какая потеря… Позвольте в память о нашем знакомстве сохранить портрет с вашей подписью.

— Но его нужно покрыть лаком, хотя бы одним воспоминанием.

— Не буду утруждать вас, уверен, мои руки справятся с этим так же ловко, как с приготовлением Жидкой удачи. Кстати, могу я вас отблагодарить одним флакончиком? На особый случай?

— Не стоит, сэр, мне было нетрудно, правда!

— Ах, моя дорогая, послушайте совет старика: всегда соглашайтесь, пока предлагают, — произнёс Слизнорт с доброй усмешкой. — Сейчас мои запасы пусты, последний Феликс Фелицис я подарил профессору Риддлу, когда он получил новый пост, но сегодня же я примусь за пополнение и вручу вам, как будет готово.

— К тому моменту я уеду из Англии и, если честно, не знаю, где буду, — на выдохе призналась Нагини.

— Всё-таки печально, что вы нас покидаете. Обитатели замка успели привязаться к вам. И, моя дорогая, я намекаю не только на себя.

— У меня есть квартирка в Лондоне: иногда я приезжаю на выставки, так что мы наверняка ещё повстречаемся на Косой.

— Так вы практически англичанка, мисс! Профессор Риддл не предлагал вам работу? Преподавать должны лучшие из лучших, именно так передаётся светоч знаний. Или вас уже переманили в Ильверморни?

Том замер и отнял ладонь от свитка, прервав скрип пера.

— О нет, я совершенно не гожусь для преподавания! У меня же образование — неполные шесть курсов.

— А я давно говорил, ещё Найджелусу, что нужно вводить экстернат для редчайших бриллиантов. Уверен, если бы вы могли окончить школу досрочно, вы бы получили диплом с отличием.

— Сэр, — мисс Нагини захихикала, и Том, старающийся сосредоточиться на записях, поморщился, — я еле до «Удовлетворительно» дотягивала. Меня не интересуют заклинания, зелья, занятия. Исключительно жизнь и искусство. А искусство, как я заметила, не лежит в сфере приоритетов профессора Риддла.

— Гм, да-а… Я учил его. Он всегда был… надмировым мальчиком.

— Пусть так, профессор, но я бы назвала это иначе!

Дружный смех отразился от сводов, и Риддл, не имеющий больше сил слушать чужие пустые разговоры, впервые воспользовался директорской привилегией на трансгрессию в Хогвартсе. Оказавшись в Круглом кабинете, Том сжал кулаки: «Что ей мешает поскорее закончить мой портрет?».

* * *

— Мисс, позвольте, этот отдел закрыт для посторонних. У вас есть пропуск? — на следующий день услышал Том громогласный вопль Ирмы Пинс, по обыкновению изучая труды в Запретной секции.

— Нет. А как его получить? — последовал деловитый вопрос от словно бы вездесущей Нагини, и Риддл покосился на дверь, из-за которой доносился разговор.

— У директора, — отрезала библиотекарша.

— Ах, вот как. Ясно, — пробормотала художница. — Может, есть другой способ?

— Никакого. Другого. Способа. Нет, — отчеканила мисс Пинс, как для слабоумной.

— Хорошо, тогда будьте добры «Анимагию в змеиной форме: Как не застрять в чешуе навсегда» от профессора Серпентеса и Самопожирающую энциклопедию василискологии.

— Это старинные книги, выносить их из библиотеки запрещено.

— Я понимаю. Верну их, как только уточню несколько фактов.

Тяжёлая поступь библиотекарши отдалилась, и Риддл расслышал тихое:

— Алохомора.

Когда замок щёлкнул, Том стоял в проходе, скрестив руки на груди:

— Вам здесь что-то нужно?

Художница сжалась от страха, но, ахнув беззвучно, быстро взяла себя в руки и выпалила:

— «Змеиные гибриды: Где проходят границы и почему их уже перешли» Галлуса Горгона!

Хмыкнув с одобрением, Том отступил к стеллажу, приглашая внутрь, как вдруг снова раздался вопль:

— Мисс, я же говорила, вам туда нельзя! Доступ исключительно с разрешения директора!

Риддл высунулся из секции и, глядя на мисс Пинс, произнёс:

— Я разрешаю, — впустив Нагини, он захлопнул дверь, приманив её, и опустился на своё место. — Третий стеллаж справа, восьмая полка сверху, где-то между «Некромантией для начинающих» и «Жуткими экспериментами над дементорами».

Проворными пальцами Нагини прошлась по корешкам, достала заветный фолиант и заняла стул возле окна.

Риддл проводил её долгий путь взглядом, задев подбородком плечо,. Они находились на том отдалении, какое позволяла секция, и спустя две минуты, проведённые в гнетущем молчании, Том не выдержал:

— Ищете вдохновение в тёмных искусствах, мисс? Я надеюсь, вы собрались не иллюстрации рассматривать. В этой книге они всё равно попадаются редко.

— Профессор Риддл, зачем вы дали мне пропуск, если сейчас отвлекаете? — с напускной мягкостью обратилась она.

— В любом человеке я стараюсь поддержать интерес к наукам, редчайшим знаниям, угасающим из-за лени и невежества, ведь проводить время в библиотеке куда лучше, чем сотрясать местные пабы и отлынивать от выполнения заказа.

Точно непослушная школьница, вместо ответа Нагини припала к книге и сделала вид, словно от увлечения потеряла слух и голос.

Сложив в сумку свитки, перед тем, как с обратной стороны затворить дверь, директор по привычке осмотрел покинутый отдел. Надменный прищур пропал, а глаза забыли, как моргать, когда в них вспыхнул образ: тонкий стан художницы, обрамленный разноцветным свечением заката за витражным окном. Она крутила прядь указательным пальцем и, закинув ногу на ногу, качала туфлю.

На шестом курсе, как и все юнцы, Риддл мечтал встретить девушку. Ему единственному среди студентов профессор Найджелус Блэк доверил доступ в Запретную секцию, оттого, наверное, именно здесь проживая редкие моменты уединения, Том представлял, что однажды откроет отдел и обнаружит в нём другую блистательную студентку, с которой в тиши библиотеки можно будет обсудить любую из книг, недостижимых для остальных.

Правда, мечты не выходили за пределы разума — Том знал наверняка, что никакой студентки, равной ему, в Хогвартсе нет. А в последующем убедился, что учёных дам видно издалека, и не то чтобы этот вид ему хотелось созерцать до конца жизни. Однако Нагини…

«Почему такая особа, как она, столь глубоко прониклась магией змей? Вряд ли, конечно, от неё получится узнать что-нибудь новое, но, может, она умеет не только малевать и дёргаться под джаз», — как удачной шутке усмехнувшись своим мыслям, Том медленно прикрыл дверь, наблюдая через сужающийся проход за читающей художницей, словно переживая, будто та внезапно пропадёт, точно портрет с карточки от шоколадной лягушки. — «Может и к лучшему, что она не слишком торопится».

* * *

Предвкушая, что следующая встреча не заставит себя ждать, Риддл потерял Нагини. Как всегда, Хогвартс потешался, сводя и разводя чужие пути, но Том воспринимал это в счёт дружеской шутки.

Кончался июль, новостей о портрете — никаких. Ну не пропадёт же художница, не завершив заказ, где бы она ни ходила и с кем бы ни была?

По обыкновению навещая саженцы змеиного дерева, Риддл заметил высокие скулы под полой розовой шляпки. Мисс Нагини не в костюме с мужского плеча, не в развратном платье, а в наряде, достойном истинной леди, хихикала вместе с Хагридом над грядками жующей капусты.

«Кажется, кто-то наложил чары на её гардероб, и теперь она проклята вовеки одеваться невпопад», — насмешливо заключил Том, и, оглянувшись на взрыв смеха, произведённый подкидыванием яблока в хищные вилки, убедил себя, что именно сейчас лучший момент, чтобы вызнать у Нагини известную ей информацию о змеях.

— Добрый вечер, сэр! — воскликнул Хагрид, завидев директора, и мисс Нагини, будто нехотя следуя примеру, отозвалась негромким эхом.

Не зная, с чего начать непринуждённый разговор, Том зацепился за первое, на что упал его взгляд:

— Ваша капуста особенно прекрасна в это время года, сэр.

— Спасибо, я подкармливаю её яблоками: растёт быстрее и приобретает медовый аромат.

— Не терпится попробовать столь изысканный деликатес, — слюбезничал Риддл, следя за мисс Нагини, которой, очевидно, сейчас был интереснее её бархатный кисет.

— Вообще, это лакомство для гиппогрифов, но я оставлю вам пару вилков.

— Одного хватит, благодарю вас, — с аристократической невозмутимостью выпутался Том, но заметил, что уголок губ художницы дёрнулся, выдавая улыбку. Пора было с этим заканчивать. — Мисс Нагини, не так давно я выдал вам пропуск в Запретную секцию. Как продвигается чтение «Змеиных гибридов»? Нашли ответы на свои вопросы?

Промедлив, Нагини недоверчиво свела брови:

— Благодарю вас за пропуск, но, к сожалению, ответов я не нашла, как и, впрочем, чего-то стоящего. Профессор Горгон всего-навсего собрал чужие труды в общую монографию, не указав авторства. Если бы книга находилась в общем доступе, то разразился бы скандал, но, на её счастье, она попала в Запретную секцию Хогвартса. Там ей и место.

— Если вам нужно что-то определённое, — удивлённый тирадой Том поправил манжеты, — я могу вас проконсультировать. Так случилось, что я признанный знаток в сфере, которую вы изучаете.

— Профессор Риддл, я читала все ваши научные статьи и самой занимательной нашла опубликованную переписку с мистером Оливандером, в который вы дискутировали насчёт применения змеиного дерева в изготовлении палочек. Это был забавный спор. Хотя заметки путешественника тоже ничего, — утешительно добавила Нагини.

«Тоже ничего?» — едва не воскликнул растерянный Том, особенно гордившийся расследованием о Йормунганде и Лох-несском чудовище.

— Со всем уважением к вашей тяге к знаниям, но в общий доступ попадает лишь развлекательное чтиво, что не растревожит массы, не вызовет отторжения у обывателей, потому вы не могли читать всех моих трудов. Ещё в школе я закончил трактат по лингвосерпентологии «От Сирта до Салазара: Эволюция Парселтанга», правда, книга сразу же отправилась в Запретную секцию. Скажете, что там ей и место, мисс?

— А вы говорите на змеином? — всколыхнулась Нагини.

Том бросил обеспокоенный взгляд на притихшего Хагрида. Забвение на полувеликане не сработало бы, а род Гонтов не одно поколение хранил втайне две вещи: парселтанг и Василиска.

— К сожалению, нет, не владею, мой дедушка мог немного объясняться с ужами. Пусть исследование теоретическое, но оно собирает все доступные знания воедино.

— О, профессор Риддл, какое удивительное совпадение! Я ведь планировала передать вам сегодня, что картина готова к покрытию лаком, — внезапно сменила тему художница. — Мне потребуются ваши воспоминания, успеете ли вы их подготовить, например, к обеду?

Прикинув, что завтра они останутся в уединении его нового кабинета и смогут поговорить без лишних ушей, Том подхватил радость от новости:

— Было бы немыслимо вам отказать, когда завершение так близко.

— Рада слышать, — отозвалась мисс.

И Риддл, ощутив, что поймал потерянную ниточку, перешёл в наступление:

— Я могу вас проводить, если вы тоже возвращаетесь в замок.

— Благодарю за предложение, но я обещала сегодня научить профессора Хагрида свингу.

— А вы ещё не научились? — едко поддел Том.

— Да, сэр, если бы я начал танцевать в Трёх мётлах, от них бы остались три стенки, но теперь гуляния проводятся на хогсмидской площади, — поведал Хагрид. — Присоединитесь?

Нагини отозвалась с ледяной вежливостью:

— Наверняка у профессора Риддла есть дела куда важнее.

— Вы правы, — ухмыльнулся догадливости Том и кивнул на прощание. — Приятного вечера.

Министерство сквозь пальцы смотрело на живность Запретного леса, разрешая Хагриду любых питомцев, кроме, разве что, драконов, а Риддлу, наследнику Слизерина и теперь директору Хогвартса, приходилось хранить Василиска втайне и пару гектаров на змеиную рощицу выбивать через все имеющиеся у Гонтов связи.

Таких простачков, как Хагрид, всегда любили, прощали и тянулись к ним. Даже пост профессора ему достался без сотой доли усилий, которые приложил Том. «Даже такая диковинная особа, как эта мисс Нагини», — подумал Риддл и тут же себя прервал. Завтра она сама к нему придёт.

* * *

— Здравствуйте, сэр, простите, что потревожил, сэр, я пришёл по поручению мисс Нагини, сэр. Она сказала, что перед обедом вы будете готовы передать воспоминания, — пролепетал домовой эльф Вугби, торопливо переставляя на директорский стол кофе, принесённый в качестве извинений.

Риддл молча собрал флаконы, наполненные отобранными воспоминаниями, в алхимический сундучок, но перед тем, как захлопнуть крышку, всё же задал вопрос:

— Я могу ведь и сам отнести их, верно? Зачем отрывать тебя от работы?

— Мисс Нагини сказала, что ей нездоровится, — крупные глаза эльфа забегали, а уши поджались.

Том терпеть не мог неопределённость, а потому потребовал точный ответ:

— Она обратилась за помощью? Может, ей следует лечь в больничное крыло?

— Мисс Нагини сказала, что это обычная простуда от английского сквозняка, — пробормотал Вугби и спрятался за пустым подносом.

— Она попросила тебя соврать? — невесело усмехнувшись, догадался директор. На какую-то минуту, но столовому эльфу удалось облапошить его.

Домовик кивнул, сдерживая слёзы:

— Мисс Нагини так хорошо обращалась со мной, я ведь каждый день приносил ей еду в студию, и она поручила мне забрать воспоминания, но она не болеет, сэр… Я бы заметил. После этой низости, лжи директору, я не достоин служить в Хогвартсе! Отдайте мне вашу булавку для галстука, молю, я тут же покину замок.

Вугби, в подобающей всем домовикам истерике, подпрыгнул, пытаясь выхватить хотя бы платок из нагрудного кармана, но Том подвинул воспоминания к краю стола:

— Иди, — и эльф, схватив сундучок, растворился в воздухе.

«Пусть так», — решил Том, — «мы ещё встретимся, когда она будет сдавать картину, не может же она вечно притворяться больной».

* * *

На собрании профессоров, проходившем в запертом Большом зале, осипшие от споров преподаватели вновь принялись за закуски.

— Господа, я всё же считаю, что нынешняя учебная программа не годится прежней в подмётки. Моя личная статистика хогвартских талантов не соврёт, мне некого пригласить в Клуб Слизней! — воскликнул Слизнорт, а Риддл, замучившийся слушать этот спор третий раз по кругу, обратил внимание на нервного домовика, который подливал тыквенный сок.

«Вугби», — пронеслось в уме у Тома, и вместе с тем закрались необъяснимые подозрения.

Подойдя к директорскому месту, эльф уронил кувшин, и Риддл, чуявший, что вот-вот произойдёт нечто подобное, тут же остановил разлетающиеся брызги и осколки:

— Что с тобой? — воскликнул он и прошептал заклинание, мигом перенёсшее лужу на кухню.

— Простите, сэр, я снова оплошал, сэр! Просто загляделся. Ваш портрет так похож на вас!

— Ты видел мой портрет? — негромко уточнил Том, стараясь больше не привлекать внимание.

— О да, мисс Нагини попросила его отнести в ваш кабинет перед тем, как покинуть замок.

— Она уехала? Как давно?!

— Четверть часа тому назад, — заговорщически протараторил домовик. — Она не трансгрессировала, сэр, а заказала карету с фестралами.

— Она возвращается на экспрессе? — увидев кивок, Том стиснул зубы и, заметив обеспокоенность за столом, возникшую из-за их с эльфом разговора, помахал рукой и успокаивающе улыбнулся. — Вугби сообщил, что мне пришло письмо от министра магии. После смерти профессора Блэка в министерстве столько вопросов к школе, что промедлить с ответом я не могу. Прошу меня извинить.

Размеренным шагом Том удалился, но выйдя к парадной лестнице, он мгновенно трансгрессировал на дорожную колею, обратился в дым и погнался за каретой. Услышав топот фестралов, Риддл вернул себе человеческий облик и без колебаний бросился под копыта.

— Вы? — высунулась из повозки ошарашенная мисс Нагини.

— Прошу прощения, я задержался на собрании профессоров, но, к счастью, успел и готов вас сопровождать, — победно заявил Том, применив к своей мантии очищающие чары.